взлетая выше ели,
не ведая преград
крылатые качели
летят, летят, летят...
из песни, вроде.
первым боевым крещениям пионерского
и не пионерского детства
посвящается.
все психологи в один голос утверждают, что невысказанные мысли, подавленные эмоции, не сказанные слова, особенно в детстве, накапливаясь, медленно отравляют психику человека и выливаются потом во вспышки странной злобы, депрессию или неадекватные поступки.
размышляя о своем нелегком боевом детстве на пустыре истории и на руинах идеологи. раскопала я там, среди давних завалов, это воспоминание.
почти каждое лето меня отправляли на море в детские лагеря или санатории.
или просто так по путевке, или по направлению с диагнозом, как болящую и ослабленную.
поэтому, жить вне дома с чужими, каждый раз новыми, людьми было мне не привыкать.
я там быстро адаптировалась, ничуть не скучала и начинала каждый раз вполне отдельную от прошлого, маленькую летнюю жизнь.
в этот июльский заезд с нами в отряде оказался еврей по имени гера.
раньше евреи тоже водились в лагерях в изобилии, но ничем, кроме окраса от других щенков не отличались.
сколько не роюсь в памяти, никакого антисемитизма среди детей не было и в помине, разве что, спрятали лифчик от купальника у сандры, а потом прыгали вокруг и играли в "ну - ка, отними!", но за этим скрывались детские эротические игры и то, что сандра еврейка никакого не интересовало; она нравилась валере, в том и была причина ее мук.
хотя, может быть причина была и другая - сандра получила свое имя в честь...итальянской певицы сандры, женщины весьма привлекательной и пышногрудой.
во время молодости папы, постеры певицы украшали каждый гараж.
фото сладкоголосой сирены в купальнике нам сразу же было продемонстрирована, минисандра всюду таскала его с собой.
а как известно, "как вы яхту назовете, так она и поплывет"!
яхта поплыла прямиком на пиратское судно.
на беду сандры, валерик был настоящий мужчина, то есть, бандит и эгоист, но и на счастье сандры, он был еще ребенок и не смотрел, по - малолетству и невинности, фильм "ночной портье" лилианы кавани и "сто двадцать дней содома" пазолини.
два самых лучших учебных пособия по садо - мазохизму всех времен и народов.
сандра любила, распустив волосы перед зеркалом в фойе, оглядывать себя со всех сторон и с таинственным видом сообщать, что на самом деле она итальянка, но это очень, очень большая семейная тайна и будет очень страшно, если ее узнают враги.
враги были далеко, на сицилии, а здесь...
больше и выше всех прыгал вокруг сандры незадачливый, отвергнутый влюбленный валерик и приговаривал: "хочешь купаться в море - покажи сиськи!".
и все мальчики, которых пока еще никто не отвергал, за ним повторяли, кривляясь и цокая языками, как маленькими копытцами: "сиськи, сиськи!!!море, море!!!хочешь, хочешь???"
мальчики на правах силы чувствовали, что море принадлежит им, а девочки могут купаться в нем не просто так, а только за что-то или с высочайшего позволения.
сандра не выдерживала публичный прессинг и с ревом убегала прятаться за вонючий туалет в чахлые, покрытые какими-то слизняками и солью, южные колючие травы, нехитрые декорации первых судьбоносных сюжетов.
в деревянном шатком сортире, через круглую дырку в полу масляно отсвечивало отборнейшее, здоровое детское дерьмо и в нем, блаженствуя, кишмя кишили жирные белые опарыши.
когда я в первый раз увидела их воочию, то меня бросило в холодный пот - именно на таких мой отец и брат ловили рыбу в реке!
- они роются в этом??? - воистину, рыбалка чудовищной силы страсть!
еще я думала о том, глядя на равнодушное к моему существованию и абсолютно не комплексующее, пузырящееся гавно, что если бы меня пытали немцы, то я ни за что, ни за что не сдам партизан, даже если они меня будут топить в этом ужасном, ужасном, с опарышами...
сортир и пугал и манил одновременно, он был настоящий, как истинное место силы и его существование не зависело ни от каких перемен в мире, сортир нес в себе стабильность и покой.
сел, как сдался в руки судьбы.
сандра сидела там, вкусно грызла ногти, обкусывала заусеницы, трогательно морща круглый лобик, и сладко плакала, пока все плескались в огороженном пятачке бескрайнего моря.
- я его убью, убью, ненавижу, пусть меня милиция заберет, пусть меня накажут, я готова, я все вынесу!
но потом другой демон в другое ухо вставлял свой наушник и мысли сандры бежали уже по другому руслу.
- маме в школу сообщат, папу уволят, дедушку на пенсию отправят, брата в детдом отдадут, бабушка умрет от горя, что ее внучка убийца!она такая слабая и так меня любит!а про сиськи никто и не узнает, если я буду молчать....никому не расскажу, никогда, убью валерика, когда вырасту, не скажу за что!хитро убью, никто не догадается, все яды изучу, на юридический поступлю...он плохой, нет в нем ничего хорошего, он заслужил, да!!!лифчик сохраню, сберегу - найдут его с моим лифчиком во рту!землю будет есть и моими трусами закусывать!
банда валерика знала, где прячется сандра и периодически он высовывался из за угла туалета, закатывал глаза, скалил лошадиные зубы и нараспев гнусавил:
- кра -а - а - савица южная, никому нену - у - у -жная! - под гомерический гогот банда убегала к морю.
- убью, убью!соблазню главного, самого главного...прокурора, мэра, губернатора, сдохнет, как собака пусть сдохнет!
в крови сандры вовсю бесчинствовала праматерь юдифь и требовала самого лютого возмездия за опозоренные сиськи!
отрубить голову вражескому полководцу валерику! отомстить банде наглых завоевателей - мужиков!
детские мечты о мести после насилия - это самое первое из доступных видов сладострастия.
поэтому, не знаю как сандра, но некая гипотетическая девочка на ее месте не раз бы засунула горячую маленькую ручку между ног, покрываясь сладкой испариной при мысли о насилии и чуть не теряя сознание от вожделения к неумолимой мощи власти.
потом, набравшись смелости и выплакав все слезы, грудастая красавица сандра жаловалась вожатой.
валерик незамедлительно получал от вышестоящих инстанций, его отлучали от купания самого в качестве морального ущерба и назидания, только никто не назидался, детская страсть к мучительству бездонная прорва.
никто из девочек за сандру вступаться не рисковал, все боялись стать следующей кандидаткой на "хочешь купаться в море, покажи...".
доступ у самцовой банды к нашим купальникам был легкий, обычно после моря все сушилось на лоджии, пока мы "играли в подвижные игры" или просто нагуливали жирок после обильной трапезы..
но всю смену сандра и сиськи были связаны воедино, будто у одной нее были сиськи, а больше ни у кого не было.
наш новый друг гера оказался из совсем другого теста.
он вполне мог уже в том нежном возрасте стать ходячей рекламой изучаемого явления, как мальчик с немецкого пропагандистского плаката недалеких от нас времен.
отец геры, как сразу стало известно, "большая шишка", а сам гера был на вид редкий урод.
нельзя ставить в вину человеку его внешность - он ее не выбирал - но над герой зловещие гены поработали особенно основательно.
в 13 лет он был жирный, мраморно - белый, вяло - апатичный, в мелких черных, змеевидных завитках на голове и с лицом, на котором особо выделялись, заплывшие салом, поросячьи глазки - бусинки и маленький красненький, вечно обиженный, презрительный рот.
- таким хоботком жиды кровь сосут у славянских детей! - уж не помню, кто запустил этот слух, но нас он будоражил и мы все бросились рассматривать герин пунцовый ротик.
уверена, сам гера так и не узнал причину такого внезапного интереса к его "бутону".
он никогда не бегал и не купался с нами на пляже.
- точно вампир, они солнце не любят! - тут же догадались дети!
укладывался в тени под навесом и поглядывал на нас оттуда,выпятив презрительно губу, явно замышляя очередную мерзость.
- они все время что-то замышляют против нас, не могут жить как люди! - мы поджались и приготовились принять удар, он каким-то странным образом, сам будучи вялым, умел держать всех в тонусе, как лев беспечных антилоп.
только на горизонте появлялась расплывчатая герина туша, начиналось непонятное шевеление в рядах.
все знали, что он на нас "стучит", а это в детстве обвинение серьезное.
потом уж сия практика входит в плоть и кровь любого коллектива естественно, как нож в масло.
чертов мальчиш - плохиш!живая классика!
он озирал наши бодрые нимфеточные загорелые ряды с видом рабовладельца на плантации - полежит, встанет, медленно прогуляется, брезгливо попирая песок праздной, неожиданно небольшой лапой, и обратно ныряет, чтоб снова развалиться и наблюдать, прячась в тени.
он все время наблюдал и его броски на наше стадо всегда были неожиданны и вызывали веселую панику.
царство тени было законное герино царство и, пока мы в его тень не попадали, тронуть нас он мистическим образом не мог, или просто солнца боялся, как одутловатые люди.
- паучара!
рядом всегда суетился огненноголовый холоп - шурик, подносил холодные напитки, мороженое и обмахивал властелина незримым опахалом.
оголодавшие на пляже дети бросали под барский навес затравленные взгляды, им ничего не оставалось, как ждать законного обеда, - за ограду выпускали только гериного холуя, он иногда и вожатой мороженое приносил. гера любил изредка и совсем для себя необременительно, прикармливать среднее звено; у него правильные манеры были в крови. все знали, что у папы геры и у самого геры денег "куры не клюют". он не покупал этот лагери и море только потому, что ему лень.
дни сливались в одно солнечно - песочно - соленое месиво.
несмотря на охрану, мы прекрасно проводили время, часами валяясь на блаженном песке, ловили в море прозрачные зонтики медуз и забывали про, далеко не антично - прекрасную, виньетку этой сути.
мы били маленькие узники, но не осознавали это пока, мы не знали, что очень скоро наше детское братство будет безжалостно разрушено законами этого мира.
все так и шло до середины смены, пока гера и его прихвостень шурик не раздобыли где-то большую иностранную коробку с разноцветными презервативами, похожую на пачку невинного школьного пластилина.
гуляла даже версия, что коробку гере передал сам его папа, чтоб сынок, буде вздумает развлечься с плебсом, чего - нибудь не подхватил, поэтому и презервативы такие яркие - для детей!
или даже еще ближе к жесткому реализму - в лагерь сын божий приехал именно за этим - стать мужчиной.
некоторое время они с шустрым шуриком только ходили с коробкой и таинственно поглядывали на девочек, подмигивая, мол, а у нас для вас кое-что есть, готовьтесь!
- детство закончилось, сучки!
потом они изобрели трюк, достойный их приобретенья.
трюк состоял в том, чтоб после тихого часа врываться в комнаты девиц и с криком "подъем, маленькие шлюшки!", срывать с них простыни.
обычно, это происходило неожиданно и никто заранее не знал, куда они нагрянут, - мы жили в комнатах по трое - четверо и таких комнат было много на этаже.
жаловаться на него было бесполезно, наши пастухи только пожимали плечами: "потерпите мол, чем бы дитя не тешилось, а господина NN лишний раз злить не стоит!"
то есть, переводилось это так: "мы и сам знаем, что гера - гавно, но мы ж его тоже терпим, нас он тоже изводит, он и на нас стучит!"
бог терпел и нам велел, короче.
я, хоть и не отличалась никогда особой агрессивностью, видимо, этот урок закона божьего прогуляла.
когда гера в очередной раз влетел к нам, я уже успела напялить шорты и майку и сидела, раскачиваясь, на спинке кровати.
прямо передо мной находилась дверца шкафа, всегда самопроизвольно открывавшаяся со страдальческим скрипом, если ее не уплотнить носком.
дальше все произошло как в замедленной съемке.
так и вижу эту раскадровку на ленте памяти.
на полу - виновник всего последующего - белый махровый носок, как зародыш страшного женского оружия - белого махрового халатика до середины бедра.
злое лицо геры приближается, маленький ротик открывается, чтоб будить "шлюшек", я сладострастно улыбаюсь, сначала подавшись вперед, а затем резко сдав назад, и моя нога будто само по себе, как - то инстинктивно бьет по дверце шкафа.
ничего такого заранее я не планировала, моя расправа с герой была очень спонтанным поступком, а именно, удержи дверь в закрытом состоянии тот роковой носок, ничего бы не произошло и мне бы и в голову не пришло бить геру.
в следующем кадре, воющий гера, вскидывая руки трагическим жестом, хватается за разбитый лоб и с криком: "сука, ты ответишь!" исчезает в проеме двери.
по закону драмы он должен был бы устремить на своего обидчика долгий пронзительный взгляд, чтоб запечатлеть навечно его образ в своем сознании, но ничего этого не было, гера вылетел пулей.
шурик вылетел следом, как кошачий хвост, и тоже на пороге, оборачиваясь, пискнул: "сука!".
впрочем, совершенно беззлобно, даже как-то театрально.
дверь хлопает, слышен топот в коридоре.
на полу валяется надутый розовый презерватив, эдакая громадная великанская соска.
вся эта мизансцена напоминает кино.
особенно красочно покачивается с боку на бок на полу, брошенный при спешном бегстве с поля боя, розовый таран - презерватив.
все девочки, приподнявшись на койках и, прикрывая груди, как удивленные быки на рыдающего торреро, смотрят на страшное орудие подавления молодой психики.
орудие начинает сдуваться на глазах и вскоре на полу уже сморщенный розовый резиновый плевок, удивительно напоминающий герин ротик, будто сдулся не презерватив, а сам гера и теперь от него остался один рот, как улыбка от чеширского кота.
этим орудием веселеньких расцветок гера, обычно, лупил "шлюшек" по голове, если кто -то еще не догадался!невольно вспоминались рисунки бердслея, он, несомненно, геру бы воспел, а я так, рисую незамысловатый набросок, без детальной прорисовки.
как ни странно, никаких репрессий не последовало.
гера притих и стал очень уважительно на меня поглядывать, даже присылал шурика с ледяной, пузырькастой пепси - колой в запотевшей бутылке.
когда идешь с пляжа по жаре с табуном, изнывающим от жажды - а водопой далеко - за холодную "пепси" душу продашь и рогатый это знает!
у геры в номере был холодильник и кондиционер, чтоб туша не переохлаждалась.
иногда, забавы ради, он делал себе "холодно" посреди тотального пекла и сидел там один в свитере, перебирая презервативчики.
шурик не в счет, как человеческую единицу шурика никто не учитывал, он сразу априорно числился гериной тенью.
может и бумажки в сортире подавал, но не знаю, не буду врать.
весь остаток смены я пряталась от гериного обожания.
кажется, что только после удара в лоб у геры открылся третий глаз и он узрел все грани мой красоты и обаяния.
теперь, прирученный гера, ходил за мной следом сопящим верным псом и даже отправил в отставку своего санчо пансу - шурика, который не верил, что я прекрасней всех на свете и достойна рыцарского служения.
шурик, по простоте своей, не понимал сути перемен, за что и поплатился.
когда гера, для пущей убедительности угощая шурика какими- то деликатесами из своего "спецпайка", внушал ему, что все эти девки- шлюхи, шурик свято ему верил, так же как и в чистую мужскую дружбу.
шурик обожал геру как офелия гамлета и смотрел на него так томно, так знойно, так крутился вокруг медлительного геры, чтоб никто б и не удивился. если б он после измены пошел и утопился в ручье.
но он не утопился и не стал офелией, вместо этого шурик плавно перешел в другую пьесу на роль яго.
и мгновенно сросся с ней, как там и был.
теперь обиженный в нашем отряде был один шурик и он тихо начал настраивать всех против, ушедшего в себя и муки страсти, сдавшего позиции сексизма, геры.
гера дал слабину, акела промахнулся! мистическое древнее небо нахмурилось и на горизонте заполыхали знаки надвигающихся бедствий.
в шурике вдруг проснулась немыслимая дипломатичность, запахло приторно - сладковатым кровавым душком из подвалов инквизиции.
слово "еретик" уже витало в воздухе и врывалось со сквозняком в раскрытые двери балконов, но никто его не слышал, только чувствовали необъяснимые приступы паники и сны мучили самых чувствительных, но к утру уползали в свою древнюю тьму и все снова было по - прежнему: море, дети, песок, пляж, далекий туманный горизонт и над всем этим карающая длань бога и неистребимая, как род человеческий, тема сисек.
шурик так умел намекать и таинственно умалчивать, будто это был не веснушчатый рыжий карапет метр с кепкой, а опытный придворный интриган с многовековым прошлым.
только в этой роли он мог подняться во весь рост и все события его жизни были будто специально так устроены, чтоб он понял свое предназначение и истинные таланты.
пусть путь к ним и лежит через глубокое падение и тернии - восхождение его будет грандиозным!
с потерей дружбы геры, шурик лишился и цветных презервативов и куража, и ощутимого прикорма из гериного широкого кармана.
- все жиды - брешут! - возопила оскорбленная в лучших чувствах душа, повторив и без того расхожее утверждение, - жиды ответят!
и за меня, и за иисуса христа!
после некоторых раздумий душа добавила:
- и ведьмы ответят тоже! ненавижу б...й!
тем более, даже жвачку купить не на что и панамки нет.
инженерствующе - учительствующие родители шурика не позаботились дать ему с собой денег на карман и девушек, они, как все порядочные люди, покупающие на свои кровные путевки, думали, что теперь его прокормит государство.
отец геры, лучше знающий жизнь, снабдил чадо самым необходимым - деньгами, аурой и презервативами! а путевка?!... это так, как билет на проезд в трамвае, это не значит, что в том трамвае нужно только ехать, а не жить полнокровной жизнью.
папа знает, что в жизни надо жить сейчас, и не ждать, что когда - то, кто-то тебя осчастливит.
тем более, на том свете!
плебс тоже зазвездившегося шурика принимать обратно не собирался и относился к нему настороженно и с недоверием, тем не менее, выслушивая все его сплетни и домыслы, он мог многое рассказать из тайн геры и его семьи, так что начал потихоньку и незаметно ими приторговывать, имея полный карт бланш в смысле и "присочинить".
шурик пошел по рукам и стал почти парией, как сифилитичная проститутка с проваленным носом.
особенно на пляже его положение было незавидным.
проведя с герой почти все время под навесом, он тоже оказался по - барски белокожим, что с его рыжиной позволяло выглядеть почти англо - саксом.
но теперь лежать под навесом он уже не мог, получалось, что он даже просто забравшись на другие топчаны под другим навесом составлял против геры оппозицию на что его характера никак не хватало, поэтому он забился в уголок возле решетки и там сидел в одиночестве с книжкой, покрываясь шелушащимися ожогами.
брошенную кем-то на песке, затрепанную библиотечную книжку лермонтова "мцыри", отверженный страдалец зачитал до дыр.
потом нашел в медпункте "лже -нерона" фейхтвангера и его тоже замусолил.
в медпункте шурика жалели, там всегда безвылазно сидела сердобольная старушка - фельдшер, как добрая ведьма на краю села. только гордый шурик до ее убогой персоны не снизошел.
он уж привык к солидному прикорму, а тут всего лишь "лже - нерон" и добрые старческие глаза.
- да, пошла ты!- однажды огрызнулся он на ее слезливую заботу и больше в медпункт не ходил.
кто знаком с сюжетом "лже - нерона", не сможет не улыбнуться и не сделать вывод о насмешливом и даже глумливом характере провидения.прирожденный нерон - гера и, нарождающаяся из его тени, фигура "лже - нерона" шурика, презираемого всеми "дергунчика", которому дали на короткий миг вкусить сладкого вина гегемонии.
свою белую панамку он самоотверженно водрузил на потную герину башку, когда толстый бедолага чуть не упал в обморок от солнечного удара.
всю дорогу смачивал нагревавшуюся панамку холодной минералкой и поливал из бутылки покатые плечи и сутулую спину вождя. да так панамка на гере и осталась, он ее брезгливо выбросил в урну, как только оклемался и дополз до корпуса.
из мусорки панамку шурик достать при всех постеснялся, а потом уж понял, что не солидно выйдет, если даже и без свидетелей достанет, ведь все итак видели, как ее туда запулил гера, устремляясь в свою кондиционированную берлогу.
конечно, гера не выкупил себе право лежать под общим навесом в приватизированной тени, сакральное пространство вокруг него работало даже помимо его воли.
он и сам не понимал, почему эти дураки там под солнцем обугливаются, как куры гриль, а не лежат по - человечески с томиком байрона или шелли, обдуваемые приятным ветерком с моря.
но хуже всего было не это, хуже всего было другое - шурик лишился защиты и благодати, исходящей от геры ауры власти и это было непоправимо.
в мире сразу стало холодно и одиноко, несмотря на всю жару июля.
от шурика отвернулся не гера, от шурика отвернулся бог.
весь стихийный антисемитизм разом слился в маленький кувшинчик тела парии и там забурлил.
шурик попал под раздачу и, я почти уверена, с возрастом, естественным образом, оказался на лубянке и при погонах.
гера, скорее всего, покинул страну и ныне так же прячет свою вампирическую кожу от солнца, но уже на берегу других океанов и морей.
для меня история тоже поимела неожиданные последствия.
даже старшие дети из других отрядов, подходили ко мне и жали руку, со словами: "мы узнали, что ты побила геру и теперь мы тебя уважаем, ты - крутая!"
я сама вовсе не была уверена в своей крутизне, но каждому объяснять, что все это вышло случайно, слишком глупо и долго, да никто и не поверит.
по лагерной легенде, я его уже не просто дверью стукнула, а повалила на пол, села сверху и дубасила, пока он не взмолился о пощаде, захрипел и кровь хлынула на белые махровые носочки воинствующей девственницы.
становиться рупором общественного недовольства я не собиралась и вскоре начала прятаться уже не только от самого геры и его обожания, но и от желающих встать на мою сторону "за правду" против геры.
руль власти вот-вот мог перейти от бога к богине, через революционный народ.
а как же любовь?
если они увидят, что я теперь гуляю с ним и сижу рядом в беседке у грота с фонтаном, мне конец, они меня запишут в предатели и возненавидят даже больше, чем деспота геру и его заботливого папу.
слава богу, смена подходила к концу и трагедии не судьба была разразиться под крымским небом.
вот, теперь и думаю, что не побей я тогда геру, по всем законам психологии мне грозило стать махровой антисемиткой.
и приводить этот случай, как просто какой - то энциклопедический пример еврейских мерзостей и бесчинств.
но вместо этого я вспоминаю жирного ублюдка с большой нежностью и ничуть на него не злюсь, насилие обернулось любовью и гера нажил теперь уже серьезного врага на почве страсти,инквизитора шурика.
народ, как показывает история и жизнь, отходчив, шурики - нет!
все дети разлетелись в разные стороны, давясь слезами и обещаниями помнить вечно.
и ведь верно, давно это было, но я, бывает, даже всплакну на досуге: "ах, мое золотое детство, вы не представляете каким чудесным оно было! вас ведь не били по голове надутым розовым презервативом!!!вот!и что вы знаете после этого за жизнь, несчастные!"
эх, где ты, мисюсь...