9. Адмирал с последней парты
Реальное и обсуждаемое событие – нападение на учительницу – как ни странно, не затмило впечатления от чудесного фильма. Ведь полное его название – «Дикая собака Динго или повесть о первой любви». Цветущим лугом вошел фильм в жизнь девушек – Риты и Сони. Казалось, стоит лишь рассмотреть каждое растение этого луга, разгадать смысл соседства одного цветка с другим – и поймешь что-то важное. Но как разгадаешь тайну, пока твой жизненный опыт столь мал. Риту не покидала мысль, что нападение на учительницу и коллизии фильма имеют общий знаменатель – любовь.. .Недаром же и девочки класса перед уроком не все шушукались про налет в подъезде, некоторые обсуждали фильм, спорили, где же настоящая любовь – у Тани или у Фильки.
«Что-то похожее, что-то похожее», – думала Рита. Она размышляла об этом весь первый урок и прослушала объяснение закона Ома. Ничего, по учебнику можно разобраться, – подбадривала себя Рита, услышав звонок на перемену.
***
А в кабинет начальника райотдела милиции входил в это время понурый мужчина небольшого роста с футляром для скрипки в правой руке – супруг Гертруды Ивановны. Он спешил на репетицию в оперный театр и очень противился любым расспросам о происшествии с его женой. В трудных ситуациях Ростислав Валентинович терялся и хотел только одного – чтобы наступил полдень, и он, вернувшись после репетиции, в одиночестве мог бы сидеть у проигрывателя и слушать Баха. В присутствии Гертруды любитель музыки боялся реплики: «А русских композиторов у нас что – нет?» В середине же дня супруги не было дома.
На столе в кабинете майора лежала знакомая Ростиславу дамская сумка.
– Это вещь вашей жены?
– Кх-кх… Да, похоже.
– Смотрите внимательнее. Ее конспекты, планы уроков?
– Позвольте взглянуть поближе… Да-да, это ее почерк. А что, вы нашли грабителя, товарищ майор?
– Сколько было денег в сумке?
– Хм… Не знаю, жена мне не говорила. А где была сумка? – Ростислав предпочитал задавать вопросы, а не отвечать на них.
–Уборщица обнаружила украденную сумку в учительской под столом. В сумке – крупная сумма денег. Ситуация запутанная, так что важны любые подробности. Где вы были в момент преступ…гмм…происшествия?
– Дома, я еще спал. Ведь жена уходит рано, – смутился скрипач.
Раздался стук в дверь. Майор нетерпеливо крикнул: «Войдите».
На пороге появилась директор школы Мария Борисовна, она часто дышала и почти упала на предложенный ей стул.
24 последних часа незадачливая продавщица изумруда кляла себя, что согласилась уступить колечко, доставшееся ей в приданое от дедушки-мельника. Но очень уж заманчивую цифру назвала ей Гертруда Ивановна. Целых три зарплаты директора школы. А сына Алешу хорошо бы свозить к морю на два месяца. У мальчика ревматизм – это не шутки. Ох, как же тяжело сейчас ее произнести, эту злополучную трехзначную цифру в рублях. Не обвинят ли в спекуляции? Хотя нет, спекуляция – это перепродажа новых товаров, а колечко старинное. Ох-ох, надо было продавать через антикварный, чтобы честный процент государству достался.
Через полчаса на летучем совещании главного педагога (она же продавец колечка с изумрудом), инспектора угрозыска и следователя прокуратуры ситуация нарисовалась такая. Покушения на убийство не было. На ограбление происшествие тоже не тянет, поскольку деньги в сумке не пропали. Похоже, что нет состава преступления. Охотник не взял добычу! Или взял? Нечто более ценное, чем деньги? Но что?
После перевязки и осмотра врачей Гертруда Ивановна залилась слезами. Похоже, задеты голосовые связки. Говорить нельзя. Но хороши ли здешние врачи? Вернется ли голос? Ее чудный голос: «Я к вам пишу – чего же боле»? Когда она читала Пушкина, ее грудные низкие интонации переходили порой в девичьи, высокие: «…хоть редко, хоть в неделю раз в деревне нашей видеть вас»…Снова полезла в голову та фраза бабушки, потрясшая Герочку много лет назад и мешавшая счастью. Безусловно мешавшая, но мистически или психологически – это было неясно.
– Вы только не волнуйтесь, Гертруда Ивановна.
В палате перед ней стояли двое незнакомых мужчин – старый, в очках и с блестящей лысиной, и молодой, гладко причесанный, внимательно изучавший взглядом палату. Оба выглядели немного смешно в накинутых на плечи халатах для посетителей. Старый – это был следователь прокуратуры, вынул, как показалось Гертруде Ивановне, из воздуха, моментально сгустившегося, – стало тяжело дышать – злополучную сумку. Молодой – инспектор угрозыска – сел за стол, достал из черного портфеля бумаги и начал писать протокол.
Старый подошел ближе к кровати.
– Не волнуйтесь, посмотрите, пожалуйста, все ли цело в сумке? Мария Борисовна нам сказала, что денег в пачке именно столько, сколько вы ей обещали за ювелирное изделие.
Приятное, казалось бы, сообщение, но от него потемнело в глазах. Дочь офицера НКВД Гертруда Ивановна, услышав, что деньги целы, моментально догадалась, что же пропало. Вспышка в мозгу – и все стало ясно! Виновата тетрадь со стихами, вот что! Чужая тетрадь, которую она волюнтаристски забрала на уроке литературы, когда проводила опрос по творчеству Макаренко.
Лишний на уроке предмет реквизирован у десятиклассника с последней парты. Рыжий юнец с головой, похожей на морковку хвостиком вверх. Очкарик, но не хлюпик. Широкоплечий, высокий. Каким зверьком он посмотрел на нее, когда спокойным, властным жестом она взяла тетрадь. Парень, конечно, огорошен, потрясен. А тетрадочка любопытная, прямо сказать.
Как его там? Иван Ушаков? Адмирал с последней парты! Усмехаться сейчас не было ни сил, ни времени. Медсестра (дежурила Мина) помогла ей сесть, спустить ноги с кровати, подложила подушку под спину. Сумочку поставили больной женщине на колени. Гертруда медленно перебирала: губная помада, зеркальце, пудреница, носовой платок, рабочие тетради, учебник для десятого класса… .
– Все ли вещи на месте? – спросил следователь, которого предупредили, что говорить потерпевшей нельзя, кивать головой тоже нежелательно – повязки собьются. Он подождал, пока она не перестала рыться в собственной сумке.
– Если всё на месте, поднимите правую руку. Если не всё – левую.
Гертруда подняла правую руку, при этом ей казалось, что она голосует за прекращение дела.
– Вот и хорошо. Подпишите протокол.
Ей протянули авторучку. Взяла, подумала, хотела спросить, закрывается ли дело. Но как спросишь, если не можешь говорить? Подписала.
Допрос окончен? Видимо, да. Мужчины, попрощавшись, вышли, а Гертруда Ивановна получила свободу думать и страдать.
Хоть бы закрыли дело! – билась мысль. Господи, на тебя уповаю! – произнесла она про себя фразу, которую вычитала у Лескова. Христианские мотивы в литературе ей всегда нравились. Воистину, филолога трудно сделать атеистом. Или же он не филолог, а ремесленник. Потому что именно Божественная идея – воздух и русской классики, и зарубежных шедевров.
Громким именем ее наградил отец, коммунист со стажем. Нет, не в честь матери Гамлета нарек партиец дочь. «Герой труда» – вот как расшифровывалось ее имя. Гертруде было двенадцать лет, когда ее бабушка, Екатерина Андреевна, сказала своему зятю страшную фразу. «Ты, Иван, в своем комитете нагрешил так, что теперь семь поколений твоих потомков будут искупать твои грехи». Герочка весь ужас пророчества не поняла, но почувствовала мурашки по телу. И потом, во взрослой жизни, когда не повезло в первом браке, и во втором, Гертруда убеждала себя, что это она сама психологически давит себя той страшной фразой, а на самом деле жизнь ее вполне счастлива.
Но однажды скрипачка из оркестра, коллега мужа, похвалилась, что купила серьги с изумрудом, камнем счастья, тут-то Гертруда Ивановна и задумалась о мистическом действии слов бабушки. Вот что надо сделать – перебить грозное прорицание! Мистику – мистикой. Чем конкретно? Изумрудом! Приобрести этот зеленый шедевр природы! Кстати, камушки в серьгах той скрипачки были микроскопическими, а вот на пальце директора школы красовался, испуская лучи света, большой, два сантиметра в диаметре, кристалл счастья!
Да… счастье было так возможно, так близко… Рыжий подлец, ты все испортил! Отнести бы твою тетрадку куда следует! Интересно, это всё его стихи под разными псевдонимами? Особенно дерзки две строчки: «Славно выпить на природе, где не встретишь бюст Володи». И подпись: Иосиф Брод.
Это что: намек на Сталина-бродягу? В органах разберутся быстро, кто и на кого намекает. Раз – и на нары..! Но нет, этого шага Гертруда не сделает. И так пророчество бабушки сбывается.