В понедельник сестры проспали. Выскочили из дома за 10 минут до звонка на первый урок.
Прибежали. Но что это? На крыльце и во всем школьном дворе бурлящая толпа. Что случилось? Два милиционера вышли из школы и быстро пошли за калитку. Потом от имени директора трудовик Николай Егорыч объявил:
– Занятий сегодня не будет, завтра приходите в обычное время.
– « Ура» было недружным, потому что кое-кто уже знал, что произошло.
Новую учительницу Гертруду Ивановну хотели убить!
Сегодня утром, в семь тридцать утра, в подъезде. Отобрали сумку с большой пачкой денег. Очень большой – на покупку золотого колечка у Марии Борисовны. У женщин была договоренность: Мария Борисовна приносит колечко с изумрудом, а Гертруда Ивановна – деньги. Но покупательница не дошла до продавщицы. Она закрывала дверь квартиры на второй замок, сумка висела у нее на плече. Убийца ударил ножом, сдернул сумку и скрылся. Гертруда Ивановна в больнице. Пока жива.
Всю эту информацию по кусочкам Рита и Соня собрали к вечеру. Девора проговорила тихо: «Быстро Бог ей отомстил». Сказала вроде бы едва слышно, а девчонки услышали.
– Бог? – ужаснулась Соня.
Девора пожалела о своей несдержанности, но твердо пояснила: «Сказано же в Священном Писании: «… Я воздам».
– Минуту! – пролепетала, растерявшись, эрудированная Рита, – это ведь к «Анне Карениной» эпиграф! «Мне отмщение, аз воздам». «Аз» - это «я».
– А эпиграф откуда? Из Писания! – вздохнула Девора.
– А где хранится Священное Писание? – спросила Рита.
Девора вопроса «не услышала». Мало ли что может выйти из разговоров на темы религии.
Соне стало неудобно за мать, она быстро набросила пальто: «Провожу».
Пока шли под фонарями, Рита потрясенно молчала, хранила молчание и Соня. В темном конце улицы Рита призналась с деланным смешком:
– А я уж боялась, что это Сашка Злодеев отомстил за Лильку!
– Да что ты! Он же еще ребенок!
Обе тревожно замолчали.
Перед сном Рита перебирала в памяти страшные «Записки следователя» и ругала себя: нашла что вспомнить, тем более, что мама ушла на ночное дежурство в больницу, а Чита вечером плакала, жалела учительницу, говорила, что Гертруда Ивановна похожа на магнолию.
– Выздоровеет твоя Монголия, не волнуйся, – обещала мама.
Чита мамину оговорку не поправила. А Соня в тот же вечер выяснила у Деворы, что Священное Писание – это и есть Библия, и предвкушала, как завтра обрадует подругу такой новостью: «Интересуешься Священным Писанием? А оно у тебя дома лежит!»
Но утром главная новость пришла от Ирины Васильевны. Гертруда Ивановна вовсе не ранена. Вернее, ранена, но не бандитом. Есть очевидец –соседка. Никакого ножа не было. Когда у педагога выхватили сумку, она пыталась догнать вора, но споткнулась, не удержалась на каблуках, упала и ударилась шеей о разбитый (давно уже) радиатор на лестничной площадке.
Острым железом травмирована крупная вена, поэтому было много крови. Но «скорая» приехала быстро, потому что на шум выскочил сосед-офицер, у него, конечно, стоит дома телефон.
Ирина Васильевна делала на ночь обезболивающий укол Гертруде Ивановне, но не сказала, что дочка ее учится в пятом «А». Фамилии у мамы и дочерей разные, потому что мама, выходя замуж, оставила свою фамилию в надежде, что ее будут искать родственники.
Так что не знает Гертруда Ивановна, кто лечит ее – мама девочки, которую она оскорбила. Почему не нужно учительнице раньше времени это открывать – уж это Ирина Васильевна сама знала – таков был ее дипломатический план.