Никогда не забуду эту картину в морге Симферополя.
Моего отца – крупного, грузного мужчину – свалили в углу, словно мешок с картошкой.
Полгода назад ему стукнуло семьдесят.
Он лежал на бетонном полу, скрючившись, точно продрог из-за бездушия тех, кто бросил его, ничем не прикрыв наготу,
в холодном помещении.
Впрочем, кого это, кроме меня, волновало?
На исходе был декабрь 93-го.
Еще судороги пробегали по телу страны, которую два года назад угробили, расчленили политики,
жаждавшие ничем и никем не стесненной власти.
Не прошло и трех месяцев с тех пор, как в Москве с Калининского моста, переименованного в том году в Новоарбатский,
танки ударили по Белому дому.
Холостой выстрел «Авроры» возвестил о начале советской эры, а багровую, кровавую кляксу в ее конце
поставили боевые снаряды, выпущенные из танковых пушек.
Когда совершаются события, коренным образом изменяющие судьбы целых народов,
нет никому дела до одного человека.
Смерть отца, ветерана Великой Отечественной войны, осталась незамеченной работниками военкомата.
На похоронах никто не вспомнил о том, что ушел из жизни участник Сталинградской битвы,
не звучали залпы почетного караула, временный фанерный обелиск на свежем холмике мерзлых комьев
так и остался не увенчанным пятиконечной звездой...
Друзья помогли похоронить отца и проводили меня на вокзал.
Поезд Симферополь – Москва теперь отправлялся не с первого, как прежде, но с шестого пути,
словно в какой-нибудь медвежий угол.
Административные границы между братскими республиками не так давно единой страны
лениво, но бесповоротно перерождались в государственные кордоны.
За искусственными заборами взращивались отчуждение, вражда.
Новоиспеченный страж рубежа, разделявшего Харьковскую и Белгородскую области, спросил, откуда еду.
– Со своей родины, – буркнул я.
Похороны не свадьба, горько было на душе.
Глядя в паспорт, украинский пограничник убедился, что место моего рождения Крым.
– А куда едете?
– На Родину!..
С тех пор прошло четверть века.
Крым, некогда волей одного человека присоединенный к Украине, по желанию его жителей вернулся в Россию.
Жаль, не дождались этого ни отец мой, ни мать, ни брат.
Они лежат на Абдале – так называется кладбище под Симферополем.
Исчезла преграда, разделившая нас в предательские 90-е.
Увы, здоровье мое теперь не позволяет этим воспользоваться, чтобы еще раз проведать могилы близких…