Миниатюра «Несколько слов об интеллигенции» вызвала у ряда коллег по перу, я бы сказал, непонимание. Хотелось бы к ней добавить еще несколько слов. Уверен, что читатели могли бы рассказать множество похожих наблюдений из своей жизни. Как бы сейчас не пытались обелить советские времена, хамства в то время было предостаточно. Хамили в магазине, в транспорте, на работе и в быту. Да и сейчас бывает нарываешься. Но вот, в расположенном рядом с домам кафе, бариста здоровается первым. В магазине продавщица не орет - вас много а я одна. В регистратуре поликлиники не наблюдаю скандалов. И это обнадеживает. У людей меньше тратится нервных клеток, которые увы не восстанавливаются. Дай Бог, что бы люди научились общаться не оскорбляя друг друга. А теперь несколько слов о тактичности.
Мой друг, выпускник Ленинградского Горного Института Александр Николаевич вспоминает:
// Как-то, кажется, на втором курсе, я сидел на подоконнике внутренней лестницы, в фуражке горного института. (Ремарка: В пятидесятых годах студенты Горного носили красивую черную форму). Мимо проходил проректор по учебной работе.
Сделал замечание в довольно грубой форме. А грубости я сызмалу не переносил. Я встал и, ни слова не говоря, быстро стал спускаться. Он осерчал, в два прыжка догнал меня. Пришлось назваться. Несколько дней спустя меня вызвали в деканат и сказали, что проректор ходатайствует об отчислении
Намного позже, когда я уже сам преподавал в вузе, у меня был ещё один поучительный случай с головным убором. Возвращаясь с работы и, зная, что дома никого нет, я забежал в котлетную, напротив Московского вокзала, выпить кофе. Маленькие высокие столики. Все перекусывают стоя, одеты по-зимнему, в шапках. Вдруг ко мне подошла уборщица посуды и тихо почти на ухо сказала:
– Молодой человек, раньше, когда в избу входили, шапку-то снимали.
Я подивился её деликатности. Ответил ей, тоже негромко:
– Спасибо. – И шапку снял.
Какая разница между этой старой женщиной и бывшим нашим проректором! Стал понимать, что такое интеллигентность.//
(А.Н. Павлов Очерк Мои учителя).
Из моей жизни. Восьмидесятые годы. Возвращаюсь домой из командировки. Устал неимоверно. В купе завалился на верхнюю полку и сразу заснул. Попутчики – семейная пара. Родители лет сорока и девочка лет 6. Утром, сквозь сон слышу шиканье: отец пытается заставить ребенка говорить тише. Видишь, человек спит, не надо ему мешать. Ребенок продолжает что-то громко спрашивать. Тогда отец выводит её в коридор, закрывает дверь и продолжает воспитывать, пока я не встаю. За завтраком разговорились: он шофер самосвала из Евпатории, она медсестра. Поразился: сколько же в этой простой семье деликатности и такта.
Это я к тому, что тактичность и интеллигентность может быть врожденной.
Антиподом проректору, о котором рассказывал Александр Николаевич можно назвать другого геолога. Познакомился я с ним на международной научной конференции в Крыму, на базе практики СПб университета. По поводу геологического полигона, на котором студенты строили свою первую в жизни геологическую карту, разгорелся очередной спор. По классике: если спорят два геолога, то у них, по крайней мере, три точки зрения. После обеденного перерыва решили перенести дебаты на объект раздора. То бишь на пленэр. А день стоял очень жаркий. Прошел я по солнцепеку метров триста и понял, что погорячился. После инфаркта, по жаре, да по горам… Ну как в той песне про Ванечку Морозова – я бы тоже взял кило, да плохо с деньгами. Вернулся и сел в тенечке на веранде. Настроение, пакостное – все отбегался. Увидев, что мне плохо, подошел один из участников совещания. Имя, отчество на бейджике не разглядел. Незаметно втянул меня в разговор, поведал массу интересных историй из своей практики и очень тактично отвлек от невеселых размышлений. Просидел со мной три часа, пока длилась экскурсия. Позже узнал: это был доцент геологического факультета Вадим Иллиодорович Данилевский.
Лечу в Питер на похороны мамы. В здание аэровокзала ко мне подходит пожилая женщина. Молодой человек. Я вижу у вас горе. Могу я чем-нибудь помочь?
Считаю, можно помогать не только действием, но и сочувствием, добрым словом.
Ну,в заключение: и после войны в Ленинграде мне посчастливилось пообщаться со старыми петербуржцами. Теми, кто случайно уцелел в блокаде, кто вернулся из эвакуации. Вот у кого стоило поучиться умению себя вести, тактичности, вкусу.