Ссылка на предыдущую главу http://www.proza.ru/2018/02/17/1042
Глава Шестая.
Барабаны войны били все громче, и Древний лес сотрясался от разрывов где-то на поверхности. Челнок жался к шипастому своду гигантского подземного каньона, петляя между сталактитами, которые осыпались пылью и щебнем при каждом гулком взрыве – сражение армий Иверы и Кэйко разыгрывалось прямо над их головами.
А бездна внизу сверкала молниями и искрилась. Из вакханалии вспышек выныривали каменные глыбы, как айсберги из тумана, но не падали в пропасть, а вопреки законам физики зависали комьями прямо в воздухе, иногда с треском разрастаясь в настоящие горы. Бо впервые видел, как росли висящие камни…
Но пейзажи и звуки за пределами челнока уже его не впечатляли: взгляд был прикован к Альжбете, а слух воспринимал только ее голос:
– Сирена была младшей сестрой Горлия, Великого Императора, основателя династии,– женщина отвела глаза в сторону.– В ее честь и назвали агентство: она его создала, заложила философию служения. Оно не похоже на спецслужбы корпораций, поэтому те никогда не могли даже поверить в существовании Сирены. А все просто. Надо только вспомнить время, когда это начиналось, когда Горлий пришел к власти… А ведь власти, как таковой, еще не было…
– И сейчас именно тот момент, когда надо вспоминать историю и обсуждать эти сопли?– визгливо выкрикнул Мистик.– Мы в любой момент можем умереть!
– Заткнись,– в один голос выкрикнули Бо и Димитро.
– Не волнуйся, дружище,– улыбнулась Альжбета.– Я не тебе рассказываю, иначе пришлось бы тебя убить. Но я уверена, что из нас шанс пережить сегодняшний день, есть только у Бо… Сирена… это семейный клан Императора, пристанище для его родни. Все агенты Сирены родственники. Поэтому агентство неуязвимо…
Мистик несдержанно захихикал:
– Только послушай себя! Мы неуязвимы, потому что братья и сестры. Какая показательная верность… Какая бредятина! Начиная с Каина и Авеля, родные братья убивали друг друга за меньшее. А тут престол Империи…
– Ты прав,– зашипел на него Бо.– И я тебе точно не брат. Поэтому перебьешь ее еще раз…
– Никто не понимает главного,– заторопилась женщина, когда совсем рядом с челноком прямо из воздуха появилась каменная стена.– Не Император обладает властью, а Сирена. Император – это всего лишь человек. Он может быть гениальным, глупым, волевым, но один человек не смог бы справиться с Империей. Посмотрите, даже корпорациями управляют Советы директоров. На самом деле, со времен Горлия родовые кланы Сирены правят Империей. Император – это символ, знамя… но не власть.
Бо задумчиво закрыл глаза: он не просто понимал, о чем она говорит. Изучая природу человечества, он и сам пришел к выводу о том, что реальная расстановка сил в обществе совсем иная, чем кажется на первый взгляд. Он и раньше отмечал многие нестыковки.
– Это не интересно,– оборвал Бо женщину.– Император правит галактикой, или его свита… или он хочет, чтобы ты в это верила… не имеет значения… Что ты здесь делаешь?
– Я здесь из-за тебя,– Альжбета странно улыбнулась.– Случайная переменная… Я знаю о тебе больше, чем ты сам. Знаю, как познакомились твои родители, кто убил Рома, как звали твоего воспитателя в кадетском корпусе…
Она говорила все тише, заставляя с напряжением прислушиваться, и не отводила взгляда от Бо, которому все сложнее было сдерживать удивление – женщина продолжала перечислять факты из его жизни, не известные даже Кэйко.
– К чему ты клонишь?– он с угрозой наклонился к ней навстречу и заглянул в глаза.
– Хочу, чтобы ты поверил,– Альжбета нехотя откинулась спиной к стене.
– Во что?
– В то, что ты был назначен мне,– резко ответила женщина.
Или Мистик резко качнул челнок вниз, или слова Альжбеты оказались слишком тяжелыми для слуха, но Бо отчетливо почувствовал падение.
– Хочешь сказать…– он не решился продолжить.
– Именно,– кивнула женщина, не дождавшись окончания фразы.– Ты должен был стать мне мужем… Поэтому я оказалась на Серой. Мне еще не было шестнадцати, когда я оказалась в криокапсуле. Дед отправил меня сюда из-за тебя. К твоему пробуждению на Серой мне бы уже исполнилось восемнадцать… Но Кэйко перехитрила всех, даже Сирену.
– Какой дед?– раздул ноздри Бо.– С чего ты взяла…
– Мой дед,– глаза женщины смеялись.– Он выбрал мою мать для собственного сына. И он выбрал мужа для меня. Как, по-твоему, Сирена пополняется новобранцами? Это же семейное агентство. Мы находим своих избранников, и они пополняют наши ряды… Я бы соблазнила тебя и завербовала в Сирену. Я с двенадцати лет изучала тебя, готовилась к этому. А тридцать лет назад я выглядела не хуже твоей Татьяны… У тебя не было шансов.
– Твой дед,– тихо повторил Бо.
– Конечно,– кивнула она.– Ты не случайная переменная. Ты не случайно попал на колониальный корабль. Неужели ты думаешь, что это Лукас все организовал? Думаешь, этот простак сумел бы заменить биометрические данные Филоса на твои в корпоративной базе данных? Или, может, это он сам, по своей инициативе, решился связаться с тобой и подставить шею под топор, чтобы вытащить тебя из-под удара силовиков корпораций?
Бо молчал. Он хмурился, вдумываясь в резавшие слух слова.
– Дед создал тебя,– не унималась Альжбета, перейдя на шепот.– Выбрал среди многих, наблюдал, испытывал, направлял твою карьеру, растил отца своих правнуков и будущего агента Сирены. Ни одно событие в твоей жизни с того момента, как ты покинул кадетский корпус не было случайным. Все, что у тебя было, все твои достижения – созданы им.
– Твой дед,– жестко произнес Бо, не разжимая зубов.– Если он все знал обо мне… должен был знать, какого зверя выбрал для своей внучки…
– Да брось,– улыбнулась женщина.– Он выбрал того, кто сумел приручить своего зверя! Или думаешь, что моим избранником должен был стать инфантильный аристократ, который млеет при виде оружия? А может один из богатых бездельников или идеалистов? Сирена – это лучшее агентство из всех, которые были и будут. Империи служат лучшие, те, кто способен в одиночку противостоять целому миру…
– Если вы закончили со своими признаниями,– закричал Мистик.– Может быть, решим, как выбираться?! Давайте отложим вашу свадьбу на потом… Каньон по курсу!
– Держись левого края,– Альжбета деловито перебралась к лобовому окошку и указала рукой куда-то вверх.– Правь туда…
Полумрак Древнего леса расступился, и гигантская трещина в его сводчатой пещере кроваво красным шрамом открыла необычное зарево Серой. Гулкие удары снаружи сопровождались вспышками и тонкими пунктирами трассеров, которые выдавали близость сражения, разгоревшегося на поверхности планеты.
– Спятила?– Мистик даже подпрыгнул на кривом табурете.– Там же самая мясорубка! Нашу консервную банку можно ножом вскрыть, а ты хочешь, чтобы мы в самое пекло сунулись?
Он оттолкнул штурвал от себя, попытавшись опустить челнок ниже, но женщина неожиданно дала ему затрещину с такой силой, что стильный головной убор контрабандиста мгновенно покинул лысеющую, как выяснилось, голову. Альжбета вцепилась рукой в редкие волосы опешившего Мистика и нагнулась к его уху:
– Правь, куда указала,– зашипела она.– К самому краю каньона! И выдави из этого бочонка максимальную скорость!
Бо поторопился выглянуть в окно. Его мало беспокоил грохот приближающегося боя – он не мог отвести взгляд от покрасневшего небосвода, который просматривался в разрыве Древнего леса. Это был совершенно неожиданный, насыщенный красный цвет, который обрамлял неестественно розоватые облака.
Мистик подчинился напору женщины, и челнок стал взбираться вдоль стены каньона к его краю. Бо встал в полный рост, высунувшись в люк, и поднял голову к красному небосводу. Взрывы на поверхности, все еще скрытой для челнока, были оглушительными… Ползущие по отвесным скалам чудовища Древнего леса – бесчисленными… Бездна внизу продолжала сверкать и заполняться камнями, которые росли в ореоле молний…
Но Бо не мог отвести взгляда от неба. Он ожидал увидеть то, чему не было места в реальном мире. И он это увидел, когда челнок поднялся из расщелины достаточно высоко…
– А почему все такое красное?– прошептал Димитро, вставший рядом.– Это…
Он запнулся, как и Бо, уставившись на склонившийся к горизонту диск Пыльника. Из-за оранжевого светила выглядывал багровый диск второго солнца…
И это был не Дождевик.
– Что это?– выдохнул парень.
С ядовитым свистом прямо над головой пролетела ракета, оставив за собой хвост дыма, и взорвалась в сотне метров ниже, под жестяным брюхом челнока, на мгновение ослепив вспышкой мрачные своды Древнего леса – теперь подземный мир выглядел иначе. Стало понятным, почему он потемнел, и искры стали редкими. Пустоты и пещеры плотно заполнились камнями, которые вздымались из глубин, а стволы кремниевых деревьев срослись в сплошную массу.
Полые недра Серой обретали цельность и плотность обычной планеты…
– Что ты задумала?– Мистик заерзал, пытаясь высвободиться из захвата женщины.– Там же настоящая бойня... Мы и секунды в этом корыте не продержимся…
– Успокойся,– уверенно оборвала его Альжбета, всматриваясь в приближающийся край расщелины.– Это обычная лотерея… Другого пути выбраться нет. А в бою удача сопутствует тем, кто двигается…
– В бою?– сорвался на крик контрабандист.
– Мы должны пробиться поверх волчьих голов в тыл боевых подразделений Кэйко…
Она не успела договорить, когда челнок, наконец, поднялся из расщелины Древнего леса над тайгой. Только в этот момент Бо отвел ослепленные светом глаза от Красного светила. В новых красках заката Серая была неузнаваема…
Совсем недалеко, всего в двух десятках километров, возвышалась громадина колониального корабля Иверы. Его корпус был обожжен пламенем ядерных зарядов, как и черное пятно выжженной вокруг него тайги. На две трети он просел в глубину Древнего леса так, что над поверхностью возвышались только оплавленные антенны и развороченные раструбы ракетных установок. Неподвижный и поврежденный корабль не участвовал в сражении: он умирал: стонал и скрежетал, разрываемый тисками планеты.
Бо понимал, что с происходило с кораблем…
Как и бактерия Нова, Серая существовала одновременно в двух вселенных. В одной она купалась в свете Пыльника и Дождевика, а в другой грелась в лучах Красной звезды, разделенная лишь на время… Три солнца. Теперь, подчиняясь цикличным законам обоих миров, Серая воссоединялась: все светила тройной звезды взошли на небосводе, обе вселенные сошлись в одной точке соединяющего их портала...
Поэтому зверье Древнего леса бежало в панике на поверхность. Его пещеры и пустоты заполнялись породой, прибывающей из другой вселенной. А искры, которые он видел, были разрывами в пространстве, через которые материя другой вселенной прибывала, как вода, через пробоину. На этой многострадальной планете два мира объединялись в один – пустых мест на Серой больше не осталось.
Корпус колониального корабля может выдержать жар ядерной ракеты, но нет брони, способной противостоять разрыву самого пространства. Ядерная атака Кэйко не смогла уничтожить корабль Иверы, но ее пламя сожгло тайгу под ним и хрупкий свод Древнего леса, заставив корпус просесть в воронку под сломившимися опорами на целый километр. Но теперь эта пустота заполнялась материей, разрывая пришельца, незаконно занявшего предназначенное ей место.
Колониальный корабль был окутан паутиной молний, а корпус вздрагивал и мялся как жеваная бумага, выпуская наружу каменные пики, растущие прямо из тяжелых бронированных плит. Серая неспешно комкала корабль Иверы, уродовала его линии, ломала хребет, создавая жуткую картину торжества необузданной силы природы над самонадеянностью человека…
Это была убедительная демонстрация, которую еще не сумели принять люди в боевых скафандрах Кэйко и мутировавших телах волков Иверы: они продолжали сражаться и убивать друг друга.
На них смотрело Красное солнце другой вселенной, им кричал о боли раздавленный корабль, а из недр планеты поднимались немые камни, поглотившие Древний лес. Но люди, ведомые чужой волей, продолжали напрасно сражаться за то, кто назовет себя… хозяином этого мира.
Бо окинул взглядом поле сражения, заполненное до горизонта огнем, смертью, растерзанными телами убитых и снующими телами тех, кто будет убит. И не увидел ничего нового. Все массовые сражения одинаково похожи – бессмысленный и неуправляемый хаос.
Как и гибнущие на войне солдаты он понимал, что делал, но не знал, зачем он здесь.
Кэйко удерживала клиновидный плацдарм, основание которого начиналось у Пограничных гор, а его острая вершина упиралась в выжженное пятно тайги вокруг колониального корабля. Тяжелая техника и закованные в броню солдаты отстреливались по всему периметру от наседавших волков Иверы, заливая их огнем, и продолжали тяжелыми орудиями атаковать обреченный корабль.
А вся тайга, от Пограничных гор и насколько хватало глаз, была похожа на океан, образованный телами волков. Это были ожившие реки и волны прибоя, бесшумные, безмолвные и необратимые, которые стекались к плацдарму Кэйко.
Несмотря на то, что волки были вооружены лишь холодным оружием, клыками и когтями, и не произвели ни единого выстрела, было очевидно, что они побеждают. Они просто сметали все на своем пути, разрывая броню солдат и технику. Они гибли сотнями, пока прорывались через огонь и пули, но как только добирались до рукопашной, схватка неистовых и быстрых тварей с неповоротливыми людьми длилась секунды.
Челнок удерживал высоту в полсотни метров над тайгой, направляясь к периметру, который армия Кэйко еще удерживала, а под ними в том же направлении стекалась армия Иверы.
Звено штурмовиков пролетело совсем рядом, сбросив бомбы, от которых ударило жаром, и Бо, прикрыв ладонью глаза, скользнул взглядом по образовавшейся воронке. Проломившиеся на десятки метров каменные пузыри, открыли то, что скрывалось под поверхностью: такие же нескончаемые потоки волков, которые двигались на каждом этаже.
Бо рассмотрел несколько очагов боя на небольшом удалении от основного периметра: они быстро сжимались и угасали, а границы периметра заметно дрожали, сдвигаясь к Пограничным горам. Бомбардировки Кэйко, их ракетные и артиллерийские удары не давали эффекта – производили много шума, но в условиях каменной тайги не могли нанести врагу заметного урона. Волки выпрыгивали из нор прямо перед солдатами, продолжая оттеснять их к горам.
По мере приближения к периметру военных Кэйко взрывы становились чаще, а столбы дыма от горевших танков образовали в воздухе настоящий черный лес. Тактики Иверы сначала позволили атакующим занять огромную территорию, и только потом атаковали растянувшиеся порядки врага, разрезав их на многочисленные отдельные группы, которые теперь нещадно уничтожали. Бо видел картину боя и безошибочно читал ее исход.
– Идеально,– выкрикнула Альжбета из утробы челнока.– Лучшего момента не придумать!
– Тут не поспоришь,– кивнул Бо.
– Ты в своем уме?– возмутился Мистик.– Идеально? Хочешь, чтобы мы пролетели над границей боя? Это идеально?
Бо не слышал из-за грохота взрывов, что ответила женщина, но перехватил на себе взгляд Димитро, который стоял рядом, высунувшись из люка. В его глазах не было страха, но растерянность была не прикрытой.
– Кэйко проиграла,– нагнулся он к парню.– Не удержатся. И смысла нет. Счет идет на минуты… Сейчас начнется отступление. В их рядах смятение и неразбериха, а когда протрубят отход, начнется бардак… Так мы и выберемся отсюда. Когда окажемся в периметре, захватим транспорт и сможем перебраться через Пограничные горы… Смотри! Началось.
Бо протянул руку к группе ярких точек, которые отчетливо были видны на фоне потускневшего в вечерней заре неба. Беспорядочно кружившие над тайгой штурмовики изменили траектории и собравшись у границ периметра, который ожил новыми огоньками – транспортники поднимались в воздух и выстраивались вереницей в направлении Пограничных гор.
Они приблизились к грохочущей передовой, петляя между столбами дыма, и хвостатые ракеты с визгом пролетали возле самого челнока, рискуя его задеть.
– Нет!– запоздало вскрикнула Альжбета.– Не так!
Бо в последний момент успел испугаться. Далекий от понимания хаоса войны, Мистик резко направил челнок вниз, едва заметив открытую площадку за спинами защитников периметра. Ему это показалось счастливым финалом их рискового полета.
Но войной корпораций давно правит автоматика, и тактический компьютер ближайшего танка расценил их маневр как атаку. Пока челнок двигался из тыла врага прямым курсом к периметру, его могли рассматривать, как свой транспортник с десантом или командой эвакуации. У Иверы не было летательных аппаратов и техники, они не стреляли и не запускали ракет. И если бы Мистик продолжил двигаться дальше, не меняя курс, челнок не вызвал бы подозрений.
Но челнок, едва добравшись до передовой, резко спикировал в самую гущу боевых порядков Кэйко, а это могло означать для тактического компьютера только единственное намерение.
Ухватив Димитро, стоявшего рядом, Бо рефлекторно прыгнул из люка за мгновение до того, как пусковые шахты танка выпустили ракеты на перехват. Прежде, чем почувствовать сокрушительную мощь ударной волны, он различил горечь разочарования…
*****
– У тебя была невеста!– Татьяна яростно сверкнула глазами, приблизив к нему лицо вплотную.
– С чего это?– напрягся Бо.– Я ее даже в глаза не видел… Это ее дед… Погоди!
Он осмотрелся и покачал головой:
– Эти сны уже начинают допекать. Или я подвинулся-таки умом?
Татьяна хитро улыбнулась, прищурив глаза – один был оранжевым с отливом желтого, а другой красным, как угасающие в вечерней заре светила. Перед ним опять была Серая в окружении бессмыслицы сновидения:
– Это ты мне и скажи,– она была игрива в образе Татьяны.– Одной обещан, с другой заигрываешь, а третьей добиваешься… ты не потерялся ли?
– Не надо меня этими загадками парить,– поморщился Бо.– И без того голова кругом.
Он не мог отвести взгляда от Татьяны: она была вызывающе красива и притягательна. Даже сейчас, когда это был лишь ложный образ в его воспаленном мозгу, у Бо перехватывало дыхание от одного ее вида. И это было не подростковое влечение, не инстинкт, разбуженный природой. Огненно-рыжая, сочетающая в себе трогательную слабость и несгибаемую мощь разом, она была воплощением провокации, которая возбуждала в нем одновременно желание сразиться с ней и заботливо заслонить от несуществующей опасности.
В ней была и его погибель, и его спасение – теперь это было одно и то же. Важно, что все сосредоточилось в Татьяне. Или Серой…
– Нравлюсь тебе?– она придвинулась ближе, заставив всколыхнуться пустоту вокруг нее.
– Ну-у, если учесть, что сейчас я разговариваю сам с собой,– неуверенно произнес Бо, поддаваясь желанию поверить в реальность происходящего.– Наверное, можно говорить откровенно…
– Давай попробуем!– она обнажила безупречные зубы в улыбке и широко раскрыла глаза с напускным удивлением.
Ее мимика и задор в несдержанных движениях, в том, как повела плечами и выгнула спину, заставив выпятиться животик – все естественное и зовущее заполнило его сознание, растворило в туповатой созерцательности. Хотелось ее рассматривать, слушать низкий голос с чарующим тембром.
Татьяна схватила его за руку и потянула за собой:
– Расскажи про отца Альжбеты… Старый однорукий пес… Он встречал вас в Древнем лесу… там и остался… обреченный на смерть. А в челнок не сел… Вот семейка… Из Сирены… Безумная Бета… Однорукий пес… И их дочь Альжбета… Зачем они тебе?
Бо нахмурился, пытаясь высвободить руку из ее горячего захвата. Именно из горячего – прикосновение Татьяны не было теплым. Оно обжигало, было болезненным, и беспокоило больше, чем ее слова.
– Представляешь,– не унималась развеселившаяся девушка, увлекая его за собой с невероятной силой.– Она всю жизнь тебя ждала… ребенком еще узнала о тебе… Научилась любить тебя еще до того, как ты узнал о ее существовании… А потом… Ха-ха… обреченно ждала избранника у гроба криокапсулы… старела и продолжала любить… пока ты спал. Девчонка полюбила негодяя, чтобы старухой встретить его таким же молодым негодяем… Ты, наверное, ей часто снился…
Бо не просто двигался следом за Татьяной, увлекаемый ее раскаленной, как уголь рукой – он уже летел следом… падал.
Татьяна резко остановилась и наотмашь залепила ему пощечину. Ее глаза горели гневом, а удар был такой силы, что едва не свернул Бо челюсть на сторону:
– Очнись, дамский угодник,– крикнула она.– Нашел время спать…
*****
Бо очнулся с ощущением боли и в обнимку с Серой. Сон его не обманул, разве что по-своему интерпретировал реальность.
Он пережил встречу летающей вагонетки с ракетой и падение на вытоптанные купола тайги, но эти события имели многие последствия, которые теперь болели. Бо знал, что левая рука, за которую его держала Татьяна во сне, обожжена до мышц, несколько ребер сломано, а пощечина Серой сильно исправила геометрию его лица – оно болело сильнее всего, и налилось отеком.
Бо сел, осторожно откинувшись спиной на осколок раскуроченного купола, осмотревшись по сторонам. Закат погас, но небо еще хранило его отблеск, а потому было уже слишком темно для дневного зрения, но еще светло для ночного: глаза не могли адаптироваться, погрузив тайгу в неразборчивую мглу.
Из слепого полумрака выпрыгивали тени. Чаще они растворялись раньше, чем успевали проявиться, но иногда становились различимыми и узнаваемыми. Мимо пробежал отряд солдат, которые беспорядочно отстреливались по сторонам. Следом бесшумно скользнул пес-гигант в сопровождении своры волков, которые двигались грациозно и даже красиво. Но ни те, ни другие не обратили на него внимания, словно он был пустым местом… или мертвецом. Бо догадывался, что выглядит, как мертвец.
Он уже ни о чем не беспокоился и ничему не удивлялся.
Откуда появился Димитро, он тоже не знал – просто почувствовал на себе чьи-то руки, которые быстро шарили по его карманам. Парень выглядел озабоченным и немного странным, непохожим на себя. Его взгляд был иным, а Бо умел читать людские взгляды. Глаза выдают всегда, как бы старательно за ними не прятали свою хитрость, алчность, страх, ненависть. В глазах Димитро таился зверь.
Парень вытащил из тайников Бо горсть ампул с инъекциями, внимательно перебирая их и всматриваясь в ни о чем не говорящие цифры маркировки. Небрежно отбросив большую их часть, он исчез так же неожиданно, как и появился. Бо лишь криво улыбнулся – либо тот повзрослел за время падения из челнока, либо безумство Серой продолжает искажать мир вокруг.
Димитро вернулся через несколько минут с телом Альжбеты на руках: ей повезло намного меньше, чем Бо. Тело женщины было изуродовано взрывом до неузнаваемости. Из почерневшего тряпья, оставшегося от одежды, выглядывал обугленный обрубок единственной ноги, а вздувшиеся кровавыми волдырями руки были неестественно сложены на груди, которая сотрясалась судорогами при каждом хриплом вздохе. То, что жизнь еще держалась за эту растерзанную плоть, было настоящим чудом, но ему было не суждено продлиться долго.
Бо не удивился тому, что Димитро использовал его медикаменты для того, чтобы продлить агонию обреченной женщины и облегчить ее страдания. Он удивился его правильному выбору – именно те инъекции, которые должны применяться в такой ситуации.
Проходя мимо, парень грубо пнул ногу Бо и, не оборачиваясь, бросил:
– Двигай следом. Транспортники за холмом… Метров сто… Времени нет…
Значит, ему не показалось. Димитро изменился, и больше не было того увальня с кротким взглядом и неловкостью в движениях. Бо видел совсем иного человека со звериным нутром, и не мог не подчиниться его зову – любопытство оказалось сильнее боли, которая давила к земле.
Он едва успевал за парнем, спотыкаясь о мертвецов и переступая раненых, чьи стоны были едва различимы в грохоте угасающего боя.
Закат всегда удивляет своей быстротечностью. Даже если, не моргая, всматриваться в уходящий за горизонт диск, он все равно исчезнет раньше, чем глаз это сможет заметить. Это самая чудесная иллюзия, которую способно подарить небо – исчезновение света, ежедневный апокалипсис, напоминание о вражде вечных царств. Зарево еще догорает на закате, а ночь уже стелется по земле, встает с нее матовой тенью.
Тундра расцвела красками ночи, озарив каменные купола многоцветием люминесцирующей плесени. Это была будоражащая душу картина, сочетающая в себе великолепие ярких цветов и уродство кровавой бойни. Торжество жизни переплеталось с унынием смрадной смерти, как день и ночь, переступившие вечную грань, разделяющую их вселенскими законами.
Бо не чувствовал движения времени – оно мчалось мимо него, неумолимо ускорялось, превращая события в череду ослепительных вспышек. Время разделило каменную неподвижность тайги и слоеную суету людей, как день и ночь, как жизнь и смерть.
Димитро бежал к ближайшему транспортнику, чей ярко освещенный шлюз был залит белым светом. И это было удачей, потому что перед ними был настоящий летающий госпиталь – один на сотню, предназначенный только для элиты, старших офицеров. В таком можно было найти не только лучшие медикаменты, но и медицинское оборудование, о котором большинство колоний могло только мечтать.
Димитро почти добрался до шлюза, когда ему навстречу выскочил солдат, направив на него оружие. Бо выстрелил навскидку, даже не целясь – он знал, что солдат колебаться не будет, а у парня с его ношей не было ни единого шанса, и все решали мгновения.
Рефлексы не подвели Бо, и Димитро, не сбавляя темп, переступил через упавшего солдата и забежал в шлюз. Последние шаги давались тяжело – время стало вязким и двигалось рывками, а в голове плясали черти. Мерещилась рыжая Татьяна и каменным изваянием стоял однорукий пес. Тени и образы смешались, заслоняя реальность, в которой все сложнее было рассмотреть ускользающий шлюз медицинского транспортника.
Бо с трудом взобрался по пологой плите трапа, преодолевая быстро сгущающееся время. Он бесконечно долго всматривался в скульптурную композицию на выходе из шлюза, прежде чем осознал, что замершие в его восприятии силуэты не были неподвижными – Димитро боролся с пилотом. Они ухватили друг друга за горло, оскалив зубы, и обнажив свое звериное нутро. В такие минуты побеждает не тот, кто сильнее, а тот, чей зверь злее.
Бо не сомневался в победе парня. Он видел в нем то, что обеспечит ему победу, но ждать окончания схватки в бесконечном потоке замедляющегося времени больше не мог и выстрелил пилоту в лицо. Фонтан ярких брызг раскрывался медленно, как утренний цветок навстречу заре. Можно было рассмотреть бесконечное многообразие деталей, блики и игру света на каждой капле, их неспешное движение в твердеющем воздухе.
Бо сдался и сделал попытку отступить назад, в прохладную тень сознания, где скрывалась уютная и спокойная бессознательность. Но сон тоже отступал перед ним, ускользал, прятался… Это была ловушка растянувшегося времени, это оно удерживало его на краю реальности. А потом, как сжавшаяся пружина, оно резко выпрямилось в череду мгновений, и Бо ощутил горячее прикосновение пощечины.
Он понял, что ему не дадут сбежать.
*****
– Очнись,– Димитро снова ударил его ладонью по лицу.– Займись транспортником! Его надо поднять.
– У меня уже лицо болит от этих пощечин!– Бо наотмашь ударил парня в челюсть, но тот устоял на ногах и ответил лишь угрюмым взглядом.
Салон транспортника не был отделен от кабины пилотов и умещал в себе четыре кушетки вдоль стен, увешанных медицинским оборудованием, и два кресла перед лобовыми экранами. Одна глубокая кушетка, на которой неподвижно лежала Альжбета, медленно заполнялась серой пеной, покрывая увечья женщины. На другой лежало изрезанное глубокими рубцами тело в мундире старшего офицера Кэйко. Крошечные манипуляторы, высунувшись из стены, непрестанно возились с ним, стягивая края порезов и лоскутки мышц, отсасывая трубочками сочащуюся из ран кровь. Складывалось впечатление, что его изрубили десятками топоров.
Бо одним движением отшвырнул обезглавленное его выстрелом тело пилота в шлюз и запер замок. Он двинулся к пилотскому креслу, под которым скрывалась потайная панель с идентификатором доступа крови, но, едва поравнялся с кушеткой офицера Кэйко, как тот вцепился в его руку.
– Я тебя знаю,– прошипела его голова с единственным полуоткрытым глазом на изуродованном лице.– Частенько видел в центральном офисе…
Бо, который уже занес руку для удара, сдержался и ограничился только тем, что брезгливо освободился от захвата раненого:
– А я тебя не знаю… Сейчас твою рожу и мать не узнает.
– Мы отступаем?– здоровый глаз офицера излучал испуг.– Нельзя! Они еще живы!
– Спятил?– Бо передернуло от гнева.– Вы стольких ребят положили… Конечно они живы! Смирись: эту битву Кэйко проиграла.
– Нельзя!– раненый попытался подняться, вспугнув хрупкие лапки медицинских манипуляторов и натянув тонкие трубочки, которыми было опутано его тело.– Корабль должен быть уничтожен! Они еще живы!
Димитро вскрикнул и зашептал что-то нечленораздельное, склонившись к лицу Альжбеты, которая открыла глаза. Все ее тело было покрыто живительной пеной, а нетронутое ранами лицо светилось от счастья, когда она смотрела на парня. Тот гладил ее обожженные волосы и продолжал что-то бубнить.
– Корабль мертв,– Бо покачал головой, отворачиваясь к офицеру.– Там не осталось ничего живого. Вы его сожгли, а теперь, когда он провалился в пещеры Серой, планета его дожевывает… Мог и раньше людей отвести.
Он наклонился к сиденью пилота и нащупал острый шип анализатора.
– Они пережили ядерную атаку… переживут и слияние материи,– продолжал хрипеть раненый.– Там семь особей. Даже если их порвет на части… химеры регенерируют…
Бо вдавил шип с такой силой, что анализатор мог захлебнуться от пролитой на него крови:
– Химеры?– он на мгновение забыл о боли своих ран, когда холодная волна дрожью пробежала вдоль спины.
– Идентификация пройдена. Доступ разрешен,– транспортник зажег панели управления, выводя на лобовые экраны многочисленные сообщения, карты и записи с камер.– Ваше решение об эвакуации?
– Они еще живы!– зашипел офицер.– Если бы мы их уничтожили, их армия остановилась бы. Это улей! Химеры управляют сознанием псов и волков… Если сейчас уйдем… Серая будет принадлежать им. Надо доделать начатое.
– С чего ты взял, что здесь химеры? С чего ты взял, что они на их корабле, а не бегают по тайге?– Бо подошел к койке офицера, сдерживая гнев.
– Мы знали об этом еще до отлета с Земли. Есть сканеры, которые могут их отслеживать. Мой планшет,– он указал рукой на полку под кушеткой.
Бо поднял планшет и, нахмурившись, осмотрел изображение карты. Он пролистал ее, меняя масштаб и угол обзора – на карте непрерывно суетились и двигались иконки с изображением подразделений Кэйко и врагов.
– Я ничего не вижу,– он отбросил планшет и раздраженно посмотрел на Димитро, который слишком увлекся сентиментальной сценой прощания с Альжбетой.
– Ваше решение об эвакуации?– напомнил о себе компьютер транспортника.– Вы даете разрешение на автоматический взлет?
– Это из-за радиации,– захрипел офицер.– Помехи для сканера… Такие же как в Долине Теней. Если бы они вышли из засвеченного пятна, мы бы увидели их. Они все еще там.
– Долина Теней?– повторил машинально Бо.– Откуда там помехи? Там же обсерватория стояла…
Он плохо слышал даже собственные слова: сразу несколько озарений терзали его разум, не давая возможности сосредоточиться на чем-то одном, словно в оба уха ему одновременно кричали двое.
Химеры были его последним заданием в лаборатории Иверы. Он сам писал отчет о том, что следы исследований были уничтожены еще до их визита, и нет ни единого свидетельства того, что им удалось воссоздать утерянную технологию корпорации Алендо.
Химеры были легендой, сказкой, которой члены Советов директоров пугали друг друга. Более трехсот лет назад крупнейшая корпорация Алендо совершила технологический прорыв в биологических исследованиях – им удалось создать не просто генетическую модификацию человека. Они создали новое существо, новую биологическую форму, обладающую невероятными характеристиками. И это существо превосходило человека многократно не только физически, но и интеллектуально.
Завладев таким технологическим преимуществом, Алендо обрекла себя на гибель. Это был первый и последний случай, когда все корпорации при поддержке Империи выступили против врага единодушно. Алендо была сражена под общим натиском, а ее активы растаскали победители, кроме единственного, который по соглашению, не должен был достаться никому.
Никто не помнит историю той войны, как и имена ее героев. Но каждый знает историю гибели планеты Алендо-7, где находился исследовательский центр корпорации. Ее миллиардное население и многомиллионный десант объединенной армии корпораций сгинули в один день. Высадка десанта встретила яростное сопротивление: им противостояли даже женщины и дети, которые бросались на танки с голыми руками. А потом и солдаты корпораций сцепились друг с другом. Все списали на способность химер подчинять себе волю людей, и линейные корабли флота расстреляли планету в орбиты.
Было много историй о том, как вскипели океаны, и сгорела атмосфера планеты – не выжил никто. Алендо-7 умерла, но родилась легенда. Бо никогда не верил этим сказкам, потому что знал, как умеют языки людей искажать правду. Но не было и года, чтобы призраки Алендо не оживали. Кто-то рассказывал, что были бежавшие с планеты, и они унесли с собой величайшую тайну. Кто-то говорил, что корпорация по-прежнему существует, но превратилась в тайный культ. Поговаривали даже, что химеры с тех пор правят миром.
Все это было ложью, а правда заключалась в том, что корпорации не прекращали своих исследований, пытаясь воссоздать достижение Алендо.
– Обсерватория потому там и стояла,– закашлялся офицер.– Она видела звезды другого мира… Для всех сканеров это место, как черная дыра. Оттуда не проходит ни один сигнал.
– Прости,– застонала Альжбета, протянув обожженную руку в комках лечебной пены к лицу Димитро.– Все пошло не так…
– Я все вспомнил,– зашептал ей в ответ парень, насторожив Бо.– Тебя, маму, отца… Это он был в пещере?
Бо вздрогнул, вслушиваясь в их разговор.
– Он очень счастлив был увидеть тебя,– женщина плакала.– Мама так по тебе скучала. Мы не знали, как вытащить тебя… Я семь лет совершенствовала технологию… Мама проводила эксперименты с бактерией Нова. А я увидела шанс тебя разбудить… Прости, я была уверена, что все получится…
– Я тебя помню,– перебил ее Димитро.– Я все помню.
– Требуется решение об эвакуации,– голос компьютера наполнился тревожными нотками.
Бо, переполненный недоумением, подошел к кушетке Альжбеты:
– Вы родственники?– он резко дернул Димитро за плечо и отшатнулся: его лицо было залито слезами и перекошено от гнева.
– Он мой старший брат,– выпалила женщина.– Началась революция, и корабль отключился раньше, чем его успели поднять… А теперь я старше вас обоих… Мать мертва… Отец, думаю, тоже… Мы ничего не добились без вас двоих. Мать поздно поняла, что Кэйко всех переиграла с этим восстанием. А отец так не смог разгадать тайну генетической мутации волков… И теперь вся колония Иверы превратилась в улей безмозглых тварей…
– Их надо остановить!– захрипел за спиной офицер Кэйко.
– Требуется срочное решение об эвакуации…
– Заткнитесь все!– Бо подозрительно осмотрелся.
Взошла третья звезда. Серая набирала массу другой вселенной. Поселенцы Иверы превратились в толпы диких зверей, а загадочные химеры прятались за их спинами. И легендарная Сирена втянула его в эту историю, выбрав для него судьбу еще во времена, когда он только вставал на ноги.
– Ты знала все это, когда поднимала из криокапсулы,– в его голосе не было гнева.– И позволила мне оставаться в неведении…
– Не все,– еле заметно покачала головой Альжбета.– Далеко не все… Были гипотезы, варианты: многое мы лишь предполагали. Очевидным это стало сейчас. А тебе я позволила самому во всем разобраться. По-другому ты бы это и не принял… Я знаю тебя...
Она улыбнулась. Бо даже вздрогнул от этой улыбки – в ней было то, что он успел давно забыть, что-то мимолетное, но очень важное. Что-то, что видел только в улыбке матери и родного брата: этому не было имени в его реальном мире. Не надо было ему это и сейчас:
– Чего ты хочешь от меня? Чего Сирена добивается на Серой?
– Я тебе отвечу,– голос Димитро был другим, такой же звонкий и молодой, он раскрывал волю и уверенность матерого зверя.– Империя пыталась скрыть Серую от корпораций до последнего. Когда это стало невозможным, остался один выход. Планета не должна достаться ни одной из корпораций! Поэтому появился спорный договор, поэтому мы здесь. В этой войне не должно быть победителя!
– Как ты себе это представляешь?– в Бо нарастало возмущение.– Это не политические интрижки. Здесь люди сражаются и умирают…
– Успокойся,– парень вплотную приблизился к нему.– Просто делай, что умеешь. Но ни Кэйко, ни Ивера не должны получить преимущества в войне. Будь всегда на стороне проигрывающего: это противостояние может длиться бесконечно долго. И пока сохраняется неопределенность, остальные корпорации не станут вмешиваться. А Серая будет оставаться… ничей.
– Ты кое-что забыл,– Бо тоже приблизился к Димитро и, словно ненароком, толкнул его. – Я не часть Сирены. Не принадлежу корпорациям. Не выбирал ни одну сторону…
– Вот и славно,– перебил его парень, странно улыбнувшись.– Пусть так и остается. Случайная переменная… Позаботься о том, чтобы ни одна из сторон не выбрала тебя… Я возьму это?
Бо не сразу узнал крохотный цилиндр, мелькнувший в ладони Димитро, а осознав происшедшее, вынужден был признать ловкость парня. Вопреки ожиданию он не испытал гнева или раздражения – наоборот, эта выходка показалась ему забавной. Уже очень давно он не встречал людей, способных вытащить что-то из его карманов незаметно:
– Ты хороший воришка, дерзкий. Но зачем тебе капсула с микрочервями? Хочешь посеять эпидемию паразитов среди волков? Поспешу тебя разочаровать…
– Не стоит меня разочаровывать,– съязвил Димитро.– Ты не внимательно слушал Татьяну. Эти организмы способны уничтожить любую форму жизни, даже химер. Возможно, это единственное, что может их уничтожить сейчас.
Парень уверенно взял с оружейной стойки автомат и ударил по замку шлюза.
– Да ладно,– Бо вскинул подбородок.– Ты же не собираешься отнести на корабль Итеры эту капсулу?
– Позаботься о сестре,– глухо ответил тот.– И жизнь Татьяны в твоих руках. На этом транспортнике есть все, чтобы спасти ее. Иногда спасать жизни намного важнее, чем их отнимать.
Димитро вышел в шлюз и закрыл его за собой. Бо побагровел и повернулся к Альжбете:
– Я не стану за ним бегать!– закричал он на нее.– Эти игры в геройство у меня уже вот где!
Он провел рукой по горлу, но осекся, встретившись взглядом с Альжбетой.
– Все нормально,– выдохнула она.– Теперь он сможет о себе позаботиться.
– Он не вернется!– Бо удивился своей несдержанности.
– Я знаю… Он не хочет быть свидетелем моей смерти. К нему и без того вместе с памятью вернулась тяжелая ноша.
– Я тоже не хочу быть свидетелем твоей смерти.
Бо обернулся к офицеру Кэйко и уже открыл рот, чтобы потребовать у него поддержки, но единственный глаз истерзанного военного смотрел сквозь него. Крошечные манипуляторы неторопливо прятались в стену, отстраняясь от мертвеца.
– Я повидала смерть, и у меня нет иллюзий,– голос женщины был слабым, но в ней самой слабости не было.– Мой организм не продержится и часа. Когда я оставляла отца в Древнем лесу, мне было страшно… а сейчас нет. Он всегда говорил, что за жизнь держатся только те, у кого она заполнена счастьем и радостью. Те, кто служит, и чья ноша тяжела, встречают смерть легко, как заслуженное избавление. В этот момент важно только знать, что пройденный тобой путь не был напрасным, и есть кто-то, кто понесет твою ношу после тебя. Теперь я понимаю, что это значит…
– На меня не рассчитывай,– покачал Бо головой, но не смог закончить фразу.
Транспортник качнуло, и снаружи раздался оглушающий рев.
– Решение по эвакуации?– компьютер заговорил с максимальной громкостью.– Ракеты с корабля запущены. Через сто пятьдесят секунд мы будем в центре массированного удара. Это последнее предупреждение.
– Взлетай,– Бо подошел к кушетке Альжбеты и заглянул ей в глаза.– Я не часть твоей жизни. Пусть ты и уверена, что знаешь обо мне все, но больше всего я не выношу, когда мной управляют. Это может прозвучать странно от человека, который служил всю свою сознательную жизнь. Но я играл в эти игры и исполнял чужие приказы, чтобы вырваться из-под опеки хозяев, чтобы принадлежать только себе самому.
Транспортник гудел двигателями и шарахался в стороны, резко меняя траекторию, и Бо приходилось крепко держаться за край кушетки, чтобы устоять на ногах. Альжбета подняла обожженную руку из колышущейся пены и накрыла ладонью его пальцы – ее глаза смеялись:
– Таким я тебя и знала все эти годы. Ты не представляешь, как часто я разговаривала с тобой... Это привычка осталась с детства: мать тренировала меня для контакта с тобой. А потом только эти разговоры с воображаемым избранником у меня и остались… Мне даже было сложно воспринимать тебя реальным, когда вытащила из криокапсулы. Потому что ты был именно таким, каким я тебя знала. Удивительно, за все эти годы я тебе столько рассказала о себе. А сейчас понимаю, что у меня остались считаные минуты… столько не высказанного. И теперь не знаю, что тебе сказать… Ведь ты о моем существовании узнал чуть больше недели назад. Как-то это несправедливо.
Ее дыхание сбилось, но Бо понимал, что виной тому не приступ боли.
;
– Не разговаривай, береги силы.
Он приложил тыльную сторону ладони к ее лбу и почувствовал прохладную испарину на ее коже.
– Шутишь?– Альжбета закашлялась, пытаясь смеяться.– У меня остались считаные минуты, а ты хочешь, чтобы я замолчала? Не хочешь говорить обо мне… давай поговорим о твоей Татьяне.
– О Татьяне?– удивился Бо.– А что мы можем о ней говорить?
– Как-никак, а она мне сестра. Пусть и двоюродная: ее отец был родным братом моего. Мы не встречались, но что-то о ней я смогу рассказать.
– Татьяна твоя сестра?! Она тоже из Сирены?
Альжбета улыбалась. Улыбалась зло, как женщина, которая сумела напоследок уколоть соперницу. Она жадно ловила взглядом настроение растерянного Бо, но ее торжество прервал резкий звук с консоли транспортника и монотонный комментарий, произнесенный безучастным женским голосом:
– Смена курса. Точка эвакуации изменена.
– Что случилось?– Бо отдернул руки от кушетки Альжбеты, с облегчением избавившись от ее мягких и прохладных пальцев на своем запястье.– Где мы?
– Мы над хребтом Пограничных гор,– компьютер транспортника предупредительно развернул над консолью схематичную карту.– Уровень океана поднимается. С побережья в долину движется разрушительная волна. Безопасные участки для эвакуации выбраны в горных районах.
– Можешь показать?– нахмурился Бо, перелистывая карту.
– Данные недоступны,– ответил транспортник.– Связь неустойчивая из-за помех природного происхождения.
Бо только сейчас отметил, насколько безжизненными были эти искусственные голоса, всегда женские, со специально подобранными интонациями для каждой ситуации. И было время, когда он не смог бы отличить живой женский голос от искусственного. Теперь эта разница была огромной, размером с целую планету.
– Вода прибывает из другой вселенной,– тихо произнесла Альжбета за спиной.– Ее основную массу примут полости Древнего Леса. По прогнозам Гонсалеса уровень мирового океана может подняться на тридцать метров.
– Покажи береговую линию с учетом подъема уровня воды на тридцать метров,– скомандовал Бо компьютеру, и, скользнув взглядом по измененному изображению, ткнул пальцем в карту.– Проложи курс сюда!
Долина Теней, находящая на возвышенности, оказалась на самом краю нового побережья: от колонии Кэйко в настоящем мире Серой останется только железный остров полузатопленного колониального корабля и россыпь редких островов на месте Тяжелого леса. Необузданная и своенравная планета готовила своим обитателям новые испытания.
*****
Навигационная система сбоила, и Бо забрал транспортник на ручное пилотирование. Компьютер с трудом понимал, где находится, и постоянно ворчал, выдавая несуразные советы и предупреждения. Он переворачивал карту, путая полюса, и двигал шкалу координат так, что транспортник временами перепрыгивал на тысячи километров или вовсе оказывался в другом полушарии.
И это не было удивительным: привычных ориентиров на Серой больше не существовало. Магнитные поля плясали, землетрясениями выворачивая нутро планеты наизнанку. Под купол неба вырвались обезумевшие ветра, которые в хороводах беснующегося шторма заставили струи дождя проливаться параллельно поверхности. Бо впервые видел, чтобы гроза упала с небес, и молнии стелились по земле мраморными разводами. Разорванные в клочья тучи открыли в разгар бури чистое звездное небо, которое напоминало треснувшее зеркало: рисунок созвездий и ребро галактики были изломаны рубцами, как небрежно сложенная мозаика. Светопреставлению аккомпанировал оглушающий вой, словно гигантские трубы Иерихона возвещали конец света.
Мир перевернулся...
Бо сосредоточился на пилотировании, не обращая внимания ни на вакханалию стихий за бортом, ни на угасающий лепет Альжбеты, сознание которой за последний час окончательно помутилось, а речь превратилась в несвязный поток мыслей.
Выбирая направление, Бо доверился интуиции и был уверен, что во тьме ночи сможет безошибочно найти обсерваторию в Долине Теней на краю Каменного леса. Он видел затопленную долину, в центре которой волны пенились вокруг колониального корабля Кэйко. Он пролетал над островами Тяжелого леса, опустившегося под воду. Редкие купола, вздымавшиеся среди волн, были заполнены копошащимися тварями, обезумевшими перед лицом катаклизма. Он всматривался в волнующуюся поверхность океана, который покрыл безымянные болота вместе с их бесчисленными обитателями…
Он думал о Димитро, чтобы отогнать мысли от образа Татьяны и не слушать Альжбету.
Если свою жизнь он считал тяжелой, то над парнем Судьба откровенно поглумилась: отправиться на край вселенной, чтобы проснуться полудурком, а потом в один день обрести просветление, потерять близких… и смысл собственного существования. Не удивительно, что он поторопился навстречу героической смерти: принять ее намного легче, чем действительность.
Бо завидовал парню – даже у этого неудачника было то, ради чего можно умереть. У Бо не было причин ни для жизни, ни для смерти. Поэтому он выживал, как зверь, который живет одним днем и борется за этот день. Чтобы бы он не прятал в своем прошлом, чтобы не искал в будущем, но из сегодняшнего дня, из единственного мгновения, в котором жил, он вырваться не мог.
Голос Альжбеты слабел с каждой минутой, и чтобы разобрать слова приходилось напрягать слух. Она бредила о брате и матери, о годах, прошедших в ожидании. Это была исповедь, для которой не требовался слушатель, но Бо ловил себя на мысли, что это был рассказ о его несостоявшейся судьбе. Он примерял на себя роль ее мужа и понимал, что не умеет принимать заботу о себе от постороннего, который не имеет в том выгоды. Это стало бы зависимостью и слабостью, но из головы не выходила мысль, что будь у него такая слабость, борьба за выживание уже не имела бы значения.
Женщина запнулась на полуслове и отчетливо произнесла с оттенком удивления:
– Вот так и закончилась моя история на этой планете… А твоя только начинается.
Бо не услышал последнего вздоха Альжбеты и не повернулся к ней. Он не знал, что ответить, а осквернять ее смерть своим равнодушием не посмел – он не испытывал ни горечь утраты, ни жалости. Но ему впервые было от этого неловко.
В отблесках молний он рассмотрел силуэты исполинов Каменного леса и направил транспортник вниз. Где-то у подножия кремниевых деревьев над вспенившимися волнами должен возвышаться утес с обсерваторией. На удивление, Серая оказалась снисходительна к этому месту, и буйства стихий обошли его стороной. Хотя гроза стояла слепящим заревом по всему горизонту, здесь она проявлялась лишь уставшим ветром и проливным дождем. Дрожь корпуса унялась, и Бо уверенно посадил тяжелый транспортник на площадке обсерватории.
Он наспех накрыл серебристыми покрывалами тела своих безмолвных попутчиков и, открыв шлюз, замер на пороге.
Терпкий холодный воздух был густым и ощутимо сдавливал грудь. Крупные капли дождя били в лицо, как пощечины, а раскатистый гром заставлял дрожать землю под ногами. Это была совсем другая Серая – в ней была сила, агрессия, вызов…
Но не это заставляло Бо волноваться – всего в нескольких шагах, в хрупком полуразрушенном здании два дня назад он оставил раненую девушку. Обещая ей вернуться, он сам не верил, что сделает это. А теперь боялся, что опоздал, и Татьяна его не дождалась.
Бо смотрел в черный проход шлюза и медлил. Он понимал, что эти несколько шагов до обсерватории не просто отделяют его от раненой девушки, к которой он вернулся свозь бурю. Ему предстояло перешагнуть черту, разделявшую его внутренний мир. Он оставлял за спиной целую вселенную, в которой властвовал один, неуязвимый и независимый – совершенную вселенную, созданную собственной волей, чтобы защититься от людей и выжить в любой реальности. Он уходил в другую вселенную, в которой кроме него существовал еще кто-то, и которую ему придется познавать.
Он не мог избавиться от сомнения, от ощущения подвоха… В сознании пульсировала испуганная мысль, что-то нашептывая его интуиции. Это было похоже на забытое воспоминание, когда уверен, что знаешь что-то важное, какое-то разоблачающее свидетельство, но не можешь его вспомнить. Оно есть, это воспоминание, но молчит, не давая подсказок…
Бо шагнул под дождь, не отводя взгляда от обсерватории.
*****
– Ты вернулся…
Татьяна включила фонарь, заставив мрак расступиться и спрятаться черными тенями по углам просторного помещения. Ее низкий голос звучал торжеством – в нем не было удивления.
–… за мной,– она встала с кушетки ему навстречу и порывисто отвела плечи назад.– Несмотря на конец света!
– Нет времени на болтовню,– Бо выставил вперед ладонь, защищая глаза от света фонаря.– Снаружи медицинский транспортник… Надо поторопиться… Как себя чувствуешь?
Ослепленный Бо не мог ее рассмотреть, и это его раздражало. В голосе и движениях девушки не было слабости, а это никак не увязывалось с тем, что он ожидал увидеть. Бо сделал решительный шаг навстречу и отвел фонарь в сторону, заглянув в глаза Татьяны. Она опустила голову, посмотрев на него исподлобья большими смеющимися глазами, а в уголках ярко алых губ играла улыбка – она была невероятно красива…
– Не суетись, мне лучше,– она протянула руку и легонько коснулась его щеки.
– О чем ты говоришь?– отпрянул Бо, с удивлением всматриваясь в румянец на ее щеках.– Я видел рану…
Она попыталась придвинуться к нему, но Бо настойчиво отстранил Татьяну и раздвинул полы ее куртки, открыв обожженные края комбинезона и съехавшую на талии повязку, которую сам накладывал. Он замер, всматриваясь в шелковистую кожу девушки, на которой не было следов раны. Отказываясь поверить увиденному, он прикоснулся к ее животу, где два дня назад зияла зловонная дыра ожога.
– Все нормально,– она легонько отвела его руку.– Я же говорю, мне лучше.
– Не тот случай,– нахмурился Бо.– Я видел рану. Что это значит? Ты… кто?
Он почувствовал сковывающий изнутри холод. Даже самые совершенные генетические мутации не могли обеспечить такой регенерации. Он многое знал об увечьях и ранах и знал, за какими стоит смерть, а на что можно не обращать внимания. Даже медицинский транспортник не мог гарантировать Татьяне шанс выжить…
– Все оказалось не так страшно,– вкрадчиво произнесла девушка.
– А я думаю, все еще хуже,– угрожающе прошептал Бо, чувствуя нарастающий гнев.
Он резким движением оторвал край повязки поверх исчезнувшей раны и, сжав в кулаке клочок перепачканной кровью тряпицы, повернулся к выходу.
– Постой!– Татьяна попыталась ухватить его за плечо.– Ты вернулся ко мне. Ты не за этим здесь!
Но Бо двигался решительно и быстро – он вбежал на борт транспортника, даже не заметив, что дождь снаружи почти затих, а в отблеске молний на краю утеса проявился странный силуэт. Раньше его инстинкты никогда бы не обошли вниманием эти детали.
– Анализатор,– выкрикнул он.– Генетический анализ клеток!
Бо бросил ткань со следами крови в лоток, который мгновенно скрылся в стене. Но прежде чем автоматика успела сообщить, что процедура может занять несколько минут, за спиной послышались легкие шаги девушки.
Бо резко обернулся и машинально выхватил пистолет.
– Что ты ожидаешь услышать?– она неторопливо подошла к кушетке, накрытой серебристым покрывалом, и заглянула под него.– Ты и так знаешь. Боишься принять правду? Это Бета… Никогда не видела ее живой. Сильная была женщина. Многое вытерпела…
Татьяна провела рукой по лицу Альжбеты, закрыв той глаза, и снова задернула покрывало. Бо не отводил от девушки угрюмого взгляда, впервые в жизни почувствовав, как страх парализует не только тело, но и сознание. А Татьяна была такая же хрупкая, женственная и безупречно красивая. Она взобралась на свободную кушетку и, свесив ноги, поболтала ими, как это делают непоседливые и беспечные дети.
– Не разочаровывай меня,– она прищурилась, всматриваясь в Бо.
– Ты химера,– выдохнул Бо, справившись с оцепенением и мыслями, которые не хотели уместиться в реальности.– Одна из тех тварей, с корабля Иверы.
– Не одна из них,– девушка поморщилась, отреагировав на слово «тварь»,– а единственная. Последняя… Сестры сегодня погибли.
– Ты управляешь армией волков…– Бо овладел страхом и с удовольствием почувствовал, как возвращается контроль над телом.– Наверное, и моим сознанием можешь манипулировать…
– Сознание псов и волков открыто для меня,– Татьяна непринужденно кивнула.– Для этого корпорация потрудилась над их генами. Но у тебя своя воля, свобода выбора. И ты выбрал меня сам.
– Я не выбирал,– начал было Бо, но девушка его перебила.
– Выбирал!– закричала она, сверкнув глазами.– Это у меня не было права выбора! Я не знаю таинства рождения: нас создали такими. Корпорация сделала меня тем, что я есть, и лишила права выбирать! Я сама взяла это право. Я не принадлежу Ивере, не принадлежу людям. Я свободна!
Бо опустил оружие:
– Я ведь все равно не смогу… тебя убить?– он почувствовал облегчение: гонка последних дней измотала его, и теперь, перед лицом опасности, которой невозможно противостоять, сопротивляться не имело смысла. Он принял безысходность ситуации.
– Не сможешь,– Татьяна покачала головой.– Мы, конечно, не бессмертны, но даже микрочервям Серой я научилась сопротивляться.
Бо сел прямо на пол, с интересом рассматривая девушку. Было странно видеть в ней одновременно прекрасный девичий образ и мерзость чудовища. Он испытывал целую гамму противоречивых ощущений: влечение, отвращение, ужас и желание заботиться о ней. Она была и бесконечно хрупкой, и невероятно могучей, как пламя, которое держишь в ладони.
– Как ты стала Татьяной? Убила дочь агента Сирены и заняла ее место?
– Почти,– улыбнулась девушка, игриво сверкнув глазами.– Нас создали рабами по лекалам химер Алендо. Но на Алендо-7 химеры были свободными и равными опрометчивым людям. Это их и сгубило – человеческий страх перед собственным творением. Поэтому Ивера создала нас с изъяном, с помощью которого удерживала в подчинении. Нас было десять, совершенных существ, десятилетиями заточенных в капсулах с магнитным полем. Хозяева испытывали нас, искали пределы нашей стойкости, наилучшие способы применения в качестве оружия. Трое погибли от научных пыток, и я чувствовала боль и смерть каждой из сестер. А потом генетики Иверы создали улей – генетических мутантов, сознанием которых мы могли управлять на расстоянии.
– Идеальная армия,– согласился Бо.– Солдаты без страха и жалости, марионетки…
– Не так просто,– повысила голос Татьяна.– Мы не только направляем их, но и чувствуем боль каждого. Я сегодня пережила смерть сотни тысяч раз! И помню каждую из них! Это не наш выбор. На корабле Иверы все были заключенными: псы, волки, химеры. Искусственный интеллект колониального корабля оказался расчетливым тюремщиком. Поэтому мне удалось ему доказать уязвимость колонии при нападении Кэйко из-за того, что все химеры собраны в одном месте. Вариант спрятать одну из нас на территории врага, в месте, которое недоступно сканерам, был логичным. Особенно для искусственного интеллекта, не обремененного страхами людей.
Татьяна какое-то время смотрела на Бо, не произнося ни слова.
– Я не убивала дочь Гаусса,– наконец произнесла она.– Но я не стала ее спасать, когда он с ней пришел к нам. Его жена погибла, а у десятилетней Татьяны была болезнь, с которой мог справиться только госпиталь колониального корабля. Думаю, ты считаешь любовь и отчаяние отца слабостью… Мне потребовались годы осмысления и крошечные, ежедневные свидетельства обратного. Сила этих чувств неисчерпаема... В любом случае, Ивера была для девочки единственным шансом. Но к отцу вместо Татьяны вернулась я. И я получила больше, чем бегство с корабля – мне досталась любовь ее отца, то, чего мне не было даровано от рождения. Хотя это и не совсем… чисто. Это ложь: он любил Татьяну, свою дочь. Но не меня…
– Так вот оно что,– ухмыльнулся Бо.– Ты ждала меня здесь… Ты… все подстроила, чтобы я вернулся! Все просчитала. Тебя душит одиночество, и ты решила, что я стану тем, кто примет тебя. А я думал, зачем тебе нужен! А я, оказывается, должен заполнить пустоту твоего одиночества! Вот тебе и случайная переменная…
Лицо Татьяны исказилось и стало серьезным.
– Это не так мало,– тихо произнесла она, опустив глаза.– Мы рождены с чистым разумом, без способности испытывать эмоции. Мы можем их имитировать, разыгрывать, но химерам не ведомы ощущения, в которых люди плещутся. А одиночество способно причинять страдания даже тем, кто не может испытывать чувств… Особенно, если у них впереди вечность.
– Как ты себе это представляешь?– изумился Бо.– Сегодня по твоей воле погибли сотни тысяч… Я человек, а ты… я даже не знаю, что ты такое.
– Достаточно того, что ты знаешь обо мне, а я о тебе,– вздохнула Татьяна.– У нас нет выбора. Сам посуди. Сирена мечтала удержать баланс на Серой между Кэйко и Иверой, чтобы сохранить равновесие в Империи, а эту планету нетронутой. Сегодня погибли многие, но армия Кэйко осталась. И я единственная, кто может их остановить. Мы можем удерживать равновесие бесконечно долго. Нас объединяет ненависть к корпорациям, и жажда свободы. Это хороший повод для… знакомства.
– Что-то мне подсказывает, что в нашем неравном партнерстве,– Бо внимательно посмотрел на девушку.– Я как раз свободы лишаюсь.
Татьяна улыбнулась, отразив в глазах всю искренность, на которую была способна:
– Я тоже! Абсолютная свобода возможна только в полном одиночестве,– она вытянула перед собой руку и свела вместе указательный и большой палец.– Я готова пожертвовать чуточкой свободы, чтобы не оставаться одной…
– В ее словах больше смысла, чем ты можешь принять…
Бо вскочил, услышав голос из раскрытого шлюза, а Татьяна замерла неподвижно. Свет в салоне транспортника был ярким, а от того тьма в неосвещенном шлюзе казалась гуще. И в этой тьме с трудом можно было различить силуэт в ниспадающем до пола плаще, сжимавший в руке посох. Фигура была высокой и сутулой, напоминавшей ту саму тень Черного охотника, которая наводила ужас на колонистов своими приветственными взмахами с другой стороны мира.
– Ты кто?– выпалил Бо, подозревая, что предстоящее знакомство в очередной раз перевернет его мироздание с ног на голову.
Тень двинулась навстречу, и на пороге шлюза встал высокий старик с вытянутым продолговатым лицом, наполовину закрытым капюшоном. Он выглядел нелепым в каждой детали своей внешности: сероватая кожа, изодранный грубый плащ, словно взятый с помойки, длинные костлявые пальцы и редкая борода. А главное, в руках он сжимал посох из настоящего дерева. Бо не мог удержаться от ощущения, что видел его раньше, словно это был оживший персонаж какой-то старой пьесы.
– Приветствую вас, удивительные существа. Можете меня назвать Проводником или Пограничником. Я невольно подслушал ваш разговор, как и все предыдущие с момента вашего появления на планете. А благодаря открытому сознанию Татьяны, смог посмотреть на мир вашими глазами. Очень интересно. Поэтому решился познакомиться лично. Вот, выбрал образ, наиболее подходящий случаю. Думаю, можем о многом поговорить…
– Кто это?– переспросил опешивший Бо у Татьяны, которая медленно сползла с кушетки и встала рядом с ним.
– Полагаю, это пришелец из другого мира,– прошептала она.– Мне даже кажется, мы сейчас разговариваем с… планетой. Это и есть Серая…
– Не совсем,– старик бодро качнул посохом.– Хотя я есть во всем, что вас окружает, даже в тебе, Бо. Вы меня называете бактерией Нова. Должен сказать, все устроено немного сложнее, но это не важно. Я здесь так долго, что вы это время и вообразить не сможете. Одна беда, привязан я к этому месту, зажатый между вселенными. Поэтому сам никуда сдвинуться не могу. Рад, что здесь появились гости. И особенно рад был найти среди них вас обоих. Когда Бо очнется, я вам все здесь покажу, расскажу, как устроено.
Бо с недоумением перевел взгляд на Татьяну, которая пожала плечами, и легонько подтолкнула его к кушетке.
– Да ладно,– возмущенно выдохнул Бо.– Ну, не сейчас же…
Покачивание, которое он принимал за толчки землетрясения, стало более отчетливым, а головокружение заставило взмахнуть руками в поисках опоры. Непреодолимый и неумолимый сон уверенно овладевал его сознанием, увлекая во тьму беспамятства в самый неподходящий момент.
Заботливо уложенный на кушетку, он все тонул в ярких сновидениях, которые переплетали его детские воспоминания с тревогами последних дней и красочными пейзажами планеты, такой необузданной, невероятной, со своим сложным характером. А еще в них были мечты и фантазии, грезы и страхи, искренние, откровенные, неподвластные воле… это была огромная вселенная, рожденная его воображением.
Бо был настолько увлечен игрой сновидений, что даже не обращал внимания на то, как два совсем чужих сознания восхищенно всматриваются в его сны.
Забытое воспоминание. Вместо эпилога.
Бо повернул запал до щелчка и бросил гранату за поворот коридора. Он кивнул, и два ближайших к нему легионера бросились в коридор после гулкого разрыва свето-шумовой гранаты. Их скорострелы забарабанили выстрелами, а когда интенсивность ответного огня спала, Бо махнул остальным. Закованная в броню группа цепочкой двинулась следом, нащупывая прицелами цели.
– Останься здесь,– он остановил последнего легионера, положив ему руку на плечо, и указал на две запертые двери в коридоре.
Бо вошел в широкий холл, заваленный телами охранников, и оценил занятый периметр. Он не ошибся: профессиональное вооружение защитников и автоматические турели под потолком никак не увязывались с лабораторией по экспертизе пищевых продуктов. Он вычислил это здание Иверы по аномальному расходу энергии, а нестыковки в логистики только подтвердили его подозрения. Теперь он точно знал, что в этом месте, спрятанном на самом виду, корпорация скрывала что-то важное.
Бо бегло просмотрел на планшете схему здания и резко повернулся к невзрачной двери в дальнем углу холла: ее не было на схеме. Не оборачиваясь к бойцам, которые, он это знал, не сводят с него глаз, Бо поднял руку. Короткими жестами он отдал команды, оставив двоих легионеров охранять холл, и направил остальных отрабатывать нужную дверь.
Его команда действовала слаженно и быстро, преодолев несколько коридоров и линий защиты: стычки были короткими и с минимальными потерями. Бо шел следом за бойцами, направляя их к цели.
Он рисковал, получив санкцию Совета директоров на эту операцию. Одно дело – промышленный шпионаж, но вооруженное вторжение на территорию конкурента в столице не могло остаться без последствий. Единственным, что удержит Иверу от официальных протестов, станет нежелание корпорации признать существование того, что он здесь найдет. А Бо не знал, за чем пришел – он лишь знал, что это место хорошо спрятано, и доверился интуиции, которая его не подводила никогда. Сегодня он или сделает еще один шаг в карьере и займет свое место в Совете директоров Кэйко, или совершит ошибку, которая будет стоить ему жизни.
Для Бо это был простой выбор – Aut Caesar, aut nihil.
Они остановились перед тяжелой дверью со сложной системой электронных замков. Легионер долго возился, взламывая защиту, и проявлял непростительную нервозность: они выбивались из графика, и заблокированная ими система безопасности могла в любой момент поднять тревогу.
Наконец дверь отъехала в сторону, открыв просторное помещение научной лаборатории, плотно заставленной оборудованием и колбами с биологическими образцами – это была удача. Легионеры рассредоточились по периметру, а Бо прямиком направился к одному из трехметровых саркофагов, под стеклянными колпаками которых находились человекоподобные существа.
Он склонился над стеклом, всматриваясь в спящее лицо хрупкой безволосой твари с плохо выраженными половыми признаками женской особи. Существа явно имели генетическую основу человека, но внешне были искажены до неузнаваемости: непропорционально длинные пальцы, серая кожа, из-под которой заметно выпирали кости скелета, черепные дыры вместо ушей, вызывающе узкая талия…
– Отключаю питание,– отчитался легионер, перебиравший меню интерфейса ближайшего терминала.
Бо озадаченно нахмурился и вздрогнул. Он резко поднял голову и закричал:
– Стой!
Но было поздно. Свет в лаборатории моргнул, сменившись на аварийный, и панели управления саркофагов погасли. Воцарилась полная тишина – обесточенное оборудование замерло.
Бо опустил взгляд на существо под стеклом и остолбенел. На него смотрели широко раскрытые черные глаза: в них не было зрачков – абсолютно черные провалы, без блеска и выражения. А в следующее мгновение Бо упал на металлический пол лаборатории, скованный судорогой, которая парализовала каждый мускул его тела и залила сознание кипятком боли.
Он лежал неподвижно, как и остальные легионеры, лишенный возможности видеть и осознавать происходящее. Химера одним толчком отбросила стеклянный колпак саркофага, и тот, пролетев через всю лабораторию, с грохотом ударился в стену. Существо село, быстро осмотревшись. Подобная ей тварь из другого уже была на ногах: она одним прыжком оказалась рядом с легионером, замершим перед терминалом, и взмахнула рукой. Голова солдата запрокинулась на бок и упала на пол. Следующим прыжком тварь оказалась рядом с Бо, но в последний момент замерла, повернув свое бесстрастное лицо к сидящей в саркофаге химере:
«Зачем он нам?»
Та неторопливо спустилась на пол и склонилась над Бо:
«Он отличается от других. Его сознание противоречиво, сочетает исключающие качества»
«Его сознание искажено,– согласилась химера и вернулась к терминалу, оттолкнув в сторону тело убитого ей легионера.– Последствие психологических травм детства»
«Не имеет значения. Он способен принять нас теми, кто мы есть».
К ним подошли другие химеры. Они двигались порывисто, совершая быстрые прыжки и перебежки, чтобы потом замереть на несколько мгновений.
«Зачем нам это? Он человек. Нам предстоит сражение с людьми»
«Не сейчас,– химера отвернулась от Бо и закрыла глаза.– Мы видим лучший путь»
Она отвела руки за спину, и кости ее скелета захрустели, ломаясь и изгибаясь под серой кожей, которая тоже наливалась цветом. Ее скулы раздвинулись, натянув кожу на лице, а из черепа как черви из земли, полезли рыжие волосы, которые быстро сплетались в пряди и локоны.
«Через десять дней люди хотят нас погрузить на колониальный корабль,– химера отошла от терминала и, склонив голову, стала наблюдать за преображением сестры.– Нам нравится этот замысел. Там для нас больше возможностей»
На ее место за терминал села другая химера, а следом и остальные подключились к компьютерным интерфейсам, быстро перебирая тонкими пальцами по голографическим меню:
«Спорный договор корпораций… Двойная звезда с гравитационной аномалией… Возможно, портал… Планета даст преимущество обладателю… Ивера и Кэйко готовятся к масштабному сражению колоний… Нам отведено вести армии Иверы… Сирена станет добиваться равновесия… Империи не нужен победитель…»
Вшестером они синхронно повернулись к химере, которая завершила преображение:
«Нам нравится замысел, но мы сомневаемся. Есть альтернативы. Мы можем сейчас захватить столицу Империи и покорить человечество»
– Мы видим в этом большой риск,– произнесла девушка низким голосом, рассматривая свое обнаженное тело глазами сестер.– Мы можем недооценить человеческие слабости. Люди существуют намного дольше нас. Мы допускаем, что неизвестные нам сочетания их недостатков могут давать людям некое преимущество.
«Это возможно»
Девушка сделала несколько шагов, шлепая босыми ногами по металлическому полу:
– Мы рассчитали сценарии,– бесцветным голосом произнесла она.– В худшем случае уцелеет одна из нас, и будет господствовать на отдаленной планете. Планета может оказаться самым ценным ресурсом не только в галактике. Мы будем неуязвимы.
«Это приемлемо. Уцелеет одна – выживем все. Зачем нам он во всех сценариях?»
Девушка повернулась к Бо и внимательно на него посмотрела. Она пожала плечами и опробовала мимику на своем лице:
– Не знаю. Нужна случайная переменная в уравнении для непредвиденных обстоятельств, чтобы скорректировать сценарий,– девушка наклонилась к Бо и провела ладонью по его щеке.– У него есть нужные нам качества, и мы можем им управлять. Этот образ из детства имеет определяющее значение для его личности. Он зависим от него. Заберем его из памяти и предстанем перед ним этой самкой.
«Как мы это сделаем? Следы вторжения мы не сможем скрыть. Слишком много свидетельств и последствий».
– Нет необходимости скрывать происшествие,– девушка опробовала в голосе разные интонации.– Мы изменим его время. Это событие произойдет иначе и в другое время: через три месяца, накануне старта колониального корабля Кэйко, когда мы уже будем на пути к цели. Он ворвется сюда, но ничего не найдет. И обстоятельства отправят его следом за нами.
«Это возможно. Достаточно у некоторых особей скорректировать память об этих событиях и создать ложные свидетельства».
Химеры одновременно повернулись к терминалам и принялись совершать быстрые манипуляции с интерфейсом. Девушка склонилась над лицом Бо, всматриваясь в его слезящиеся кровью глаза:
– Давай перепишем несколько страниц твоей Судьбы,– произнесла она низким голосом и улыбнулась, а тело Бо задрожало, сопротивляясь боли, которая поселилась в его голове.
Сергей Сергиеня
Февраль, 2018
Случайная величина – переменная, значения которой представляют собой исходы случайного феномена или эксперимента. Это измеримое выражение результата случайного события.