Самое таинственное место дома - чердак.
Начать с того, что туда категорически запрещено было лазать. Взрослым можно, а людям поменьше и помладше, вроде меня - нельзя.
На чердак уносилось сушиться бельё в плохую погоду.
На чердак отправлялись вещи, которые оказывались сломанными или ненужными, но которые жалко выкинуть. Именно туда, словно в другой мир, отправилось старое радио, несколько коробок с вещами, стулья с обтрепавшимися сиденьями и ещё много чего интересного. Они просто исчезли. Но я-то знал, куда именно.
Чердак манил.
Недоступное всегда кажется желанным и прекрасным.
В моём воображении чердак представлялся пещерой с сокровищами. Взрослые не понимали ценности тех или иных вещей. Они легкомысленно и безжалостно избавлялись от них. Тогда как старое радио, например, можно было приспособить на старом стуле и передавать через него команды своему космическому кораблю.
Из сломанного зонтика можно сделать пистолет или трость.
Да мало ли?!
И я все же проник туда. Усыпил бдительность деда громким заявлением о том, что буду гулять на улице, и потихоньку обошёл дом и начал взбираться вверх по шаткой деревянной лестнице, прямо на высоту старой яблони-ранетки. Кривые яблоневые ветки царапали мне ноги. Можно было даже добраться до особенно крупных и сладких яблок, но они меня в тот момент мало интересовали.
Дверка на чердак оказалась на такой высоте, что в животе появилась неприятная щекотка.
Стараясь не смотреть вниз, распахнул дверку и поник на чердак.
Что там азарт первых исследователей, проникших в гробницу Тутанхамона! Ерунда! Чердак, полный старых вещей для пятилетнего - вот это азарт! Надо было все поскорее рассмотреть и исследовать, пока не хватились и не начали искать.
Первое, что бросилось в глаза - большой ящик, подвешенный под стропилами на цепях. Я заглянул туда и увидел сушившиеся внутри кольца домашней колбасы. Ящик сделал дед, чтобы хитрые крысы-пацуки - неизбывная деревенская беда, - не употребили колбасу раньше людей.
Здесь же я нашёл старое радио, стулья, коробки с разной рухлядью и прохудившейся кухонной утварью.
Под ногами шуршала бумага.
Это были школьные тетради всех моих дядьев и тёток, включая мамины. А ещё письма. И чьи-то фотографии. Целый кусок жизни под ногами. Старательные прописи, диктанты, сочинения, домашние задания. Формулы и математические упражнения. Все было покрыто толстым слоем пыли и опилок.
Много позже я ещё несколько раз поднимался на чердак и выносил оттуда эти тетради и письма. Но сохранилось у меня только одно письмо, которое мама писала лет в 17 домой родным из своего швейного училища.
"Здравствуйте, мои коханенькие родненькие. С любовным приветом к Вам Ваша Магрэта (Таня).
Письмо Ваше и фотки я получила, за которые большое пребольшое спасибо..."
Растерял я остальное в переездах, растрёс по большой жизни. Не понял, что это важно - память, - а не сломанные зонтики и радио.
У каждого есть такой чердак. Но время и бедствия уничтожают то, что там хранится. И вот так сгинет память, у кого-то - история семьи, а у кого-то - история целых родов. Не бережём...