Солнечный сентябрьский денёк 1978 года нервно подрагивал ранней позолотой, купался в прозрачно-призрачном, уже прохладном московском воздухе, обрамленном в глубокие ослепительно синие небеса.
Вчерашний утренний поезд "МОЛДОВА" бодро стряхнул меня в Москве, у строгого, помпезного здания Киевского вокзала. Ещё вчера, в Тирасполе, он медленно, а затем все быстрее и быстрее, уносил меня прочь от фигурки отца, уменьшавшейся вдалеке. Папа шёл, затем бежал за вагоном и отчаянно махал рукой. С того самого старого перрона, уплывавшего в далекое прошлое.
Железнодорожная станция, по-домашнему небольшая и уютная, оставалась, одна-одинешенька, на своём привычном дежурстве, целью которого было встречать и провожать дорогих земляков.
Назавтра, у меня начиналась обычная московская беготня с отчетами по коммандировке, обязательными встречами с Ольгой Фёдоровной Голодец - нашей заботливой аспирантской мамочкой, с умной аристократичной Ниной Георгиевной Раевской, моим научным руководителем. Да-да, из тех самых Раевских.
А сегодня, я мог ещё вдоволь насладиться, и уютом своей новой просторной комнаты, и волшебной музыкой дорогого проигрывателя, принадлежавшего Славе Шаркову. Тот был тоже аспирантом, председателем совета общежития и слыл известным дамским угодником. Слава умудрился надолго попасть в больницу, оставив меня один на один с прекрасно мебилированным жилищем и прекрасным чувством одиночества
Я совсем не удивился, когда, уже вторая по счету, привлекательная и , как я успел мгновенно оценить, достаточно перченая "штучка", также уверенно, как и первая, заявила в дверях, что является родной сестрой, все того же аспиранта Шаркова.
- Да-Да! Конечно же. Вы являетесь его сестрой, мамой и одновременно внучатой племянницей,- не скрывая иронии, я дерзил напропалую, стараясь любой ценой заинтересовать, задержать, удержать, придержать довольно симпатичное создание
- Так. Вы мне не верите?,- в глазах незнакомки зажегся такой бешеный огонь возмущения и оскорбленного достоинства, что грозил не столько испепелить , но, как мне показалось со всей очевидностью, и глубоко поразить меня будущими амурными переживаниями
- Да, в больнице твой брат и , говорят, надолго,- сочувственно, примирительным тоном добавил я, тут же сменив тактику и превратившись на время в заботливого волка, проникшего в овечье стадо
- От дружеского угощения, стало быть, отказываемся?,- получив брезгливое «Фи», воскликнул я и, с сожалением, решительно отодвинул недоеденную докторскую с небольшой краюхой "Орловского" хлеба, скромно расположившихся на обрезке промасленной оберточной бумаги
- Может, в кинотеатр сходим? Сегодня " Трактир на Пятницкой" показывают в «Варшаве», что на Войковской. Только-только в прокат запустили, - использовал я один из последних аргументов, оставшихся в моем скромном арсенале
К моему великому разочарованию , удержать эту соблазнительно-норовистую лошадку, так и не удалось. Она резко развернулась на внушительной платформе своих модных высоких каблучков. При этом каштан длинных волос совершил энергичный боевой перелет с одного плечика на другое, а сверкающие карие глаза, мазнув по моей грустнеющей физиономии , на прощанье подожгли окончательно, со всех сторон.
Этим же вечером, я неожиданно обнаружил красавицу, казалось, потерянную навсегда, в тридцать первой квартире нашей студенческо-аспирантской общаги, куда она заглянула к подругам. Туда, как в клуб, можно было заявиться в любое время суток.
- "Сладострастие",- люблю этот набросок доброго старого Гризе. Обожаю зал французских художников в музее изобразительных , что на Кропоткинской,- который раз, сменив образ, я бросился в свой последний и решительный бой. Проиграть это сражение, от которого, казалось, зависела вся оставшаяся жизнь, я не имел права
- Но попасть туда непросто, ой как непросто,- Краем глаза заметив мелькнувший, было, интерес, я, с видом старого знатока живописи, не останавливаясь, продолжал-продолжал-продолжал, уже с удвоенной энергией
И не напрасно.
Она согласилась.
Терпеливо отстояв битых три часа в фанатичной очереди, замерзавшей на холодном осеннем ветру, мы довольно быстро согрелись в Египетском зале.
- Она, наверное, любила сладкое, красить губы и заразительно смеяться,- произнёс я, разглядывая небольшую мумифицированную женскую головку, показавшуюся мне веселой и какой-то, несмотря на отсутствие жизни, особенной и задорной
Даже в этом угрюмо-мрачноватом зале, больше похожем на пантеон, мне было хорошо и комфортно. Хотелось летать.
- Всегда нравились эти двое , - второй раз в жизни, но с видом старого завсегдатая, я подошёл к удивительным статуэткам жреца и певицы храма бога Амона.
Они казались мне мужем и женой, страстно любившими друг друга, но никак не демонстрировавшими это чувство, глубоко запрятанное за внешней холодностью и показным равнодушием.
Слегка оттопыренные уши Аменхотепа и длинная напряженная ладонь Раннаи говорили , и , казалось, сообщали тайно, только мне одному, о своей особой чувственности скрытых, но очень эмоциональных натур.
- А вот и "Сладострастие" , о котором я так много говорил, - сообщил я своей спутнице в веселом французском зале, наполненном особым радостным Светом, - Однако, мне нравится не само парадное полотно, а вот этот набросок, выполненный простым карандашом
Я подошёл к стенду, стоявшему перпендикулярно к стене, на которой висела основная картина Гризе, и показал удивительный рисунок, где на нежном, слегка очерченном лице, были изображены чудесные глаза девушки, сиявшие любовью, горевшие неподдельной огненной страстью.
Мы стояли перед ними долго-долго и молча признавали ощущение чего-то большого и неотвратимого, что внезапно, вдруг, охватило нас и понесло, как у Марка Шагала, - над Городом, над Землёй, над Временем.
Сентябрь, полюбившийся с тех давних времён, радовал неоднократно. Он подарил ещё множество светлых мгновений, чудесно оттененных богатым золотистым убранством осенних улиц и парков...