Поземка

 
       Позднее утро, зима, в  доме потрескивает печь,   на стене  кошачьими глазами водят по сторонам ходики.
       Мама в зале что-то вышивает на пяльцах, маленькая сестренка спит в спальне в своей кроватке.
       У меня грипп,  и я третий день  не  хожу в школу. 
       Сижу в соседней комнате на стуле, и смотрю в  окно,   выходящее  на  зады усадьбы.
       Там   дрожат ветками голые деревья сада, и белеет волнистыми сугробами  огород,  за забором которого автомобильная трасса, с летящей по ней поземкой.
Она ведет из центра  мимо  нашей улицы в  заснеженную степь,  а куда дальше, я не знаю.
       Примерно с час назад, на перекрестке трассы остановился трехосный, с брезентовым  тентом грузовик, откуда  вниз спрыгнул солдат и  встал на обочине.
       На нем были шапка - ушанка, песочного цвета бушлат, на ногах кирзовые сапоги.
       За плечами  висел автомат, а в руках солдат держал красные флажки.
       Потом грузовик уехал, а я сразу же  побежал на кухню и  сообщил об увиденном отцу, растоплявшему на кухне печку.
       Он вместе со мной прошел в комнату, к окну, поглядел туда и сказал, - это, сынок, военный регулировщик.
       - В смысле? - не понял я.
       - По-видимому, скоро  мимо пройдет  армейская колонна, а боец флажками укажет ей дальнейший путь следования.
       - Они едут на войну?
       - Нет, -  чуть улыбнулся отец. - Скорее всего, на учения.
       Потом мама приготовила завтрак  (все поели),    отец   ушел чистить во дворе снег, а я снова устроился на прежнем месте, в ожидании колонны.  Шло время,  она не появлялась, солдат стал явно мерзнуть.
       Он опустил уши шапки, часто хлопал руками по бокам и пристукивал сапогами.

       - Ну, как, все стоит? -  спросил,  вернувшись со двора, пахнувший морозом, отец.
       - Ага, - ответил я. -  А колонны нету.
       Не раздеваясь, отец прошел ко мне, с минуту глядел в стекло, а потом, снова вышел.
       Вскоре он  стоял рядом с  бойцом, они о чем-то поговорили  и направились к  нашему дому.
       Затем    на веранде хлопнула дверь,  за ней вторая  и  на кухне, в облаках пара, появились отец с солдатом.
       -  Надя! -  позвал отец маму.
       Чуть позже, сняв шапку и  поставив рядом в угол автомат, русоголовый солдат с аппетитом уплетал за кухонным столом, жареную картошку на сале.
       Мне же было поручено смотреть в окно и предупредить о появлении колонны. Трасса оставалась пустынной,  мама налила гостю чаю, а к нему наложила в блюдце вишневого варенья.
       После чего ушла в зал, где снова занялась вышиванием.
       Все это время я одним глазом смотрел  на трассу, а вторым на автомат. Никогда такого не видел.
       Те, что показывали в военных фильмах,  были с куцыми дырчатыми стволами и круглыми дисками, а этот совсем другой. Похожий на игрушку.
       - Что, нравится? -  перехватил мой взгляд, солдат, прихлебывая горячий чай  из чашки. - Можешь потрогать.
       Я  слез со стула и, пройдя на кухню, осторожно коснулся  автомата. Он был холодный, чуть пах смазкой и  с  мелкими каплями на металле.
       - Так, спасибо вам за все, - поднялся со стула гость. 
       Затем он протянул мне руку «дай пять пацан», и я шлепнул в нее ладошкой.
       После  солдат поправил торчащие за голенищем флажки, натянул на голову шапку, прихватил  свой автомат, и они с отцом вышли.
       Через несколько минут   регулировщик вновь стоял на перекрестке, а вскоре со стороны центра подошла колонна.
       Впереди рулил  зеленый «бобик», за ним десяток, с брезентовыми тентами таких же грузовиков, к которым были прицеплены  с длинными стволами пушки. 
       Наш солдат выбросил одну руку с трепещущим флажком вперед, а вторую вскинул над головой.
       Колонна, урча моторами, медленно потянулась в сторону заснеженной степи.
Миновав перекресток, последняя из машин на несколько секунд остановилась, из-под тента высунулась рука, боец влез в кузов, и  автомобиль снова тронулся.
       - Пап, а пап, - обернулся я от окна, к стоявшему рядом отцу,  когда  трасса опустела, и машины скрыла летевшая  вслед поземка. - У тебя на войне были такие пушки?
       - Это гаубицы, сынок, -  ответил он.  - Мои были калибром  меньше.