Через месяц, приложив все свои усилия, Ника перевела Сергея в наш городской военный госпиталь. Катя пошла навестить его.
- Костя! На нем нет живого места! Ужас! Звери, а не люди! Ну, воюете, так воюйте, как настоящие мужчины! Слов нет, выродки! - возмущалась она. – Ты бы пошел навестить его.
- Нет, Катенька! Пусть выздоравливвет!
- Но, почему? Ты же всегда был рядом с Никой!
- Именно поэтому я и не пойду. Подумай сама, я знаю, ты поймешь, что я прав. Колька с другими ребятами пойдут в госпиталь и, ладно… -Да! Ты прав! Он же далеко не глупый человек, догадается о твоих чувствах.
Сейчас, в его положении, жестоко дразнить соперником! - Катюша! А я, никогда и не был ему соперником, никогда! - Да знаю я, мой хороший, знаю. Вот за это мы тебя и любим!
После перевода Сергея в наш военный госпиталь, жизнь Ники ограничилась двумя направлениями: работа и госпиталь. Она с упоением рассказывала об успехах Сергея: после 3-х операций он встает на ноги сам, без посторонней помощи, уже стал понемногу ходить, правда с палочкой, второй глаз стал видеть очертания предметов, раны затянулись, боли уменьшились, меньше беспокоят ночные кошмары, физиотерапия дает результаты и т.д. Мы были в курсе всех деталей. Через 3 месяца Сергея выписали и Ника почти жила у него.
Сергея представили к государственной награде – орден “Боевого Красного Знамени”. О возвращении его на службу не могло быть и речи. Он стал инвалидом.
Колька вернулся из очередной экспедиции и засел за диссертацию. Как-то он зашел ко мне с бутылкой в руках, слегка под шафе и взъерошенный. Он громко стукнул бутылкой по столу:
- Есть разговор… неси, чем закусить…
После пары рюмок он стал рассказывать.
- Слушай, Костя. Мы до сих пор не знали всех деталей истории Сергея.
В госпитале Колька познакомидся с командиром Сергея, полковником Серовым, который тоже навещал Сергея. Сегодня Колька случайно встретил Серова на улице. Зашли в ресторан, выпили, разговорились и Серов рассказал Кольке историю своего спасения.
Их группа спецназа, выполнив очередное задание, летела на вертолете обратно в штаб. В планшете командир вез секретные документы. Машина уже начала взлетать, когда по ней прошлись пулеметной очередью. Вертолет загорелся, стал косолапо кружить вокруг своей оси, вот-вот должен был взорваться. Сергей успел поднять раненного командира на спину и выбросился из горящей машины. Он прыгнул с высоты двухэтажного дома. Всем телом, плашмя он рухнул на землю, не выпуская командира из рук. Серов до сих пор помнит глухой стук того удара о землю и последовавший за ним взрыв боевой машины. Сергей вполне мог выпрыгнуть один и в этом случае не пострадал бы так сильно. Всю ночь Сергей тащил на себе раненного командира, ползая со сломанными коленом и рукой, весь израненный, с разодранной от падения груди, с заплывшим от крови глазом и разбитой головой. У них не было с собой ни воды, ни еды, ни каких-либо медикаментов. На рассвете, найдя выступ скалы, Сергей уложил командира на землю, чтобы перевести дух. Они знали, душманы должны быть где-то рядом, они могут идти по следу, если успели заметить их “прыжок” из вертолета.
Вдруг Сергей с командиром услышали их голоса, душманы шли в направлении к той скале и непременно увидели бы их. Чтобы отвлечь внимание душманов от командира, Сергей выполз из-под скалы и пополз прямо навстречу врагу. Последнее, что увидел Серов - это, как душманы прикладом ударили Сергея в голову, а затем бросили его безжизненное тело в кузов машины и уехали…Позже, в тот же день, нашли командира. Сергея искали 2 недели, но безрезультатно. Так что, Серов жизнью обязан Сергею...
Рабочий день подходил к концу. Я вышел покурить и остолбенел – у скамейки стоял Сергей. Сказать, что он сильно изменился – не сказать ничего. Вместо былого статного красавца, передо мной стоял скрюченный на одну сторону седой человек с палочкой в правой руке: левый глаз с рубцами на веке был наполовину закрыт, в кривой левой руке он держал сигарету и дрожащей рукой подносил ее к лицу, обезображенному огромным рубцом, от полуоткрытого глаза по всей левой щеке и до подбородка в форме латинской быквы V.
Странность его исковерканного лица заключалась в том, что правая сторона его не была повреждена никак. Судьба, казалось смилостившись над ним, оставила нетронутой правую половину, как свидетельство его былой мужественной красоты, как сценарий его жизни – до и после…
-С возвращением, Сергей!- я пошел к нему навстречу.
- Спасибо, - спокойно ответи он.
- Как вижу, дела идут на поправку,- я с трудом подбирал нужные слова. – Как ты сейчас?
- Учитывая, что мне удалось выжить в преисподней, то лучше, - он затянулся сигаретой.
- Поздравляю тебя с наградой! Ты – герой! Мы все восхищаемся твоей храбростью, молодец!
- Моя кличка в плену была не “Храбрый”. Они называли меня – “Дерзкий”.
- Мне плевать, как называли тебя низкопородные твари. Для нас ты герой! – возмущенно воскликнул я.
В этот момент Ника выбежала из здания и направилась в нашу сторону. - Спасибо тебе, Костя, что ты сдержал данное слово… И за родителей тоже… Знай, я бы пошел с тобой в разведку.
- Я бы, тоже, с тобой пошел…Главное, что ты сумел выжить…
Он поднял палец к огромному шраму на лице ввиде латинской “V”: - Вот, благодаря чему я сумел выжить!
Да! “VERONICA”! Он прав! Даже теперь он гордился своей Вероникой, ее любовью и преданностью, несмотря на нечеловеческие, чудовищные испытания!
Ника подошла к нам, мы поболтали немного и они ушли...
В тот день, все время, перед моими глазами стоял облик этого сильного и мужественного человека. Даже там, в аду, он “умудрился" не забыть свою Веронику и “выгравировать” заветное “V” на своем лице.
Я сильно тосковал по Нике. У меня отобрали крупицу счастья: мы не ходили в кино, в кафе, не гуляли в парке, не пили армянский крепкий кофе, которым часто угощала Зара Вагановна, я скучал по запаху ее духов… Она полностью отдала себя уходу за Сергеем.
Чтобы заглушить тоску по Нике, я решил навестить ее бабушку, в надежде, хоть
как–то компенсировать отсутствие Ники.
Мы пили чай, говорили о том, о сем. Вдруг лицо ее изменилось и старушка заплакала. Я попытался узнать, что случилось.
- Костя! Ты мне, как родной внук и я могу говорить только с тобой о наболевшем…
- Слушаю вас, Зара Вагановна. .
- То, что я скажу тебе, я не скажу никому. Я потеряла единственную дочь и любимого зятя в один миг… У меня кроме Ники нет никого на всем белом свете. Она моя все, ты знаешь…Я стара, не сегодня, так завтра помру. Скажи, как мне умереть спокойно? Как не волноваться за мою Нику? Сергей прекравный парень и то, что он совершил – это подвиг! Но жить с инвалидом всю жизнь и стать ему сиделкой? Как растить детей? Какое бремя Ника взваливает на свои плечи?
Будучи не готовым к такому разговору, я стал что-то бормотать. - Не перебивай меня детка… Мне и так крайне неловко и, честно говоря, очень стыдно обсуждать эту тему. Я знаю, что они всегда очень сильно любили друг друга. И любовь – превыше всего! Но покажи мне старую бабушку с единственной внучкой в подобной ситуации, которая не беспокоилась бы о будущем этой внучки! У меня сердце щемит… Вчера Ника сама сделала Сергею предложение руки и сердца. Через две недели они идут в ЗАГС. Как военному, пострадавшему в ходе военных действий, там пошли навстречу и ускорили процесс. Хоть бы у Сергея были живы родители! Я боюсь настаивать, но мне кажется, Ника опустошилась ожидая его так долго. Дело не в том, что он сильно обезображен. Ника вполне самодостаточный человек и уверенная в себе девушка, чтобы вестись на внешность. Она очарована его мужеством и героизмом, она гордится Сергеем и он достоин этого, как никто другой. Но, выходить замуж, сейчас? Мне кажется, она боится, что ее не хватит надолго и поэтому спешит поступать не по зову сердца, а по совести!
Зара Вагановна перевела дух и вытерла слезы.
– Мне и Сергея очень жалко, смотрю на него и душа плачет. Если бы они были женаты еще до этого кошмара, я первая бы обвинила Нику за сомнения. Но, зачем их будущим детям, всю жизнь не помнить полноценного отца? - она замолчала.
- Зара Вагановна! Любой, кто поставит себя на ваше место, подпишется под каждым вашим словом. Я тоже не знал отца и, если меня спросить, то я согласен иметь хотя бы инвалида отца! А что, если Ника уйдет от него и всю жизнь не простит себе, вы подумали об этом? Может, пусть они сами решают свою судьбу? Либо - это любовь на всю жизнь, либо – это ошибка.
Воцарилась тишина. - Ты прав, сынок! Абсолютно прав… Будь трижды проклята эта война!!!
( ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ )
http://www.proza.ru/2018/02/12/428