– Ты действительно ничего не чувствуешь? – Жаро недоверчиво разглядывал понурого ящера, – Ты же лучший следопыт! Любой человек имеет запах. Одни воняют потом, другие дерьмом! Даже страх имеет запах!
– Я чувствую запах страха вокруг, ¬– оскалил желтые клыки Угр, – но это наш страх, а не Рокоса!
– Да это желтый папоротник! – почесал грязную бородищу цверг, – Его много в этих краях, убивает любой запах. Слышал, местные рыбаки посыпают им тухлую рыбу, а потом продают, как свежую, – С этими словами коротышка приложился к фляге с вином, сделал солидный глоток и довольно крякнул.
– Хватит пить, кретин! – накинулся на него Никос, – Собственную жизнь пропьешь!
– Моя жизнь принадлежит богам, – усмехнулся цверг, – И судьба давно начертана на рунном камне мироздания.
****
Несколько бесконечно долгих часов наёмники искали врага, всю округу обшарили, но тот будто испарился. Была крохотная надежда на то, что испугался и удрал, но это казалось сомнительным. Скорей уж готовил очередную смертоносную ловушку. И вот, окончательно притомившись, охотники за головами решили устроиться на привал.
– Так, – карлик похлопал копьём по плечу, – пойду ка я, пожалуй, веток соберу для костра.
– Глупец, полагаешь, что мы можем вот так, по одному, разгуливать? – Жаро скрипнул зубами, – возьми с собой молодого, у него глаз острый, да ум быстрый.
– Ладно, уж, – Гуорги фыркнул, – пошли, нянька. Вот не думал, что доживу до такого дня, когда не смогу один справиться с каким-то разбойничком.
Йодиз не убирал руки с рукояти кинжала, постоянно оглядывался, цверг же топал рядом, беззаботно насвистывая. Сухое упавшее дерево отыскалось быстро, оставалось лишь наломать веток. И тут карлик увидел такое, отчего замер, как вкопанный. На одной из веток висела на ремешке фляга, явно из-под вина!
– Какая прелесть, неужели, лесные фэйри оценили мою красоту и мужественность и решили поднести подарок? – цверг аж облизнулся.
– Знаем мы этого «фэйри», – юноша хмыкнул, – это же ловушка, причём, настолько явная, что в неё способен попасться разве что полный глупец!
– Я не полный, – Гуорги надул губы, – просто кость широкая. И в дураках, на этот раз, останется именно Рокос. То же любитель нагнать страху: «Встреча со мной символизирует начало вашего конца»! Хо-хо. Только бывшего рудокопа не напугать словами. Смотри и учись мальчик, пока я жив.
Цверг встал как можно дальше от фляги, вытянул своё копьецо, медленно и осторожно поддел ремешок остриём, и потянул на себя. В тот же момент, из земли под ногами коротышки выскочило копьё и пронзило несчастного снизу. Наточенное жало скользнуло меж нижних частей набедренников под кольчужную юбку, легко отыскав уязвимую плоть. Жертва завопила от боли, изогнулась и обвисла подобно тряпке. А откуда-то раздался голос разбойника.
– О, я поднял этого цверга на недосягаемую высоту, даровал возможность, впервые в жизни, посмотреть на окружающих сверху вниз!
Йодиз геройствовать не собирался, развернулся и стрелой понёсся обратно. Влетел в лагерь и рухнул на колени, тяжело дыша.
– Гуорги? – Никос нахмурил брови.
– Как всегда, никого не пожелал слушать, – молодой человек сплюнул, – Теперь бахвалится в цвержьем аду.
– С меня хватит! – кентавр вскочил и поднял молот, – Теперь уж точно не успокоюсь, пока не расколю череп этому Рокосу! Посмел тронуть недорослика, такого славного парня, ни одну бочку вина вместе выпили!
– И я с тобой, – отозвался ящероид, сбрасывая плащ и растворяясь в воздухе.
– Вместе пойдём, – главарь недобро сощурился, – И смотрите, не вздумайте расходиться, чтобы все друг друга видели. Не хватало ещё, чтобы так, по одному и прикончили. Шутки кончились, вы видели, что бывает с теми, кто корчит из себя героев.
Прежде всего, наёмники направились к тому месту, где погиб их товарищ. Разумеется, не для того, чтобы почтить его память или похоронить. Разбойник должен был оставить след, обязательно, хоть один, самый маленький!
Йодиз подобрал длинную палочку, осторожно ворошил сухие листья перед собой и вдруг…
– Смотрите. Кажется, что-то есть!
Никос бросился к подручному и действительно на земле заметил едва заметное углубление, надо было иметь воистину, орлиное зрение, чтобы его разглядеть.
– Молодец! Все за мной! – прошипел убийца.
Бородач послушно повернул к начальнику и все трое поспешили вперёд. Вскоре, уже сам главарь приметил сломанную веточку, а дальше обрывок ткани, висевший на колючем кусте.
Только вот не все подчинились приказу, вернее, не успели. Угр, предпочитавший искать врага, перебираясь с дерева на дерево, приметил какую-то фигуру в кустах, немедленно выстрелил языком. Смертоносная конечность угодила в цель, чешуйчатый потянул, и оказалось, что язычок не то застрял, не то прилип, сколько не дёргай, толку никакого. А через миг несчастный обнаружил и ещё одну вещь. Ветки, на которых он пристроился, были вымазаны прозрачной смолой, такую сразу и не разглядишь, гибкие пальцы прилипли. Испуганный монстр завопил от ужаса, начал рваться, как вдруг, сверху на него упала глиняная бутылочка, заткнутая горящей тряпицей, разбилась и на несчастного вылилась горючая смесь. Хамелеон превратился в вопящий пылающий факел.
– При жизни ты был совсем незаметным, – раздался невесть откуда голос Рокоса, – Однако, умер, освещая окрестности подобно яркой звезде!
Кентавр развернулся на вопль, увидел, что происходит, взревел от ярости и ринулся к гибнущему соратнику. Однако раздался душераздирающий треск, одно из деревьев, достаточно толстое, чтобы вокруг него можно было водить хороводы трём или четырём людям, взявшимся за руки, обрушилось прямо на полуконя, придавив его к земле. Однако, силач вовсе не думал умирать. Скрипя зубами, он попробовал приподнять ствол. Только кто-то прыгнул на бревно сверху, в руке его блеснуло лезвие ножа.
– Прости, здоровяк, что взвалил на тебя столь неподъёмное бремя!
Никос замер.
– Проклятье, я же говорил идиотам, чтобы следовали за мной! Скорее назад, кажется, нас провели, в очередной раз!
Бородач, как самый стремительный и ловкий, легко обогнал своих спутников – людей. Главарь кричал вслед, требуя, чтобы копытный остановился, но кто или что мог остановить мастера меча? Сатир первым вернулся к сухому дереву и узрел жуткую картину. Однако, помимо мертвецов, ждал воина и ещё кое-кто. Деревянная фигура, весьма карикатурно изображавшая самого рогатика, с двумя мечами в руках. Причём, не статуя, а настоящая механическая кукла, установленная на тележку. И эта мерзкая игрушка, даже могла двигаться, правда, делала всего три или четыре движения клинками.
– Издеваешься, гадина?! – взвился Бородач, – Я убивал и за меньшие насмешки!
Механическая кукла вертела клинками перед носом сатира и тот впал в бешенную ярость.
Воитель с остервенением набросился на куклу и принялся рубить. Полетели длинные щепки. Отрубив игрушке руки и смахнув голову, сатир остановился, тяжело дыша:
– Я изрублю тебя, как этого истукана! Выходи, трус!
Сбоку хрустнула ветка. Бородач резко обернулся, выискивая противника и потому не заметил, как в туловище куклы открылся незаметный люк. Свистнула остро отточенная сталь, глубоко проникая в мохнатое тело.
Подоспевшие Жаро и Йодиз, успели лишь подхватить на руки бездыханного товарища. В глазах сатира застыло удивление.
– Я так старался, создавая эту деревянную фигурку, – послышался голос грабителя,
– Увы, моей шутки ты не оценил, надеюсь, хоть острота понравилась?
– Держись за моей спиной, – прошептал юноше Никос, – Когда наступит момент – не промахнись.
– Не промахнусь, – так же тихо ответил Йодиз.
– Эй, Сиюм! – громко закричал Жаро, – Я восхищен тобой! Сколько времени ты делал это механическое чудо?!
– За пару дней вытесал, – раздался насмешливый голос.
– За пару дней? Значит, ты знал о нашем походе? Кто рассказал тебе? Не бургомистр же?
– Нет, не он. Почтенный нибус по прежнему ждет мою голову. Я получил письмо…
– Письмо? Кто же сдал меня?
– Ты задаешь слишком много вопросов. А у меня к тебе всего один: Ты специально набрал в команду самых редких дураков? Они же глупее моего деревянного болвана.
Жаро невесело усмехнулся:
– Да, я недооценил тебя. Но может, ты напоследок поступишь, как мужчина? Сразись со мной в честном поединке. Хватит чёртовых игр!
– Хватит, так хватит, – из-за дерева показалась невысокая стройная фигура в чёрном плаще, с накинутым на голову капюшоном, – Я к твоим слугам, убийца!