Россию в целом и отдельные её регионы коррупцией не удивишь. Чего-чего, а её у нас хватает везде. Однако как среднероссийская, так и среднемосковская коррупция — это, фактически ничто, «жалкий лепет», «детские шалости». Разумеется, если речь идет не об абсолютных объемах. А о степени пропитанности взяточничеством всех властных структур и повседневной жизни общества во всех её проявлениях в целом.
Вплоть до недавних событий коррупция в Дагестане практически не пряталась, мимикрировала слабо, с презрительными ленцой и небрежностью. То есть жировала по сути открыто, напоказ. Представляла собой пусть и не узаконенную письменно, но общепризнанную норму, закон жизни, вполне «естественный» и неизбежный в сознании жителей, подобно законам природы. Все в Дагестане с младенчества знали, свыклись с признанием того, что за всё необходимо платить, даже если это принадлежит тебе по «мёртвому» (письменному, официальному) закону. Что деньги, точнее необходимая в каждом конкретном случае величина их решают в Дагестане практически все вопросы.
Разумеется, далеко не всех это устраивало. И не только из числа нещадно обираемого далеко не богатого населения, но и среди честных власть имущих людей. Однако ничего поделать, как-то изменить порочную систему покупки должностей с целью дальнейшего использования их для личного обогащения, практики назначения на «теплые местечки» своих ближних и дальних родственников, представителей своего рода, своей национальности они не могли.
«Как я могу не принять на работу кого-то из своих? — с горечью делился со мной своей болью один чиновник, отказавшийся, по его словам от министерского кресла, предложенного ему за взятку в три (насколько помнится) миллиона. — Меня ведь весь род проклянет и вычеркнет из своих рядов. Я стану для всех наших заклятым врагом».
В этом специфика дагестанской коррупции, главная трудность если не искоренения её, то приведения хоть какому-то приемлемому уровню. Вопрос, который всегда и в первую очередь задают в Дагестане о человеке, незнакомому собеседнику, таков: «Кто он по национальности?» Ответ на него значит больше, нежели все иные личностные характеристики (вероисповедание, партийность, образование, семейное положение, возраст, судимость и т.д.). Он сразу заочно определяют не только некое предустановленное личное отношение спрашивающего к незнакомцу, но даже помещает последнего в определенный общественный сегмент.
Беда в том, что единого властного, юридического, экономического, социального, культурного и прочего пространства в этой многонациональной северокавказской республике по сути нет. Все это секторально. Власть любого её вида, все денежные места квотированы между населяющими республику этносами. Сделано это как по негласному общественному договору в некоторой пропорции от их значимости (в частности, от численности), так и в результате постоянной борьбы каждого этноса за главенствование на том или ином участке хождения государственных, муниципальных, предпринимательских или потребительских денег.
Точнее, не хождения, а, главное, присвоения. Ибо каждый сектор является «дойной коровой», «кормушкой» для их временных хозяев.
И ничего, по сути, не менялось, если вместо одних хозяев по какой-то причине появлялись новые. Например, по инициативе, вследствие императивных советов Москвы. Новые хозяева начинали усиленно избавляться от проворовавшихся родственников и ставленников прежнего хозяина единственно для того, чтобы их место заняли и много и долгое время совершенно безнаказанно могли воровать уже их родичи вплоть до тридевять колена.
«Подрезать корни этой ветвистой самообновляющейся системы коррупции может только руководитель-не дагестанец, не опутанный по ногам и рукам жесткими родственными связями, стоящий вне, выше меж-и-внутри-этнических и клановых интересов. Как вы смотрите на то, чтобы главой региона стал современный «царский генерал-губернатор», властный представитель федерального центра, не имевший до того никакого отношения к Дагестану?» — спросил я.
Возражений против этой достаточно очевидной идеи услышано мной не было…
И, вот, наконец, свершилось. Вместо «переливания воды из пустого в порожнее», очередных паллиативов-абдулатипов, федеральный центр решился, похоже, на давным-давно назревшие кардинальные меры.
Выбор нового главы Дагестана — достойный. За плечами Валерия Васильева большой и успешный опыт ответственной работы на самом высоком уровне как в исполнительной, так и в законодательной власти, где он заслужил авторитет умного, тонкого, порядочного политика. Много повидав на своём веку, не склонный к авантюрным, не продуманным поступкам 68-летний Валерий Абдуалиевич Васильев не только достиг возраста мудрости, но и, воистину, мудрый, что особо ценится на Кавказе. При этом в свете недавних высокопоставленных «посадок» в Дагестане совершенно иначе воспринимается и такой факт, что он выходец из системы МВД, и его специфический опыт в качестве начальника ГУОП (Главного управления по организованной преступности) МВД РФ, заместителя секретаря Совета безопасности РФ, члена комитеты Госдумы по противодействию коррупции.
Немаловажное значение имеет и чисто человеческие особенности биографии. Во-первых, будучи русским по матери (фамилию которой он носит), уроженцем подмосковного города Клин, Васильев служил, а потом всю свою работал в Московском регионе. И вследствие этого он находится вне сферы сложных и конфликтных национально-родственных отношений Дагестана, выше клановых интересов всех его этносов.
Одного с другой стороны отчество у Валерия Васильева — Абдуалиевич. Отец его — казах. То есть представитель народа, исповедующего ислам, что сближает нового главу Дагестана с большинством населения Дагестана, облегчает его восприятие, делает его персону более близкой и понятной.
Хорошо продуман и выбор Кремлем предложенного им нового премьер-министра Дагестана.
41-летний Артём Алексеевич Здунов также не имеет никакого отношения к внутренней кавказкой «кухне» и представляет собой классический пример внешнего назначенца, «варяга». В то же время он выходец из Татарстана — республики не только знаменитой грамотной экономической политикой, созданием благоприятного климата для инвестиций, развития бизнеса. Татарстан — это также одна из колыбелей ислама в России.
Что касается чисто профессиональных качеств нового премьер-министра Дагестана, то он — менеджер новой формации, начавший учиться в школе уже в пору Перестройки. Настоящий, а не «бумажный» кандидат экономических наук. Учёную степень получил не став к этому времени большим начальником, бизнесменом или политиком, но уже в 27 лет, добросовестно отучившись после школы в Казанском финансово-экономическом институте, а затем и в его аспирантуре. Быстро рост по служебной лестнице, став вскоре сначала заместителем, а с 2014 года вплоть до последнего времени — министром экономики Республики Татарстан.
На новом место работы Артёму Здунову уготована роль кризисного менеджера. Он командирован с заданием начать, наконец, разгребать авгиевы конюшни, наводить в финансово-экономической сфере Дагестана элементарный порядок, приучать кавказскую республику жить преимущественно по закону письменному. И, главное, жить не как сейчас — на неиссякаемые бюджетные трансферты, нещадно разворовываемые чиновниками всех рангов. А в гораздо большей степени, чем сейчас на собственные, заработанные своим честным трудом средства.
…Разумеется, достичь этой цели, как главе, так и новому премьер-министру Дагестана будет крайне трудно. Ожесточенное сопротивление этнических элит, криминала Дагестана неизбежно. Причем, это сопротивление будет как сабатажно-пассивное (первые негативные комментарии бывшего главы республики тому подтверждение), так и активное, вплоть до попыток физического устранения разрушителей свитого в Дагестане параллельного мирка царства коррупции.
Остается надеяться на тщательную подготовленность плана федерального центра (в том числе в плане обеспечения безопасности), продуманность последовательности дальнейших действий и непоколебимую твердость в их осуществлении.
Явленную слабость Кавказ замечает сразу и моментально ей пользуется. Уважает же он только силу, смелость и решимость. Произнеся арестами верхушки дагестанского руководства громкое «А», федеральный центр будет обязан произнести и все последующие буквы алфавита, сколько бы их не понадобилось. Только так можно победить коррупционный рай Дагестана. Да и не только этого региона нашей России.