ШИРЛИ- МЫРЛИ
Она не то, что была неудачницей, но какая-то не как все. Точнее, не везло в жизни, как она сама считала, да и другие тоже. Хотя хорошенькая была, кудряшки, глаза большие, наивность такая...
Однажды её забыли на кладбище, девчонкой, когда хоронили тётю Тому, и она бежала в за автобусом. Увидели, конечно, тормозили, успокаивали. Но запомнила Аля это.
В семнадцать познакомилась с хоккеистом, влюбилась, даже с родителями уже познакомилась, и собирались ехать в деревню к её родне, как хоккеист вдруг переменился, как подменили парня. Мать гладила по голове - "Паша, ну что, скажи!"- но Паша был категоричен, нет и все, разлюбил, говорит, не за ту принимал.
Аля страдала молча, подруг не посвящала и плакала одна.
Потом появился, у неё друг, пожарный, приходил в своей робе прямо к ней в комнату, в коммуналку, и ждал его суп, котлеты, рыба, и он шуршал своей робой, и "Вот, оно счастье!"- думала Алевтина, слыша этот шорох.
А как-то пошли в кино, на "Ширли-Мырли", и Григорий хохотал, сжимал Але руку, а через день ушёл, и ничего не объяснил.
Алевтина почернела, замкнулась.
По весне поехала в деревню и пошла к бабке.
Бабка сказала, что на неё наводит порчу кто-то из её подруг, и дала иголку, воду какую-то и маленькую иконку.
Аля все проделала, что бабка велела, (хотя и подруг-то особо близких у неё не было, так, думала на одну, Зойку, неприветливую и глазастую), и стала ждать.
Возвращалась раз домой, на попутке, парень за рулём, то-се, разговорились, стал захаживать. А Аля боится, все шепчет, воду льёт, на иконку молится.
Парень ходит и ходит, и Але нравится, но боязно, как тогда на кладбище.
А раз и ночевать остался, Алька пустила, а утром тихонько волоски у него с головы отрезала, спрятала вместе с бутылочкой и иконкой. И все хорошо шло, даже расслабилась Алевтина, но не упрятала свои колдовские атрибуты, увидел парень, изумился, что да-как, говорит, объясни!
Стало ему казаться, что худеет, что силу и волю теряет, такой мнительный стал, осторожный.
Алевтина при нем пузырёк выкинула, иконку в Церковь сносила, освятить, а он нет, нивкакую - околдовала ты меня, в болезнь ввела.. И прямо помирает.
Родители за ним приехали, грозили Алевтине, и парня своего забрали, по врачам повели.
Алевтина тоже хотела, только не знала куда вперед, в Церковь, или, может, тоже к врачам. А то не спит совсем, автобус снится, и она бежит, бежит, за ним...
И пошла в Церковь. А батюшка, выслушал, и ей говорит - а ты сходи на кладбище-то, душа моя, прямо до того места, да не бойся, пройди пешочком, пешочком, до выхода... Да молись, молись.
Алевтина изумилась, удивилась, но поехала, нашла могилу теткину, цветочки положила, и пешком пошла. С молитвой. А и отвлеклась потом от молитвы. Думала про жизнь свою, про родителей, про брата Сережку, тоже непутевого, попивающего, нарвала ромашек, и солнце светило, что аж голова нагрелась, и Аля дошла до остановки, и села в автобус.
- Красивые ромашки, - сказал парень в кепке. - Можно понюхать?
Через полгода они поженились.
Аля бегала к священнику, рассказать.
- Живите с Богом- сказал священник.