Так девушка чудная чайкой прелестной

 
Наша мама Ольга Степановна Рябыкина (в девичестве Кобытева), как и папа,  родилась в Сибири. Случилось это в 1912 году  в маленьком городке  Камень-на-Оби, что в Алтайском крае.  Наш дедушка Степан, фельдшер по профессии и романтик по складу ума, был мобилизован в армию Колчака и уже никогда не вернулся к горячо любимой семье.  Он  умер в военном госпитале:  заразившись тифом от солдат, которых сам же и лечил.
Бабушка осталась одна с тремя детьми-погодками – мальчиком и двумя девочками. Мама была младшей. Как говорила бабушка, характером она пошла в отца: с детства  была мечтательной, сочиняла, как и он, стихи, много читала  и была совсем непрактичной.
Энергичная и волевая бабушка Катя вела хозяйство, воспитывала детей и при этом   работала  бухгалтером. Одна, без мужа, она смогла   вырастить достойных детей: талантливый Женя окончил Суриковское училище и после Великой Отечественной Войны стал главным художником Красноярска и  преподавал, обучая студентов мастерству изобразительного искусства.  Он написал книгу «Хорольская яма», об ужасах концентрационного   лагеря на территории Украины, узником которого был и он, но смог бежать и продолжить воевать с фашистами до победного конца.  Книга иллюстрирована его же картинами из серий  «Люди, будьте, бдительны» и «До последнего дыхания». А сёстры Вера и Оля окончили учительский институт. 
В  1929 году Ольга приехала в село Лебяжье, где с энтузиазмом  обучала в сибирской глубинке детей молодой советской республики русскому языку и литературе. К тому времени она была уже комсомолкой и вскоре стала активисткой местной комсомольской ячейки, где нашла замечательных друзей, среди которых были  по-настоящему яркие личности.
Через два года она была направлено районным отделом образования  в живописнейший уголок Сибири – посёлок Базаиха. Случилось так, что наш будущий папа находился в это время там на службе. К тому времени он  был уже членом большевистской партии и горячо верил в правое дело молодой рабоче-крестьянской  власти. Юная учительница с прекрасными серыми глазами и длинной русой косой покорила его. Вообще-то девушка не собиралась так рано выходить замуж. Ей хотелось учиться дальше, заняться каким-нибудь интересным делом, повидать мир.   К тому же у неё уже было «разбито сердце»: молодой человек, которого романтичная и мечтательная Ольга встретила и полюбила в Лебяжьем, уехал учиться в Москву и не собирался возвращаться в Сибирь.
Наверное, во многом они  с папой были разными. Но он был красив, силён, нравился многим девушкам  и очень настойчиво ухаживал за мамой. К тому же их объединяли общие дела: в Сибири происходило  становление Советской власти,  а они были частью этого процесса. Вскоре Семён и Ольга поженились и прожили вместе до конца – мама пережила папу лишь на один год.
По роду службы отца часто переводили в разные  населённые пункты. Война застала семью на Украине, откуда он и ушёл на фронт. Мама осталась с тремя дочерями и сумела преодолеть все тяготы военных лет.  А после войны, уже  в целинном краю Казахстана, родилась я, а потом и мальчик (мой дорогой брат Саша), о котором отец всегда мечтал. Так наша мама стала матерью-героиней.
Мама могла бы стать учёной, писателем, юристом, а, может быть, и артисткой.  У неё было много талантов и все данные, необходимые для перечисленных профессий.  Но учиться дальше  ей не довелось.  Часто думаю, как в  трудные послевоенные годы, имея   пятерых детей, мама смогла не только сохранить щедро данные ей природой качества, но и приумножить и развить их. Мама всегда работала в школе  и была замечательным учителем. Уже став взрослыми, её ученики часто приходили к ней за советами. Молодые семейные пары обращались  к ней как к третейскому судье, когда между ними случался разлад.
Мама обладала необыкновенным риторическим даром, как в устной, так и письменной речи. Оратора, лучшего, чем была наша мама, я в своей жизни не встречала. У неё был аналитический склад ума, а ещё необыкновенная память, позволявшая ей помнить наизусть фрагменты из художественной литературы, публицистики и других источников. За помощью к маме  в наш  дом часто приходили знакомые и незнакомые люди: для одних она писала  кассационные жалобы в высокие инстанции, по просьбе других выступала в суде общественным адвокатом, а иногда и обвинителем. Как правило, все дела с её участием имели для просителей положительный результат, и  всё это делалось  бескорыстно.
В собственной семье проблем было не меньше, чем у других. Случались и очень тяжёлые времена. Но никогда мама не теряла присутствия духа и никогда не впадала  в уныние. Её прекрасные глаза всегда излучали добро и теплоту. Когда мы, дети, позволяли себе дурное настроение или сердились на что-то, она спокойно говорила нам: «Дурное настроение – это эгоизм», или: «У слов «сердце» и «сердиться» один корень. Кто часто сердится – вредит сердцу».  Надо сказать, что эти мудрые мысли доходили до нас лучше всяческих нотаций и пространных наставлений.
Мама знала много сказок, которые  всегда рассказывала нам перед сном. Помню, как порой после трудного дня она, прикорнув возле меня, задушевно начинала мои любимые «Русалочку» или «Звёздного мальчика». Но усталость брала своё, и вот уже в сюжеты сказок Андерсена и Оскара Уайлда вплетались то серый волк, то старуха у разбитого корыта. Однако безжалостная детская рука трясла задремавшую маму, и  желанный сказочный сюжет  вновь обретал самоотверженного рассказчика и неутомимого слушателя.
Если просто сказать, что мама любила петь – значит, ничего не сказать.  Она пела всегда, если только обстоятельства позволяли это: когда выполняла домашнюю работу, когда делала что-либо во дворе или  огороде, гуляя в лесу, полоща бельё на озере – зимой и летом. Мама считала, что песня не позволяет думать о плохом  и  что пенье на свежем воздухе очень полезно для сердца и лёгких. С тем и другим у неё, к сожалению, были проблемы. 
Мамин репертуар был особенным. Она любила романсы и  песни, в основе которых были любовные драмы,  превратности судьбы, расставания и встречи. Среди них были  и классические авторские произведения, и народные песни.  Знала мама и английские баллады. Мы, дети, были готовы бесконечно слушать мамины песни  -  почти  с таким же интересом, как и сказки. А сколько вопросов по их сюжетам задавали мы маме! 
Не забыть, с каким чувством и как трепетно в мамином исполнении звучала песня на стихи Елены Буланиной:

Вот вспыхнуло утро, румянятся воды,
Над озером быстрая чайка летит.
Ей много простора, ей много свободы,
Луч солнца у чайки крыло серебрит.

Но что это? выстрел! нет чайки прелестной,
Она умерла, трепеща в камышах,
Шутя её ранил охотник безвестный,
Не глядя на жертву, он скрылся в горах.

И, хотя я была  ещё маленькой девочкой, мне  был  хорошо понятен символический смысл этой истории и до слёз жаль и чайку, и несчастную девушку:

Так девушка чудная чайкой прелестной
Над озером тихим спокойно жила,
Но в душу вошел к ней чужой, неизвестный,
Ему она сердце и жизнь отдала.

Как чайке охотник, шутя и играя,
Он юное сердце навеки разбил,
Навеки убита вся жизнь молодая,
Нет жизни, нет веры, нет счастья, нет сил.


 Тогда же я узнала от мамы и о писателе Антоне Чехове, под влиянием «Чайки» которого  была написана так тронувшая моё детское воображение  песня.
Среди любимых маминых были также песни «На Муромской дорожке стояли три сосны», «Пара  гнедых», но чаще всего она пела романс «Гори, гори, моя звезда».
Но была песенка, которую мама исполняла с особым теплом. Каждый раз она говорила  нам с тихой грустью, что давным-давно эту песню  пел для   неё под гитару  её папа, которого она очень-очень любила. Песенка казалась нам странной, но очень завораживающей:
Ах, васильки, васильки.
Сколько мелькало их в поле,
Помнишь, у  самой реки
Мы их сбирали для Оли.

Олечка бросит цветок,
К  речке, головку наклонит…
«Папа, — кричит, — василёк
Мой уплывёт, не утонет!»

Я её на руки брал,
В глазки смотрел голубые,
Ножки её целовал,
Бледные ножки, худые.

Как эти дни далеки…
Долго ль томиться я буду?
Всё васильки, васильки,
Красные, жёлтые  - всюду.
……………………………

Рвётся вся грудь от тоски…
Боже! куда мне деваться?
Всё васильки, васильки.
Как они смеют смеяться?

Позже я узнала, что это был фрагмент из стихотворения Алексея  Апухтина «Сумасшедший», который позже стал известной песней, вызвавшей множество подражаний. Наверное, пронизывающие  всю эту историю неизъяснимые  боль и печаль, были сродни чувствам нашей мамы, когда она вспоминала своего отца, который очень любил свою дорогую дочку Олю и который погиб так нелепо на безжалостной гражданской войне.

Мама очень много читала, выписывала «толстые» журналы  и до конца была в курсе всех литературных новинок. Стихи она тоже писала всю свою жизнь. Их публиковали в местных газетах, читали и хвалили. И, как мне кажется, они этого заслуживают. Вот, например, стихотворение «Первая любовь», написанное мамой в шестьдесят лет. Пусть оно само за себя всё скажет.

Ветер тихо колышет высокие сосны,
Грустно смотрит в окошко сквозь ветви луна.
Зимней ночью мечтаю о будущих веснах,
Верю - будет весна и ещё не одна!

Но десяток шестой я уже доживаю.
Быстрокрылую юность зови, не зови ...
Почему ж я всё чаще теперь вспоминаю
О далекой весне, о погибшей любви?

Чуть забудусь и снова мне ровно семнадцать
И вечерний в Лебяжьем мне слышится звон,
По плечам моим русые косы струятся,
И все тот же волшебный мне видится сон.

Будто снова на школьном крылечке сижу я,
Где, прощаясь с тобой, мы дождались зарю,
Замираю от первых твоих поцелуев,
Безотрывно в глаза дорогие смотрю.

Я не знала тогда, что навеки разлука,
Что с красавицей скоро изменишь ты мне,
Что меня ожидают унынье и скука,
А тебя буду видеть лишь только во сне.

Год в разлуке прошёл, вдруг мы встретились снова,
Но нельзя было прошлого счастья вернуть.
Повторил ты напрасно заветное слово,
Разошёлся навеки наш жизненный путь.


Ах, как долго тебя позабыть я старалась,
Как напрасно других я старалась любить!
Для забвенья нужна была самая малость:
Постареть и побольше «внучат накопить».

Все прошло, сердце радуют дети и внуки,
Есть семья, и любимые книги, и дом ...
Так зачем бередить раны сердца и муки?
Затянулись они с превеликим трудом.

Ту девчонку бабулей давно называют,
И ничто не волнует остывшую кровь.
Я с волненьем теперь не тебя вспоминаю -
Вспоминаю свою дорогую любовь.

Пусть несбывшимся счастьем она нас манила,
Как далекая в небе полночном звезда,
Но хоть несколько светлых минут подарила,
О которых уже не забыть никогда.

Не забыть, что любили и были любимы,
Пусть же чаще нам снятся весенние сны!
Остудили бы сердце холодные зимы,
Если б не было первой любви и весны.