"Верещагин, уходи с баркаса", - закричал Сухов. Но тот не расслышал и завёл мотор. Гранаты оказались не той системы, увы. "И встать, когда с тобой разговаривает подпоручик"...
(Фильм "Белое солнце пустыни)
Геодезическая изыскательская партия в составе четырёх человек - три мужика и одна женщина работала на Дальнем Востоке предгорьях хребта Сихотэ-Алинь. Как вы уже догадались, женщиной была наша Надя. Работа была тяжёлой. Зима, глубокий снег, тяжёлый груз, который надо было тащить на плечах, чтобы на очередной вершине установить тригонометрическую вышку - в общем, работа не для слабых.
Слава Богу, что в этот раз не надо было тащить с собой палатку. Партию рано утром на машине привозили в район гор, а вечером забирала в заранее обусловленном месте. Но однажды карта, которой они руководствовались, оказалась не точной. В результате они свернули не в тот распадок, на который рассчитывали. Он тоже выводил к дороге, но по пути в два раза длиннее.
Когда они это поняли, настала ночь, и вдобавок ко всему они попали в густой валежник. Тот, кто ходил по тайге, может подтвердить, что хуже для передвижения может быть только кедровый стланник. По тому вообще нельзя идти, можно только ползти. Вдобавок к морозу минус 37 градусов добавилась метель. Группе грозила верная гибель. Они еле тащились в полной темноте наугад по глубокому снегу, и было ясно, что до утра им не выдержать, т.к. все попытки разжечь костёр задувал ветер. Но они ползли, т.к. ничего другого не оставалось. Но все понимали, жить оставалось час, от силы два, т.к. стоило только остановиться, мороз пробирал до костей.
Надежда ползла четвёртой и держалась только на самолюбии, чтобы не подвести трёх мужчин, которым бы пришлось тащить её тело, если бы она прекратила двигаться. Но силы явно подходили к концу, и тогда Надя, которая не верила в Бога и никогда не молилась, произнесла: "Господи, ну если ты есть, помоги нам выбраться живыми из этой передряги."
И вдруг, минуты через три, произошло чудо - валежник кончился, и они наткнулись на вход в землянку. Поскольку всё было в абсолютной темноте, смещение траектории пути на полтора-два метра в любую сторону, и они бы проползли мимо землянки. А тут попали точно в дверь. Внутри оказалась печка-буржуйка, набитая сухими дровами и берёзовой берестой для растопки, а на полке две банки тушёнки, сухари и заварка для чая.
Когда все четверо лежали, наевшись, на полатях и млели от жара, который шёл от растопленной печки, никто не мог поверить, что всё кончилось и они живы, но каждый вспоминал и благодарил своего АНГЕЛА-ХРАНИТЕЛЯ. Кстати, Голтис утверждает, что у некоторых он не один. Не случайно в песне поётся:
"Иду в поход - два ангела вперёд,
Один душу спасает, другой тело бережёт..."
Утром, никто никуда не пошёл. Надю не будили, мужчины нарубили дров с большим запасом, набив ими печку, и пол дня наслаждались тем, что они живы. Лишь к вечеру
группа вышла на дорогу и пешком, преодолев 15 км, прибыли в лагерь, а через день приехали и привезли в землянку продукты. Так охотничий закон, который в тайге соблюдается свято, спас Надиной группе ЖИЗНЬ.
ЭПИЛОГ
***
В те годы – 80-ые уже минувшего давно 20-ого века,мы не могли представить, и если б кто-нибудь сказал, то мы б не поверили, что спустя тридцать лет лесные избушки в нашем крае будут запираться на чугунные засовы с секретными замками, на окна повесят решётки, чтобы случайный путник не разорил.
Живя в таёжной деревушке – в Няксимволе, уезжая в отпуск, вполе, мы подпирали дверь дома простой лопатой. Без нас, в наших квартирах, жили командировочные, студенты, те, у кого ещё не было своего жилья. И то воспринималось нормой, а замки не продавались в магазинах – были не нужны.
Спустя 10-ть лет!..
К сожалению, худшие прогнозы в отношении лесов России оправдываются. И человеческий люд нового поколения сибиряков живёт одним днём, по принципу: «после нас – хоть потоп!». О таёжном законе напрочь забыто.
Помню, шла по расквашенному зимнику, впервые сама остановила попутный «Урал». Впервые попросила подвезти до села. И была в шоке: водитель отказал, сославшись, что спешит. Бросил женщину «в возрасте», односельчанку в зимней тайге!..
Что ж, пожелала ему удачного пути и не сломаться в мороз на зимнике…
Прежние годы просто не мыслилось, чтоб водитель не остановился, и не предложил подвезти.
Сейчас молодёжь сокрушается: сломался снегоход, машина, оставил на час, чтоб сходить в село за помощью,- разберут на запчасти, вытащат всё, что успеют выкорчевать… - свои же, не пришлые!..
Читаю в Интернет по Сибири: кругом охотники стремятся спрятать избушки от разорения. Закладывают тропинки мхом, чтоб туристы не нашли, не нагадили и не сожгли.
Не так давно по центральному каналу телевидения «знаток» делился опытом путешествияв тайге Сибири без денег и продуктов – «автостопом». Он рекомендовал жить в избушках местных охотников: там всегда припасено не только съедобное, но и вдосталь деликатесов, даже - спиртное. Есть бензин, «абэшки» для зарядки телефона, радио, Интернет, постельные принадлежности и наколотые дрова. – Курорт бесплатный! Можно вольготно отдыхать не одну неделю – бесплатно!..
Слушала, пребываяв шоке!
С центрального канала, по сути, рекомендовали- обучали, как обворовать и ограбить таёжного жителя - обучали совершению тяжкого уголовного преступления, как минимум - вторжение в чужую собственность и грабёж.
Охотники перед зимним заездом подготавливают «сезон»: завозят продукты и всё необходимое для автономного проживания. Часто в осеннее - зимнюю распутицу, пока не встанут реки, таёжник не имеет возможности выехать, выйти в село даже в экстремальной ситуации.
Представила, как охотник, зайдя в угодья для охоты, оказывается без запасов продуктов и прочего снаряжения, в разграбленной туристами избе. Продукты закупаются на кровные гроши, завозятся подчас с риском для жизни по горным рекам. На завоз расходуется дорогостоящий в нефтяном клондайке бензин.
Сейчас со всех центральных сцен агитируют за «внутренний» туризм. К нам тоже повалили «туристы», особенно рыбаки. Едут по зимнику на навороченных джипах, с прицепами, со снегоходами. И вывозят тонны рыбы, вылавливая отнюдь не всегда простыми удочками. Ловят на продажу – для обогащения, а не для собственного потребления. Поджигают лес, уничтожают ради пьяного развлечения птиц.
Мне доводилось тушить несколько суток подряд запалённую туристами тайгу. Молилась всем Богам и Духам о дожде. Измотанная, обессиленная, без сна, про еду и речи нет, носила ведрами воду с реки. Трое суток шёл дождь, а пламя уходило под корни вековых кедров, пряталось под мох…
«Навороченных» туристов, что не потушили тот костёр, с карабинами и коньяками, сопровождал бывший учитель по охотоведению, исконно коренной житель, «работающий» теперь «гидом». А призывали посетить наш край - с центральных трибун, в том числе профессиональные всем известные экологи.
Всецело поддерживаю мнение рядовых таёжников: «Туристы – это бичь тайги!». Нельзя туристов допускать в урман, пусть отдыхают в Турции на золотистом пляже, но не в Сибири! Тайга – не для развлечения! Она – наши лёгкие! Наше будущее.
("Закон тайги" Тулпар Немшан)