подражание старухе Изергиль
-В отрочестве, (моё пребывание в период от 12 до осьмнадцати лет) я была весьма любвеобильной особой! Хотя, если уж совсем честно, началось это еще в 10 лет. Мои родители купили телевизор. Подвыпивший местный спец долго устанавливал антенну, взметнувшуюся в небо костлявым пальцем, увенчанным высоко в небе металлической лесенкой. И ломом ее шерудил, стараясь поймать «волну». А телевизор в доме мельтешил белым снегопадом или косыми полосками, пока,наконец, не явил мне лицо красавца мужчины! Это был Пал Палыч Знаменский из «Следствие ведут Знатоки». Влюбившись в него месяца на три окончательно и бесповоротно, мечтала только об одном - снова увидеть сумрачно нахмуренные брови и редкую улыбку, от которой освещался даже экран. Потом фильм кончился и Пал Палыч Мартынюк тихо удалился в сундучок моей души, но оставил на нём шрам: я захотела всенепременно стать следователем.
Но желание влюбляться не пропало. Дело в том, что я была в этом деле человеком не обделенным. Неуёмную девичью фантазию питали журналы «Советский экран» и «Киномеханик», которыми были забиты все полки шкафов. Выписывал их папка, работавший киномехаником, каждый год, они скопились и за прошлые года, и, конечно, радовали меня и каждый текущий месяц. А еще ведь вместе с папкой я каждый день бегала и на детский и на взрослый нередко сеансы!
Портреты актеров заботливо лепились, где на пластилин, к бурному негодованию мамы, где на кнопки, где в рамочки, и с каждой стены улыбались мне Миронов, Крючков, Тихонов, Золотухин. Мало того, я еще умудрялась искать какие-то адреса и выписывать фотографии артистов из самой Москвы, наверное. Сердце прыгало воробьем, когда я волокла домой очередную стопочку. По дороге не выдерживала, вскрывала бандерольку и, затаив дыхание, перебирала свои черно-белые сокровища, среди которых попадались – о, счастье, штук шесть цветных . И ничего, что из 50-ти открыток любимых актеров было всего два! Но зато, в отличие от своих сверстников, я знала об артистах почти всё (о чем писали в журналах). С чего я решила, что без встречи со мной они перемрут, как мухи, ума не приложу. Наверное, исключительно после просмотра фильма «Олеся» с красавицей Чурсиной сделала такие выводы.
Господи, в кого только я не влюблялась! Конечно, же первым претендентом на моё девичье сердце был Дин Рид. Да нет…, вторым уже... После Пал Палыча. Синеглазый улыбчивый ковбой из «Братьев по крови» разбил моё сердце одной только улыбкой, какой, конечно же, не было у Гойко Митича. Хотя, тот тоже был хорош, особенно плечи и глаза, как угольки. Но Дин Рид это было что–то…А тут еще он приехал на БАМ. Это, считай, в пяти шагах от счастья. Моего, да и его.
Полоская за огородом белье, или топая по островку в самую его глубь, я напускала на себя самый что ни на есть томный вид, как и полагается девице из диких мест, не избалованной вниманием . И больше всего мне мечталось, что там, за протокой, вдруг случайно окажется Дин Рид! Ну мало ли куда он попросился, будучи на БАМе… Может, самую глушь хотел посмотреть, а тут раз и я! Красавица такая, двенадцатилетняя, с ведрами на берегу, с коромыслом а–ля рюс!
Где-то через месяц после «Братьев по крови» привезли в клуб «Виннету». Одного моего взгляда было достаточно, чтоб оценить шансы Дина Рида и Виннету. Дин Рид проигрывал сокрушительно. С другой стороны, Дин Рид хоть к БАМу приблизился, а этот самый Виннету со своей киностудии ДЕФА вряд ли вылезет вообще.
В общем…, со взаимностью никак с этими двумя. Будем следить за кино внимательнее…
Потом у меня был Карел Готт, но мною же был и отвергнут, в силу какой-то повидлообразности в улыбке. К слову сказать, я ему совершенно точно не светила. Там такие певуньи рядом выступали, всякие Марии Радович и Чепраги, от которых любой бы голову потерял, даже невозмутимый Гойко Митич.
О-о-о…, а романы с индийскими парнями! Это ж была песня, а не улыбка у Риши Капура! Это я сейчас вижу, что он был несколько толстоват для меня, и вообще был, мягко говоря, перекормлен, а тогда… Тогда я безнадежно рыдала на «Бобби», прячась в тень колонны и стараясь не попадать в такт рыданиям подружки, чтоб не очень уж голосить, заглушая звук динамиков.
Вскоре появился Амитабх Баччан, стройный, подтянутый, а за ними Митхун Чакроборти, тот самый танцор Диско! Металась, металась между ними, но решила, что я все-таки славянка и встречаться с ними точно не буду.
Потом был Челентано! А затем я вдруг увидела графа Рязанова, который Николай Караченцов. И поняла наконец-то, что настоящая красота вовсе и не в красивой улыбке, и красота вообще понятие спорное.
О чем это я… Старуха Изергиль надолго умолкла.
- И однажды, когда я стала уже большая, училась,училась, училась..., когда всю меня скручивала какая-то боль внутри (следствие предыдущей сессии и нервов), меня подняли на кражу. Больше всего в этот августовский день мне не хотелось куда то ехать, так как это был вообще-то выходной. Но…, опергруппа!
И вот я делаю осмотр места происшествия (Привет, Пал Палыч Знаменский!). Один из пострадавших нервно пыл полы, наколдовывая все кары небесные ворам-проходимцам.На мою просьбу подойти, представиться испепелил меня взглядом: «Гостей не принимаем». Пришлось таки усадить строптивца за стол, покрутить перед ним красными корочками и взяться за рутину: осмотр, объяснение, допрос. Сколь не вредничал потерпевший, но рассказал всё про кражу из комнаты, где жили студенты–практиканты.Студентов «обнесли» подружки, прихватив у всех, чтоб не обидно было – обувь, одежду, спортивную форму. Пришлось потом и созваниваться, и переписываться, и встречаться, когда дело наконец-то закончилось, чтоб направить его в суд. И до меня дошло, что Челентано и Дин Рид, хоть и красивые, но страшно далеки они от народа…
Потерпевший в той давней краже сидит сейчас рядом и строгает какие то деревяшки… Тридцать лет уже. Осужден на пожизненное.