Утром 5 ноября 1941 года мы (бабушка, мама и я)отправились в гости к родне,
жившей за "Белым мостом"(нынешняя автостоянка ялтинского Зоопарка. Дом сгорел в конце войны).Родня по линии моего деда(его брата Евстафия Юльевича).Дом большой, двухэтажный, большой двор, рядом шумит речка (общий сток Яузлара и Учан-Су).
Перед верандой второго этажа колышется крона громадного грецкого ореха, по ветвям которого я шастал, когда мне доводилось здесь бывать. От бабкиного дома на пересечении ул. Крестовой( ныне Чернова) и Колхозной №25 (теперь ул. Фурмана)до дома родни более двух километров по горной местности, так что пришли мы почти к обеду. Репродуктор сообщал военные новости, звучали бодрые призывы остановить врага под Москвой, что наше дело правое и Победа будет за нами. За застольем и пересудом новостей быстро наступила темнота и мы начали готовиться ко сну.За приготовлениями мы даже не заметили, что замолчал репродуктор. Вдруг погас свет и до нас донеслось эхо недалёкого мощного взрыва, за ним последовали ещё более отдалённые взрывы. Нам это было уже в привычку(шла война, бомбили порт, город и окрестности), только взрывы были какими-то другими - без гула моторов и свиста бомб, ночь окрасилась заревами пожарищ, а утром глазам предстала мрачная картина - над городом висела серая кисея облаков, витала сажа и стоял стойкий запах гари.
Возвращаясь домой и выйдя на пригорок, мы увидели справа горящие корпуса санатория "Узбекистан", а внизу слева, под холмом Дарсан густые клубы дыма - горела нефтебаза, горизонт над морем не просматривался и там, внизу, тоже было темно от дыма. По Аутке мотались ГАЗики с людьми в полувоенной форме и навстречу нам двигались тыловые воинские части в направлении на Севастополь.
Так в чаду и гари прошла на редкость тихая ночь с шестого на седьмое ноября.
С восточного края бабкиного огорода, там, где рос большой чёрный инжир, хорошо был виден створ акватории порта от маяка слева до крыши гостиницы "Ореанда" справа. Мой дядька Василий Иванович встал засветло и обирал маслину, когда я вышел во двор и пришёл ему на помощь. И тут мы увидели выходящий на рейд
теплоход, ещё не зная о его назначении - с началом войны рейсовые суда не ходили, только вояки, надолго в порту не задерживаясь.
Выходил он кормой, медленно, явно перегруженный, с заметным креном на правый борт, и вот запенились буруны за кормой и на удивление ходко он взял курс
в море, в сторону Кавказа. Было это часов в 8 с небольшим(часов при нас не было, впрочем их не было вообще. В комнате у бабки висели ходики, которые она заводила по радио, а оно умолкло вчера и молчало до конца войны. У мамы были золотые наручные часики, но носить их с началом войны она остерегалась - могли ограбить, поэтому механизм не заводила. Через некоторое время мы услышали рокот авиационного мотора.
Гул пронёсся над головами и затих в той же стороне, куда пошёл теплоход.
Как мы узнали потом, это была "Армения" - пассажирский теплоход, приспособленный под санитарный транспорт. Свои личные соображения по этой проблеме я изложу ниже.
Мы ещё не знали, что немцы уже на восточной окраине Ялты - в Массандре.
К полдню немцы уже полностью заняли город, но к этому времени "Армения", вернее, то что от неё осталось, уже несколько часов лежало на дне.
************
Сделав за время обороны Севастополя несколько благополучных рейсов на Кавказа (Туапсе) "Армения", в качестве санитарного транспорта и вывезя в тыл около 15 000 раненых и других грузов, приобрела ореол заговорённого судна и в час поступления приказа "оставить Севастополь!"находилась в бухте Севастополя и принимала на борт очередную партию раненых. Капитан Плаушевский получил приказ командующего Черноморским флотом адмирала Октябрьского забрать и личный состав госпиталя, а также весь личный состав медицинского персонала Флота, всех специалистов вплоть до медсестёр и медоборудования.Кроме того необходимо было погрузить на борт и некоторое количество партийного и советского руководства с семьями.
Имея перегруз, "Армения" должна была с наступлением темноты 6-го ноября выйти в море прямым курсом на Туапсе. Уже на ходу капитан получает приказ зайти на рейд Балаклавы для принятия секретного груза. По свидетельствам исполнителей и очевидцев это заняло несколько часов (количество их не уточняется). В Балаклаве
капитан получает ещё один приказ - зайти с той же целью в Ялту.
И вот тут есть неуточнённые моменты: если судно в Балаклаве задержалось на несколько часов, значит, при его скоростных возможностях,оно не имело права заходить в Ялту, в противном случае оно не могло дойти до Туапсе затемно и рисковало быть обнаруженным в море, пусть даже вблизи кавказских берегов.
А если учесть время стоянки в Ялте для погрузки семей ответ.работников Ялты.
то в Ялте оно вообще должно было встретить утро. А это гарантия гибели то ли у причала Ялты, то ли на выходе в море, что и произошло. Капитан, получив приказ дождаться темноты, нарушил его, выйдя из Ялтинского порта. Он рассчитывал прорваться, нежели быть захваченным в плен с командой, грузом и людьми или быть однозначно потопленным, стоя неподвижно у причала. В таких условиях "Армения" была обречена, что и случилось.
И вот я сейчас рассуждаю, а что если бы она осталась в порту Ялты и немцы, зная, что город уже в их руках, не стали бы бомбить, а захотели взять в плен, то
был вариант для многих уцелеть - плен, разумеется, не санаторий, но многих
местных жителей, кроме партийцев, евреев и военнослужащих, вообще отпустили бы по домам (у меня есть основания к такому заключению), многих бы интернировали.
Что было бы с ранеными - трудно сказать - при отсутствии квалифицированной помощи многие бы не прожили и нескольких дней. Партийные работники и евреи были бы сразу расстреляны, но погибло бы малое количество людей, а не около 7 000 и не вошла бы "Армения" в список самых жутких морских катастроф и вообще могла уцелеть как плавающая единица.Однако, история не знает сослагательного наклонения.На судне были ответ.работники НКВД, которые отвечали за балаклавский груз и по их приказу Плаушевский вывел судно в море.
Груз не должен был попасть в руки врага.
И ещё одна деталь. По воспоминаниям И. Вергасова (сов. писатель)последний руководящий состав партизанского отряда, уходя из города и поднимаясь в горы в районе Беседки Ветров, наблюдал, как "Армения" была атакована двумя штурмовиками, как огрызался и палил по самолётам катер охраны, сопровождавший "Армению".Судно опосредовано вело боевые действия, поэтому под защиту международного права не подпадало.
По сведениям других очевидцев катеров было два, так что немцы, разозлённые военным отпором, международное право, разумеется, проигнорировали.
Повторю: я высказал только свои соображения по этой теме и многие другие моменты
рассматривать не входит в мою задачу.
П.С. Уже после написания этой статьи я прочёл в один из своих посещений ВИКИПЕДИИ в статье, посвящённой истории Ялты, что немцы заняли Южный берег и Ялту 8 ноября 1941 года. Если бы это было так, то "Армения" благополучно дошла бы до Туапсе в ночь с 7 на 8 ноября, что не соответствует действительности.
Там же прочёл, что все разрушения в городе и окрестностях произошли в период немецко-фашисткой оккупации и несведущему читателю это преподносится так, что вина, естественно, лежит только на оккупантах и умалчивается, что все разрушения в Ялте и районе были произведены нашими же специальными отрядами при отступлении наших воинских частей.
.............................
А теперь сделаем несколько предположений. связанных с судьбой т/х "Армения".
Теплоход, используемый как санитарный транспорт, хорошо зарекомендовал себя в этом качестве и, совершив около пятнадцати "ходок" до Туапсе и обратно в Севастополь, отработал тактику и маршрут и по времени, и по ходовым качествам. Руководство севастопольским укреп.районом и адмирал Октябрьский, командующий Черноморским флотом, хорошо были об этом осведомлены.
И тут вопрос первый - приказывая капитану Плаушевскому зайти в Балаклаву за особым грузом, руководство исходило из того, что судно успеет дойти до Туапсе
за тёмное время суток и совершенно не учитывалось, что поступит приказ зайти в Ялту. После поступления приказа зайти в Ялту встаёт вопрос второй, а было ли в курсе руководство Обороной Севастополя о том, что враг уже в районе Массандры, откуда прекрасно виден и простреливается район акватории ялтинского порта, где
стоит "Армения под загрузкой.
На теплоходе уже находились ответственные за балаклавский груз лица и они отдают капитану приказ немедленно выходить в море. Рассвет застаёт обречённый теплоход
перегруженным, выходящим из створа акватории на рейд.
И тут возникает третий вопрос, - знали ли немцы об этом маршруте и о том, что "Армения" находится в Ялте. Отработанная тактика ночных переходов здесь не работает - с утра появляются самолёты-разведчики и докладывают обстановку на море и суше по командам. Не успела "Армения" дойти до Аю_Дага, как это стало очевидным для немцев.
По приведенным выше словам Вергасова два налетевших немецких штурмовика в течение нескольких минут пустили теплоход на дно. Очевидцы и несколько выживших
выплывших на берег утверждают, что был взрыв, расколовший теплоход пополам, после чего он сразу исчез с поверхности моря.
Так что никуда дальше Медведь-горы теплоход не ушёл, он просто был разорван на мелкие кусочки и его уже невозможно найти. И тут возникает ещё одно предположение - сдетонировал от взрыва торпеды заряд атомного устройства, который успели погрузить в Балаклаве, где находилась секретная советская лаборатория по ядерным исследованиям, о которой задолго до войны знали немцы, работавшие совместно с советскими учёными в Подмосковье в области ядерной физики.
Такое тоже возможно предположить.