Некто N всю свою жизнь ждал. Сначала он хотел пойти в школу, где с нетерпением дожидался то конца уроков, то начала каникул, то затем – выпускных экзаменов.
Та же история повторилась в институте, который к защите диплома осточертел хуже горькой редьки. Потом N предвкушал наступление любви, а когда она состоялась, то истово считал дни до первой близости, до рождения дочери – ждал, ждал, ждал…
Дочь росла, и постоянно N чувствовал себя так, как это бывает со стоящим на автобусной остановке поздней осенней ночью, когда автобусы редки, а расписание существует лишь номинально. Он словно переживал заново все ожидания своей жизни, но еще острее: когда дочь начнет сидеть? Скоро ли появится первый зуб?
Но вот чадо незаметно выросло и вышло замуж, оторвавшись от родителей, а N всё считал дни: то до отпуска, то до пенсии и, наконец, до последнего часа, который явственно замаячил впереди. И когда дистанция до ухода стала совсем коротенькой, N вдруг сообразил, что сам урезал свои дни ожиданием, пропустив и не просмаковав самое важное. И тогда N, чувствуя, что отпущенное время съеживается, как снежинка на теплой ладони, завопил: «Остановись, мгновенье, я буду хранить тебя и не дам истаять!»
И так неистов был его крик, что кто-то наверху сжалился над N. Время замерло, а Последний миг растянулся до невозможности, вместив в себя целиком и боль изношенного тела, и страх падения в смерть. И N перестал, наконец, ждать.