День удивительных совпадений

Виктор Панько
ДЕНЬ УДИВИТЕЛЬНЫХ СОВПАДЕНИЙ
(Из мемуаров)
29 октября 1966 года я приступил к исполнению своих служебных обязанностей в составе Рышканского районного отдела Министерства охраны общественного порядка (МООП) в должности старшего инспектора детской комнаты милиции.
Направил меня служить в милицию по комсомольской путёвке Рышканский райком комсомола после беседы с первым секретарём райкома Павлом Степановичем Бойко.
В ходе беседы выяснилось, что я, в своём 22-летнем возрасте, во всех отношениях подхожу к этой работе. Служил в армии три года. Работал учителем, имею педагогический стаж. Значусь студентом второго курса заочного отделения математики Бельцкого госпединститута.
- Военное звание у тебя – старший сержант, а в милиции – должность майорская, но это не беда, – посоветовал Павел. - Армейские рядовые бывают милицейскими подполковниками, так что сомневаться и раздумывать долго не приходится. Соглашайся! Путёвку мы тебе выпишем сегодня же. Ну, как?
- Согласен…
Тогда у меня время от времени стали появляться мысли о том, что углубление в изучение математики  меня совершенно не прельщало. Нельзя сказать, что я совсем не разбирался в этом предмете, у меня даже бывали отличные оценки в школе, но на физмат я поступил из-за увлечения физикой, а учёба на стационаре убедила меня в том, что в математике у меня нет перспектив.
Поэтому я подумывал о том, чтобы поступить заново, сдав вступительные экзамены на заочное отделение пединститута, но на этот раз – на филологический факультет, отделение  русского язык и литературы. Литературой я увлекался, много читал, и это давало мне шансы быть здесь более успешным.
После окончания средней школы прошло шесть лет. Надо было освежить в памяти знания по русскому языку, литературе, истории, немецкому языку, чтобы сдать вступительные экзамены и пройти по конкурсу.
Стал потихоньку готовиться по предметам и выяснять возможности осуществления этих моих планов. Рассказал о них заместителю начальника райотдела.
Оказалось, что сослуживцев эти планы совсем не вдохновляли:
- Ты будешь ездить на сессии, а кто за тебя будет тут работать с несовершеннолетними? У нас же  не гражданская контора, а – милиция. Надо это учитывать….
Обстановка оставалась невыясненной, и я перестал готовиться к поступлению.
И вот настал день, который мне не забыть никогда, день, обозначивший крутой поворот в моей жизни и моей биографии – 31 мая 1967 года.
Поистине счастливый день в цепи удивительных совпадений!
О нём и пойдёт речь.

Это был обычный, ничем не примечательный день. Ясное, тёплое утро. Хорошее настроение. В милиции мой рабочий день начинался в девять часов. Я жил в Рышканах на квартире у тёти Маши Рыбалтовской, в частном доме, расположенном недалеко от стадиона, в километре от автовокзала.
Приятно вспомнить то время, тётю Машу, которая относилась ко мне и к моим односельчанам и друзьям, жившим тогда у неё: Вове Трубачёву, Жене Даскалу и Коле Урсулу как к своим детям. Вова, как и я, работал в милиции, Женя с Колей учились на курсах шоферов.
Мой путь на работу пролегал по дороге рядом с Рышканской средней школой номер два, директором в ней был талантливый педагог и душевный человек Леонид Иванович Колибаба, с которым я познакомился по служебным делам.
Было около 8 часов. Радиорепродуктор, установленный на столбе на территории школы, заканчивал передавать последние известия по Молдавии.
И вдруг я слышу: «Сегодня – последний день приёма документов на заочное отделение Бельцкого государственного педагогического института. Наш корреспондент беседует с….».
О чём беседовал корреспондент, я уже не слышал. Было не до этого.
«Если я сегодня не сдам документы – год будет потерян! Нужно действовать!».
Примечательно, что я не почувствовал особой тревоги или беспокойства. Появилась какая-то энергия, желание двигаться и непонятное до сих пор чувство уверенности в успехе задуманного.
Я поспешил на службу.
В тот день начальника райотдела подполковника Василия Михайловича Андона, опытного оперативника, участника Великой Отечественной войны, относившегося ко всем нам, молодым сотрудникам, по- отечески, замещал майор Дмитрий Иванович Катрук.
- Товарищ майор, разрешите обратиться!
- Обращайтесь!
- Я хочу поступать на филфак в Бельцкий пединститут, завтра – первый вступительный экзамен, мне нужно сдать докумены в приёмную комиссию, для этого нужно Ваше разрешение и подлинники документов. Если этого сегодня не сделать, то я потеряю год. А по штату на моей должности положено иметь высшее педагогическое образование.
- Ну, у нас непонятно, как быть потом с твоими сессиями, кто будет тебя замещать?
- Тогда откажите мне в этой просьбе, чтобы я мог пожаловаться по инстанции.
- Не кипятись. Сейчас разберёмся. Твои документы в отделе кадров министерства в Кишинёве. Позвоню туда и определимся.
Позвонил.
Выяснилось, что никаких препятствий для моего поступления в институт быть не может, я могу сегодня приехать в Кишинёв за документами (самый важный – «Аттестат зрелости» - документ о среднем образовании), подать из в институт, и взять отпуск на период сдачи вступительных экзаменов. Такие разъяснения получил майор Катрук у кадровика майора Храпова.
Новость для меня была хорошей. Но как в столь короткий по времени срок попасть в Кишинёв, взять докуменеты и отвезти их в Бельцы? Мне казалось это малоосуществимым.
Было уже начало десятого, а время летело с умопомрачительной быстротой.
«А попробую другой вариант,- подумал я. – У меня есть копия аттестата, фотографии. Поеду в институт, объясню ситуацию и попрошу, чтобы выписали мне экзаменационный лист и допустили к первому экзамену по копии. Завтра – сочинение. Если сдам – привезу подлинник, а если провалю – отчислят без проблем!».
В институте я был в начале первого.
Проректор по заочному обучению, общительный пожилой мужчина, встретил меня приветливо, выслушал внимательно и сказал:
- Молодой человек! Нам такие студенты, как Вы – очень нужны. Вы служили в армии, можно сказать, определились, уверен: будете серьёзно относиться к учёбе. И – особеннло на филфаке, там – почти все – женщины.
Но… В этом году ничем не могу Вам помочь. Не могу нарушить правила приёма. Нужен подлинник аттестата. Привезёте документы к 17 часам – никаких проблем, примем с удовольствием. Не привезёте ждём Вас в следующем году!
Посмотрел на меня, подумал немного и сказал:
- В крайнем случае наши сотрудники будут здесь до 19 часов, работы много по подготовке заврашнего экзамена, оформлению экзаменационных листов. Если хотите попытаться… может быть, успеете.
В Кишинёв тогда можно было лететь самолётом минут 40. Но расписание было такое, что я еле-еле бы успевал, а если учитывать время переезда из аэропорта в центр Кишинёва – шансов было очень мало.
Оставался один выход – такси.
Автовокзал и таксопарк тогда располагались недалеко от института, старожилы помнят, рядом с бывшим кладбищем.
Я поспешил туда, и, примерно, в два часа с хвостиком сел в такси.
Вспоминаю тогдашнее своё настроение и сам удивляюсь: не было ощущения тревоги от предстоявших событий. Какой-то азарт, что ли? Таксисту я не говорил о спешке, ни о чём его не просил.
Без двадцати минут пять я был в министерстве, прошёл в отдел кадров. Майор Храпов собирался уходить куда-то и начинал опечатывать дверь.
-Товарищ майор! Из Рышкан Панько за документами! Пожалуйста….
- Хорошо, что ты успел. Документы подготовлены. Распишитесь.
Ух!
Бегом – на автовокзал, благо не так далеко, может, успею на такси, на котором приехал.
Не успел. Бельцкий таксист уехал.
У другого было два места. Я уже было сел, но тут подошли мужчина и женщина. Они едут вдвоём. Таксист попросил меня понять его и их. Я понял и освободил место.
Я – накануне краха всех надежд. Время уходит катастрофически быстро. Настроения – никакого.
И тут – внимание!
Ко мне подходит молодой человек лет двадцати пяти, модно одетый и пытается завести со мной разговор.
Мне, естественно, - не до разговоров.
Пока он не спросил:
- Ты был в Ташкенте на землетрясении?
- Был.
- С кем, как?
- С военными строителями из Белоруссии.
(У меня на лацкане пиджака был значок «Строителю Ташкента» - на фоне многоэтажки красная роза).
- А я был в составе стройотряда из Кишинёва.
- Рад.
Но признаков особой радости на моём лице он не обнаружил.
- Ты чего ждёшь?
- А, уже всё пропало!
- Что случилось?
- Я через два часа должен быть в Бельцах с документами, завтра – первый экзамен, а я тут торчу. Добраться уже невозможно, теряю год.
- Что же ты молчишь!!? Жди меня здесь! Не уходи!
Через несколько минут незнакомец, я до сих пор не знаю его имени, приехал на такси. То была «Волга» новой модификации. Рядом с водителем  сидела девушка. Три места были свободны.
- У тебя деньги есть заплатить за троих? – спросил он.
- Да. Не проблема.
- Садись.
Я сел на заднее сиденье.
Мой спаситель продошёл к водителю:
- Ты видишь этого человека? – спросил, показывая на меня.
-Да.
- Разбейся, но довези его в Бельцах куда ему нужно до семи часов!
- Понятно.
Мы махнули друг другу на прощание, так и не познакомившись.
Выехали из Кишинёва. Никогда, ни до того, ни после я не ехал на машине так быстро. Оказывается, таксист был в своё время гонщиком на спортивных машинах.
Как ни удивительно, мы приехали в пединститут без пятнадцати минут семь.
У меня приняли документы и выписали экзаменационный лист.
Я взял лист с мокрой ещё печатью и поехал в общежитие кирпичного завода, где жил брат моей мамы Александр Михайлович Ротарь с женой Дуней.
Переночевал у него, встал утром и поехал в институт на экзамен.
Написал сочинение на свободную тему.
Поехал в Рышканы, взял отпуск на время экзаменов.
Из Рышкан поехал в Данул за учебниками по литературе, русскому языку, истории и немецкому языку.
Из Данула поехал в институт и узнал результаты сочинения – «четвёрка».
Дальше было так. Два дня – на экзамен. Русский язык и литература – сдал. История – сдал. Немецкий язык без подготовки – сдал.
Результат – зачислен.
Из шести лет, на протяжении которых я учился на филфаке, года три моя фотография была среди лучших студентов заочного отделения. Государственные экзамены я сдал с отличными и хорошей оценками.
В 1975 году работал преподавателем на кафедре методики преподавания русского языка, в 1992-93 годы – преподавателем украинского фольклора на кафедре украинского языка и литературы этого же Бельцкого пединститута. Был научным сотрудником Академии наук Республики Молдова, журналистом. Стал писателем и даже – поэтом. Написал с десяток книг.
Вот так один поступок одного незнакомого мне человека повлиял на линию моей жизни.
Размышления над этими событиями убеждают в том, что не только поступки, но и слова каждого из нас могут повлиять на окружающих людей или одного человека настолько сильно, что возвысит его, даст ему стимулы к жизни и к творчеству, или, наоборот, смешает его с грязью, унизит и превратит его в ничто.
Но это уже зависит от того, какие мы будем распылять вокруг себя поступки и какие слова.
Знаю ли я имя того человека, который стал для меня спасителем в самый ответственный момент моей биографии?
Нет, не знаю, хотя стех пор прошло 50 лет.
Хотел бы я знать это имя?
Да, хотел бы.
Искал ли я его?
Да, искал.
Нашёл?
Нет, не нашёл.
В процессе поиска я пришёл к предположению, что это был Борис Гамурарь, который незадолго перед этими событиями работал в Кишинёвском горкоме комсомола и участвовал в составе молдавского стройотряда в восстановлении и строительстве Ташкента в 1966 году. Иначе – как он мог так быстро найти такси, и почему его должен был послушать водитель?
Впоследствии Борис был министром обороны Республики Молдова.
Но это – всего лишь предположение. Удастся ли нам с тем человеком встретиться во второй раз и  познакомиться?
Кто знает?
А день тот, 31 мая 1967 года, врезался мне в память в малейших подробностях, видимо, до конца жизни.