С этой кирпичной стеной, представляющей собой остатки былого каменного строения, мы с сыновьями повстречались в самом начале семидесятых, когда начали знакомиться с находившимися по соседству лесами. Стена была расположена на прямоугольный вырубке, на перекрёстке двух просек. Одна вела по направлению к Самсонову, другая - через болото к Дворишкову полю. На вырубке мы обнаружили несколько глубоких ям с остатками старых досок - видимо, бывшие подвалы деревянных зданий. Что это было за поселение - хутор, деревушка, сторожка - никто из встречных грибников объяснить нам не мог. И лишь позднее, лет восемь назад, один местный старожил из Ломов рассказал мне, что это остатки былого здания для зэков, которые в военные годы занимались здесь торфоразработками. Для них же невдалеке был выкопан и большой пруд, в котором они отмывались после работы. И все эти торфяные дамбы - "Чёрное болото" - это их рук дело. В послевоенные годы торфоразработки прекратились, заключенные были переведены в другие районы и частично амнистированы, а жилые постройки разобраны на бревна и кирпичи. Кстати, эти разборки стен продолжались еще в восьмидесятые - запасливые деревенские мужички приезжали сюда на тачках, и на мотоциклах.
В начале восьмидесятых вырубка, у которой размещалась стена, была полупустой. На ней только начинал разрастаться малинник с кустарником. И я несколько лет целенаправленно приходил сюда за малиной, будучи уверенным, что ягодник оправдает мои надежды. В какой-то год кустарник был вырублен, и просеку засеяли однолетними ёлочками. Однако рост их заглушил березняк, буйно разросшийся на сече в последующие годы. Мне казалось, что и он рос ровными, параллельными рядами, будто специально посаженный.
В течение десятилетия березняк вырос в настоящий молодой лес, в котором стали попадаться белые и подосиновики. В начале девяностых его почему-то вырубили, и даже очистили вырубленное пространство. А через год здесь вдруг, будто из ниоткуда возникли стройные ряды молодых елочек, которые стали быстро расти, и к началу двухтысячных здесь стал формироваться настоящий еловый лес со всеми его достопримечательностями.
Вначале в лесу появились цветы: ландыши, ночные фиалки, кукушкины слёзы. Через несколько лет цветы исчезли, но стали расти грибы, в основном осенние: волнушки, зеленушки, синюшки, и дальше рыжики. А лет пять назад я стал находить тут и белые. Этот лес известен многим грибникам. Они двигаются сюда со всех направлений. Однажды я встретил здесь двух парней, забравшихся аж от самого Стромихино.
Мне удавалось не раз собирать тут хорошие урожаи, и даже в присутствии в лесу других старателей. В основном собирал волнушки. В прошлом же году повезло с зеленушками и рыжиками. Крепких зеленушек набрал полбидона. А рыжиков - чуть ли не целый. И они были совершенно чистые, без единой червоточины. Но пришлось порядком поползать за ними в густом ельнике, среди валежника.
В былые времена (до сплошных вырубок) в окрестных старых смешанных лесах было много белых, маслят и черных груздей. Радость от их сборов осталась в памяти у нас с сыновьями. После вырубок все грибы пропали. Единственная польза была от малинников, разросшихся по всей вырубленной территории и плодоносящих несколько лет. Красота от этого малинового изобилия и от богатых сборов осталась в памяти до сих пор.
Ещё одной достопримечательностью здешних мест является ландышевая поляна, расположенная в самом начале еловых лесопосадок, на Дворишковой просеке. Цветы здесь крупные, почти садовые; цветение ежегодно обильное. И приятный ландышевый аромат распространяется на десятки метров от цветущей поляны. Находясь в этих краях, я каждый раз заглядывал сюда, на встречу с моими любимыми. Любовался ими, фотографировал. Радовался, что цветы разрастаются, распространяются уже по обе стороны от бывшей проезжей дороги. Цветы здесь не рвут. И осенью поляна стоит, украшенная красными ландышевыми "ягодами" - плодами. Это тоже великолепное зрелище...