После выздоровления Серёгу выписали, и он на следующий день отправился на работу. С удовольствием воспринимал он шум заводских цехов, снующие по территории машины и погрузчики, синие спецовки рабочих и движущиеся почти беспрерывно под погрузку металлические вагоны-рудовозы. Он уже успел за две недели немного отвыкнуть от всего этого. В раздевалке он протянул руку знакомому парню из их цеха и поздоровался.
- Андрюха, привет! Как дела?
- Как сажа бела, - буркнул тот, сверкнув глазами из–под замасленной кепки, и прошел мимо, не вступая в разговор.
Переодевшись, Серёга тоже отправился в цех вслед за остальными и, заметив парня с которым жил в одном доме, радостно помахал ему рукой, но тот в ответ только кивнул головой и отвёл глаза в сторону.
- Что они, забыли меня что ли? - толкнув застеклённую дверь начальника цеха Серёга зашел к нему.
- Панин, никак выздоровел? Заходи, заходи.
Пожав рук Петровичу, как все в цеху величали начальника, он сел рядом с ним и спросил:
- Какое задание на сегодня будет?
- Ты совсем выздоровел?
- Совсем.
- В цехком больничный листок сдай, не забудь. А делать тебе есть сегодня что: воздуходувка полетела, и фрезерному станку с ЧПУ профилактику бы сделать не мешало. Да, вот еще что, зайди в кассу-там тебя премия дожидается.
- Что за премия? Квартальная? Так вроде рано еще...
- За внедрение новой техники.
- И что я навнедрял?
- Не знаю. Начальству виднее. Тут инженерам давали, конструкторскому, отделу главного механика, главный технолог и тебя включил.
- Ладно, зайду.
В воздуходувке полетел подшипник электродвигателя. Панину пришлось с ним провозиться час, а может два. Потом, вымыв руки, он двинулся в кассу. Назвал фамилию. Пока кассирша отсчитывала положенные ему 230 рублей, поинтересовался:
- А за что премия?
- Моё какое дело. В ведомости есть - получи, нет - отойди.
- Ну ладно, – и Серёга зашагал в обратно в цех, засовывая на ходу деньги в карман спецовки.
Навстречу ему попался Михалыч-старейший наладчик цеха. Он собирался через год выходить на пенсию и со всеми в том числе и с Серёгой постоянно делился своими мечтами, как он будет нянчить внуков, каких ловить окуней и какие замечательные будет выращивать гладиолусы на зависть всем соседям. Поравнявшись с ним Серёга протянул руку,здороваясь:
-Михалыч, живой, здоровый? Как твоя рыбалка? До чего же я рад тебя видеть...
Однако тот стоял, засунув руки в карманы, и презрительно смотрел на него.
- Что, миллионером стал?
- Почему миллионером?
- Сколько тебе заплатили?
- двести тридцать рублёв, а что?
– Не много же твоя совесть стоит...
Краска бросилась Сереге в лицо.
- Ты думаешь, что говоришь? За такие слова морду бьют.
- Так набей, я думаю, справишься, - и он сплюнул на пол.
- Михалыч, какая муха тебя укусила?
- Такая. Ты знаешь, сколько из-за тебя ребята в зарплате потеряли? Кто по сорок, кто по пятьдесят рублей, мы уже прикинули.
- Почему из-за меня-то? Я сегодня первый день на работе, десять дней на больничном был. А что, станки не работали? Вроде, когда я в отпуске был полгода назад - они не останавливались.
- При чем тут станки? Ты узел разрезать додумался и на штифты две его части посадить? Санька-токарь говорил, что ты у него за бутылку десять таких деталей заказывал.
- Не за бутылку, а за две...
- Какая разница, цех перевели на эту технологию неделю назад.
- Получается? - обрадовался Серёга, - теперь проще работать? Быстрее?
- Ага, быстрее раза в три, а расценки порезали раза в четыре. Вот и считай...
- Как порезали?
- Очень просто. Чтобы те же деньги заработать теперь мыло должно из задницы капать. Кстати, главный инженер с главным технологом по пять тысяч премиальных хапнули и три тысячи главному механику отстегнули.
- Да ты что?
- Вот тебе и «что». Я- то думал, они хоть с тобой поделились по- божески, а они тебе нос, оказывается, натянули.
Серёга бросился к главному технологу. С размаху распахнув дверь, он решительным шагом подошёл к его столу. Тот вышел из-за стола и радушно заговорил:
- Серёженьку... выздоровел... рад тебя видеть... Случилось что-нибудь?
Вместо ответа Серёга выпалил:
- Почему рабочим расценки порезали!?
- Чего ты кипятишься? Внедрили рацпредложение, провели хронометраж рабочего времени по изготовлению детали в новом варианте, естественно снизились и расценки.
- Это что же за рацпредложение такое?
- А помнишь ту хитрую деталь, по которой ты схемы приложения сил запрашивал? Ну, вот и умница ее то мы по новой схеме и запустили в производство.
- Ведь это же была не ваша идея, а моя. Почему же вы у меня не спросили? Вы украли у меня идею, да еще и поживились на этом.
– Э! Да ты грубиян, Серёженька, и, оказывается, не очень умный человек. Во-первых, кроме идеи у тебя же больше ничего не было, ты же дошёл до этого чисто интуитивно, а мы сделали чертежи, расчёты, оформили заявку на рацпредложение согласовали с заказчиком и проектным институтом. Ты бы просто не в состоянии был все это сделать.
- Но я же изготовил деталь узла в натуре и оправку для сборки придумал и в работе ее попробовал.
- Ты премию за внедрение получил?
- Получил, но это же мизер. Вы то, небось, побольше моего отхватили.
- Отхватили, - поморщился главтех, - ну, ты и слово подобрал. Тут милый так: "По Сеньке шапка, по работе и премия. А вот если бы ты к ней свои ручки не приложил, а только со своей идеей носился, хрен бы тебе вообще заплатили что-нибудь».
Серега от нахлынувшей злости зубами заскрипел, развернулся всем корпусом и вышел из кабинета, бацнув дверью так, что штукатурка посыпалась со стены.
После работы в раздевалке он со всех сторон чувствовал на себе тяжелые неприязненные взгляды рабочих своего родного инструментального цеха, которых еще недавно считал товарищами. То, что он ожидал от своего изобретения, результат дало прямо противоположный. На душе у него было паскудно и он ни с кем больше не пытался заговорить. Однако уйти от разговора не удалось. Как бы между прочим, один из рабочих заметил другому:
– Вишь, человек, какой хмурый сделался, а вроде с премии радоваться должен.
- Это потому, - понимающе отвечал ему другой,- что на чужой беде своё счастье не устроишь.
- Да вы что, взбесились все что ли? - взорвался Серега, – кто же знал, что все боком выйдет. Уж чего я совсем не думал, так это то, что у вас заработки упадут, ведь выпуск деталей увеличился почти в два раза.
– Вот именно, что не думал, - сказал бригадир станочников, - а то ты не знаешь, что у нас в бухгалтерии лопнут от зависти, если мы больше их зарабатывать станем, и их премия не с нашей выработки идет, а от экономии зарплаты. Чего же тут удивляться, что они нормировщика на второй же день прислали, как деталь в новом варианте пошла. Тебя тоже, говорят, с премией через хрен бросили?
Серега вынул из кармана смятые бумажки и с хрустом сжал их в кулаке:
- Да уж облагодетельствовали, хоть в урну бросай.
- Зачем же в урну? Выкатывай ребятам угощенье. И им обидно не будет, и тебе на душе облегченье.
- Да я же не пью, ты знаешь.
- А ты не пей, а ребятам выкати и посиди с ними,- увидев, что Серега уже почти согласился, бригадир закричал на всю раздевалку:
- Ребята, Серёга на всех сегодня выкатывает!
Мужики повеселели и начали одеваться энергичнее, галдя, перебрасываясь словами и похохатывая в предвкушении дармового угощения, и предстоящей разрядки после рабочего дня. Когда садились в автобус, Серёгу похлопывали по спине, уступали дорогу к его раскрытой двери, каждый приглашал сесть с ним рядом. Потом он выбрал место рядом с бригадиром. Пока ехали в город, обо всем и уговорились. Водитель парень был свойский и подкатил прямо к торговому центру. Добровольцы сбегать за "горючим" нашлись тут же и через некоторое время они все вместе шумной толпой уже сидели снова в автобусе с водкой и немудрящей закусью. Чтобы не смущать прохожих попросили от центра автобус отогнать метров на триста в лесок. Там уже основательно и расположились. Прямо на сиденьях, на расстеленных газетах нарезалась колбаса, хлеб, открывались банки с консервами. В подставленную и сдвинутую вместе посуду: кружки, гранёные стаканы, крышки от термосов, майонезные банки, финские пластмассовые стаканчики - разлили по первой и дружно выпили, похваливая Серёгу, закусили, кто чем, налили по второй. Серегина кружка с водкой осталась нетронутой. Когда подняли свои импровизированные бокалы во второй раз, Михалыч сказал, перекрывая общий шум:
- Не базлайте, слово у меня есть.
Когда восстановилась тишина, он продолжил, первый тост:
– Мы, Серега, за тебя выпили правильно. А сейчас, мужики, я вот за что выпить с вами хочу: чтоб он с нами был.
- Как это? - спросил Серега, все насторожились.
– Вот так... Голова у тебя светлая, это каждый знает, руки
золотые, парень нежадный - вон сколько выпивки не пожалел, а ведь ты не наш. Сергей, ты не обижайся, слушай, что я говорю. Я дело говорю. Раньше и то лишний раз, словом не перекинешься. Наши разговоры тебе не очень интересны, а в последнее время ты все больше молчком. Попробовал вон поближе к начальству быть - славно они тебя отблагодарили... Тут к одному какому-то берегу прибиваться надо, одному не получится. За дружбу, за то, чтобы ты был с нами, - поднял свою кружку Михалыч. Всё выпили.
Серёга сидел с кружкой в руке. Не выпил свою пока и Михалыч. Он посмотрел на Панина и аж крякнул от досады:
- Вот ты себя и показал.