Дом с гаражом и садом

    

6 июня 2015 год.

               

                Дом с гаражом и садом.
 
1. Дом. Муж.
 
 Этот дом мы с мужем купили, потому что он нам понравился и он недорого стоил. Дом был кирпичный , одноэтажный, с чердаком. В нём было шесть комнат: пять отапливаемых и одна летняя, скорее напоминающая закрытую веранду. Возле дома были небольшие  постройки, гараж  и сад , он же огород. Мы были очень рады, что смогли купить его. Но вскоре после покупки мы узнали от соседей, почему он нам так дёшево достался. Примерно за полгода до продажи там произошло жестокое убийство. Брат хозяина этого дома зарезал своего приятеля. Состоялся суд, и преступник был осуждён.
   Удивительно, но мы с мужем не почувствовали тёмной тени, лежащей на этом доме. Мы были очень счастливы и  ничего не боялись. И даже эта неприятная новость не заставила нас сожалеть о покупке. Мы очень любили друг друга,   и весь мир переливался для нас радужными красками.
   Дом стоял на окраине маленького провинциального городка, в центре России, недалеко от Москвы.. Дали знать о себе крестьянские корни моего мужа, и он занялся хозяйством. Что-то сажал , что-то поливал , а мне нравилось всё , что он делал, потому что я любила его. Вернее корни его были не крестьянские, а казачьи, но его тянуло к земле. Мы поддерживали отношения с соседями, но держали дистанцию, потому что мы отличались от них. Мы не были лучше или хуже, просто, были другие, как два стрижа  в стае скворцов.
  Так мы безмятежно прожили в доме около трёх лет. Это было безоблачное, счастливое время. Но в один из тёплых осенних дней мой муж исчез. Мобильник его лежал на тумбочке, все его вещи висели в шкафу, документы лежали в сейфике. Всё осталось на своих местах, но его не стало. Я до сих пор не знаю где он. Не знаю, жив он или умер, он просто исчез. И я осталась в этом доме одна.
  Сначала я пыталась жить так же, как жила до исчезновения мужа, но потом поняла , что это невозможно. Какая-то часть моей жизни исчезла вместе с мужем. Мне было неинтересно поливать и полоть растения в саду, неинтересно готовить обеды и ужины. Я ела на скорую руку, много читала и много спала. Денег у меня было достаточно. Почти все наши общие деньги лежали на моей банковской карте, и мне, при моём скромном образе жизни, их должно было хватить надолго. Горе от потери мужа было велико, я даже не могла плакать. Я просто впала в какое-то состояние, напоминающее анабиоз. Я знала абсолютно точно, что муж никогда бы не бросил меня, значит, его уже не было в живых. Но эта мысль меня ужасала, и я старалась вообще ничего не думать, для того, чтобы остаться в здравом уме.
   Так, в каком-то мутном, сером тумане прошёл первый год моей одинокой жизни, а потом ещё один и ещё один. Боль ушла глубоко, глубоко, так глубоко, что казалось её и нет больше, и мне захотелось вернуться  к нормальной жизни. Но что такое нормальная жизнь, я точно не знала, да и до сих пор не знаю.
 
 
2. Я влюбилась.
 
 В один осенний дождливый вечер, это было в октябре, я поняла, что хочу жить и хочу быть счастливой. За последние три года у меня не было ни одного контакта с мужчиной. Я никого не хотела видеть . В октябре я влюбилась. Это произошло молниеносно, за пять минут. Я увидела его и сразу поняла, что я  люблю его уже тысячу лет.  Почему так произошло , я не могу объяснить. Вскоре он переехал ко мне.
 Я не могу сказать, чтобы секс с ним мне доставлял бы немыслимое удовольствие, но мне хотелось секса только с ним и ни с кем другим . Я могла смотреть на него часами, слушать его часами, вдыхать его часами. Я полюбила его. Не знаю, любил ли он меня. Скорее всего, нет, но что-то мешало ему сказать, что он меня не любит и уйти от меня. Он остался рядом со мной . У него было, экзотическое для России, имя, его звали Сана. В нём текла кровь французская и арабская, эта смесь бурлила в венах, но внешне он всегда оставался спокоен потому, что считал проявление каких-либо чувств слабостью.
  Я очень любила проснуться рано утром и лежать, разглядывая его. Он был красив. Белая кожа, пластичное тело, волосы , иногда вдруг отливающие густо-коричнево-красным, французская утончённость и что-то древнее, финикийское, он был из страны, на территории которой, прежде располагалась Финикия, всё это  вместе переплелось, и получился мужчина, который с лёгкостью мог соблазнить почти любую женщину. На его родине шла жестокая война. Таких , как он, убивали  без пощады, потому что он не был мусульманином. Он принадлежал к какому-то странному ответвлению, которое почитало и Христа и Пророка Мухаммеда одновременно(некоторые историки считают, что последователи этого течения являются потомками крестоносцев), таких убивали, как предателей Ислама. А он просто хотел жить. Да он и не был набожен, но он был осторожен в высказываниях по поводу веры и своей, и чужой. К  моей вере в Бога он относился с уважением.
  Родители его в своё время были богаты, но война разорила их. Он, привыкший к комфорту и даже роскоши, безропотно переносил  неудобства нашего скромного дома. Единственное, в чём он не мог себе отказать, это хороший кофе, хорошие сигареты и хороший виски. Деньги не были для него проблемой. Иногда он ездил в Москву к своим друзьям, выполнял легальную, честную работу ( он знал несколько языков: арабский, русский, английский и даже немного шведский и финский, был очень коммуникабелен), и те платили ему, неплохие по российским меркам, деньги. Когда он уезжал, а это случалось примерно раз в один или два месяца, я очень скучала по нему. Он был солнечным лучом в моей серой жизни. Он источал счастье. Так фонтан в жарком, южном городе источает прохладу и собирает вокруг себя людей.
  Когда он возвращался, я бывала на седьмом небе от счастья. Мне даже секса не было нужно, достаточно было сидеть в гостиной, на ковре, у его ног, когда он смотрел телевизор. Я обнимала его колени, и мир превращался для меня в счастливую сказку. Он тоже, по-своему любил меня…, но, увы, по-своему.
 
3 Погреб.
 
 Это случилось в один из его отъездов. В доме был погреб. Я хранила в нём небольшие запасы: немного картофеля, банки с вишнёвым и красно-смородиновым  компотом, различные маринады. Погреб был аккуратный. Внутри было всегда чисто и прохладно. В тот вечер, готовясь к приезду Саны, я спустилась в погреб, чтобы достать баночку малинового варенья, которое он любил. В углу стояли пустые деревянные ящики для картофеля , поставленные друг на друга. Я решила переставить их, потому что они мешали мне. Когда я их убрала, то с удивлением обнаружила за ними маленькую дверцу, которую я прежде не замечала. Она легко открылась и я, взяв с полки электрический фонарик, решила посмотреть, что там, за дверцей. Первые два метра я  шла,  сильно согнувшись, но потом смогла встать почти  в полный рост. Я оказалась в небольшом помещении. В углу стоял маленький шкафчик и скамеечка. Всё было покрыто толстым слоем пыли. Земля кое-где осыпалась. Я смахнула пыль со скамейки и села. Фонарик вдруг стал светить очень слабо  и быстро погас. Мне стало не по себе, я вскочила и ударилась головой о земляной потолок, последнее, что я услышала, это был звук, осыпающегося грунта. Сколько я так пролежала,  я не знаю. Когда я очнулась, я с трудом восстановила всё в памяти. Я ощупала пространство вокруг себя и поняла, что вход засыпан землей. И мне стало по-настоящему страшно. Я не знала, приехал ли  Сана из Москвы или нет, я не знала, смогу ли я выбраться отсюда самостоятельно или нет. Я не помню, сколько времени я просидела в раздумьях. Мобильника , чтобы позвонить, с собой не было, да и вряд ли он поймал бы сеть здесь, под землёй.
 Потом, то ли от недостатка кислорода, то ли от страха, я уснула , а может это был не сон. Мне приснилось, что я еду в электричке из Сергиева Посада в Москву. В вагоне мало народу, входит женщина в чёрном, просящая подаяние. Я подаю ей монету , через некоторое время всё повторяется, она опять входит в вагон, и я опять подаю ей монету , и так три раза. Когда она подошла в четвёртый раз, мужчина сидевший на соседнем сидении, с другой стороны вагона, поднимается и бьёт меня по лицу и повторяет при этом моё имя : « Флора ! Флора!». Я проснулась, вижу перед собой лицо Саны. Он бьет меня по лицу, для того чтобы я очнулась. У него испуганные глаза. Потом он берёт меня за руку и выводит в погреб , вернее мы выползаем в погреб, потому что лаз , который прорыл Сана, узкий.  Когда мы поднялись в дом, я рассказала, что со мной произошло. Сана рассказал, как он вернулся из Москвы, как долго искал меня в доме, в саду, на чердаке, пока не нашёл в погребе дверцу, засыпанную землёй. Он догадался, что я нахожусь под  этим завалом, принёс маленькую лопату и отрыл меня. Он был очень рад, что я жива и здорова. Я пошла в ванную, чтобы принять душ. Когда я начала раздеваться , я обнаружила , что  сжимаю в левой руке странную монету с изображением извивающейся змеи и непонятными  знаками по краю , напоминающими греческие буквы , на обратной стороне был мужской профиль. Я не помнила, как эта монета оказалась у меня в руке. Я положила монету в шкафчик с моющими средствами и встала под душ. Я мылась очень долго и тщательно, потом пришёл Сана, потом мы занимались любовью прямо под тёплыми струями  воды. Тот, кто когда-нибудь занимался любовью под душем, поймёт меня. Это очень приятно. Потом мы снова мылись. Потом я пошла, готовить ужин из продуктов, которые привёз Сана.
  Я поставила готовиться  рис в мультиварку. Пожарила рыбу. Приготовила простой салат из помидор и огурцов с оливковым маслом . Готовлю я неважно, но в этот раз ужин удался.
  Накрыв стол в гостиной льняной скатертью, я достала тарелки и блюдо из своего любимого сервиза, украшенного яркими бабочками. Мы оба были рады, что мы снова вместе, и ничто нам не угрожает. Сана открыл бутылку своего любимого  виски . Я совсем не пью алкоголь, поэтому я пила апельсиновый  сок.
  Потом мы уснули , потом проснулись поздно утром и жизнь снова пошла своим чередом.
Я проснулась первая, около девяти часов утра. Мы спали на разных кроватях в крошечной спаленке, которая как раз и вмещала в себя только две кровати, оставляя узкий проход между ними. В этой спаленке было небольшое окно с широким подоконником и с розеткой прямо в подоконнике. Я любила эту спаленку. Сана очень любил свежее постельное бельё, поэтому я меняла постельное бельё как можно чаще. Сейчас на его постельном белье были изображены китайские драконы на синем фоне. А мой пододеяльник был в простенький оранжевый цветочек. Я люблю постельное бельё такое, какое было  в моём детстве: с цветочками, в горошек, или просто белое.
Я пошла на кухню, готовить завтрак. Поставила в духовку омлет. Приготовила салат из огурцов. Кофе Сана всегда варил себе сам.
  Когда он проснулся,  и мы сели завтракать, он сказал мне, что открыл небольшой магазинчик в Москве по продаже солнцезащитных очков. Он надеялся, что это улучшит наше материальное положение. Ещё он сказал , что через две недели  мы едем в Париж на девять дней. Я, конечно обрадовалась. Я давно хотела посмотреть импрессионистов и гениев Возрождения. В Париже я никогда не была, у Саны там были очень дальние родственники, с которыми он не поддерживал отношений, однако, собирался заглянуть к ним, чтобы отдать дань вежливости.
 
 
4. Париж. Лувр.

Теперь объясню , почему меня зовут Флорой, а не Таней или Светой. Когда моя мама была мной беременна, она читала «Сагу о Форсайтах» , и под впечатлением, назвала меня Флорой. Правда в Саге была Флёр, но мама трансформировала это имя .Многим моё имя кажется странным. Меня же оно вполне устраивает.
 В своё время я серьёзно занималась живописью и даже окончила одно из весьма известных художественных учебных заведений с серебряной медалью. Но жизнь моя сложилась так, что я оставила занятия живописью, о чём очень жалею.
  Мысль о том, что я скоро посещу Лувр, Версаль  и Музей де Орсе, приводила меня в трепет. Две недели я, не спеша, собирала чемоданы и готовилась к поездке, и вот мы оказались в Париже.
 Поселились мы в скромном отеле рядом со станцией метро Cadet. На первом этаже отеля было небольшое кафе, в котором мы завтракали по утрам. Но меню было однообразно. За неделю нам надоели круассаны и мюсли с фруктами. Обедали и ужинали мы где-нибудь в городе. Замечательным  в этом отеле был только лифт. Я никогда не видела таких крошечных лифтов. Если сильно прижаться друг к другу, выдохнув из себя воздух, то можно было поместиться и вдвоём, но вообще-то он и одного человека вмещал с трудом. Сам номер оказался довольно большим для такого маленького отеля. Окна выходили на маленькую улочку. Там по вечерам около маленького кафе собиралась молодёжь и мне это нравилось. На окнах отеля, как и на всех окнах в центре Парижа, были великолепные чугунные решётки в духе барона Османа. О Париже писать не буду. Париж прекрасен и никакие описания не сделают его лучше, чем он есть. Скажу только,  что после посещения своих родственников Сана слёг с температурой в постель и последние два дня пролежал в отеле. Я гуляла по Парижу одна. Потом мы вернулись в наш дом, где Сана проболел ещё несколько дней. Вот  почти  и всё о Париже.
   Теперь о монете, блуждая в лабиринтах Лувра, мы оказались в небольшом зале с древними  скульптурами и монетами. К своему великому удивлению, я там обнаружила точную копию той монеты, которая осталась в шкафчике в моей ванной комнате. Монета датировалась 238-244 годами до нашей эры. На монете был изображён профиль  финикийского божества Агафодаемона. Змею же финикийцы называли Добрым божеством. Всё это было понятно, непонятным было только то, что у меня в ванной комнате лежала точно такая же монета.
  Я долго придумывала различные вариации логической цепи, но так и не справившись с задачей, перестала искать причину того, отчего я  невольно стала обладательницей древней монеты. Возможно она стоила дорого, но я решила носить её как подвеску для браслета . Я рассказала о монете Сане. Он заказал оправу из серебра, чтобы не портить монету дыркой, и прикрепил к ней ювелирный карабин. Можно было носить её и  на цепочке, на шее. Но я не решилась. Там уже висел мой нательный крест.
  А.П. Чехов написал:
"Если в первом акте на стене висит ружье, то в последнем оно обязательно выстрелит".
Но в реальной жизни происходит множество событий, которые не имеют ни причины , ни следствий. Они просто случаются безо всякого смысла и всё. Поэтому, если мы видим в реальной жизни ружьё, то это не значит , что в конце нашей жизни оно обязательно выстрелит. Оно может висеть так ещё сто лет после нашей смерти.
 
 
5. Я и Сана.
 
Сана после поездки в Париж погрустнел. Он сильно тосковал по своей семье , которая осталась в его родном городе на берегу Средиземного моря. Он всей душой любил мать, отца, брата, племянников, но был надолго разлучён с ними войной. Иногда он общался с ними по скайпу и после этого становился  грустным и замыкался в себе.
  Я очень любила Сану, но моя любовь была похожа на безответную. Он относился ко мне хорошо, даже нежно и бережно, но он не любил меня, и это было причиной моих душевных терзаний. Я знала, что он с лёгкостью сходится с женщинами, но я старалась не ревновать его. Не знаю, ревнива ли я ,но я стараюсь не показывать свои темные чувства и  не люблю, когда меня ревнуют. С мужем мы искренне любили друг друга, и поэтому для взаимной ревности повода не было. Но Сана был другой. Он часто повторял : «Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку. Quod licet Iovi, non licet bovi.»
  Опишу вам нашу внешность, чтобы вы могли представить,  как мы выглядим.
Я когда-то была худенькой, высокой и даже хорошенькой девушкой. С возрастом я располнела, у меня выросла грудь. Как восточному мужчине, это нравилось Сане. Я  редко употребляю косметику, не хожу в салоны красоты, даже стригусь сама перед зеркалом. У меня волнистые , пышные волосы, которые сами ложатся в причёску, с которой я хожу уже со школы. Я не люблю наряжаться и чаще всего бываю одета в джинсы и какую-нибудь романтическую кофточку . Обувь люблю удобную. Если бы вы меня увидели на улице то, скорее всего, не обратили бы внимания на меня.
  Сана молод и сразу привлекает внимание . Он красив и хорошо сложён. Любит хорошо одеваться. Короче, плейбойская внешность. Но внутри он другой. Он скромен, хорошо воспитан и очень педантичен во всём.
Второй Чадаев, мой Евгений,
Боясь ревнивых осуждений,
В своей одежде был педант
И то, что мы назвали франт.
Короче,  мы не были парой. Но что-то держало нас рядом. Внутри нас было что-то похожее. Я очень любила его и до сих пор люблю. Не так , как мужа, по-другому.
 Сана любил только свою семью, мать, отца и брата. Ещё он любил виски Black Label,сигареты Marlboro и  свою белую Тойоту.
 
6. Мой день рождения.
 
Через две недели после возвращения из Парижа, Сана спустился в погреб и укрепил потолок, недавно обнаруженной  комнатки,  досками и крепкими подпорками. Теперь в неё можно было входить без опаски. Казалось бы, после того, как меня там засыпало землёй, мне следовало бы воздержаться от посещений этого подземного убежища, но меня напротив очень тянуло туда. Иногда я просиживала там по часу.
  Сегодня был день моего рождения. Я не люблю отмечать свой день рождения, и если бы не окружающие меня люди, я бы постаралась не вспоминать о нём вовсе. Но я знала, что Сана наверняка купил мне подарок, и я готовила праздничный обед.
  Стол я накрыла в гостиной , которая одновременно была и праздничной столовой. В будние дни мы обычно ели на кухне. Она была довольно большая и уютная. В гостиной же было три больших окна. Стоял диван , несколько кресел, стульев и большой, цельного дерева , овальный, с резными ножками стол. Цвета интерьера я в своё время подбирала сама. Тёплый зелёный, холодный зелёный, охристый, золотистый, белый; все вместе они создавали уютную и даже нарядную обстановку. Стол я накрыла старинной с шитьём скатертью. Достала праздничный сервиз. В середине стола поставила вазу с садовыми цветами. Я люблю антиквариат и при случае, если позволяют средства, пополняю запасы фарфоровой посуды и прочего. Вазу я выбрала винтажную, с изображениями пасторальных сценок.
  Блюда я обычно подаю по мере их съедания. Сегодня я приготовила курицу , фаршированную всякой всячиной, пару салатов и торт на сладкое.
  Сана всё утро был в саду  и, когда я позвала его к столу, вошёл в комнату с большим пакетом и маленькой бархатной коробочкой в руках. Он никогда не отличался оригинальностью. Но всё , что исходило от него, было для меня счастьем. Он подарил мне мягкого мишку цвета топлёного молока и тоненький золотой браслетик. Ничего особенного. Но я была безмерно счастлива. Мишка был одет в курточку жёлтого цвета с вышивкой в виде четырёхлистного клевера и надписью lucky на груди . Если надавить на его живот, он пел смешную, счастливую песенку на английском , слов которой невозможно было разобрать.
  Браслетик мне оказался абсолютно впору.
После обеда, уже ближе к вечеру,  мы вышли в сад позагорать, на жарком солнце моя кожа быстро обгорает. В старой деревянной беседке стояли два шезлонга. Мы болтали о чём-то. Было хорошо. Сейчас я понимаю, что это и было счастье. Но тогда это была обычная жизнь. Мы живём только в тот миг, который есть сейчас , и окружает нас только то, что мы видим в этот миг. Это и есть реальность. Всё остальное – это воспоминания или же мысли о будущем. Остального уже нет или ещё нет. Остальное существует только в наших мыслях. И это невозможно изменить. Невозможно вернуться в те счастливые минуты, которые остались в прошлом или перенестись в будущее. Мы обречены, жить только  в то мгновение, которое есть сейчас. В то мгновение косые лучи солнца падали на дощатый пол беседки, пахло какими-то цветами,  и было слышно жужжание пчелы. Сана задремал в шезлонге, я смотрела в небо. В небе серебряной каплей летел самолёт, оставляя за собой длинный, пушистый , белый хвост. Он шёл на снижение в один из аэропортов Москвы. Я очень люблю летать самолётом. Внизу горы, пустыни, и ты не знаешь их названий. А ночью вид становится сказочным. Огни сгущаются, и образуют города, которые имеют форму, либо круглой паутинки, либо тянутся вдоль побережья. Смотреть на это можно бесконечно. Когда я вижу в небе самолёт, я немного завидую людям, сидящим в нём. Они летят куда-то и даже не подозревают, что в это время я смотрю на их самолет с земли, и тоже хочу сидеть рядом с ними в кресле, выбирать на обед курицу с вермишелью или рыбу с рисом, потом в тесноте есть из маленьких, красивых  пластиковых судочков кукольный обед. Порции маленькие, но обед состоит из нескольких вкусных блюд, а потом чай или кофе в маленькой пластиковой чашке с крошечным пирожным. Здорово. А как приятно оказаться в незнакомом аэропорту, далеко, далеко от своего дома, получить багаж и ехать с услужливым шофёром в отель. Я очень люблю всё это. И мне всё равно куда лететь, лишь бы подальше. Мне очень нравится, когда портье в фирменной униформе отеля берёт мой чемодан и уносит его в мой номер, пока я стою возле ресепшена. Потом прохлада номера, простыни с вензелями, удивительный вид из окна с незнакомыми улицами, домами, людьми. Даже небо в каждой стране своё. Потом душ, большое полотенце с красивой меткой отеля. А первый выход в незнакомый город..., другая жизнь, другие люди, другая еда, другие правила. Это всё очень интересно. А в это время мой дом , там далеко , живет своей привычной жизнью и немного ревнует меня к этой другой, интересной жизни.
 
 7. Коробка с фотографиями.
 
Монетку, найденную в погребе, я прикрепила на браслет крошечным карабином. Получилось неплохо. Старинная финикийская монета. Как она оказалась в погребе моего дома ?  Я не находила этому объяснения. Комнатка за маленькой дверцей в погребе притягивала меня. Когда Сана уезжал, я подолгу сидела в ней. В маленьком шкафчике я нашла большую коробку из-под печенья со старинными чёрно-белыми фотографиями. Некоторые из них были безвозвратно испорчены, но некоторые были в прекрасном состоянии. Ещё в шкафчике стояла керосиновая лампа без керосина. Я садилась на скамеечку и разглядывала фотографии , включив яркий, электрический фонарик. На фотографиях были люди  из разных стран, в основном из Италии и Франции, но было несколько фотографий из Швеции. Было несколько фотографий женщин-заключённых  в фас и профиль. Лица их были грубые, выразительные.  Были семейные, одиночные, детские фотографии. Датировались концом 19, началом 20 века. Последняя фотография была сделана в мае 1940 года. Миловидная женщина в кресле. Тёмные босоножки со множеством переплетений, светлое платье в мелкий цветочек, красиво уложенные волосы, в руке роза. Фото было сделано в фотоателье в итальянском городе Монтекатини, это я определила по красивой виньетке с надписью в уголке фотографии. Я потом нашла описание этого города в Википедии. Оказалось, что это маленький городок с какими-то источниками. Ещё на нижней полке шкафчика я обнаружила старинную куклу, довольно красивую, в нарядном платье с кружевами. На затылке под волосами у неё было написано Milano 50.11.  Это убежище в моём погребе хранило какую-то тайну, которую я пыталась и  не могла разгадать.  Сане не нравились то, что я часто сижу в этой комнатушке в одиночестве. Он не интересовался загадками прошлого, поэтому в его присутствии я старалась не спускаться в погреб без необходимости.
 Я безумно любила его и боялась разонравиться ему. Он освещал мою жизнь тёплым, солнечным светом. Если хотел, он мог быть очень милым .Одно его присутствие меняло всё вокруг. Жизнь становилась яркой , еда вкусной, сон сладким, а я молодой и счастливой. За это я ему прощала всё. Я догадывалась, что в его жизни есть ещё одна женщина. Но мне не хотелось думать об этом,  и я обманывала себя и его, что  у нас всё просто великолепно. Мысль , что я могу потерять его, для меня была невыносима.
  Когда он бывал  в хорошем настроении, он звал меня baby. Может кому-то это милое прозвище покажется банальным и глупым, а я, когда слышала это слово,  взлетала от счастья на седьмое небо. В остальные дни он звал меня просто по имени. Занятия сексом для него были необходимостью, а для меня…Я после секса с ним несколько дней не могла прийти в себя , находилась в состоянии эйфории. Я любила его. Для меня это был не секс, а некое телесное выражение любви.
 
8. Камин.

В своё время мой муж начал делать камин в гостиной, пригласил специалиста, тот выложил камин до половины и потом пропал, потому что деньги ему были уже уплачены. Сана завершил , начатое моим мужем, дело. И теперь вечерами мы имели возможность сидеть около камина и смотреть, как танцует пламя. Зимой и осенью возле него было тепло и уютно. Огонь – это удивительная субстанция. Он имеет гипнотическую силу. Если случалась неприятность по работе или  просто было плохое настроение, Сана разжигал камин и долго сидел в кресле, наблюдая за пламенем. Это вселяло в его холодную душу умиротворение. В такие минуты я не походила к нему и не разговаривала с ним , просто приносила ему стаканчик виски. Огонь и виски исцеляли  Сану.
 В один из таких вечеров Сана сказал мне, что у него появилась возможность получить работу в Финляндии. Сердце моё перестало стучать, а через несколько минут  я разрыдалась так горько, что Сана бросился меня утешать и сказал, что он никуда не поедет и останется со мной. Но страх уже вселился в меня и растёкся по венам,  как сок ядовитого дерева. С тех пор я начинала метаться по дому , как тигрица, если Сане приходилось задерживаться в Москве. Я боялась, что он исчезнет из моей жизни. Этот страх жестоко мучил меня в его отсутствие, и успокаивалась я только тогда, когда Сана возвращался домой, обнимал меня, целовал и утирал мои слёзы. Затем мы ужинали , сидя друг против друга, а после устраивались в креслах возле  камина с чашкой чая или кофе. Языки огня танцевали для нас свой бесконечный танец, их тени танцевали на обоях золотистого цвета и мы затихали , как два ребёнка, заворожённые сказочным шоу. Потом мы уходили в свою спаленку или засыпали тут же в креслах.
 Утро приносило свои заботы . Так тихо , без особых событий текла наша жизнь. Осень дарила аромат холодных яблок, зима –завывание ветра на чердаке, весна – подснежники , лето дарило себя . Лето состояло из множества приятных вещей; купания, корзинок  с земляникой, поездок за границу и секса на мягкой траве под старой вишней.

9. Борщ.
 
В тот день я решила приготовить к приезду Саны борщ, который он очень любил. Взяла глиняную миску и спустилась за овощами в погреб. То, что я называю погребом, собственно говоря, являлось и является подвальчиком, в который надо было спускаться из комнаты-веранды через большой дощатый люк в полу. Вниз вела узкая лестница в десять ступеней.
Я спустилась в погреб, набрала из ящиков немного картофеля, моркови, свеклы и почувствовала приступ дурноты. Открыв маленькую дверцу, я прошла в свою подземную комнатку и села на свою скамеечку. Поставила миску на колени и прислонилась спиной к прохладной стенке. Через некоторое время я почувствовала  покалывание в левом запястье, и  сознание моё заполнил приятный жемчужный туман, который обволакивал нервные окончания и действовал как обезболивающее или снотворное,  и я уснула,  или мне показалось, что я уснула.
Я увидела очень яркий, похожий на фильм в кинотеатре , сон. А может, мне казалось, что это был сон. Как я потом поняла, причиной покалывания, была видимо та самая древняя монета, прикрепленная к моему браслетику.
 Я оказалась на побережья моря, а может  океана или залива. Я стояла на высоком , каменистом побережье, внизу была прозрачная, зеленоватая вода, сквозь которую просвечивало светлое дно. Справа,  шагах в десяти, было что-то среднее между хижиной и пещерой, сложенной из тех же камней, которые были под ногами. Я вошла в неё. В руках у меня была миска с овощами, одета я была в домашнее, синее  платье, ручной работы  которое в своё время я купила на рынке в Дубае. Оно стоило недорого, но было щедро украшено невероятно ярким узором из разноцветных, переливающихся блёсток - паеток.  Это платье мне заменяло домашний халат.
В хижине, которая довольно глубоко уходила в скалу, оказалось два человека, скорее всего, это были женщина и мужчина. Они смотрели на меня, широко раскрыв глаза, как два напуганных подростка. Они были худенькие, невысокого роста. Оба были одеты в балахоны из ткани, напоминающей мешковину, но видимо мягкую , судя по складкам. У женщины балахон был подвязан красноватым, тканым поясом, а голова покрыта  такой же мешковиной, но закреплённой особым образом на голове.
В центре пещерки-хижины было камнями выложено место для огня, я поняла это по углям. В дальнем углу навалена куча хвороста. Около стены стояли сосуды : два больших и несколько мелких. Я непроизвольно протянула им свою миску с овощами. Женщина посмотрела на мужчину, тот кивнул, женщина приняла миску и поставила её в угол и снова посмотрела на мужчину, тот сказал ей что-то на  непонятном мне языке, и они оба опустились передо мной на колени, и,  вытянув вперёд параллельно руки, положили на них голову. Так прошло минут пять ,  я не знала , что мне делать. Я подошла и жестом дала понять, что я хотела бы, чтобы они поднялись с колен. Они встали . Мужчина что-то сказал и женщина принесла мне грубую чашу без ручек с водой. Я выпила воду, вода была невкусная, с солоноватым привкусом, но я поблагодарила за неё кивком головы. Дурнота прошла, но я чувствовала усталость и присела на большой булыжник у входа. Сон был очень яркий , похожий на реальность. Сколько я просидела так, я не помню, всё это время мужчина и женщина не сводили с меня глаз и о чём-то разговаривали между собой шёпотом. Внешне они были похожи на южных людей, но отличались невысоким ростом и худобой. Женщину можно было бы назвать даже красивой, если бы не худоба и чрезмерная смуглость кожи.
Постепенно моё сознание начал обволакивать туман и сквозь него я услышала , что меня зовёт Сана : «Флора, ты где ?». Я проснулась и быстро поднялась наверх. Оказалось, что Сана искал меня по всему дому,  в погребе и в подземной комнатке тоже, но нигде меня не нашёл. И самое удивительное, что была уже не пятница, а суббота, Сана задержался и приехал днём позже. Получалось,; что я проспала в погребе целые сутки. Борща я не приготовила и миску тоже не нашла. Я не могла всему этому найти объяснения и всё списала на свою постоянную рассеянность. Впрочем, в борще необходимости и не было, потому что мы с Саной сразу поехали в соседний городок по его делам, и там же пообедали в одном  чудесном ресторанчике. Ели утку  под брусничным соусом с тоненькими, тёплыми лепёшками и фруктовый  салат. Хозяин ресторана упаковал нам ещё две порции в специальные картонные коробки, которые мы захватили с собой, и потом дома они и составили наш ужин. Сана купил пару бутылок вина, которое ему понравилось. День закончился просмотром какого-то фильма, сюжет которого я никак не могла уловить.
 
10. Италия.
 
Тем летом мы ездили в Италию. Долетели самолётом до Венеции. Пробыли в ней один день, а потом путешествовали по стране на ,арендованном в аэропорту Марко Поло, автомобиле.
 В Венеции посмотрели всё, что смотрят обычные туристы. Удивил мозаичный пол 12-го века в соборе Святого Марка , по которому можно было ходить, и гигантский круизный  лайнер , который шёл по каналу, напоминая слона в посудной лавке. Он был несоразмерно велик. Вот и всё о Венеции.
  В Италии есть всё: высокие горы, прекрасные долины, чудесные побережья, вкусная еда, древняя история, может быть,  поэтому итальянцы в отличие от нас, не стремятся путешествовать за границей. Им и в Италии хорошо. Бесконечные поля с ярко-жёлтыми подсолнечниками,  высокие горы  с тоннелями, в которых закладывает уши, сказочные замки  на вершинах скал…здорово.
  Следующий город был Флоренция. Я назвала её Золотая Флоренция, не знаю почему. Ходили по музеям, пока ноги не онемели и не перестали чувствовать боль. Запомнился древний водопой для людей в виде двух кранов на площади Синьории . Из одного шла обычная вода, из другого –газированная. От него не хотелось отходить, потому что было жарко.  Ещё запомнился миловидный итальянский паренёк – зазывала , который обратился к Сане по-русски : « Эй, братан, зайди, выпей чашку кофе».
  Потом мы оказались в маленьком городке Монтекатини. Остановились в небольшом отеле . Вид в окнах напоминал фотообои: высокие и близкие горы. По утрам из-за них поднималось солнце и почти мгновенно освещало маленький городок.
 Сана устал от просмотра достопримечательностей, и я утром отправилась одна , посмотреть , что есть интересного в городе. Для туристов он не представляет большого интереса. Но я очень люблю гулять по незнакомым, неизведанным  городам. Мне всё интересно.
  Я спустилась пешком вниз, к центру городка. Там находилась небольшая железнодорожная станция и проходила одна центральная улица. Я пошла по ней, заглядывая в маленькие магазинчики. Но купила я только магнитик на холодильник с видом города. Потом зашла в небольшой ресторанчик. Съела макароны - пасту с зеленоватым соусом песто с трюфелями, предварительно узнав , сколько это будет стоить, я не люблю транжирить деньги. Это оказалось вкусно и не очень дорого.
 Потом я решила вернуться обратно по противоположной стороне улицы. Шла медленно, изучая витрины. Некоторые витрины были современные, некоторые в стиле ретро. Я люблю их разглядывать. К тому же их можно использовать в качестве зеркала, посмотреть на своё отражение, и остаться довольной своим внешним видом, или наоборот.
  Но одна витрина особенно привлекла моё внимание. Я долго рассматривала её. Она не была в стиле ретро. Она была похожа на настоящую старую, витрину. Ателье стояло особнячком. Оно пряталось в небольшой арке. Мимо него можно было пройти, совсем не заметив его. Все предметы в витрине были покрыты слоем пыли. Там стоял старинный фотоаппарат на деревянной треноге, кресло в стиле «буль» с потёртой бархатной обивкой бордового цвета, свисала оливковая портьера с золотыми кистями, а чуть ниже, на маленьких ступеньках витрины были разложены фотографии. Разглядеть, что это за фотографии было трудно, но я догадалась, что это, в основном,  портреты. Меня разбирало любопытство. Я дёрнула медную ручку большой, резной двери, и, к моему большому удивлению, она со скрипом открылась.
 
11. Фотоателье.

Я вошла. После яркого солнечного света глаза с трудом привыкли к сумраку. Первое, что я отметила ,это был запах. Я не отличаюсь острым обонянием , но запах был специфическим. Пахло чем-то очень старым. Воздух был густой, он был наполнен смесью запахов. Одновременно пахло старыми обоями, содержимым старушечьего платяного шкафа, столярным клеем, долго ношенными ботинками и ещё чем-то непонятным, древним. Я спустилась по ступенькам вниз, держась за массивные перила. Помещение оказалось полуподвальным , с одним небольшим полукруглым окошком, в котором из-за пыли ничего не было видно. В старинной медной люстре горели лампы , но так слабо, что  едва различались предметы. Вдоль стен стояли кресла, деревянный диванчик без обивки и три стула. В правом углу стоял круглый столик. В другом большое кресло, типа вольтеровского .И тут я увидела старушку, она сидела в этом большом кресле, согнувшись, и как я потом поняла, вязала что-то. Голова её была повязана полупрозрачной косынкой , на носу были круглые очки, губы ярко накрашены. Она что-то напевала , моё появление осталось для неё незамеченным. И только когда я подошла к ней близко, она оставила вязание и посмотрела на меня поверх очков. Выражение её лица менялось медленно ,как при замедленной съёмке. Через  минуту или две она улыбнулась мне ,видимо, лучшей своей улыбкой. Я не понимаю по-итальянски, но несложно было догадаться, что она мне хочет понравиться и предлагает мне сесть рядом с ней на стул с высокой резной спинкой. Я села, поблагодарив по-английски. Но она  не понимала по-английски. Мы стали объясняться жестами. Язык жестов понимает любой человек, главное, показывать точно и наглядно. Она попросила меня подождать и минут через пять вкатила деревянный столик на маленьких деревянных  колесиках. На столике стоял высокий кофейник, пара чашек и блюдечко с двумя печеньями, похожими на наше овсяное печенье. Честно говоря, мне совсем не хотелось пить кофе, приготовленный этой древней старушкой в этом пыльном помещении. Но я поняла, что мой отказ обидит её. Я сделала глоток, кофе оказался удивительно вкусным и ароматными. Я допила весь. И тут старушка начала говорить, сопровождая речь жестами, она говорила долго. Я поняла, что она и есть владелица этого ателье и что она хотела бы сделать мою фотографию. Она написала на клочке бумаги цену, но я не поняла была ли эта цена в евро, потому что, если в евро, то это было бы очень дорого. Я долго отказывалась, но старушка настояла, и мне пришлось согласиться. Меня очень удивляло то, что это ателье вообще существует. Кому придёт в голову фотографироваться здесь, если каждый сейчас имеет собственный цифровой фотоаппарат.
Старушка посадила меня на  высокую табуреточку,  напротив старинного деревянного фотоаппарата, а сама вышла в соседнюю комнату. Так я сидела очень долго, пока не затекли ноги, потом я пыталась её позвать, но она не откликнулась. В конце концов, мне всё это надоело и я, взяв сумку, прошла в соседнюю комнату. Комнатка оказалась крошечной и абсолютно пустой, стены были отделаны пластиком с абстрактным рисунком, две ступеньки вели к пластиковой двери с узенькой стеклянной вставкой. Я открыла дверь и оказалась на улице, в каком-то маленьком тупичке. Поблуждав по переулочкам, я вновь вышла на единственную главную улицу города и направилась к своему отелю. Был уже вечер, я подумала, что Сана, наверное, ждёт меня. Я прибавила шагу и вскоре оказалась в своём номере, в котором не оказалось Саны. На столе лежала записка, что он не мог дозвониться до меня и уехал в Рим. На моём же мобильнике не было никаких пропущенных звонков, но меня очень удивило число. Если верить мобильнику, получалось, что я отсутствовала три дня. Я спустилась на ресепшн и узнала какое сегодня число. Мой мобильник не врал, я отсутствовала три дня. Я позвонила Сане и через полчаса , узнав как быстрее добраться до Рима, уже ждала автобус возле железнодорожной станции, ночью я уже была в Риме, в отеле, который мне назвал Сана. Я оплатила отдельный номер, оставила в нем сумку и отправилась в номер к Сане. Открыв дверь, он обнял меня. Час ушёл на то, чтобы рассказать, что со мной случилось. Он слушал меня с недоверием, потом проворчал, что я вечно попадаю в какие-нибудь истории, а потом мы уснули, крепко обнявшись. Может кому-то покажется, что было нехорошо со стороны Саны бросить меня в Монтекатини и уехать в Рим, но я его поняла. Дело в том, что в начале наших отношений я, чтобы отомстить ему за невнимание ко мне, демонстративно  изменила ему с очень привлекательным парнем. Он простил меня, потому что и сам был не без греха, но, я думаю, где-то в глубине души, он затаил на меня обиду .  Он не доверял мне. Поэтому и уехал в Рим. А мне пришлось принять это, как данность. Как говорится, сама виновата. Не надо было изменять, даже в отместку. К тому же я так любила его, что готова была простить ему любую его ошибку. Но и он мне многое прощал.
 
12. Рим.

Рим подарил новые впечатления, которые заставили нас забыть о событиях в Монтекатини. Колизей, фонтаны, виды археологических раскопок, короче,  то, что видит любой турист, всё это было очень интересно . Мы с удовольствием фотографировали друг друга на фоне этих древностей. Внутрь Колизея мы входить не стали, что-то удержало нас от этого. Зато мы сфотографировались на его фоне с двумя ряжеными, которые изображали из себя римских солдат. Красные плащи, кожаные сандалии; фотография получилась замечательная. Выстояв огромную очередь, попали в Ватикан, посмотрели Сикстинскую капеллу, вернее её потолок. Потом просто бродили по Риму. Заглядывали в разные ресторанчики, магазины. Купили макароны в виде Колизея и мужского фаллоса. Отель, в котором мы остановились, был современным, удобным. В моём номере преобладали оранжевые и серые цвета , а в номере Саны - коричневые и сиреневые. Необычные сочетания. Внизу огромное кафе, шведский стол, но еда мне показалась невкусной. Ели в городе. Метро в Риме  ещё более грязное, чем в Париже. Арендованным автомобилем Сана в городе не пользовался. Он оставил его на парковке возле отеля. Так прошла неделя. Потом мы отправились обратно в Венецию. Заехали в монастырь францисканцев, в крохотное государство Сан-Марино и оказались в небольшом прибрежном городке. Купались в Адриатическом море и потом в аэропорт Венеции и домой. Дом наш терпеливо нас дожидался, и радостно захлопал, забытой мною на веревке, яркой простыней, когда мы с Саной в пять утра открыли калитку. Я приготовила завтрак на скорую руку, мы перекусили и завалились спать в свою уютную крошечную спаленку, не распаковывая чемоданы.
 
13. Дома.
 
 Утро разбудило меня солнечными лучами. Они проникли сквозь кружево занавесок и украсили обои весёлыми , дрожащими солнечными пятнами. Проснуться рядом с любимым мужчиной, разве это не счастье? Я встала и на цыпочках, чтобы не разбудить Сану, прошла на кухню. В гостиной стояли чемоданы, но мне не хотелось ими заниматься. Я поставила в духовку творожную запеканку. Замороженный творог я нашла в морозилке. Разморозила, добавила изюм и  яичный порошок. Вышла в сад. Собрала крошечный букетик бархатцев. Дома нашла подходящую вазочку, оранжевую , с золотым ободком. Поставила в вазочку бархатцы. Застелила стол свежей скатертью. Из духовки донёсся необыкновенно вкусный запах, я достала  запеканку. Из спальни вышел Сана в новых итальянских трусах. Они были очень смешные. На них была фотография пениса Микеладжеловского Давида. Я  купила их для Саны  во Флоренции.  Мы завтракали , сидя друг против друга. Молчали. Было очень хорошо. Такие минуты запоминаются надолго, на всю жизнь. Потом переместились  в гостиную, разбирать чемоданы. Некоторые вещи я отправила в стирку. Что-то повесила в шкаф. Сувениры поставила в застеклённый шкафчик. Потом мы поехали в магазин, чтобы пополнить запасы продуктов. Набрали всякой всячины. Потом я готовила обед, а Сана  грузил фотографии и видео, снятые в Италии, на комп. Вечером мы их рассматривали. На правой стороне лица Саны: на щеке и лбу есть несколько родинок. Вместе они образуют некое созвездие. Я целовала эти родинки-звёзды сначала по часовой стрелке, потом против. Потом, выйдя в сад, мы смотрели, как солнце садится за деревья. Тот  закат был романтический. Лёгкие облачка, подсвеченные снизу теплым светом. Фотографий заката в интернете огромное множество. Но все закаты разные, как отпечатки пальцев человека. Потом мы вернулись в дом и отправились спать. Так прошёл один из наших счастливых дней. Ничего особенного, просто покой, солнце и уют.
 
14. Пудель.
 
Следующий день начался с неприятного события. Во дворе, между построек стояла маленькая клетка. Она осталась от прежних хозяев. В клетке прежде жили то ли кролики, то ли птицы. Она была небольшая, размером с тумбочку под телевизор. Я давно её хотела выбросить, но не доходили руки. Утром Сана обнаружил в ней большого, темно-серого, мертвого пуделя. Он лежал в клетке, занимая её полностью. Казалось, что он просто спал, но он был мёртв. Мы с Саной вспомнили, что видели этого пуделя возле дома, который , находился метрах в пятидесяти от нас, на противоположной стороне улицы. Вскоре мы нашли хозяев пуделя и сообщили им , что их пёс лежит мёртвый в нашем дворе. Мы боялись, что хозяева заподозрят нас в убийстве пуделя, но они сразу сказали, что ,видимо, собаку отравил их сосед, с которым они не ладили, и что пудель просто пришёл к нам умирать. Почему он выбрал именно наш двор, было непонятно. Пуделя вскоре забрали, но день был омрачен его смертью. У нас не было своей собаки. Сана был равнодушен к домашним животным. Но прежде у нас с мужем была собака. Она прожила с нами двенадцать лет. Звали её Макбет..., леди Макбет. Она была метиской среднего, чёрного, немецкого шпица. Красавица и умница, она была очень привязана к нам, и мы к ней тоже. У неё была особенность: она очень бурно реагировала на одну, единственную песню, " Мама, мама, что мы будем делать, мама, мама, как мы будем жить. У тебя нет теплого платочек, у меня нет, зимнего пальта.".Стоило кому-нибудь из нас запеть эту жалобную, сиротскую песню, как Макбет бросалась на грудь к поющему и начинала неистово облизывать ему лицо. Так трогала её эта песня. Теперь у меня не было ни мужа, ни собаки. Теперь у меня был только Сана, который прекрасно мог обойтись и без меня, а я без него обойтись не могла, он был мне нужен, как солнце.
Чтобы как-то поднять себе настроение, мы отправились с Саной в соседний городок. Посидели в ресторане. Когда Сана выпьет что-нибудь покрепче, то за руль сажусь я, но я очень не люблю водить машину. Домой мы вернулись, когда закат был в самом разгаре. Золотые облака были щедро рассыпаны по-над горизонтом, край неба был розовым, как клубника в молоке. Я постояла в саду, дождалась, пока солнце не скроется за горизонтом, потом пошла в дом. Сана одетый уснул на диване в гостиной, я пошла в нашу спаленку, почитала  и уснула. 
 
15. Дождь.

А на следующий день начался дождь. Дождь с большой буквы, потому что он шел десять дней, не переставая. Сана не любит дождь. Он из той страны, где всегда хорошая погода. Мы с Саной оказались, как на необитаемом острове. Дождь заставил нас закрыться дома и сидеть, не высовывая носа. Сначала мы занимались сексом, потом и это надоело. Мы сидели у камина, Сана подбрасывал дрова, а я лежала на диване и читала .Сана любит музыку. В его ноутбуке звучал его любимый Брайан Адамс. " Heaven". Звук дождя смешивался с песней, и от этого было грустно. Я не чувствую музыку, у меня почти нет слуха, я не умею петь, я просто люблю отдельные песни. Эта песня мне нравилась. Вообще мне нравилось все, что нравилось Сане, потому что я любила его. За окнами темными ветками трепетал на ветру , насквозь промокший, сад. Куда-то делись птицы. Что они делают во время дождя, где прячутся ? Сана стал раздражительным. Он ненавидит любое ограничение его свободы, и он не может подолгу общаться с одним и тем же человеком, в данном случае со мной. Он взял бутылку виски и спрятался от меня и дождя в ,так называемом,  кабинете.  Я оставила его в покое. Только иногда звала в гостиную, то пообедать, то поужинать. Запасы продуктов в холодильнике уже подходили к концу, когда дождь наконец закончился. Конечно, можно было и во время дождя съездить в магазин, но это бы разрушило иллюзию необитаемого острова. Мы поехали за продуктами, только когда кончился дождь. День был ясный, солнечный и даже жаркий. Через три часа все высохло так, как будто и не было дождя. Заполнили холодильник новыми запасами . Вечером Сана уехал в Москву и я осталась одна.

16. Одиночество.

Одиночество - это сильная вещь. Оно может убить человека, может изуродовать, но может  исцелить  и возвеличить . В молодости одиночество было для меня пыткой, такой же ,как для японки маленькие туфельки, но вот нога изуродована, и японка может ходить только в этих крошечных туфельках. Так и мне , постепенно, одиночество стало необходимо. Я перестала от него страдать. Но я страдала от того, что боялась потерять Сану. В мою голову приходили самые ужасные мысли. Я представляла, как он изменяет мне. Эти мучительные миражи терзали мое сердце. Я начала плакать по вечерам. Он звонил мне каждый день, но всего один раз, ближе к вечеру. Я ждала этих звонков и только после звонка я засыпала. Но и ночью моя душа не знала покоя. Мне снились тревожные сны. Сны были разные, но суть их была одинакова. Я в них теряла Сану. Я пыталась догнать его , но он всегда куда-то исчезал. То уходил за угол дома, то пропадал за деревьями в лесу, то просто выходил в дверь. Я пыталась догнать его и не могла. Сны были тяжелые. Я рассказывала о них ему  по телефону, но он говорил, что все это глупости, что это всего лишь сны, и не надо придавать им значение. Днем я занималась садом и домом, это отвлекало меня. Иногда я шила. Я люблю шить. Могу сшить себе что-нибудь из одежды. У меня был красивый белый хлопок с вышивкой на нем. Вышивка белыми нитками на белом же хлопке.  Я сшила из него себе курточку с капюшоном. Получилось неплохо. Я знала, что Сана похвалит меня за это. Ему нравилось когда я занималась делами, свойственными женщине, домохозяйке. 
Когда Сана отсутствовал , может быть от тоски, меня всегда тянуло в погреб, в ту самую , тайную комнатку. И в это его отсутствие, я не удержалась и спустилась туда. В комнатке все было по-прежнему. Подпорки надежно держали низкий потолок. Я села на скамеечку, прислонилась спиной к дощатой обшивке стенки. На мне было льняное, бежевое платье, очень простое, почти балахон. На ногах были кожаные сандалии. Я опять почувствовала привычное покалывание в районе пульса, опять в голову проник густой, теплый туман, и я уснула...или не уснула.

17. Сон.

Я оказалась в густом кустарнике, который рос возле грунтовой дороги, которая была больше похожа на широкую тропу. По дороге мимо меня шли люди. Они не замечали меня. Кустарник был густой. Люди, мне показались измученными и худыми. В основном это были мужчины, но изредка встречались и женщины. Одеты они были в лохмотья. На ногах у некоторых было что-то вроде кожаных носков, но большей частью они были босы. В руках у некоторых были косы или просто палки с железным наконечником, в виде небольшого ,заостренного конуса. У многих на лбу был нарисован крест, у кого красноватой глиной, у кого сажей. У некоторых крест был нарисован на их грубых балахонах. Мимо меня проехали два всадника. Одеты они были гораздо лучше остальных. Крест из черной ткани был нашит на их короткие плащи-накидки. Уже отъехав на расстояние шести - восьми метров, один из всадников неожиданно обернулся и увидел меня, потом он что - то сказал своему товарищу и они , повернув коней, подъехали ко мне. Всадник в серовато-синем плаще обратился ко мне на языке, отдаленно напоминающем английский. Однако понять его я не смогла. Страх сковал мое тело и язык. Я была очень напугана. После долгих объяснений, я поняла, что он предлагает мне сесть на лошадь, позади него. Я не рискнула отказаться и с трудом забралась на лошадь. Седла не было, сидеть было крайне неудобно, приходилось держаться за всадника, от которого исходил острый запах пота и немытого тела. Вскоре всадники остановились и спешились. Я с радостью спустилась на землю и долго разминала ,затекшие от неудобного сидения, ноги. Всадники внимательно разглядывали меня. Но в их любопытстве не чувствовалось угрозы. Они разглядывали меня, как дети разглядывают незнакомое насекомое или бабочку. Вскоре один из них собрав хворосту зажег костер, перед этим он очень долго стучал темным камнем об более светлый. Я поняла, что добывание огня было для него делом хоть и привычным, но все -таки трудоемким. Другой всадник в это время собирал какую- то траву неподалеку. Затем зачерпнув воды из небольшой , луговой лужи , они установили горшок над огнем. Впрочем вода в луже была чистая. Потом каждый из них достал из своей холщовой сумки по большому черному сухарю и по горсти какой-то непонятной крупы или зерна. Все это ссыпалось в горшок. Туда же была отправлена трава , собранная одним из всадников. Для простоты я назвала их для себя Синий и Коричневый, по цвету плащей. Трава была похожа на щавель, а может это и был щавель, я не знаю. Вскоре вода закипела и Синий помешал тростинкой это странное варево. Когда еда , по их мнению, была готова, они сняли горшок с огня и поставили его остывать. Потом они с аппетитом поели эту похлебку. Ели большими деревянными ложками. Предложили и мне. Хоть мне есть совсем не хотелось, я ,чтобы их не обидеть, съела пару ложек. Еда была удивительно невкусной, что - то кислое и странное. Потом они начали выяснять, как меня зовут, я назвала свое имя, они радостно заулыбались, значит имя мое им понравилось. Потом они назвали себя. Синий оказался Милон , а Коричневый - Ги. Потом , неожиданно для меня , Милон взял остывающий уголек и нарисовал мне крест на лбу и на моем платье, спереди. Если честно, то я уже начала догадываться кто все эти люди, которые продолжали идти мимо нас по дороге. Их объединял именно этот нарисованный крест. Они были христиане, это было понятно и потому, что время от времени они, обратив лица в одну сторону и воздев, сложенные руки, молились. Так же поступали и мои новые знакомые. Я тоже молилась вместе с ними. Мне это было несложно делать, потому что я тоже христианка и к тому же в этот момент особенно нуждалась в Божьей защите. Когда наступила ночь, мы легли спать возле костра, лошади паслись неподалеку. Возможно моя молитва возымела действие, потому что никто не домогался меня, чего я очень боялась. От усталости я уснула..., а проснулась уже в собственном погребе. Я поднялась наверх, на всякий случай проверила число в мобильнике. Я пробыла в погребе три дня. На мобильнике было три пропущенных звонка от Саны. Он очень не любил, когда я звонила ему сама, но я позвонила, он сказал, что уже выехал из Москвы и скоро будет дома. Я отправилась в ванную. Засунула платье и белье  в стиральную машину, Взглянула на себя в зеркало. На лбу у меня был крест, нарисованный углем. Ноги и руки у меня были грязные, я долго стояла под струями теплой воды, затем помыла голову шампунем с запахом моря, Сана любил этот запах. Выйдя из ванной , я почувствовала, что я очень голодна. Достала из морозильника готовые телячьи котлеты, поставила их жарить. Отварила спагетти, приготовила салат из молодой капусты с яблоком. . Когда ужин был почти готов, приехал Сана. Он меня ни о чем не стал спрашивать, просто ел и ждал, когда я сама ему все расскажу и объясню, почему я не отвечала на звонки. Я ему все подробно рассказала после ужина. Как ни странно, он отреагировал очень спокойно, только выразил недовольство по поводу того, что я опять спускалась в погреб . Перед сном мы слушали игру на гитаре какого-то латиноамериканца. Эта музыка убаюкала меня и я крепко уснула после нежного секса с Саной.
 
18. Погреб ли это.
 
Постепенно я пришла к мысли, что мой погреб - это не просто подвальчик. Это определённое пространство, имеющее необычные свойства, да и сны, которые я видела в этой комнатке, не были обычными снами. Они были слишком яркие и слишком длительные для снов. И крест,  появившийся у меня на лбу, откуда он ? Неужели я сама, под воздействием чего -то, нарисовала его себе . В моей голове роилось множество вопросов, и не было ни одного ответа.  Сана и не пытался ничего понять, он просто сказал, что ему вся эта история не нравится, и что было бы лучше, если бы я вовсе не спускалась в этот странный  погреб. Когда он мне говорил это, мне казалось, что он абсолютно прав, что он благоразумен и совет его правильный, мудрый.  Но когда он уезжал, то в мою душу вползала холодная змея одиночества.  Я чувствовала себя ненужной, брошенной. Я догадывалась, что в Москве ему весело, и что ему безразлично, что я чувствую,  и каково мне одной в этом пустом доме. И все его советы начинали казаться лицемерными, лживыми. Мне казалось, что даже если я умру, то Сана недолго будет горевать. Но всё это я чувствовала, когда его не было рядом, а когда он возвращался, жизнь вновь становилась прекрасной. Его присутствие превращало меня в другого человека. Мне становилось очень весело и легко. Все обиды забывались, а когда он обнимал меня и называл  baby , я чувствовала себя настолько счастливой, насколько может быть счастлива только влюблённая девочка. С мужем у нас были другие отношения, наша любовь была очень сильной и взаимной. А Сана просто позволял мне, любить себя. Но мне было достаточно этого. Он был похож на большого, избалованного ребёнка, который знает, что ему всё простят, за его улыбку и обаяние. Он знал ,что я люблю его беззаветно, и пользовался этим. Ему было дозволено многое, а мне почти ничего. Мне просто разрешалось любить его. Он говорил мне, что я свободна и ничего не требовал от меня, но я понимала, что это только слова. В душе он был обидчив и самолюбив. Но при всех его недостатках, я бы никогда не променяла его на другого. Он был мне очень дорог, слишком много душевных сил я на него потратила. Я любила каждый его ноготок, каждый волосок, каждую родинку.
А погреб - это было то место, в котором я скрывалась от его равнодушия. Эта странная комнатка затягивала меня в себя, как воронка в омуте затягивает в себя, плавающий на поверхности воды,  листок. Чтобы не раздражать Сану, я перестала ему рассказывать, что со мной происходит в его отсутствие. Это его устраивало. Пока Сана был в Москве, я странствовала в неопределенном пространстве и в неопределенном времени. Мой погреб - это было место, где время пробило брешь. Я это поняла не сразу, но каждый новый "сон" убеждал меня в этом. Иногда эти сны - путешествия бывали очень короткими. Причём время по разные стороны тоненькой неосязаемой перегородки текло с разной скоростью. Мгновения там равнялись нескольким часам здесь. Иногда я вовсе не пересекала черту и , посидев недолго на скамеечке в погребе, захватив миску с овощами поднималась к себе обратно в дом. Иногда путешествия были более длительными, иногда я попадала в современное мне пространство, но не понимала где я нахожусь, так я однажды оказалась в глухой, заброшенной  деревеньке возле полуразвалившейся избы. Вокруг не было никого, но  когда я вошла в избу, я обнаружила на стене календарь 2015 года. Но точное число мне определить не удалось. Я вышла из избы побродила вокруг, съела пару груш из заброшенного сада и потом не заметила, как я вновь оказалась на своей скамеечке в погребе.
Сана всё больше и больше отдалялся от меня. Его отъезды стали длительными и частыми. Сначала я страдала неимоверно, но боль со временем притупилась. Я научилась притворяться, будто всё так и должно быть. А Сану это устраивало. Он не любил женских слёз и выяснений отношений. Когда он был со мной, он старался быть очень внимательным и нежным, чтобы компенсировать своё предательство, но ему становилось скучно и он уезжал, оставляя меня надолго одну.
 
19. Там и Здесь.
 
Теперь моя жизнь разделилась на Там и Здесь. Там - это ,когда я находилась там, а Здесь - это , когда я находилась здесь, у себя в доме, в маленьком городке, в центральной части России. Сана стал звонить мне всё реже, иногда не звонил по неделе.
Я поняла, что одиночество подкралось ко мне вплотную и уже держит меня  цепкой рукой за горло. Но хватка была пока не жёсткой.
 Однажды, по привычке, я спустилась в подвальчик, и , сев на скамеечку, стала ждать знакомых ощущений: лёгкого пощипывания , исходящего от монетки на браслетике,  и  медленного проникновения тумана в сознание. Но этого не происходило. Я сидела довольно долго и уже собралась, подняться домой, как вдруг что-то сжало мою голову в висках, в глазах потемнело, я потеряла сознание, а  очнулась в каком-то здании, видимо большом, судя по холлу и количеству лифтов. Лифтов было четыре. Где-то далеко, в конце длинного коридора ходили люди, но они не обращали на меня внимания. Я нажала кнопку лифта, он открылся. Странным образом он с абсолютной точностью повторял собой тот крошечный лифт из Парижского отеля. Только кнопок в этом лифте было гораздо больше. Я наугад нажала одну из них. Двери лифта закрылись, и он не спеша пошёл вверх. Лифт остановился и я вышла в круглый зал . Сначала двери были незаметны, потому что они абсолютно не отличались по цвету от вогнутой стены, потом , внимательно приглядевшись, я поняла, что вокруг меня находится около двадцати дверей. Через некоторое время прозвучал зуммер,  и люди одетые в белое стали переходить из двери в дверь. Они делали это,  молча, и не обращали на меня никакого внимания, Я сидела в центре, на большой круглой кушетке, обитой мягким белым бархатом.  Так продолжалось около получаса, потом двери закрылись, и в зале никого не осталось, кроме меня. Впрочем, полчаса  Там - условное понятие. Возможно, эти полчаса  равнялись нашим суткам. Через некоторое время я задремала от усталости и проснулась  в своём погребке. Меня это уже перестало удивлять. Я поднялась домой и занялась своими обычными, домашними делами. Приготовила ужин, поела, посидела в интернете и легла спать.

20. Ужин в беседке.

Сана так долго не появлялся, что мысленно я уже рассталась с ним. Рассталась, означает, что я перестала надеяться, что он вообще приедет.Но однажды вечером он приехал. Вошёл и, как ни в чём ни бывало, начал себя вести так, как будто он только вчера уехал и сегодня вернулся, хотя уже месяц он не давал о себе знать. Он достал пакет со всякими вкусностями, поставил его на стол, обнял меня и посмотрел в глаза так, что у меня пропало всякое желание выяснять отношения. Я поняла, что ему плохо. Если бы он попросил, я бы прыгнула ради него в огонь, но ему это не было нужно, ему было нужно, чтобы я просто ни о чём его не спрашивала и приняла такого, какой он есть. Ужинали мы в беседке, в саду. Я накрыла стол праздничной скатертью, достала лучшую посуду и его любимый виски в высокой бутылке. Мы молчали и смотрели на закат. Этот закат был немыслимого,  ярко- красного цвета, который постепенно переходил в тёмную  синеву. Облаков не было. На Сане были узкие джинсы, спортивная рубашка в красивую клеточку, а на ногах замысловатые кроссовки. Он любил хорошо одеться. На шее он обычно носил довольно широкую серебряную цепь и такой же браслет на правой руке.На нём и цепь и браслет смотрелись вполне естественно. Ему даже шла эта молодёжная нарядность.  В тот вечер он был особенно красив, я любовалась им. Грустные глаза, волнистые волосы,  прозрачный бокал в руке отражал закат.Внутри меня всё трепетало от восторга, от того, что он снова рядом. Уже перед сном, после жадного секса он сообщил мне ,что мы едем с ним в Дубай. Я была просто счастлива . Неделя в Дубае с Саной, я и не надеялась на такое. Я была несколько лет назад в Дубае, но одна. А с Саной это же совсем другое ! Это здорово ! Через неделю мы были уже в Дубае.

21. Дубай.

Мы прилетели в аэропорт Дубая около 4 часов утра. Аэропорт в Дубае,  сам по себе, представляет немыслимое творение рук человеческих. Мы получили багаж и вышли из аэропорта. Первое ,что мы почувствовали, это невыносимую жару. Пустыня дохнула на нас своим горячим дыханием. Но вот мы уже в прохладном такси едем в отель. Быстрое оформление на ресепшене и мы  в своих номерах. В Дубае пару ,не являющуюся мужем и женой не селят в одном номере, не положено по закону, но наши номера находились рядом, поэтому никаких неудобств мы не испытывали. Мы сразу же отправились спать. Встали поздно, спустились вниз, в ресторанчик и позавтракали, заодно и пообедали. Еда была домашней, вкусной, привычной. Жареный картофель с грибами, салаты, тонкие лепёшки, вместо хлеба. Отличный свежий сок. Затем на метро мы отправились в город. Дубайское метро - это сказка. Очень удобно, чисто и всегда прохладно. Отправились в большой, многоэтажный молл. В нём находилось местное диво - снежная гора, по которой катались арабы с семьями на лыжах и санках. Смотреть на них было одно удовольствие. Мы тоже прокатились несколько раз. Сана на лыжах, а я на санках. Одно дело кататься на лыжах в России и совсем другое - посреди  раскалённой пустыни. Потом побродили по торговому центру, ничего впрочем не покупая, мы с Саной не любили делать много покупок , ни он, ни я, не были падки на сувениры и ненужные вещи. Ближе к вечеру тут же посидели в кафе. Съели по вкусной лазанье, выпили кофе и отправились в отель. Уснули каждый в своём номере.

22. Танцующий фонтан.
 
В Дубае мы с Саной снова стали близки. Мы бродили по торговым центрам, ходили на Золотой и Рыбный рынок, купались в Заливе. Температура была выше сорока в тени, я её едва выдерживала. Меня удивила старая арабка на Рыбном открытом рынке. Она сидела прямо на асфальте и продавала ,видимо для продавцов рынка, большие самодельные лепёшки. Десять дирхамов за штуку. Мне показалось , что она появилась из прошлого. Она , как и все местные женщины, была в чёрном национальном платье. Голова была полностью покрыта чёрным хиджабом, но глаза были видны. Судя по глазам, ей было не меньше семидесяти лет. Она сидела в пыли ,не обращая никакого внимания на невыносимую жару. Я попросила разрешения сфотографировать её, но она категорически отказалась. В Дубае никто не любит фотографироваться, кроме туристов, конечно. Пришлось фотографировать рыбу. Её было великое множество. Прилавки напоминали натюрморты Снейдерса. Запах стоял очень специфический. Через полчаса я почувствовала себя нехорошо, и мы поспешили в метро. Метро - это спасение. В нём чисто и прохладно. Мы вернулись в отель, пообедали, а вечером отправились смотреть танцующий фонтан. Описать его красоту очень трудно. Его великолепие и грандиозность превосходят все описания. Соединение музыки и гигантских, живых, светящихся всеми цветами радуги , струй - это восхитительно. Мы стояли и заворожённо смотрели, Вокруг стояли люди, съехавшиеся  со всего света. Трудно сказать сколько там было народу, но очень много. Сана обнял меня за плечи. Во мне всё ликовало. Казалось, что моя душа сама превратилась в такой же фонтан. Потом мы ели мороженое, тут же рядом в кафе. Мороженое у них не такое как у нас, слишком сладкое и слишком нарядное. Но было вкусно. Сана под впечатлением от музыки, фонтана, вдруг стал мягче, его постоянная сосредоточенность куда-то исчезла.  С ним это редко случалось, и в такие минуты я его обожала. Хотя это слово нельзя употреблять к человеку, обожать можно только Бога, но я не могу подобрать другого слова.
 Мы вернулись в отель, долго говорили о наших взаимоотношениях. Долго занимались любовью. Потом я ушла к себе в номер.
Дубай - моя любовь. Я там была счастлива. Я благодарна этому городу. Да и Сане я благодарна за те мгновения, когда он любил меня. Сана сам похож на Дубай. Такой же шикарный и исключительный.
 Каждый день в Дубае был для меня маленьким праздником. Сана был рядом, я была счастлива. Описывать оставшиеся дни я не буду. Нам было хорошо. Дубай есть Дубай, его надо видеть самому. Описывать его нет смысла. Как описать бриллиант ? Трудно.
В положенный день и час за нами приехало такси. Потом аэропорт и Москва.
 Домой вернулись поздно вечером. Поужинали , привезёнными из Дубая, деликатесами. Сана выпил лишнего, и от этого стал очень добрым и весёлым. Мы уснули обнявшись.

23. Ссора.

Идиллия продлилась недолго. Через три дня Сане стало скучно и он спровоцировал скандал. Самые серьёзные ссоры, как правило происходят из-за пустяков. Я даже не могу вспомнить , что послужило причиной того скандала , который вспыхнул, как огонь от спички на сеновале. Слово за слово, и я наговорила ему очень много обидного, Он же гордо демонстрировал, что не хочет опускаться до грызни с женщиной. Меня это ещё больше раздразнило. Я себя перестала контролировать. Высказала ему всё , что накопилось за эти полгода. Когда я замолчала, я поняла, что я совершила что-то ужасное. Я оскорбила мужчину, которого любила больше всего на свете. Это было непоправимо. Слова не возвращаются обратно. Они покидают рот и начинают самостоятельную жизнь. Они , как рой пчёл, могут зажалить до смерти. Сана молча взял что-то из шкафа и молча уехал в Москву. Я осталась одна в пустом доме, как ребёнок в лесу. Мне было очень, очень плохо. В моей душе бурлил круговорот из обиды, любви, ненависти, обожания, жалости к себе и снова ненависти. С какой лёгкостью он бросил меня и уехал..., я сидела в нашей спаленке и плакала навзрыд. Рядом была его незаправленная постель. На пододеяльнике были нарисованы переплетающиеся цепи. Я упала на его кровать и долго лежала , уткнувшись в его подушку, она стала мокрой от слёз. Он наверное уже подъезжал к Москве. Звонить ему было бесполезно. Я точно знала, что он заблокировал меня. Да и даже если бы я дозвонилась, это не дало бы ничего. Через час около него будет другая женщина, через два часа он и не вспомнит обо мне. Любая замужняя дама сказала бы, что у меня нет гордости, что я сама во всём виновата, что надо оставить его и найти другого мужчину, который бы любил меня. Да это так, но это всё , просто слова. Всё это было бы возможно, если бы я любила не Сану, а другого,  правильного мужчину. Но я любила только Сану. Я даже не ревновала его, я с лёгкостью бы простила ему всё, простила бы..., но он не нуждался в моём прощении. Ему и без моего прощения было хорошо.  Я лежала так долго, пока под утро не заснула тяжёлым сном.   

24. Одна.

Проснулась я поздно. Болела голова, ощущение было такое, будто меня жестоко избили. Я долго лежала в постели, смотрела в потолок. Потом заставила себя встать. Пошла на кухню, поставила чайник. Смотрела ,как из носика шёл пар. Начиналась осень. Под окном цвели астры. Сана любил цветы. Я их сажала во множестве. Я налила в высокую чашку кипяток, опустила в неё чайный пакетик. Вдруг стало жалко себя, посмотрела на себя со стороны; сидит одинокая, уже не молодая женщина и для чего-то пьёт чай . Вспомнился муж, как же мне с ним было хорошо, он не бросал меня, он жалел меня и мы всегда пили чай вместе. Но он исчез, я боялась произнести слово умер. У меня был теперь только Сана, который бросил меня. Я вышла в сад. Осенний сад. Особенный , грустный запах. Под яблоней яблоки. Я пошла, набрала в пластиковую корзинку яблок. Антоновка. Запах детства. Антоновка бывает разная. Бывает зелёная, а бывает желтоватая. У нас была желтоватая, вкусная, почти не кислая. Пошла в дом, вымыла яблоки. Села с яблоком у телевизора. Новости. Наезд пьяного водителя на остановку. Погибли люди. Вдруг я с удивлением увидела, что на записи с видеорегистратора мелькнул Сана. У меня похолодели руки. Он тоже стоял возле этой остановки. Я быстро нашла в интернете несколько видео , связанных именно с этой новостью. Очень внимательно их просмотрела. Сану я узнаю из тысячи похожих мужчин. У него особое лицо. Я никогда его ни с кем не спутаю. К тому же он был в куртке с контрастным  рисунком, вернее с чёрно-белой фотографией Дубайской башни на рукаве, он в этой куртке и уехал. Мы вместе выбирали её в Дубае.   Я позвонила по номеру указанному в интернете , спросила нет ли среди жертв Саны. У него редкая фамилия, мне сказали что среди жертв нет человека с такой внешностью и такой фамилией. Я вздохнула. Конечно это эгоистично , радоваться, что среди жертв нет близкого тебе человека. Но так уж мы все устроены. И тут боль от разрыва с Саной меня отпустила. Главное, что он жив. Пусть, я не нужна ему. Но он ходит где-то живой, и это прекрасно. Тут я задумалась, а что он вообще делал в этом районе Москвы. Впрочем, это теперь уже не моё дело. Он уже не мой Сана, он просто Сана и всё.Я с удовольствием доела большое , пахучее яблоко. Положила огрызок в Санину пепельницу, в ней ещё оставались окурки. Сана курил довольно крепкие сигареты. Я любила запах этих сигарет, хотя сама я давно бросила курить, не курила уже более десяти лет. Я пошла в ванную приняла душ, почистила зубы. Мне стало лучше. Чувство безысходности постепенно из чёрного превратилось в тёмно-серое.

25.  В Москве.

После ссоры с Саной я много раз спускалась в погреб, но ничего необыкновенного со мной не происходило. Что-то изменилось во мне, я утратила способность пересекать эту невидимую черту. И от этого моя жизнь стала ещё более обыденной. Я не знала , что мне делать, чем заняться, чем заполнить пустоту, которая образовалась после ухода Саны. Денег на скромную жизнь мне хватало. Сана не был жадным и у меня остались кое- какие деньги. Но я старалась экономить. Много лет я не работала, и сейчас уже вряд ли смогла бы заработать себе на жизнь. Я уже разучилась это делать. Однако, мысль о материальной стороне жизни тревожила меня. Я иногда просматривала в интернете объявления о работе, но без чёткой цели, просто из любопытства. Я не могла себя представить в роли секретарши, например. Да и другие предложения меня не устраивали. Я не знала бухгалтерию, не могла работать сторожем. Я очень много чего не могла. Лишь однажды, через свою подругу, мне удалось получить заказ на портрет маслом двух маленьких дочерей одного , довольно богатого, московского  продюсера. Пришлось съездить в Москву. Портрет я написала за две недели. Мне щедро заплатили.
 Но больше заказов не поступала, а рекламировать себя мне почему-то не хотелось. Во время моего пребывания в Москве, я не удержалась и пошла в тот ночной клуб, который обычно посещал Сана. Я просидела там весь вечер, но он так и не появился. Конечно это было глупо, сидеть и ждать его. Возможно , он вообще в это время находился не в Москве. За вечер я выпила неимоверное количество безалкогольных коктейлей и съела два фруктовых салата. Меня уже мутило от такой еды. Часа в три ночи я отправилась в квартиру своей подруги, которую она мне предоставила во временное пользование. Подруга была старинная, мы учились в одной группе в художественном институте. Она была в своё время красива и талантлива, но постоянное употребление алкоголя сделало своё дело, она очень изменилась , внешне и внутренне. Квартирка была полузаброшенная, требующая ремонта, но мне в ней было комфортно. После того, как я дописала портрет, я прожила в Москве ещё неделю. И , чего уж там скрывать, пыталась , хотя бы издали, увидеть Сану. Я знала места, в которых могла его увидеть, и обошла их все, но безрезультатно. Спросить о нём у кого-либо из его знакомых я не решалась, потому что хорошо  знала , как он это воспримет. Ему бы это очень не понравилось.
 В отличие от москвичей, я очень люблю метро. Поэтому я езжу на метро. Вообще-то я люблю метро и в других городах, но московское украшено так обильно, что его рассматривать можно бесконечно. Самое удивительное, что я увидела Сану в метро, в толпе. Это произошло на Таганке. Он стоял и ждал поезд. За эти три минуты я успела впитать его в себя через свои глаза. Я так соскучилась по нему. Мне хотелось подойти и обнять его сзади, но я не сделала этого, я знала, что он удивится, но не обрадуется. Через три минуты он вошёл в вагон и уехал, так и не узнав, что я стояла в пяти шагах от него. Эта встреча была похожа на один из тех снов, в которых он исчезал, а я пыталась догнать его и не могла. На следующий день я уехала домой, вернув ключи от квартиры подруге.

26. Гостья.

Дома мне было очень одиноко. В доме жили, как брошенные котята, вещи Саны. То вдруг из шкафа выпадет его майка, то с полки в коридоре упадёт бейсболка. Я подбирала их и аккуратно клала на место. Они были такие же несчастные и брошенные, как и я. Иногда плюшевый мишка смотрел на меня с искренним сочувствием.
 Через неделю в моём доме появилась гостья. Она приехала на красном форде. Решительной походкой подошла к двери и позвонила. Я наблюдала за ней через окно. Я открыла дверь, провела её в гостиную и предложила  сесть. Спросила как её зовут. Она назвалась Александрой. Эффектная натуральная блондинка со спортивной, подтянутой фигурой и ровным южным загаром. Высокий каблук, короткая, джинсовая юбка, распущенные волосы, яркая помада. Я почувствовала, что от неё исходит какая-то невидимая агрессия. Она сразу сообщила о  причине своего визита. Она просила меня тоном, не терпящим возражений, оставить Сану в покое и не искать встречи с ним. Я поняла, что кто-то из знакомых Саны, а может быть и она , видели меня в ночном клубе, который обычно посещал Сана. Мне очень не понравилась вызывающая  интонация её голоса , но я постаралась спокойно объяснить , что я не преследую Сану и перед ней отчитываться за свои действия не собираюсь. Она сказала, что она невеста Саны, и они скоро поженятся. Слышать это мне было тяжело, но я не подала вида, и в ответ пожелала им счастливой семейной жизни. А что ещё мне оставалось, ведь Сана бросил меня. Она сказала, что Сана просил забрать кое-какие вещи, и протянула мне список, написанный на, сложенном вчетверо, листочке. Список был действительно написан рукой Саны, я прекрасно знала его почерк, поэтому я пошла в его кабинет, собирать сумку. Я сложила в сумку всё по списку, потом застегнула молнию и вынесла  в гостиную . Чуть не выхватив сумку из рук, девушка ушла, не прощаясь. После неё в воздухе остался запах дорогих духов и маленькие искорки раздражения. Я поняла, почему Сана прислал её ко мне , он боялся встречи со мной. Я знала, что он не сможет смотреть мне в глаза. Среди вещей, которые я сложила в сумку, почти не было одежды. Сана не был мелочен. Он хотел забрать только то, что было связано с его семьёй. Три старинных книги на арабском языке, альбом с фотографиями родных и ещё великолепный кинжал с арабской вязью на лезвии и с резной ручкой из слоновой кости. Он был в ножнах из тисненной кожи красного цвета. Я знала, что Сана им очень дорожил, этот кинжал был фамильной реликвией. По своей инициативе,  я положила в сумку ещё кое-что из его  зимней одежды.
Весь вечер я вспоминала эту девушку, представляла их с Саной вместе. Они походили друг другу. Я не могла с ней соперничать. Едва зажившие, раны в сердце вскрылись и мне было очень больно.

27. Ремонт.

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, я решила сделать в комнате - веранде небольшой косметический ремонт собственными силами. Работа эта  для меня непривычная, поэтому дело продвигалось чрезвычайно медленно. В моих планах, помимо всего прочего, была покраска пола. Пол был в хорошем состоянии. Широкие, крепкие ровные доски почти не скрипели . Люк, ведущий в погреб был прекрасно подогнан, лишь со стороны, углублённых в пол, петель была видна узенькая, в пару миллиметров щель. Люк при необходимости запирался на ключ, который всегда висел на крючке возле большого окна. Но я редко запирала люк . Краску для пола я выбрала цвета светлой, золотистой  охры. Этот цвет создаёт ощущение, будто комната освещена солнцем. Я купила валик на длинной ручке и надев синие, резиновые перчатки, довольно быстро выкрасила весь пол. Свежая краска сверкала в лучах солнца, как янтарь. Я любовалась своей работой стоя в дверях. Комната - веранда соединялась с прихожей высокими двустворчатыми, застеклёнными дверями. Но резкий, химический запах краски заставил меня плотно закрыть двери. Одно окно я предварительно оставила приоткрытым для проветривания. Валик и перчатки я сразу отнесла в мусорный бак, который стоял в конце нашей маленькой улицы. Хранить их не было смысла, после высыхания они приходят в негодность. Вернувшись, я ещё раз с чувством гордости посмотрела через стекло двери на проделанную работу и пошла готовить себе обед. Хоть дверь на веранду закрывалась плотно, однако лёгкий запах краски присутствовал в доме. Я открыла все окна для проветривания. На обед я приготовила плов из курицы в  мультиварке. Готовится он чрезвычайно просто . Главное, иметь необходимые специи и подходящий сорт риса. Ещё я приготовила салат из маленьких кругленьких помидор - черри. Решив побаловать себя ,накрыла стол для себя в гостиной. Я люблю хорошие скатерти, посуду и столовые приборы. Я взяла тарелки из небольшого немецкого сервиза с изображениями арктических сцен. На тарелке для салата был изображён белый медведь. Но вскоре он скрылся под помидорками-черри, смешанными с кусочками брынзы. Обед в одиночестве - это грустно. Я не люблю есть за одним столом с незнакомыми людьми. Принятие пищи - это интимный процесс. Но если напротив не сидит близкий, любимый человек, это очень грустно. Плов получился замечательный. Я съела его довольно много, хотя в последнее время я стала ограничивать себя в еде. Завершила я обед соком. Он был такого же цвета , как и мой пол. Яркий, золотистый. Он сверкал в хрустальном стакане, как драгоценность. После обеда я решила устроить сиесту, то есть, просто поваляться на диване, перед телевизором. Взяла подушку, тонкий плед и устроилась довольно уютно. По телевизору шёл очередной сериал, эти сериалы я смотрю лишь в качестве снотворного. Я от них засыпаю. Включенный телевизор - прекрасный фон для послеобеденного сна. Я уснула. Я рассчитывала подремать с полчасика, однако проснулась я уже вечером. Слегка побаливала голова, я вышла в сад. Солнце клонилось к закату. Закат - это одно из самых захватывающих зрелищ на Земле. Я очень люблю закаты. Иногда они бывают фантастически красивыми. Этот закат был очень нежный. Нежный, как румянец на персике. Сидя в беседке, я дождалась, пока солнце совсем не погаснет. Поужинала я остатками салата. Выпила чашку чая с печеньем. Закрыла все окна , но было поздно, в комнаты налетела мошкара и комары. Пришлось включить во всех комнатах фумигаторы. Я уселась в кресле с томиком стихов эпохи Тан.Я и сама иногда писала стихи. В тайном уголке книжного шкафа хранилась толстая тетрадь, с моими стихами. Но стихи были неумелые, любительские. Я не решалась их читать кому-либо. К тому они были очень личные. Я стеснялась того, что я пишу стихи. Мне казалось это таким же изъяном, как заячья губа, например. Но , я думаю, если бы я писала хорошие стихи, то я бы гордилась этим. Китайская поэзия меня завораживает. Я совершенно отключилась от внешнего мира.

28. Страх.

Я не заметила, как за окнами стемнело. После стихов на душе стало очень тихо. Тихо было и в доме. Мой дом находится на очень тихой улочке ,обычно вечером , если кто и проезжает на машине по улице  , то это жители соседних домов.  Но было уже поздно, соседи ,скорее всего, уже спали. Я задёрнула шторы на окнах. В своё время мой муж научил меня стрелять из своего охотничьего ружья. Он боялся оставлять меня одну в доме, когда отлучался. Стреляла я неплохо, если не волновалась. Ружьё до сих пор хранилось в одном из шкафов в прихожей. Оно не было заряжено, да и патронов в доме не было, но с ним я чувствовала себя спокойно, ведь человек, представляющий угрозу, не будет знать, что ружьё не заряжено, а это значит, что я смогу, по крайней мере, напугать его.
Так как я выспалась днём, спать мне не хотелось. Я прошла на кухню, чтобы поставить чайник, и тут я услышала странный звук, похожий то ли на стон, то ли на вой. Я застыла. Мне хотелось понять откуда доносится этот звук. На цыпочках я прошла в прихожую, и тут стало ясно , что звук доносится с веранды. Я ,стараясь не шуметь, достала своё ружьё из шкафа и подошла к застеклённой двери, ведущей в комнату-веранду. Почему я её называю комнатой-верандой, потому что это не типичная веранда. Это  большая ,летняя неотапливаемая комната, с пятью достаточно большими окнами. 
На веранде было темно, я стояла у двери и слушала. Стон затих, но через некоторое время раздался приглушённый крик, такой, как будто кто-то кричал, закрыв рот ладонью. Мне стало страшно. Всё-таки незаряженное ружьё не могло спасти меня от реальной опасности. Я уже догадалась, что звуки доносятся из погреба, потому что  я заметила, что сквозь узенькую щель между полом и люком погреба проникает довольно яркий свет. Это было удивительно, неужели в погребе мог кто-то находиться. Моя рука сжимала ружьё, ноги похолодели, во рту пересохло. Мне было очень страшно. Я начала мысленно молиться. Около двери отчётливо чувствовался запах краски. Начали доноситься голоса, говорили на непонятном языке. В диалоге чувствовалась злоба. Потом наступила пауза , а после неё раздался душераздирающий крик. Потом всё затихло. Узенькая полоска света тоже погасла. Я ещё долго стояла, боясь шелохнуться. Потом я решилась и прошла в гостиную, по телефону вызвала такси и , понимая, что уже не усну, около трёх ночи уехала в ближайший ночной клуб. Там среди пьяной молодёжи, музыки, шума я почувствовала себя защищённой и успокоилась. Звучали зажигательные песенки Питбуля. Его клипы нравились Сане, и  американо-кубинская жизнерадостность этой музыки  постепенно   растворила холодный страх, проникший в меня.
Мне было страшно возвращаться домой , может быть поэтому, я познакомилась в клубе с парнем. Он был пьян, я абсолютно трезвая. Он начал приставать ко мне с глупыми фразочками сразу, как только я вошла и села в углу за столик, а к утру мы уже поняли, что уйдём отсюда вместе. У него для этого была своя причина, а у меня своя.

29. Кинжал.

Мы приехали ко мне ранним утром, около пяти. Он вызывал у меня симпатию. Хорошо сложён, приятное лицо, не агрессивен. Он пытался изображать из себя мачо, но был больше похож на добросовестного студента, который решил по какому-то поводу оторваться. Он был очень пьян и говорил банальные вещи. Он, наверное, думал, что именно эти глупости должен говорить, уверенный в себе мужчина, женщине, которую он хочет соблазнить. Он спросил, нет ли у меня в доме чего-нибудь выпить, я предложила стаканчик виски. И этот стаканчик оказался последней каплей . Вместо секса, который само собой предполагался , он просто рухнул на диван и крепко уснул. Но меня это не расстроило , наоборот, я была этому рада, потому что мне совершенно не хотелось ложиться в постель с незнакомым мужчиной, я даже не знала его имени. Он мирно спал на диване , свесив левую руку. Но почему-то его присутствие меня успокаивало. Я не боялась. Хотя , какую поддержку мог мне оказать ,крепко спящий , пьяный студент ? Всё это время я прислушивалась, но никаких звуков с веранды не доносилось. К тому же было уже светло. Я очень устала, поэтому закрыла дверь, легла на ковёр возле дивана, положила под голову подушку, укрылась пледом и тоже крепко уснула. После полудня мы почти одновременно проснулись. Он спросил меня, как он тут оказался, и был ли между нами секс. Я всё объяснила и сказала, что секса не было. Он внимательно оглядел меня и сказал с улыбкой : "А жаль...".Мы познакомились,  его звали Григорий,  и он оказался старше чем я думала. Ему очень шло имя Гриша. Он был тёмно-русый с прекрасными голубыми глазами. Я попросила его побыть у меня хотя бы до вечера, но без секса. Он согласился, не выясняя причины моей просьбы. Я приготовила очень вкусный обед : курица в вине, три салата и покормила моего гостя. Потом я усадила его у телевизора и пошла на веранду. Пол уже высох, краска была быстросохнущая и ей хватило  суток, чтобы окончательно схватиться. Я подняла люк погреба, прислушалась и спустилась вниз. К моему великому удивлению ничего необычного в погребе я не обнаружила, тогда я прошла в тайную комнатку, но и там не было ничего, что могло бы объяснить то, что происходило прошлой ночью. Я уже собралась уходить, но вдруг увидела на скамеечке тот самый фамильный кинжал Саны. Ошибки быть не могло, я знала этот кинжал до последней зазубринки. Кинжал был весь в крови, кое-где уже высохшей.  Брать в руки мне его не хотелось, и я достав из кармана чистый носовой платочек, взяла кинжал через этот платок. Потом я поднялась наверх положила кинжал  в тазик, залила его водой со средством для мытья посуды. Вернувшись на веранду, я внимательно оглядела пол. Никаких следов я на нём не обнаружила. Пол был идеально чист, краска хранила первозданный глянец. После этого я тщательно отмыла кинжал и убрала его в шкаф в кабинете Саны. Я знала, что Сана им очень дорожил. После всего ,что я проделала, я тщательно вымыла руки и вернулась в гостиную к своему новому знакомому. Он вдруг заторопился домой, объяснив это тем, что мама волнуется. Я не стала его задерживать и он ушёл, очень галантно поцеловав на прощанье мне руку. Телефонами мы обменялись ещё во время обеда. Я осталась одна, но страх исчез. Мне уже не было страшно. Ночью я спала спокойно и на следующее утро проснулась в хорошем настроении.

30. Группа крови.

Группа крови человека хранит в себе много информации. Оказывается, когда-то у всех людей была первая группа, и уж потом появились другие. Вообще,  по поводу групп крови существует множество теорий. Я не знаю почему, но у меня появилось сильное желание узнать, чья же кровь была на кинжале и это после того, как я  тщательнейшим образом его отмыла. Была ли это кровь животного или человека, кровь женщины или мужчины и какая группа. У меня была ,довольно часто встречающаяся , третья группа , резус положительный. Такая же группа была у моего мужа. А вот у Саны была очень редкая группа крови, четвёртая, резус отрицательный. Почему я это знала, потому что однажды в нашем городке произошла крупная авария, пострадали взрослые и дети, в больнице не хватало крови, и мы с Саной, движимые добрым порывом, сдали кровь. Там и выяснилось, что у Саны очень редкая группа крови, кровь у него взяли, но сказали, что  людей с такой группой крови в мире всего около половины процента, и его кровь не подойдёт ни одному пострадавшему в аварии. Помню, это очень расстроило Сану.
 За завтраком я вдруг вспомнила, что я брала кинжал через свой чистый носовой платок. Он был весь испачкан кровью, но я никак не могла вспомнить, куда же я его дела. Я взялась за поиски и обнаружила его в прихожей, на пластиковой полочке под зеркалом.Я осторожно упаковала его в пакет. Нашла в интернете медицинское учреждение, где за определённую плату , устанавливают группу крови. Я позвонила, спросила ,могут ли они взять образец с ткани, они мне ответили :"Приезжайте, но это будет дороже". Я тут же выехала в Москву. Учреждение я нашла быстро, но потом начались проблемы. Требовалось то одно, то другое. А у меня с собой ничего, кроме паспорта, не было. Но в конце концов всё утряслось, хоть и  обошлось мне это довольно дорого. Вечером я уже ехала домой , твёрдо зная, что кровь на кинжале была мужской, группа четвёртая , резус отрицательный. Конечно, по теории вероятности, эта кровь могла быть вовсе и не Саниной, однако что-то мне подсказывало , что это была именно его кровь. Но одновременно возникало множество вопросов. Во -первых, каким образом кинжал, увезённый девушкой, мог оказаться в моём подвальчике, во-вторых, почему на нём кровь Саны, в-третьих, чьи крики, стоны и голоса раздавались в моём погребе. И нельзя было забывать о том, что на свежевыкрашенном полу не осталось ни одного следа. Найти ответ на эти вопросы, было невозможно, да я и не пыталась. Этот погреб хранил в себе много неразгаданных тайн. Единственное, что я сейчас очень хотела бы знать, жив ли Сана, мне уже было всё равно где он и с кем он, я очень хотела знать , жив ли он.

31. Свидание.

На следующее утро я предприняла попытки дозвониться до Саны. Но мой номер, как я и предполагала, был заблокирован. Я пошла готовить завтрак. Раздался звонок, вернее прозвучали первые звуки моей любимой песни на мобильнике. Звонил Гриша. Мне было приятно услышать его голос, ведь он, сам того не подозревая, поддержал меня в трудную минуту. Он предлагал встретиться. Я не знала, что ответить, отказаться было неудобно, но при всей моей симпатии к нему, заниматься сексом мне что-то не хотелось. И всё же  я согласилась. Одиночество тяготило меня. Мне хотелось общения. Подруг у меня почти нет, да я и не верю в женскую дружбу, да и вообще я в дружбу не верю. Я верю в любовь. Мы договорились встретиться в том же ночном клубе, в десять вечера. Какое никакое, но впереди меня ждало свидание, и я решила привести себя в порядок. Долго лежала в ванне с настоем трав. Вышла, внимательно осмотрела своё лицо в зеркало, удалила то, что мне не понравилось. Протёрла лицо лосьоном. На этом мои приготовления закончились, потому что мне это надоело. Я пошла на кухню и решила , на всякий случай , приготовить ужин на две персоны. Романтический ужин предполагает какое-то необыкновенное блюдо, но я решила не мудрить и приготовила очень сытный и простой пирог. Тесто было в морозильнике, начинка же представляла из себя вот что : картофель и говядина, порезанные на мелкие кубики, лук, соль, перец. Особенность  заключается в том, что в серединке круглого пирога оставляется небольшое отверстие , в которое за десять минут до полной готовности вливается  крепкий бульон. Результат получается потрясающий. Кроме пирога я приготовила овощное рагу из цукини, сладкого, красного перца, помидор и моркови. Получилось вкусно. К тому же в холодильнике были свежие огурцы , сыр, ветчина.
 Я пообедала овощным рагу . Потом выпила в гостиной чашечку чая с лимоном .Времени до вечера было предостаточно и я занялась своим гардеробом. Я решила пойти в чёрном, это беспроигрышный вариант. Мне идёт чёрное. Но увы, брюки, которые в прошлом году мне были впору, не сходились в талии. Пришлось с ними повозиться. Через пару часов кропотливого труда брюки сидели на мне, как влитые. Сверху я решила надеть нечто вроде пончо из матового шёлка. Фасон был сексуальный, плечи оставались открытыми , и всё держалось на узких полосках , которые, в свою очередь, крепились металлическими пряжками. На ноги я надела чёрные  босоножки со множеством ремешков и застёжек. В общем, в этом наряде я себе понравилась. Я редко делаю макияж, но если крашусь, то довольно вызывающе. На Золушку в бальном платье я была совсем не похожа, скорее представляла из себя нечто противоположное. Так в мелких хлопотах время прошло незаметно и в половине десятого я одетая, надушенная, накрашенная , вызвав такси, поехала в клуб. Название клуба было странное "Паук". Почему хозяин решил назвать так своё заведение , непонятно. Но , не смотря на название, внутри было уютно, и клуб всегда был полон. В основном, тусовалась молодёжь. Таких  посетительниц, как я почти не было. Гриша уже ждал меня в клубе. Он был трезв. В этот раз он на меня произвёл гораздо более приятное впечатление . Он вёл себя сдержанно. Мне нравится это в мужчинах. В клубе мы пробыли около трёх часов, танцевали, болтали ни о чём, пили коктейли, он крепкие , а я безалкогольные. Уже за полночь мы отправились ко мне. Я поняла, что от секса мне не отвертеться и это немного снижало уровень моего приподнятого настроения. Любая женщина в моём возрасте сочла бы за подарок секс с Гришей, но я очень любила Сану , в этом была вся проблема. Мне не хотелось изменять Сане, несмотря на то, что он предал и меня, и наши долгие  отношения. Дома я предложила Грише поужинать, он с радостью согласился, потому что был голоден. Всё что я приготовила, ему пришлось по вкусу. Он даже попросил добавку и я положила ему на тарелку ещё один кусок пирога. Мне нравилось угощать его. Он ел с аппетитом. После ужина он закурил сигарету и мы замолчали. Было слышно, как вокруг люстры летает крупная муха. И тут снова началось повторение той ужасной ночи. Мы оба услышали те же самые звуки, которые доносились из погреба в ту ночь, когда я была дома одна. Мне стало не по себе, по спине побежали мурашки, но Гриша, как мужчина, пытался сохранить лицо и не показывал своего испуга, хотя ему конечно тоже было страшно. Но на этот раз крики, голоса  и стоны закончились довольно быстро. Гриша спросил меня : "Что там происходит ?". Я покачала головой, потому что я действительно не знала, что там происходит. Он взял меня за руку и крепко сжал. Так мы просидели ещё около получаса, прислушиваясь и вздрагивая от каждого шороха. Потом мы решили вместе спуститься в погреб и посмотреть, кто же там находится. На всякий случай, Гриша взял кухонный топорик для рубки мяса и мы спустились в погреб. Как я и предполагала, в погребе никого не оказалось и вообще не было следов присутствия посторонних людей. Гришу же это крайне удивило. Единственное, что я обнаружила в погребе, это была металлическая пуговица на полу. Пуговица имела необычный рельефный рисунок в виде креста. Я подняла её и отдала Григорию. Он долго её разглядывал, потом мы поднялись наверх. Ни о каком сексе уже не могло быть и речи, но как настоящий джентльмен , мой гость не смог оставить меня одну в такой ситуации. Я была ему за это очень признательна. Мы отправились обратно в гостиную, доели остатки ужина и под утро уснули, он на диване , а я в кресле, укрывшись  своим любимым коричнево- бежевым мягким пледом.

32. Туман.

Гриша разбудил меня очень рано, в пять утра, но за окном было уже светло. В открытую форточку, словно блудный  кот,  вползал влажный туман, который успел окутать  все деревья и кусты. На берёзе возле окна сидели три вороны и  громко беседовали о чём-то своём, вороньем. Гость мой выглядел слегка помятым. Он заторопился домой. Сказал :"Трудно будет, звони" и ушёл, поцеловав меня в щёчку. Ложиться снова спать не хотелось. Я пошла на кухню и , успокаивая себя тем, что от огурцов не полнеют, приготовила себе простой салат и съела его с чёрным хлебом. Вороны продолжали каркать. Я накинула плед на плечи и вышла в сад. Было прохладно и влажно от тумана. Я постояла, разглядеть было ничего нельзя, туман был плотный, как йогурт. Я вернулась домой и легла на диван. На подушке остался след от Гришиной головы, я положила голову туда же и через десять минут сладко уснула . Когда я проснулась, тумана уже не было, вороны улетели, светило солнце. Этот день я решила посвятить чтению и молитвам. Мне хотелось привести себя в равновесие. Я читала весь день самую разнообразную литературу. Я люблю читать кусками то одного автора, то другого. Время от времени молилась, прося у Бога прощение за грехи, которых у меня было и есть множество. Иногда я перемещалась на кухню, готовила ,ела и мыла посуду. Так и прошёл мой день. Вечером и ночью ничего особенного не произошло.

33. Снова Париж.

То ли молитвы мои возымели действие, то ли что -то изменилось в пространстве и времени, но жизнь моя вдруг стала более естественной и спокойной. Погреб перестал меня беспокоить. В конце концов , что такое погреб, всего лишь яма вырытая в земле, а я человек, я сложно устроенное существо, и у меня есть душа. Я избавилась от страха, да и вообще по природе своей я никогда не была пуглива. С Гришей мы больше не встречались, он мне не звонил, я ему тоже. Я решила снова поехать в Париж, и поехала, вернее полетела. Остановилась в том же отеле, только в одноместном номере. В этот приезд погода не баловала. Шли дожди. Даже если утро выдавалось солнечным , уже часам к десяти начинался дождь и продолжался до вечера с небольшими перерывами. Но у меня был большой серый зонт с приятной резиновой ручкой и подходящая обувь, так что дождь был мне не страшен. Я гуляла по промокшему Парижу. На второй же день я отправилась на Монмартр. Народу было мало, некоторые улочки были абсолютно пустые, что редкость для Монмартра, который обычно полон туристами. Зашла в музей Дали. Вышла разочарованная. Живописи там вовсе не оказалось, только графика и скульптура. Посидела под навесом в кафе. Съела очень нарядное пирожное, украшенное крупной ежевикой,  выпила чашку кофе. Потом зашла в Базилику Святого Сердца.  Посидела внутри на скамеечке с полчаса и вышла обратно под мелкий, холодный дождик. Без Саны Париж был другой: грустный, притихший, серый. Я сейчас скажу банальность, но я не знаю, как иначе выразить это простое чувство ; мне нравится Париж. Он хорош в любую погоду. Он похож на галантного мсье , который всегда рад вашему визиту. Париж добрый город и очень уютный. Грязноватый и уютный.
 Где-то между отелем и Монмартром, на перекрёстке трёх узеньких улочек, находится небольшая площадка со старинной, расписанной вручную, каруселью. Белые ,деревянные лошадки под круглым, полотняным, полосатым навесом. Живописное зрелище, но никто на этой карусели не катается. На улицах Парижа вообще мало детей. Вокруг этой карусели стоят несколько, довольно широких , скамеек. Вот тут то я и познакомилась с мадам Ольгой. Я думаю, что мадам Ольга была таким же достоянием Парижа, как Эйфелева башня или хрустящий багет. Когда я спускалась с Монмартра по улочкам к отелю, я присела отдохнуть как раз возле этой карусели. Метрах в пяти от меня на скамейке сидела пожилая, даже скорее старая женщина. Она сразу привлекала моё внимание своей странной внешностью и поведением. Было похоже, что она жила прямо здесь, на скамейке , возле карусели. Как выяснилось потом, так оно и было. Скамейка была застелена ковром, рядом стояла детская коляска доверху наполненная самыми разнообразными вещами. Вокруг скамейки стояли сумки, чемоданы, баулы, саквояжи. Некоторые из них были кожаные и когда-то дорогие. Так как моросил дождь, всё было накрыто большим куском прозрачной полиэтиленовой плёнки, и хозяйка всего этого богатства пряталась в этом непромокаемом убежище. Я сидела под зонтом и краешком глаза, чтобы не смущать женщину, наблюдала за ней. Через полчаса я пришла к выводу, что эта женщина бездомна и , возможно, страдает психическим расстройством. Она постоянно перебирала свои вещи, иногда доставала что-нибудь съестное и ела или же кормила этим голубей, которые , видимо, хорошо были с ней знакомы. Любопытство оказалось сильнее меня, и я подошла к ней. Я протянула ей несколько евро, она внимательно посмотрела на меня, взяла купюры и предложила мне сесть рядом .Опишу вам её внешность. Одета она была, как ни странно, довольно опрятно, видимо, кто-то по доброте всё-таки присматривал за ней, либо позволял принимать  душ. На голове её была, когда-то роскошная, шляпа из тонкого бордового фетра с широкими полями и малиновой, муаровой лентой . Далее, сверху вниз: джинсовый жакет с отложным простроченным воротником, на шее шёлковый платок  с изображением лошади на зелёном фоне, далее юбка из прекрасного крепдешина, с крохотными розочками на чёрном фоне, такой выпускался ещё до войны. На ногах её были добротные белые кроссовки. Взгляд у неё был особенный. Пронзительные серо-голубые глаза видели предмет насквозь. Я сложила свой зонт и забралась под плёнку. Сидеть на ковре было мягко, капельки дождя стучали по плёнке, а под ней было сухо и тепло. Мы разговорились. Я совсем не знаю французского, но я объяснила ей по-английски , что я из России, и потом мы перешли на русский. Мадам Ольга неплохо говорила по-русски, правда с сильным акцентом, впрочем по-английски она говорила замечательно. Она была русская на четверть. Мы с ней проговорили около трёх часов. Она много  рассказала о себе. Она была внучкой офицера, эмигрировавшего с женой после революции в Париж. Сначала семейную пару преследовали трудности , но потом они освоились и даже открыли небольшую мастерскую по пошиву обуви. Её мама, родившаяся уже в Париже,  вышла после войны замуж за французского фермера и родилась она, Ольга. Назвали её в честь бабушки.  Фермер , её отец,  был прекрасным семьянином и души не чаял в своей жене и дочке. Но туберкулёз, которым он заразился во время войны, стал причиной смерти и его самого и жены. Повезло только Ольге, она осталась здорова, но потеряла обоих родителей. Далее линия повествования начала путаться. Мадам Ольга никак не могла соединить разрозненные события, и я поняла, что как раз в этот период что-то нарушилось в её психике. Она рассказывала то о какой-то школе, то о строгой женщине по имени Сара, то о своём муже, который бросил её ради непотребной шансонетки. Дождь кончился. Я предложила мадам Ольге ещё денег и попрощавшись, пошла в отель.

34. Мадам Ольга.

В Париже я пробыла две недели, и почти каждый день навещала мадам Ольгу, Вечером она непременно находилась на той же самой скамейке среди своих многочисленных сумок и баулов, видимо, считая эту скамейку  своим родным домом.
 На следующий день я поехала в Версаль. Мы уже были там с Саной, но мне хотелось осмотреть дворец и сад более подробно. К сожалению, я запуталась в электричках и разветвлениях пригородной железной дороги и проехала мимо нужной мне станции . В результате, после долгих расспросов , мне пришлось возвращаться обратно , что заняло у меня, общей сложностью, около часа. Но в конце концов, после перипетий, я всё-таки оказалась в Версальском дворце. В одном из залов, в толчее я почувствовала, что кто-то пытается залезть ко мне в сумку, но я быстро среагировала, и благодаря этому, мой кошелёк остался в целости и сохранности. Гулять по саду мне уже расхотелось. Вернулась в отель я  поздно вечером, поужинала, поднялась в номер и сразу уснула.
 Мне не хочется подробно описывать все экскурсионные походы, специалисты по рекламным туристическим буклетам сделают это гораздо лучше меня. Мулен  Руж, Лувр, Эйфелева башня, Триумфальная арка, Елисейские поля ; ничего нового об этих достопримечательностях я написать не могу. Всё написано до меня. Расскажу только о своей поездке на Блошиный рынок. Ле Пюс де Сент -Уан -это отдельная планета, которая  живёт своей независимой жизнью. Здесь можно купить всё. От рваной нижней юбки уличной проститутки девятнадцатого века до , не поддающейся описанию, великолепной мебели времён директории. И можно только догадываться , кто сидел на этих изящных стульях , за этими инкрустированными столами. Рынок так велик, что не хватит и месяца, чтобы по-настоящему рассмотреть всё, что там продаётся. Я бродила по лабиринтам этого рынка до вечера, но купила себе только винтажные часики с Эйфелевой башней на зелёном циферблате и  с браслетом из белого металла.Думаю, они были старше меня лет на десять.  Эти часы до сих пор лежат у меня дома в шкатулке, я их так ни разу и не надела.
На следующий день ближе к вечеру я опять отправилась к мадам Ольге. Она сидела на прежнем месте, только вместо бордовой шляпы у неё на голове красовалась маленькая, мужская тирольская шляпа с пером фазана,  впрочем эта шляпа была ей тоже к лицу. Она улыбнулась мне, как старой знакомой. Я пригласила её в ближайшее кафе, но она решительно отказалась. Ей не хотелось расставаться со своими вещами. Я не стала убеждать,  что эти вещи никто не возьмёт, это бы обидело её. Я сходила в кафе и мне всё упаковали с собой. Мы устроили на скамейке маленький пир. Пирожные, кофе, сок , булочки, круассаны, какой-то необыкновенный сыр в пластиковом судочке. Всё это было очень вкусно, и я видела ,что мадам Ольга была довольна ,оказанным ей, вниманием. Ела она неторопливо, даже изящно. Когда мы закончили есть, она тщательно собрала и покрошила остатки булочек в судок и поставила рядом , для голубей .Те не заставили себя ждать и быстро всё склевали, перевернув судок. Мы побеседовали около часа. Говорила , в основном, она, а я внимательно слушала. В этот вечер она рассказывала о своей матери, которую звали Анна. Рассказывала она о своей любимой матушке, как она её называла, с восторгом, но иногда её сознание мутилось, и факты мешались с вымыслом.

35. Фетровая шляпа.

 Следующий день я посвятила прогулке вдоль правого берега Сены. Сделала множество фотографий. Погода была пасмурная, накрапывал дождик. Вода в Сене была тёмно-серая. Зонт не спасал от сырости, куртка моя промокла, туфли тоже. Вернувшись в отель, я высушила феном одежду и зонт и пошла в соседний ресторанчик пообедать. Сидела за столиком, ела  и смотрела сквозь стекло, как мимо спешат прохожие. Выходить из ресторана не хотелось и я заказала себе ещё одну чашечку кофе. Потом я вернулась в отель, посмотрела какой-то французский фильм шестидесятых годов и решила навестить мою новую знакомую. В этот раз я была предусмотрительнее и купила продукты и напитки в маркете прежде,  чем отправиться к мадам Ольге. Вечером я угостила её хорошим куском курицы-гриль и салатом из тунца и спаржи . На десерт был фисташковый крем в пластиковой вазочке, ложечка к нему прилагалась. Сама я есть не стала, так как была не голодна. После импровизированного ужина мы ещё долго беседовали. Я спросила её о детях, но сразу поняла, что совершила бестактность. Она посмотрела на меня с осуждением и надолго замолчала. Я извинилась, оставила ей немного денег и пошла в отель.
Вечером, приняв душ, я легла в постель и мгновенно уснула крепким сном. Но около трёх ночи меня разбудил приглушённый стон. В дальних извилинах  , ещё не проснувшегося мозга,  возник люк моего моего погреба  и  свет  проникающий сквозь неплотный стык люка и пола. Внутри всё похолодело. Я открыла глаза и прислушалась, но стон перемежался со скрипом кровати и я облегчённо вздохнула. Соседний номер занимала молодая пара. Я повернулась на другой бок и снова уснула.
Последующие дни не сильно отличались один от другого. Утром я шла в музей или на прогулку по городу , а вечером к мадам Ольге. В один из вечеров она подарила мне странную, в общем-то абсолютно ненужную мне,  вещь. Мадам Ольга сказала, что наступит день и эти щипчики для колки сахара мне непременно  понадобятся. Бронзовые щипцы от старости покрылись  зеленоватой патиной, да и сахар в больших кусках давно исчез с прилавков, но  я  не стала с ней спорить и с благодарностью приняла подарок. Время в Париже летит быстро . Вот уже и пятница, а это значит, что завтра утром я вылетаю  в Москву. Я решила в последний раз навестить мадам Ольгу. Купила ей вкусненького и подходящие очки. У неё была дальнозоркость, а она любила читать. Я купила ей очки в простой, но крепкой оправе + 3,5. На площадку с каруселью я пришла вечером, около шести часов. Мадам Ольга дремала на скамейке, укрывшись шубой из непонятного, порыжевшего меха. Я решила дождаться, пока она не проснётся. Села на соседнюю скамейку и стала рассматривать затейливые, чугунные решётки на окнах домов. Сделала несколько фотографий. Было уже около семи вечера, когда я решилась разбудить мадам Ольгу. Я подошла и осторожно тронула её за плечо, но она не проснулась. Тогда я приподняла широкополую , бордовую шляпу , которой было накрыто её лицо, и с ужасом увидела, что её серо- голубые глаза широко раскрыты. Я поняла, что она мертва, и судя по всему уже была мертва, когда я пришла. Я обратилась в ближайшее кафе, объяснила всё по-английски, но они и без объяснений всё поняли и вызвали скорую помощь и полицию. Я  испугалась, что общение с полицией  отнимет у меня много времени, поэтому , не дожидаясь , отправилась  в отель. Только в отеле я заметила , что держу в руке бордовую , фетровую шляпу мадам Ольги . Я не решилась её выбросить и упаковала в чемодан. Утром на ресепшене мне подарили связку маленьких розовых Эйфелевых башен, что меня очень тронуло. Вечером я была уже дома.

36.Ненависть.

Может создаться впечатление, будто я - безропотная, тихая овечка, всегда готовая пойти на заклание  и сложить свою голову на алтаре любви. Но это не так. Бывали минуты, когда я люто ненавидела Сану за то, что он причиняет мне столько страданий. С чего я взяла, что с ним что-то случилось ? Он заблокировал мой номер телефона, чтобы я не мешала ему наслаждаться очередным медовым месяцем с очередной пассией. А та девушка Александра..., да я не верю, что он на ней женится. Он так же бросит её, как и меня, если уже не бросил. Впрочем,  мне это было безразлично, я не могла никому сочувствовать, потому что мне самой было очень плохо. Немолодая, брошенная женщина, что может быть хуже ? Взаимной наша любовь с Саной была только первые три месяца, потом он медленно , но верно стал отдаляться от меня. Он испытывал ко мне то страсть, то нежность, то жалость, то сочувствие, то снова страсть, всё что угодно, но только не любовь. Казалось бы , что может быть проще, надо просто самой оставить его и всё. Но я любила его и не могла заставить себя разлюбить, а если любишь, уйти невозможно.
 А сейчас я вдруг почувствовала к нему ненависть. Ему ничего не стоило сделать меня самой счастливой женщиной в мире, мне было нужно так мало. Но я не получила от него даже этой малости. Он сделал меня несчастной и самое обидное то, что он даже не заметил этого. Так слон не замечает, что он наступил на светлячка.
 У меня было несколько любимых фотографий Саны. Я их хранила в книжном шкафу, частенько доставала и подолгу рассматривала; вот он, в узких трусах и белой майке,  сидит за низеньким столиком со стаканом виски в одной руке и с сигаретой в другой, вот он в джинсовой куртке в каком-то кафе, шея замотана шарфом в пересекающуюся красную и синюю клетку , вот на его вытянутой руке, на специальной, узорчатой, ковровой рукавичке сидит охотничий сокол, вот он один  на пустынном пляже с белым песком . Сотни раз я пересматривала эти фотографии и сотни раз задавала сама себе вопрос : "Ну за что ты его так любишь, ну за что ?", и сотни раз я не могла себе дать ответ.
 С мужем было по-другому, мы были одинаково нужны друг другу. А с Саной... с ним всё было иначе. Вот сейчас он, возможно, где -то радуется жизни, вьётся вокруг какой-нибудь женщины, а я, как же я ? За что я должна страдать ? Всё это мне казалось несправедливым и обидным.
Были минуты, когда мне хотелось разорвать все его фотографии, а клочки развеять по ветру. Иногда я представляла нас с Саной на необитаемом острове. Интересно , как бы он ко мне относился , если бы я была единственная женщина, и у него не было бы иного  выбора кроме меня.
Были дни, когда подобные мысли и ярко-пылающая ненависть доводили меня до полного изнеможения. Ненавидеть  - это очень стыдно, а ненавидеть любимого человека- стыдно вдвойне, но я ненавидела. Ненависть захлёстывала меня, как цунами и я задыхалась от неё.

37. Перстень.

Однажды, суммировав свои наличные с остатком на карте, я поняла , что денежки мои  походят к концу, Поездка в Париж мне обошлась недёшево, да и повседневные расходы брали на себя немалую долю. Я не знала, что мне делать, Начать экономить, но я и так жила очень скромно, пойти работать, но куда и кем. Я ничего не умею. Заказы на портреты больше не поступали. В общем, я медленно, но верно приближалась ко грани бедности, а то и нищеты.
 Я даже  перешла на другое питание, исключила деликатесы и дорогие продукты. Но любому понятно, что так долго не проживёшь, даже при сильной экономии , деньги рано или поздно кончатся. Я смиренно ждала этого часа.
Я много читала, потому что чтение отвлекало меня от грустных мыслей.
Бывало так, что я иногда засыпала с книгой в руке уже под утро.
Вот и в ту ночь я читала до трёх. А в три раздался детский плач, ребёнок плакал так громко, будто лежал в соседней комнате. Но я сразу пошла к погребу, этот плач мог доноситься только оттуда. Так оно и было. Я долго стояла около стеклянной двери веранды. Войти на веранду я не решилась. Так я простояла полчаса, пока ребёнок не замолчал. Уже светало, когда я решила с фонарём и, недавно приобретённым, электрошокером спуститься в погреб. Я заранее знала, что никакого ребёнка я там не обнаружу. Откуда может взяться ребёнок в моём погребе ? Это абсурд. Так оно и оказалось, но однако я заметила, что скамеечка в потайной комнатке была отодвинута от стены. Я была уверена, что я её не отодвигала, ...впрочем я уже ни в чём не была уверена. Я решила поставить её на место и когда подвинула, то заметила, что-то блестящее под ней. Я подняла. Это оказался массивный мужской перстень с большим,  прозрачным, желтоватым камнем, квадратной формы, с простой  огранкой. Я поднялась наверх. Долго рассматривала перстень . Он не был современным. Ни один мужчина сейчас такой перстень носить не будет. Он бы слишком привлекал внимание. Рассмотрев внимательно, я убрала его в сейфик и легла спать. Только утром меня осенила мысль, а что если отдать перстень на экспертизу и всё узнать о нём, конечно это будет стоить денег, но мне очень захотелось выяснить, что же это за перстень. Я узнала адрес в интернете и тут же поехала к ювелиру-оценщику в соседний город. Он меня принял очень любезно. Одет он был с большим вкусом и был приятно вежлив. Усадил меня в кресло, а сам, взяв мой перстень, ушёл в соседнюю комнату. Ждать мне пришлось долго, но результат превзошёл все мои ожидания. Мне был выдан результат оценочной экспертизы. Перстень был конца девятнадцатого века, металл - золото, камень - жёлтый, скорее всего южно-африканский, бриллиант, изъянов не имеет. Сумма в которую был оценён перстень была очень  значительной, по крайней мере для меня. Для полной уверенности ювелир предложил мне обратиться к более опытному специалисту в Москве. Но я решила не ехать в Москву, потому что у меня не хватило бы денег на оплату такого эксперта. Затем он спросил, хочу ли я его продать, на что я ответила утвердительно. Он согласился мне помочь за восемнадцать  процентов. Я с радостью согласилась. Он обещал мне позвонить и действительно через три дня он позвонил мне, я тут же выехала и сделка состоялась, на мою карту была переведена большая сумма. Я была очень рада. Жизнь повернулась так, что мне не надо было больше думать о деньгах. Они у меня появились.

38.Комната с мраморным полом.

После этого я изменила отношение к своему погребу. Я поняла, что он был чем-то, вроде прибрежной линии между Здесь и Там, и волны Оттуда порой перехлёстывали за край и приносили мне мелкие предметы, так море приносит из своих глубин кусочки янтаря. В конце концов, крики и плач, доносившиеся Оттуда, это всего лишь звуки.  Надо просто избавиться от страха. Ничего опасного для меня этот погреб не представляет. Даже наоборот, благодаря последней находке, я теперь обеспечена деньгами. И если их не транжирить, то можно довольно долго, спокойно жить, не думая о материальной стороне жизни. Не транжирить, ... хорошо давать самой себе такие советы, труднее следовать им. Я очень люблю Дубай, меня тянет в этот фантастический город. Если бы у меня была такая возможность, я бы хотела иметь там маленькую квартирку. Но это дорого и мне не по карману. В мире очень мало городов, в которых хочется жить. Мне опять захотелось съездить в Дубай. Я не любительница пляжного отдыха, мне скучно загорать и купаться. Я люблю ходить и разглядывать. Конечно, можно совершать всякие видео-путешествия в интернете и по телевизору,  но это всё равно что жевать жевательную резинку вместо обеда. Мне так захотелось в Дубай, что я даже начала упаковывать вещи в чемодан, но потом вдруг передумала и не поехала.
Ничего необычного в моём доме не происходило уже около двух недель, никаких пугающих звуков я больше не слышала, и поэтому постепенно я успокоилась. Страх исчез. Казалось, всё в моей жизни неплохо , и нечего горе горевать. О Сане я ничего не знала. Я о нём старалась не думать, чтобы не бередить раны. Есть такое дурацкое выражение : "Он украл моё сердце". Глупая фразочка, но она подходила к моему состоянию. Я была так сильно влюблена в Сану, что для него выпотрошила себя до дна. Во мне ничего не осталось. Всё , что было хорошего внутри меня, было отдано ему, поэтому после него я не могла ни в кого влюбиться. Внутри было пусто. Мне нечего было предложить мужчине.  И я жила в одиночестве.
    Стояла поздняя осень. В это время мы любили с Саной сидеть у камина. Ему нравилось подбрасывать дрова. Теперь я одна смотрела на огонь вечерами. Впереди меня ждала зима.
   Около месяца я не спускалась в погреб, сначала от страха, а потом просто не хотелось. Но в один из ноябрьских вечеров, когда мне было особенно одиноко, я взяла  фонарик, надела меховую безрукавку поверх серого спортивного костюма и спустилась в погреб, открыла маленькую дверцу в ту потайную комнатку, потолок которой Сана укрепил деревянными  подпорками. Я перешагнула порожек, и чуть не упала; ступеньки почему-то вели теперь вниз, я спустилась на семь ступенек и оказалась в комнате, но совершенно другой. Довольно большая, пол выложен маленькими квадратиками из мрамора, но не очень высокого качества, потому что мраморные квадратики все были разного и не очень чистого цвета, то сероватый с прожилками , то желтоватый с пятнами, а то вдруг попадался почти белый. Пол был выложен очень хорошо, но было заметно, что он не новый, кое-где квадратиков не было, и пустые места были просто замазаны цементом или чем-то похожим на цемент, возможно  глиной. Вдоль стен стояли кресла, обитые красным, чуть вылинявшим, гобеленом с  пёстреньким рисунком. Стены были бледно-абрикосового цвета, и на одной из них висел портрет военного в овальной раме. Но по его форме я не смогла определить  ни страну , ни век. На противоположной стене висели пастельные рисунки балерин и танцовщиц. Они чем-то напоминали рисунки Дега, но были гораздо ниже качеством. Я села в одно из кресел, горели свечи в канделябрах и было вполне уютно. Я совсем забыла, что нахожусь в комнатушке собственного погреба. Мне показалось, что слышен отдалённый шум волн, а возможно этот шум был внутри меня. Меня охватила слабость, сознание стало мутиться, словно сквозь вату в ушах, я услышала чей-то голос, но разобрать слова было невозможно. Потом в глазах поплыли цветные полосы , а потом всё прояснилось, и я обнаружила себя , сидящей в лесу на снегу. Было морозно, думаю около минус двадцати, а может и ниже. Я встала, огляделась. Увидела вдали какое- то строение и пошла по протоптанной тропке к нему. Я начала мёрзнуть. На ногах у меня были меховые домашние тапочки в виде пёсиков с круглыми пластмассовыми глазами. Персонаж какого-то мультфильма. На голову я натянула капюшон своего спортивного костюма. Когда я подошла к избушке, я уже дрожала от холода. Я не стала стучаться, сразу дёрнула деревянную ручку двери и вошла, потому что из отверстия в крыше шёл дымок. Первое, что я услышала, было :"Стоять!". Сказано было по-русски, что меня обрадовало. По крайней мере меня поймут. В избушке было три человека, один из них держал ружьё , нацеленное на меня. Около минуты мы разглядывали друг друга, потом он спросил :
"Ты кто, парень ,али девка ?".
Я ответила :"Девка " .
 " А чё в портках ?"
"Не знаю"
"Вот чудна-то".
Он опустил ружьё ,сказал "Ну сидай тады к огню" и предложил сесть на круглый берёзовый чурбачок. Я села. Двое других смотрели на меня с нескрываемым удивлением. Я не могла им объяснить ,как я здесь появилась, мне никто бы не поверил, поэтому я начала спешно придумывать "легенду". Но мои рассказы о какой-то спортивной команде звучали неубедительно. Однако, на какое-то время расспросы прекратились. Тогда я сама начала исподволь выяснять, кто они , и где мы находимся. Но это их насторожило и я замолчала. Еды в избушке, видимо, не было. В правом кармане своей меховой безрукавки я нащупала начатую упаковочку жвачки с мятным вкусом, а в другом горсточку крохотных, разноцветных, фруктовых леденцов в ярких фантиках. Я выложила всё на край доски, которая заменяла стол. Предложила угоститься. Все осторожно взяли по леденцу развернули и отправили в рот. Атмосфера немного разрядилась. Тогда я набравшись храбрости спросила , какой сейчас год и где мы находимся. Выяснилось, что год нынче тысяча девятьсот сороковой, февраль, и мы в охотничьей сторожке, в финском лесу , недалеко от местечка Ляхде. Эти трое , судя по всему, были то ли заблудившимися красноармейцами, то ли дезертирами. Понять было трудно. Когда  мои леденцы и жвачки были съедены, один из них достал сушёную рыбу, ударил ей несколько раз по доске и  поделил на всех. Мне достался крошечный кусочек, потому что я не производила впечатление голодного человека. Они же выглядели сильно истощёнными. У одного из них кисть левой руки была замотана грязной тряпкой с пятнами крови на ней. Я не знала, что мне делать, мне было страшновато. В избушке не было окошек, стены были закопчённые. Мне очень захотелось к себе домой. Но моего желания было недостаточно. У меня вообще не было уверенности, что я когда-либо вернусь домой. Но погибнуть здесь в финском лесу мне очень не хотелось. Почему-то я видела на измождённых лицах этих солдат печать обречённости. И если бы я осталась здесь, я бы тоже погибла с ними. Я сидела у печки сжав голову руками, от страха я сжала голову так сильно, что почувствовала сначала боль в висках, а потом я утонула в какой-то серой мгле  и потеряла сознание. Когда я очнулась, вокруг меня уже не было солдат, я сидела в красном кресле в комнате с полом из мраморных квадратиков. Всё так же горели свечи, ничуть не оплавившись. Я от слабости с трудом поднялась наверх, к себе в дом, без сил упала на диван в гостиной и пролежала так в полудрёме , перемежающейся с тяжёлым сном , очень долго, возможно часов двенадцать. Но на следующее утро я чувствовала себя намного лучше. Я встала с дивана ,подошла к окну и увидела, что берёза вся покрыта инеем. Он сверкал и, при каждом дуновении ветерка ,  осыпался. Красота ! Мобильник отключился, я поставила заряжать, включила телевизор и ноутбук,   выяснилось, что меня не было дома десять дней. Но меня это не удивляло, такое несоответствие времени Здесь и Там мне казалось уже нормой. Я приготовила завтрак из того, что нашла в холодильнике, выпила две чашки чая с лимоном и снова легла в постель. Я проболела ещё несколько дней и почти всё это время лежала в постели, вставая лишь для того , чтобы приготовить себе поесть. Приятно болеть, когда кто-то о тебе заботится, а одной болеть очень грустно, особенно остро чувствуешь своё одиночество. Я обняла мишку, которого подарил мне Сана , рассказала ему о  своих обидах, всплакнула на его пушистом животике. Хорошо, что этого никто не видел, это смешно, когда немолодая  женщина ведёт себя, как ребёнок.А всё-таки это было жестоко со стороны Саны, приручить меня, а потом бросить.Он прекрасно знал, что он для меня значит очень много. С кем он теперь,  всё с той же эффектной блондинкой Александрой ? Опять захотелось плакать от жалости к себе. Через пять дней я наконец встала с постели, чтобы привести в порядок своё жилище и себя. Я посвятила этому целый день, и к вечеру очень устала, так как всё ещё чувствовала слабость. Но вечером я легла спать в чистую постель довольная собой.

39. Серж.

Зима, которую я боялась, прошла незаметно. Тяжелее всего было в праздники, их я провела в одиночестве перед телевизором. Конечно , можно было и пойти куда-нибудь, где много народа и шумно, но мне почему то не хотелось. Весь Новогодний праздник и Рождество я просидела на диване в обнимку с мохнатым мишкой цвета топлёного молока. Побаловала себя икрой и омаром. За зиму я ещё немного прибавила в весе, и это меня удручало.
   Начиналась весна, по крайней мере, по календарю. Да и в саду она уже чувствовалась. Снег стал другой. В погреб я спускалась очень редко ,только за овощами или банками с компотом. Ничего там больше не происходило. Обычный погреб. Если бы меня спросили, что ты хочешь, проси, я бы попросила ,вернуть мне мужа, а если это невозможно, то Сану. Но меня никто не спрашивал, чего мне хочется. Весна была ранняя и снег сошёл очень быстро. В начале мая стояла уже почти летняя погода. Я занималась работами в саду, правда без особого усердия. В конце мая в моей жизни появился Серж. Красавец -парень с зелёными глазами ,которые взирали на мир с некоторым пренебрежением и разочарованием. Мне показалось, что он сможет вытеснить из моей жизни Сану и я нырнула в зелёный омут его глаз, без страха и сомнений. Он был красив, высокомерен, уверен в себе и поэтому спокоен. Внешне он выглядел даже покруче Саны; прекрасная фигура, чувство стиля в одежде, хорошо воспитан. Думаю, женщины недолго раздумывали прежде чем лечь с ним в постель. Но внешность его,  увы, соответствовала его внутреннему состоянию, Страстное тело и холодная душа, такое сочетание  не для меня. Наши отношения едва дотянули до июля. Расстались мы спокойно , ни он, ни я не переживали по этому поводу, Через неделю, я вспоминала этот скоротечный роман с удивлением и без сожаления. В нём не было солнечного  тепла, которое источал Сана.  Но этот роман вселил в меня уверенность. И если честно, я испытала  радость от подленького чувства  мести. Даже если Сана никогда и не узнает, всё равно мне стало легче. Больше мы с Сержем не встречались, нам было неинтересно друг с другом.   Позже, через некоторое время, я узнала от общих знакомых, что Серж уехал в одну из горячих точек, чтобы воевать там на стороне каких-то радикалов. Что его побудило к этому, я не знаю. Мне казалось, что он не тот человек, который будет рисковать своей жизнью ради какой-то непонятной идеи, но ,видимо, я ошибалась. Когда я его вспоминаю, в первую очередь в моём воображении появляются его удлинённые, очень необычной и красивой формы глаза, затем волосы, зачёсанные назад, как у актёров в наших послевоенных фильмах.В сочетании с модной современной одеждой это выглядело очень привлекательно. Что уж случилось там с ним в этой горячей точке я не знаю, хотя я почему-то уверена, что у него должно быть всё в порядке. Он удачлив, это немаловажно.

40. Луговая клубника.

Помимо переживаний  внутри меня, происходили  ещё и реальные, простые события в окружающей меня действительности, проще говоря шло лето. Однажды ко мне зашёл сосед, простой мужичок, с рабочими , загорелыми руками и предложил купить луговую клубнику. Сначала я отказывалась, потому что для варенья её приходится долго и кропотливо  чистить  , но потом увидев крупные, вызревшие ягоды красивого красного цвета, не удержалась и купила небольшое ведёрко. Хорошо промыла ягоды и положив несколько горстей на блюдо, села у телевизора , смотреть новости. Ягоды были сладкие, спелые и очень вкусные. Пахли они чем-то из детства. Я ела их до тех пор пока не пресытилась. Из того, что осталось я сварила варенье, не чистя ягоды, потому что мне было лень. Варенье получилось очень вкусное. Я положила несколько больших ложек в вазочку, потом добавила туда же майский мёд. Смесь получилась восхитительная. Налила себе чашку свежезаваренного чая .Положила на блюдечко пару печений  и села  пить чай с вареньем. Получила массу удовольствия. Вкус, запах...просто чудо. В жизни существуют незначительные  вещи и события, которые потом вспоминаются всю жизнь. Сказочная полянка в лесу, вся поросшая ландышами, радуга в небе или вот такое чаепитие. Вспоминаешь и становится хорошо.
К вечеру, после душного, влажного дня вдруг поднялся штормовой ветер и началась сильная гроза, всё грохотало и сверкало, с неба полились потоки воды. Что-то сдвинулось в кровле и на полу веранды образовалась лужа. Я, взяв красную выдвижную швабру с поролоновым валиком,  собрала воду. За окнами продолжало сверкать . Но вскоре гроза ушла  на запад и где-то у горизонта было видно её продолжение. В сизо-бурых тучах изредка тоненькими ниточками поблёскивали молнии и доносились отдалённые  раскаты грома. А потом и они затихли. Я надела резиновые сапоги и вышла в сад. Под садовыми деревьями, на мокрой земле валялись две крупные сломанные ветки. Я их волоком перетащила сначала к калитке, а потом и в конец улицы,  на место, где обычно у нас забирали мусор. Было жалко выбрасывать ветки с маленькими ,пока ещё зелёными яблочками, хотя ущерб был небольшой, потому что яблонь в саду было достаточно много.
 Одинокая жизнь имеет свои преимущества, но иногда мне мучительно не хватало Саны. Даже хорошо, что я не знала где его искать, иначе бы я не выдержала и поехала на поиски, и возможно попала бы в глупое положение. Иногда у меня в душе возникало чувство сильной обиды и я ложилась на диван и уткнувшись в подушку подолгу плакала. От этого мне становилось легче.

41. Солнцезащитные очки.

В середине лета я съездила на три дня в Москву. Пообщалась со своей студенческой подругой, её мужем и их собакой. Нашла магазинчик по продаже солнцезащитных очков, который принадлежал Сане, возле магазина была припаркована белая Тойота, моё сердце дрогнуло, но в магазине меня встретил новый хозяин , пожилой мужчина восточного типа , который сказал , что приобрёл этот магазин вместе с автомобилем  около полугода назад и , что прежний хозяин после сделки обмолвился, что уезжает работать в Европу, не уточнив в какую страну именно. Судя по описанию, это был Сана. Я оставила мужчине свой телефон и попросила позвонить мне, если он узнает что-либо новое о Сане, затем  я купила себе довольно дорогие очки Ray Ban в тоненькой золотистой оправе,  потому что было неудобно уходить без покупки.
  Через день я вернулась домой в новых солнечных очках, под которыми я прятала свои растерянные , грустные глаза. Известие о том, что Саны нет в России усугубило моё одиночество, хотя какая разница, где находится человек, если его нет в твоей жизни.
 Дом и сад жили своей жизнью. Лето перешагнуло через середину. Шла последняя неделя июля.
 В саду созрела , почти чёрная, сладкая, владимирская вишня. Я , забравшись на стремянку, собрала большое ведро ягод. Сварила в большом эмалированном тазу варенье, разлила по банкам. Все полотенца, фартуки и моя одежда были в пятнах от вишнёвого сока. В большой вазе я оставила свежую вишню. Ягоды были очень тёмные и изумительно вкусные. Владимирская вишня -это совсем не та красная и кислая вишня, которую продают на рынке. Это настоящая вишня, не с куста, а с дерева, у которого ствол источает смолу похожую на тёмный янтарь, которая называется гуммиарабик и используется в производстве настоящей акварели.
Вечером в гостиной у телевизора я пила из тёмно-синей чашки чай с вишнёвым вареньем. Рядом на блюдечке лежали  бутербродики со сливочным маслом. Вкусно. По комнате летала, пчела. Я осторожно поймала её в пластиковый стаканчик и выпустила в сад, пусть собирает мёд. На подоконнике лежали солнечные очки Ray Ban. Они у меня вызывали приступы грусти, хотелось плакать и я убрала их подальше в шкафчик, с глаз долой.

 42. Письма в никуда.

Иногда, когда одиночество становилось невыносимым, я писала Сане письмо. На следующий день я разрывала письмо на кусочки и сжигала его в тяжёлой бронзовой пепельнице, потому что отправить его мне было некуда. Таких писем было написано немало. Вот одно из них:
----------------------
   Сана привет, наконец-то я могу написать тебе письмо, потому что ты сообщил мне свой адрес. 
Ты знаешь, всё это время я очень скучала по тебе..., ужасно скучала. Почему ты оставил меня одну, ты же знаешь , как сильно я тебя люблю. Без тебя моя жизнь стала такой безрадостной и серой. Сана , я не могу без тебя. Приезжай и забери меня с собой, или же давай жить в нашем доме вдвоём как и раньше. Разве нам с тобой было плохо ? Я нашла в нашем погребе тот старинный кинжал, которым ты очень дорожил. Он был весь в крови, я его отмыла и он хранится теперь в  твоём шкафу. Я не знаю, как кинжал попал в погреб, но ты не волнуйся, я его бережно храню.
 Сана, забудь всё плохое, что было между нами, всё это пустяки. Вспомни всё хорошее, ведь хорошего  было намного больше. Вспомни, как уютно и тепло было сидеть вечерами вдвоём у камина. Я помню запах твоих волос, вкус губ, я помню всего тебя. Я помню и мысленно целую каждую твою родинку. Сана, забери меня с собой. Мне очень одиноко без тебя. Я люблю тебя. Никто , никогда не будет тебя любить, так как я. Никто и никогда.
Твоя Флора.
----------------------------
 Конечно, мы никогда не писали друг другу писем в конвертах. Для писем существуют электронные почты, но Сана давно ликвидировал ту почту, на которую я писала ему в начале нашего знакомства.
 А эти письма в никуда, я писала  на бумаге,  потому что только так мне удавалось почувствовать кратковременное облегчение .Иногда в конце письма я рисовала что-нибудь ручкой : вид из окна, закат, нашу беседку, старую вишню. Если удавалось,  я добавляла какой-нибудь коротенький, трогательный стишок  на английском языке  собственного сочинения. На следующее утро  я сжигала письмо. Это было похоже на  ритуал . Я не знаю, как бы он реагировал, если бы действительно получал эти письма, скорее всего никак, потому что он был весьма прагматичным человеком, его было трудно уговорить. Вообще, я очень ценю душевное тепло в  отношениях, и как меня угораздило влюбиться в такого человека, как Сана, я не знаю. Как бы там ни было, но обычно женщина любит мужчину за что-то конкретное: за вероятность создания семьи в будущем, за секс, за материальное благополучие. Я любила Сану ни за что, просто за то, что он есть. В этом была моя сила и моя слабость. Я знала, что так как я , его никто полюбить не сможет, но дело в том, что ему это и не было нужно. Ему, скорее всего, как раз и хотелось простых отношений, когда женщина хочет устроить свою жизнь, а мужчина ей предоставляет такую возможность.

 43.Соседская девочка.

Иногда, когда меня просила соседка, я занималась живописью и английским языком с её дочкой за символическую плату. Девочку звали Полина, ей было десять лет. Они с мамой приехали сюда из северного города, находящегося недалеко от шведской границы. Отец девочки, обеспеченный человек, успешно занимающийся строительством , не скупился, и его бывшая жена и дочка жили в достатке. Девочка была умная, талантливая , позитивная, жизнерадостная и очень милая. Она была по-своему привязана ко мне, а я к ней. В это утро её мама заглянула ко мне и пригласила позаниматься с дочкой. Я обещала прийти к ним после обеда. На обед я приготовила курицу с пряностями. Съела кусочек и пошла к Полине. Они жили недалеко, в двухэтажном доме из красного кирпича. Сад-огород у них был великолепный. Большие теплицы, сквозь стёкла которых виднелись огромные помидоры, аккуратные грядки с салатом, свеклой, редиской, клубникой, кусты роз усыпанные прекрасными бордовыми цветами, фруктовые деревья с румяными плодами, всё это поддерживалось неустанным трудом .Погода была чудесная и мы сели заниматься в беседке с цветными стёклами возле небольшого бассейна. Занятия нам давались легко , благодаря сообразительности Полины. Они любила делиться со мной своими детскими радостями. Показывала то часы, то планшет, то серёжки , которые ей прислал папа. Я выражала восхищение, чтобы доставить ей удовольствие. Она любила папу, который жил уже не с её мамой.
 Мы прочитали парочку несложных текстов, повторили грамматику. Иногда вместе смеялись , найдя какой-нибудь незначительный повод. Я легко общаюсь с детьми. В них ещё нет взрослых пороков , которые делают общение между людьми мучительным. После занятия соседка дала мне с собой корзинку с большими, красными  тугими помидорами и я отправилась домой.
  Переложив помидоры в холодильник, я пошла в свой сад, в свою старенькую беседку и весь вечер просидела в шезлонге с книгой. Дождалась заката. Он был  тревожный, со множеством облаков у горизонта, но густой, яркий. Я очень люблю закаты, они мне заменяют телевизионные сериалы. Каждый закат -это новая серия из сериала под названием "Вечернее небо". Вспомнила, как мы сидели в этой беседке с Саной , и у меня что-то заболело чуть ниже левой ключицы. Потом я вернулась домой и уснула под одеялом в пододеяльнике в мелкий голубой цветочек.

  44.Девушка Оттуда.

На следующий день, я не выдержала и вновь спустилась в ту потайную комнатку в погребе. Той большой комнаты с мраморным полом уже не было. Была прежняя комнатка с низеньким потолком и подпорками, которые устанавливал Сана. Я села на свою скамеечку. Хотела посмотреть старинные фотографии из коробки, но в шкафчике коробки не было, не было там и красивой куклы, но зато там лежали какие-то полотнища зелёного цвета с вышитой серебристой, арабской вязью на них. Прочитать я их конечно не смогла, но не трудно было догадаться, что это какие-то молитвы. От шёлковый старой ткани шёл странный запах, похожий на  запах жжёной резины. Я почувствовала дурноту и присела снова на скамейку. Меня обволокло каким-то мутным желе и я провалилась в пустоту. Когда я открыла глаза , я увидела перед собой пыльную площадь, окружённую глинобитными, белёными  восточными домиками с плоскими крышами. На площади стояли люди: мужчины в холщовых домотканых одеждах, женщины, закутанные в покрывала так, что видны были только глаза. Некоторые из них держали за руки маленьких детей. Посреди площади стоял мужчина и что-то гневно говорил обращаясь к толпе. Время от времени его речь прерывалась одобрительными возгласами мужчин. Говорил он довольно долго, некоторые дети уже начали капризничать, потому что было очень жарко, но матери шикали на них и  заставляли их молчать. Закончив речь мужчина нагнулся и поднял увесистый булыжник из высокой кучки , видимо заранее приготовленной. Он отошёл чуть правее и я увидела то, что прежде было скрыто толпой. В центре площади была неглубокая и небольшая яма, в которой находилась девушка, почти подросток. Голова её была видна почти полностью. Несложно было догадаться, что здесь должно было произойти. Глаза девушки были широко раскрыты от ужаса. Внутри меня поднялась волна негодования, меня охватила дрожь и я , сама не понимая, что я делаю, кинулась к этой несчастной, обречённой на мучительную гибель, девушке-подростку и схватила её за протянутую  руку и вытащила из ямы. Потом , крепко держа её за руку, я с силой растолкала толпу и мы побежали. Сыграл эффект неожиданности. Всё произошло очень быстро, к тому же большую часть внимания людей брала на себя моя одежда. Для них я была одета странно.На мне были джинсовые шорты и  лиловая пляжная маечка , полностью открывавшая спину и плечи.
  Мы бежали быстро, потому что обе понимали , что от этого зависит наша жизнь. Мужчины же,  оправившись от растерянности , пустились за нами в погоню, некоторые держали в руках камни. Один брошенный камень задел мне плечо, я почувствовала боль. Я увидела узкий проулок и бросилась туда, не выпуская руку девушки, но  минут через пять с  ужасом обнаружила, что это тупик. Мы посмотрели друг на друга и поняли, что это конец. Крики уже были слышны очень близко. И тут случилось странное, стена , прижавшись к которой мы стояли, вдруг стала мягкая, как поролон, и мы провалились сквозь неё . Через некоторое время  мы оказались на полу потайной комнатки моего погреба. Самое удивительное , что девушка была рядом со мной , в этой же комнатке. Она с удивлением озиралась. Я держала её за руку и чувствовала, что она вся дрожит. Я села на скамейку и предложила ей тоже сесть. Казалось, что она не понимает, где она находится. Возможно она думала, что она в одном из домиков своего селения. Посидев так минут пять, я поднялась с ней из погреба к себе домой. Моё левое  плечо кровоточило, я достала из аптечки всё необходимое и , обработав рану, заклеила её пластырем. Всё это время девушка молча  наблюдала за мной своими прекрасными оленьими глазами. Она была одета в пыльный тёмно-синий  балахон, волосы были спутаны и выглядели грязными. Но лицо её было чистое с, почти детской, светлой кожей. Она была красива.
 Я провела её в ванную, включила душ, предложила ей шампунь и  мыло и вышла. Через полчаса я услышала стук в дверь ванной изнутри. Она высунула голову и я поняла, что ей нечего надеть , потому что её пыльный балахон я бросила в стиральную машину. Я принесла ей своё длинное льняное платье. Она надела его и вышла. Платье ей было велико, но она была очень довольна. Видно было, что она уже поняла, что это мой дом , и мы здесь в безопасности.
 Она не выключила воду в душе . Я зашла, выключила воду . Судя по мятному аромату, она мылась мылом. Возможно, она впервые пользовалась душем.
  В доме она рассматривала каждую мелочь. Некоторые предметы вызывали у неё сильное удивление. Она долго разглядывала газовую плиту, на которую я поставила чайник. Она себя неловко чувствовала на стуле и посидев на нём немного, села прямо на пол. Увидев расчёску и зеркало, она обрадовалась и начала бережно и тщательно расчёсывать свои длинные , почти чёрные волосы. Через полчаса они были заплетены . На спинке стула висел мой платок из тонкого, бледно-голубого хлопка с орнаментом в виде птиц. Она попросила у меня его. Я кивнула. Она внимательно  рассмотрела его, цокая языком. Платок был действительно красивый. Потом она обмотала им голову, убрав под него все волосы. Посмотрела на себя в зеркало и осталась очень довольна. На вид ей было лет шестнадцать. Я с помощью жестов спросила как её зовут, при этом, показав пальцем на себя, назвала своё имя. Так мы познакомились. Её звали Яра.
  Как я и предполагала , время сместилось. С того дня когда я спустилась в погреб прошло уже трое суток. Очень хотелось есть. Я приготовила обед на скорую руку : рис  с сосисками и салат из помидор. Накрыла стол в гостиной. Положила в тарелки двойную порцию.
Было видно, что Яра очень голодна, да и мне не терпелось сесть за стол. Моя гостья,  не обращая внимания на вилку и ложку, стала рис есть руками, но после того, как я показала, как надо есть ложкой, она с лёгкостью это усвоила и начала есть ложкой, держа её ,как ребёнок , в кулачке. Вилку я ей не рискнула предложить, потому что  поняла, что ей будет сложно есть вилкой. Она съела весь рис и салат, но к сосискам не притронулась, видимо, не понимая, что это такое. Потом мы пили чай с вишнёвым вареньем. Яра выпила четыре чашки, я две. Ела она не очень аккуратно, накапала на скатерть , но я,  вспомнив Чехова, не стала делать ей замечания.
 Вечером я решила привести балахон Яры в порядок. Он уже успел высохнуть после стирки. Я достала из комода атласную красную ленту и тонкую золотистую тесьму. Села за машинку и обшила лентой обтрёпанные края балахона : подол, горловину и  край рукавов. Потом рядом с лентой пристрочила тесьму. Заштопала пару прорех.  Получилось очень нарядно и когда Яра надела свой балахон, она захлопала от удовольствия  в ладоши и даже станцевала что -то вроде танца радости. Чтобы её радость была полной я подарила ей простенькие , но милые бусы из искусственного жемчуга. Её восторг был настолько искренним, что меня это даже немного смутило. Мой подарок не заслуживал такой благодарности.
 Потом мы сели смотреть телевизор, я попыталась объяснить ей, что такое телевизор, но мне это не удалось.Но я видела, что Яра смотрит в экран с большим интересом. Вскоре она начала засыпать , я постелила ей на диване, но она, взяла подушку и закутавшись в одеяло, легла на полу, не снимая своего балахона. Я не стала возражать. Пусть спит, как привыкла.
 Сама я отправилась спать в свою спаленку. Уснула я быстро и крепко.

  45. Я и Яра.

На следующее утро я проснулась с чувством, что произошло что-то хорошее. Я вспомнила , что я в доме не одна. Встала , прошла в гостиную, Яра всё ещё спала на полу. Спящая, она была так мила,  совсем ребёнок. И эту девочку хотели забить камнями. У меня мурашки пошли по спине. Мне стало её очень жалко. Вот существо, ещё более несчастное , чем я. Меня , по крайней мере, никто не хотел убить.
 Я тихонько прошла на кухню. Решила приготовить нам королевский завтрак. Во -первых омлет, во -вторых салат, в-третьих блинчики , и ещё тоненько нарезала сыр и ветчину. Поставила чайник и пошла переоделась. Когда чайник вскипел, пошла будить Яру. Когда я осторожно коснулась её плеча, она мгновенно открыла глаза и отпрянула от меня, потом вскочила и спряталась за кресло. В её глазах был страх. Только через некоторое время она вспомнила, что с нами произошло и где мы находимся и начала громко плакать.  Бедный ребёнок. Я подождала, когда она успокоится, и кивком головы позвала её на кухню. Когда Яра увидела накрытый стол, она окончательно расслабилась, потому что поняла, что в этом доме ей ничто не угрожает, и наоборот, что здесь ей рады.
 Завтракали мы обе с аппетитом, я пыталась ненавязчиво объяснить, что чем надо есть. Блинчики ей особенно понравились. Она их ела, обкусывая по краям. Её белоснежные зубы могли бы вызвать зависть у голливудских звёзд. Чай пили с сыром и вареньем. Мясной запах не привлекал её, ветчину она есть не стала.
После завтрака я помыла посуду и повела Яру в свой сад. Восторгам её не было конца. Она наклонялась к цветам и нюхала их, гладила ладошкой оранжевые тыквы, любовалась зреющими яблоками. Её настроение передалось мне. Жизнь казалась прекрасной. Я повела её в беседку, там мы просидели долго, радуясь солнцу и тому, что мы обе живы.
 Вокруг старой беседки я посадила когда-то тигровые лилии, и теперь они буйно цвели , радуя глаз ярким, оранжевыми пятнистыми цветами.. Я пошла домой за соком и стаканами, Яра не отходила от меня ни на шаг, было видно, что она боится остаться одна. Мы вернулись в беседку с бумажным пакетом апельсинового сока и двумя стаканами . Сидеть в беседке и пить сок было очень приятно. Погода была чудесная, не жарко, лёгкий ветерок доносил из глубин сада летние , травяные и цветочные ароматы. Так посидев ещё немного, мы вернулись в дом. Я принялась готовить обед, Яра сидела рядом на низеньком пуфике и с любопытством смотрела, как я чищу картошку. Я поставила тушить картофель с кусочками курицы, добавив приправы, морковь и лук. Из , найденного в шкафу,  полуфабриката я замесила тесто и поставила в духовку выпекаться кекс. Обед получился очень вкусный, мы с Ярой съели большие порции тушеного картофеля и по два куска кекса. После обеда обеих потянуло в сон. И мы легли, как и ночью; Яра в гостиной на полу, я в своей спаленке. Присутствие Яры делало дом очень уютным. Мне давно не было так хорошо и спокойно. Вечером, когда мы проснулись, я подобрала ей обувь, выбрав свои самые маленькие летние шлёпанцы, но и они ей оказались велики. Она в них проходила около десяти минут, потом покачала головой и убрала их под стол. Ей было привычнее ходить босиком. Я сделала несколько безуспешных попыток, выяснить из какой она страны. Говорила она , скорее всего на арабском языке, но арабских стран много. Кожа её не была смуглой, она была такая же светлокожая , как и я. Но волосы были, чёрные,  слегка вьющиеся. И глаза были очень тёмные , зрачка почти не было видно. В её ушах были небольшие медные серьги с тремя шариками. Руки изящные, но ногти плохо , неровно подстрижены. Я дала ей маленькие ножнички, но она не умела ими пользоваться.
  Вечером мы сидели в гостиной. Её очень заинтересовала большая иллюстрированная энциклопедия животных. Иногда она показывала на картинку и говорила название животного на своём языке. Особенно бурно она реагировала на изображения орла, сокола, лисицы, антилопы. Видимо она не раз видела их в дикой природе. Иногда она что-то рассказывала мне, но я её не понимала. Сидеть на диване у торшера  с книгой было очень приятно. Ближе к полуночи  Яра убрала книгу на полку и жестом дала понять, что хочет спать. Когда она устроилась на полу, я ушла к себе и уснула сразу, как только легла в постель.
 
46. Шоппинг.   

Яра ни отходила от меня ни на шаг. Это доставляло мне определённые неудобства, но в то же время я понимала её. Ей было просто страшно оставаться одной. Мне было её жалко. Продуктов в холодильнике почти не осталось и надо было идти в магазин. Я переодела Яру в одежду из своего гардероба, для того чтобы она не привлекала к себе  внимание прохожих. В леопардовой майке и длинной джинсовой юбке она смотрелась вполне современно.  Юбка прикрывала её босые ноги. Я надела рюкзачок , дала Яре сумку и мы отправились в ближайший маркет. Всю дорогу , а так же в магазине Яра испуганно жалась ко мне. Было видно, что её пугают и машины, и люди. Купленные продукты я переложила в рюкзак и сумку. Сумка застёгивалась на молнию. Я дала её Яре. Она ловко разместила её у себя на голове, я не стала возражать и мы пошли домой. Когда мы проходили мимо маленького обувного магазинчика, мне пришла в голову мысль, купить Яре подходящую обувь. Мы вошли в магазин, поставили рюкзак и сумку возле низенькой скамеечки , на которую сели отдохнуть. К нам подошла девушка. Я объяснила, что обувь нужна для Яры. Тогда она посмотрев на её босые ноги , принесла бежевые хлопковые носки и Яра начала мерить всё, что девушка предлагала. Но Яре ничего не нравилось. Я уже решила смириться с тем, что она будет ходить босая, но тут  девушка принесла из подсобного помещения прелестные летние сапожки из специального плотного обувного кружева голубого цвета , украшенные стразами . Яра радостно начала их примерять. Они ей были впору. Сапожки ей так понравились , что она не захотела их снимать. Я расплатилась и мы пошли домой. Яра с улыбкой прислушивалась к цоканью собственных каблучков. Было видно , что новые сапожки доставляют ей большую радость.
 Дома я переложила продукты в холодильник. Потом мы вместе с Ярой приготовили обед. Она с невероятной ловкостью ,прямо в руках, налепила лепёшек из теста, которое сама же и замесила. Я отправила лепёшки в духовку, а сама поставила вариться гречку и жариться котлеты.
Обед получился простой, но очень сытный. Лепёшки Яра смазала маслом, мы их с удовольствием съели.
Сапожки Яра не захотела снимать,  я только попросила тщательно вытереть подошву. Она время от времени посматривала на свои ноги, обутые в эту кружевную красоту и улыбалась. И я тоже была очень рада, что теперь у Яры есть обувь.
  Яра внесла в мою жизнь что-то  светлое, простое. Мне было очень хорошо, от того что рядом есть  человек, который нуждается во мне. Мне нравилось заботиться о ней. И я видела по её глазам, что она благодарна мне. Однажды вечером, в сумерках она села у окна и запела. Песня была грустная , проникающая прямо в душу. Голос у неё был прекрасный. Я плохо разбираюсь в музыке и пении, но эта песня заставила меня заплакать. Настолько она была проникновенна. Когда она увидела , что я плачу, она подошла ко мне и стала вытирать мне слёзы и сама расплакалась. Мы поняли друг друга без слов. Для настоящего взаимопонимания слова и не нужны. Она села на ковёр у моих ног, прижалась щекой к моей руке и так мы сидели долго, пока в окне не появился месяц.

47. Яра.

Яра оказалась очень сообразительной девочкой . Она быстро запоминала названия незнакомых предметов на русском языке. Вскоре она уже могла выразить словами простые вещи и действия. В основном, она запоминала существительные, глаголы же она передавала жестами. Через неделю мы с лёгкостью объяснялись. Ей очень нравилось помогать мне готовить обед. Лучше всего ей удавалась выпечка. Она очень ловко месила тесто и лепила тонкие лепёшки прямо в руках. Она мастерски чистила и разделывала рыбу, однажды я купила кету, она расправилась с ней в два счёта, превратив её в толстенькие стейки. Отсюда я сделала вывод, что она жила недалеко от моря, иначе откуда бы взялась рыба в её жизни. Значит, селение, в котором мы были, располагалось возле морского побережья, но я никак не могла дознаться , как называлась страна в которой она жила. Она часто произносила слово  похожее на талазикия,  но что оно значило, я не могла понять. Возможно это было селение или  местность , в которой она жила. Я не могла понять и время в которое она жила. Может это был девятнадцатый век или начало двадцатого, а может и современность. Мало ли отставших от цивилизации селений в восточной глубинке. Хотя представить человека, который не видел бы мобильный телефон, сейчас трудно.
   Яра приспосабливалась к  новой  жизни очень легко. Она научилась включать телевизор и зажигать газовую плиту. Стиральную машину она побаивалась, потому что во время отжима,  она шумела, как взлетающий  самолёт. Особое впечатление  произвёл на неё  мой двухкамерный холодильник. Она прикладывала ладошку к ящику в морозильнике, а потом со смехом дула на неё, пытаясь согреть. 
  Музыка действовала на неё завораживающе. Если звучало что-то красивое , она замирала и слушала , широко раскрыв глаза. Причём нравилась ей иногда совершенно неожиданная музыка. Например, услышав Битлз, она затихла и слушала , тихонько улыбаясь. Она и сама любила петь. Пела она обычно вечером. При ярком свете она не пела. Мне её пение необыкновенно нравилось. Голос у неё был глубокий  и такой, что мне казалось, что я понимаю о чём она поёт, хотя слов я конечно не понимала.
 На  меня общение с Ярой действовало, как бальзам. Она была настолько непосредственна, что хотелось тоже быть такой как она, выкинуть из жизни всё запутанное, неразрешимое и, так же, как она, радоваться птичке, прилетевшей на ветку, бабочке , севшей на цветок и просто хорошей погоде.
  Почти каждый вечер мы сидели с ней в беседке и наблюдали закат, ей это очень нравилось. Ночью , она находила в небе созвездия и ,показывая мне рукой, по своему называла их.
  Меня удивляло то, что она не молилась. Возможно, она не была мусульманкой, как большинство арабов, но она конечно была жительницей какой-то арабской страны. Судя по её светлой коже, она могла быть ливанкой или сирийкой.  Узнать что-либо о ней от неё самой было трудно, я не знала её языка , а задать сложный вопрос жестами было невозможно.
  Но в понимании друг друга на бытовом уровне у нас не возникало сложностей. Весь день мы проводили вместе, а вечерами сидели у телевизора или с книгами. Я читала, а она просто рассматривала картинки, ей всё было интересно.
  Однажды, найдя в кухонном шкафу пакет с чечевицей,  она приготовила на обед вкусную, густую похлёбку. Хорошо она готовила и блюда из риса . Мне особенно понравился её овощной и рыбный плов.
  Жизнь  моя приобрела восточный оттенок,  и мне это нравилось. Присутствие Яры украшало мою жизнь и делало её яркой. Яре нравилось возиться в саду. Она с удовольствием поливала растения и собирала ягоды, хотя и смородину, и крыжовник она наверняка видела впервые. Малину она не собирала, из-за того , что она была колючая. Да к тому времени малина уже почти  отошла.
 Дождь ей нравился, но гроза её очень пугала. Когда сверкали молнии и гремел гром ,она забивалась за кресло и сидела там до тех пор, пока гроза не стихнет.
  Бывали минуты, когда она,  вдруг задумавшись о чём-то своём, становилась грустной. Я могла только догадываться, о чём она грустила. Может о родителях, которые , судя по всему  не смогли или не захотели её защитить, а может о возлюбленном, если у неё он вообще был , но  погрустив немного, вскоре она опять оживала и становилась весёлой. Милая Яра, сколько добра было в её душе. Обнаружив на полу веранды, случайно залетевшего стрижа, который не мог взлететь с ровной поверхности, она взяла его в руки, нежно погладила и , выйдя в сад, резко подбросила его вверх. Стриж тут же поднялся в привычную свою стихию и улетел.

48. Котёнок.

   Как-то к нам во двор забрёл бездомный котёнок. Я обошла соседей, но никто не признал его своим. Да и вид у него был бесхозный. Он был худенький,  шерсть испачкалась, на спинке висел репей. Пришлось с котёнком вернуться обратно домой. Если честно, заводить котёнка совершенно не входило в мои планы, во-первых я не испытываю тяги к кошкам, я больше люблю собак, во-вторых мне не с кем оставлять домашнее животное во время отъезда. Но Яра увидев котёнка, взяла  у меня его из рук, и с той минуты стало понятно, что она ни за что с ним не расстанется. Ничего не поделаешь. Мы тщательно отмыли его. Я сходила за кормом в ближайший магазинчик,  и он стал питаться три раза в день . К тому же у него в блюдечке всегда было молоко, за этим следила его хозяйка. Через неделю несчастный котёнок превратился в резвый, пушистый шар с хвостиком. Яра с ним не расставалась. Уж очень она его полюбила. Я его назвала Шарик, но Яра его никак не называла, а просто подзывала: "кыш, кыш, кыш". Почему она подзывала его именно так, этого я не знаю, но котёнок , услышав "кыш, кыш, кыш", мчался к Яре со всех лап. Расцветка у котёнка была простенькая: белые и серые пятна в равном количестве.
  Со временем Шарик был мной торжественно переименован, я назвала его Кыш. Понемногу и я  привязалась к нему. Спал он вместе с Ярой на полу в гостиной. Яра так и не смогла перебраться на диван.Мне кажется, что она боялась во сне упасть с него. Пол в гостиной был застелен большим, толстым, шерстяным ковром, так что спать на нём , положив подушку и укрывшись одеялом, было вполне комфортно.
 Котёнок сделал дом ещё более уютным. Он ходил за Ярой, как хвостик.С ней он ничего не боялся, кроме пылесоса, впрочем Яра и сама побаивалась пылесоса. Не боялась его только я одна, поэтому пылесосить приходилось мне.
  Так незаметно , в милой компании, полетел август,  начиналась осень.

49. Ленточка.

В тот вечер нам всем было особенно весело. Помыв посуду после ужина,  мы все расположились в гостиной. Я перешивала Яре одно из своих платьев. Платье это я почти не носила, потому что оно очень быстро мне стало мало. Оно было когда-то подарено мне подругой. Тонкий жатый хлопок. Орнамент в виде оленей, тигров и ещё каких-то животных . Яре оно очень понравилось, и вот я его подгоняла под её изящную фигурку. Сбоку от меня стояла круглая плетёная шкатулка со всякой пошивочной мелочью. Среди прочего,   там была прелестная шёлковая ленточка бледно-розового цвета.  Лента эта когда-то была прикреплена на коробочку от  духов из Парижа и представляла собой бонус. Если бы я предъявила эту ленту в следующее своё посещение парфюмерного магазина, мне бы предоставили скидку в пять процентов. На ленте были изображены маленькие чёрные Эйфелевы башни. С одной стороны был штрих код, с другой маленькое чёрное сердечко и цифра пять со знаком процента . Яра спросила разрешение  и завязала ленту на шее котёнка бантиком. Получилось очень мило. Я шила,  а они играли на полу. Яра привязала к ниточке бумажку и котёнок пытался её поймать. Яра весело смеялась. Она могла своим звонким смехом заразить кого угодно, я тоже смеялась вместе с ней. Вскоре я дошила платье. Теперь оно сидело на Яре замечательно. После примерки я  убрала платье в шкаф и  навела порядок на столике для шитья.
 Пока мы смотрели телевизор,  Яра с котёнком уснули. Я не стала снимать ленточку с котёнка. Она его очень украшала. Яра , как всегда, спала не раздеваясь. На ней был её синий балахон , а на ногах её любимые кружевные сапожки. Она в них так и уснула.  Я достала плед , и укрыв их, ушла в свою спаленку.  Я долго не могла уснуть , вспоминала то одно, то другое. Как переменилась моя жизнь после появления в ней Яры. Сколько тепла принесла она в мой дом. Как хорошо, когда рядом есть человек, которому ты нужна. Так я  размышляла долго и только  под утро уснула крепким сном.
Утром я проснулась поздно, где-то около одиннадцати. Пошла на кухню, приготовила простой завтрак , поставила чайник и пошла в гостиную , чтобы позвать Яру завтракать. В гостиной никого не было, только плед лежал на полу. Я вышла в сад, но и там Яры не оказалось. Я стала звать котёнка, но и он куда -то исчез. Поиски мои продолжались полчаса и я почувствовала недоброе. Яра никогда не выходила без меня за пределы двора. Побродив ещё минут пятнадцать по саду, я взяла фонарик и спустилась в погреб. В потайной комнатке я обнаружила на полу ту самую розовую Парижскую ленточку и Ярины кружевные сапожки. Мне было трудно с этим смириться, но было очевидно, что Яра и котёнок уже не Здесь. Они были  Там. Мне стало очень, очень плохо . Я поднялась в дом и прилегла диван. Мне было так плохо, что я не могла даже плакать. Так я пролежала до вечера. Вечером я оделась и пошла в ночной клуб. Там среди шумной музыки я просидела до утра за столиком, в уголке. Утром я вернулась домой на такси и забылась на диване тяжёлым сном.

50. Эсэмэски исходящие и входящие.

Через неделю приехал Сана. Он вошёл в дверь с таким видом, будто выходил в сад и вернулся. Одет он был  шикарно, не подберу другого слова. Навороченные джинсы цвета хаки с многочисленными карманами,  рыжие ботинки на толстой подошве, Белоснежная , мягкая куртка, из-под которой видна, одетая навыпуск, розоватая рубаха. Он улыбнулся,  обнял меня, и я  прижалась к нему, как будто не было года страданий и слёз. От него пахло чем-то свежим, приятным. Я не могла противиться его странному воздействию на меня. Это было похоже на гипноз. Я не понимаю, как он это делал. Любая другая женщина выставила бы его за дверь, я же смотрела на него и улыбалась. Он поставил большой пакет из плотной , шероховатой, тёмно-бордовой  бумаги  с верёвочными ручками на стол. Достал из него бутылку виски, налил в маленький стаканчик почти до края, и выпил несколькими глотками. Через десять минут он уже раздевал меня в нашей спаленке. Когда он разделся сам и повернулся к окну, я увидела на его спине длинный ,грубый шрам, потом,  когда в постели  обнимала его,  я нащупала шрам пальцами, но не решилась спросить , откуда он у него. После быстрого и бурного секса он сам начал расспрашивать, как я жила без него. Я не знала, что ему можно рассказывать, а что нельзя, поэтому сказала, что жила обычно, как всегда. Он сказал, что живёт сейчас в Финляндии , и ему там всё очень нравится, кроме погоды. У него там налажен бизнес, идёт небольшой, но постоянный доход. Рассказал, что у него в Финляндии  появилось много новых друзей, в том числе из российской Карелии. Сказал, что очень соскучился по мне. Я была так ошеломлена его приездом, что не понимала, как мне к нему относиться. Но в любом случае, секс уже состоялся. Потом он взял с крючка ключ от гаража и поставил туда свой автомобиль. Новый автомобиль, но опять белая Тойота. В чём -то он был удивительно постоянен.
Я не была в гараже давно, да я и не заходила в гараж, с того времени, как Сана уехал. Там ничего не изменилось, только всё покрылось слоем пыли.
  Вечером я приготовила ужин, из продуктов, привезённых Саной. Запекла большую форель обложив её круглыми ломтиками  картофеля,   открыла стеклянную баночку клюквенного соуса. Ещё в пакете оказался круглый ржаной хлеб с  круглым же отверстием посередине. На десерт были пирожные из картонной коробочки  с видами Финляндии. Всё было вкусное. Ужинали в гостиной, Стол я накрыла лучшей скатертью, и даже зажгла свечи в бронзовых подсвечниках.
Сана изменился. У него был переходный возраст, между юностью и зрелостью. Он стал как-то шире и солиднее, даже лицо у него стало какое-то финское. Он рассказывал о том, как он почти каждый день занимается в спортзале. Я выразила восхищение, сказала,  что это здорово, хотя я равнодушна к мужчинам с накачанными мышцами. Но на нём занятия в спортзале не сильно  отразились. Природная красота его тела ещё не была испорчена . Мне очень хотелось спросить про шрам, но я так и не решилась. Если бы хотел, он и сам бы рассказал. Мы говорили так ещё довольно долго и уснули после полуночного секса в нашей спаленке, каждый в своей постели .
  Первое, что я увидела, когда проснулась утром , Сану сидящего в  трусах на постели с моим мобильником в руке. По выражению его лица, я всё поняла. Он читал мою переписку  с Сержем. Я не удаляла её, потому что не думала, что Сана вернётся когда-либо. Он бросил мне мобильник, чуть ли  не в лицо и посмотрел на меня так, что мне захотелось умереть. Потом он оделся и спросил , здесь ли его кинжал, я вынесла кинжал из его кабинета, он взял его и пошёл в гараж. Потом он сказал, чтобы я забыла о нём навсегда, сел в автомобиль , и уехал.
  Я закрыла гараж и вернулась в дом. Мне не хотелось жить. Уровень моих страданий зашкаливал. Мне стало ещё хуже, чем до приезда Саны. За что он так со мной, за что ?! Теперь я в его глазах превратилась чуть ли не в шлюху. Но как я должна была жить, если он исчез, бросив меня как ненужную вещь, как ? Ждать его ? Но он же и не обещал вернуться. Но  в его глазах меня ничто не могло оправдать. Женщина должна быть верна !  Для него это было так же ясно, как то, что земля круглая. Приехал мужчина, для которого я готова была пожертвовать жизнью, и уехал, чуть ли не обозвав меня шлюхой. Хотя вслух он это слово  не произнёс, но взгляда было достаточно.
  Мне не хотелось жить. Я вновь была оставлена , и даже не оставлена, а с презрением брошена. Сана умел презирать. Он никогда не грубил, он просто источал холодное презрение.
  Как мне дальше жить, я не знала.
Сана уехал. В углу стоял бордовый бумажный пакет. Я заглянула в него. Там осталась плоская  стеклянная банка  крупной, розовой икры . На крышке была нарисована рыба и написано что-то по - фински. Еще там были ломтики вяленой оленины в прозрачной, красивой упаковке. То что это оленина,  я поняла по рисунку. На самом дне пакета была пластиковая коробка с брусничным джемом и упаковка бумажных салфеток. Это всё, что мне осталось от Саны. Мне хотелось кричать от отчаяния. Он больше не приедет ко мне, потому что я ему изменила. Любая другая женщина, теперь ему будет казаться лучше и чище  меня.
  Как мне теперь жить, ведь я никого не люблю кроме него.

51. Молния.

 Но надо было продолжать жить. Без Яры и котёнка дом опустел. Казалось, что даже цвет обоев стал более тусклым. Мне очень не хватало весёлой суеты, которую производили Яра с котёнком. Сана появился и исчез, как диковинная птица, которая села на ветку и тут же упорхнула. Постепенно меня охватило тупое безразличие. Мне не хотелось есть, прибираться, шить, смотреть на закаты, мне хотелось только спать , чтобы не думать ни о чём. И я много спала. Спала в любое время суток, с перерывами в три , четыре часа. Я чувствовала, что мне надо что -то менять в своей жизни, но что и как , я не знала. Почему судьба всегда лишала меня именно того, чем я особенно дорожила, что составляло смысл моей жизни.
  Иногда я часами, сидя в комнате  Саны,  смотрела в окно, которое выходило на улицу, возможно подсознательно я его ждала. Возле моего дома, метрах в семи,  росла  липа. Когда она цвела в начале лета, ветерок приносил в мой дом волны сладкого аромата. Чьи-то пчёлы каждый июнь собирали мёд с пушистых цветков. Но сейчас её жёлтая листва начала уже опадать
Эта осень выдалась дождливой. Даже не дождливой, а грозовой. Гроза случалась, чуть ли не каждый день.  Я  вспомнила, как Яра пугалась грозы. Бедная девочка.    В тот день гроза была очень сильной, и казалось, что гром грохочет прямо на моём чердаке. Я стояла у окна и вдруг увидела, как молния попала прямо в липу. Это было неожиданно, я испугалась и отпрянула от окна. Раздался сильный треск. Вскоре после этого дождь перестал лить, и я вышла на улицу . Липа была расщеплена и ствол, зацепившись корой за обломок своего основания,  лежал вдоль улицы. Сосед отпилил ствол с ветками от расщеплённого, высокого,  около метра пня и отволок его, привязав к новенькому, красному мини-трактору, в конец улицы, где стоял его дом. Он собирался липу как-то использовать, может на дрова для камина.
 Но на этом история с липой не закончилась.
 На той же неделе, через три дня , во время очередной грозы молния опять попала в тот же самый расщеплённый, высокий пень . На этот раз молния обуглила остаток ствола. Все соседи, после того, как гроза ушла , вышли обсудить это  событие.  Говорят,  бомба дважды в одну воронку не падает, однако оказалось, что такое случается.
  Но и это ещё не всё. Трудно поверить , но через неделю молния попала рядом с липой, вернее рядом с её остатками , в полуметре , и даже  образовала углубление в земле. Я долго смотрела в это углубление. но так и не поняла, что могло означать это  странное совпадение. Три раза молния попала почти в одно и то же место. Это был какой-то знак свыше, но что он означал, было непонятно.
  Через несколько дней кто-то из соседей аккуратно спилил расщеплённый обрубок липы, потому что он выглядел странно и не украшал нашу улицу. И вместо красивой липы около моего дома остался маленький пенёчек. Соседи написали письмо в мэрию, по поводу необходимости громоотвода, потому что все были напуганы.
 Меня же это событие избавило от сонливости, я  почувствовала, что постепенно прихожу в себя после  исчезновения Яры и отъезда Саны. Надо было продолжать жить без них.

52.Письмо.

Во время приступа одиночества я  села писать очередное письмо Сане в никуда.
Вот оно:
**************************
Сана, я тебя очень люблю, но нам надо расстаться, потому что я ничего не значу в твоей жизни. Ты приехал после длительного отсутствия, год я ничего о тебе не знала и не слышала, и начал упрекать меня в неверности. Почему ты так эгоистичен. Я даже не знала, появишься ли ты вообще когда-нибудь. Я тебя очень люблю, но я не могу больше терпеть эти унижения. Я пыль под твоими ногами, я пустое место для тебя. Ты упрекаешь меня в измене, но разве ты был одинок всё это время. Я думаю, что ты сменил не одну женщину, разве я упрекнула тебя за это. Мне легко тебя прощать, потому что я люблю тебя, а тебе трудно меня простить, потому что ты думаешь только о себе. Мне очень тяжело расставаться с тобой, потому что ты был солнечным светом в моей жизни, и впереди у меня одиночество.
  Я ухожу,  с огромной обидой и горечью внутри.
   Всё, с этой минуты будем считать, что мы расстались.
*************************
Ну не смешно ли писать такое письмо мужчине, который сам бросил тебя и уехал навсегда. Конечно, это не письмо Татьяны к Онегину,  но после того, как я написала это письмо, мне стало легче.
Мне вдруг захотелось есть, я пошла на кухню и под звук дождя приготовила себе бутерброды и чай. Дождь стучал по крыше, и  эта мелкая дробь успокаивала меня. Я сидела за кухонным столом, пила чай из синей чашки  с золотым ободком и слушала дождь. Сана, Сана, где ты сейчас, в чьих объятиях. Как жестоко всё-таки с его стороны обвинять меня в измене, занимаясь при этом сексом с другой женщиной. Я не ревновала его. Я всегда старалась искоренить ревность сразу, пока она не проросла. Это очень тяжёлое, мучительное чувство. Да я и не знала, к кому его ревновать.
На следующее утро я сожгла письмо в бронзовой пепельнице , в которой ещё оставались два Саниных окурка. Марку сигарет он не сменил. В чём-то он бы удивительно постоянен.
Я вышла в сад и набрала в белое пластиковое ведро мокрых, холодных яблок. Вернулась в дом. Яблоки  были такие сочные, что  когда я их кусала, то капал сок.
   Остаток дня я посвятила уборке в гараже. Обнаружила там старую спортивную сумку Саны, в ней лежала футболка, в которой он когда-то бегал по утрам. Футболка сохранила запах Саны, мне опять захотелось плакать. Я вернулась в дом и бросила футболку в стиральную машину. Вечером хотела написать ещё одно письмо Сане, но потом передумала. О чём писать , уже всё сказано. Даже на расстоянии я чувствовала холодные волны презрения , исходящие из Саниного сердца.

53. Ясная Поляна.

Я не раз перечитала и "Анну Каренину",  и " Войну и мир",  поэтому давно хотела съездить в Ясную Поляну, чтобы увидеть дом человека, который написал эти романы. И вот я решилась. Выехала рано утром. День выдался тёплый солнечный, почти летний, только цвет листвы на деревьях выдавал осень.
 Электричка, автобус и я в Ясной Поляне. Я не люблю описывать места , которые часто посещаются туристами. Достаточно набрать в интернете название, и вы получите кучу информации. 
Я бродила по имению и размышляла. Как наверное хорошо было жить в этом прекрасном месте и писать романы. Как бы там ни было , но на благополучие семьи Толстого работало много крестьян, уровень жизни которых оставлял желать лучшего. Впрочем, Толстого можно оправдать, он отработал те блага, которые ему предоставлялись, он нам оставил свои произведения. Мне чужда философия Толстого, потому что я верующий человек, но ведь нет писателей  равных ему по мощи. Меня поразил могильный холм Толстого, поросший длинной , похожей на волосы, ярко-зелёной травой. Ни креста, ни камня. Но не мне его судить, кто я такая. Не знаю почему, но я не стала заходить внутрь дома Толстых. Посидела рядом, на скамейке. Понаблюдала как, группа шумных туристов собирается у входа, потом сходила, посмотрела избу-теплицу, которая зимой отапливалась печкой. Теплица мне понравилась.
 Погуляв ещё немного по тропинкам, мостикам и аллеям я вышла к пруду, в котором пыталась утопиться Софья Андреевна. Она была ревнива. Мучительный порок.
 Потом я вышла на небольшую площадь перед имением . Там останавливаются туристические автобусы . Там же раскинут небольшой базарчик сувениров. Я купила у  книготорговца поваренную книгу Софьи Андреевны, с её собственными рецептами. Она любила вкусно поесть.
 Я устала, проголодалась и мне захотелось домой.
Опять автобус и электричка и , наконец, я дома. Было уже около семи вечера.
Меня эта поездка очень утомила.
Я на скорую руку приготовила яичницу и салат. Нарезала тоненько сыр, который во времена Толстого был доступен только обеспеченным людям, и села ужинать. Положила перед собой поваренную книгу С.А.Толстой. Ела и читала. Рецепты были очень интересные. Но у меня не было для приготовления этих блюд необходимых продуктов. Где я возьму каплуна. Каплун -это кастрированный петух. Даже если бы у меня был петух, я не знаю, как его кастрировать.
 Наконец, я выбрала приемлемый для себя рецепт яблочных ( берсовских) пирожков и решила их назавтра испечь.
 Вообще , как я поняла, приготовление и поедание пищи было очень важным занятием в семье Толстого.
После ужина я вымыла посуду и отправилась спать. Ноги гудели, и я подняла их на спинку кровати. При включенном ночнике я ещё немного поизучала книгу рецептов и крепко уснула
Проснувшись наутро, я хотела замесить тесто для пирожков, но сливок, необходимых по рецепту для приготовления теста,  у меня в холодильнике не оказалось, пришлось отправится за сливками в маркет. Вернувшись, я приготовила тесто, потом села чистить яблоки. В общем, на приготовление толстовских пирожков у меня ушёл почти весь день. Пирожки получились самые обычные. Но было приятно осознавать , что я пью чай с пирожками, которые вкушал сам Толстой.
После чаепития с пирожками в моей голове родилась бредовая мысль, а вдруг именно эти пирожки питали талант Толстого, и теперь и я смогу писать , как Толстой. Надо попытаться написать, хоть маленький рассказик, а вдруг получится. Но это новорожденная идея через минуту погибла в глубинах моего мозга, и я так и не села за рассказ. Да и о чём я могла написать рассказ.
 Пирожков я напекла много, и чтобы они не зачерствели, часть из них убрала  в холодильник, а оставшиеся переложила на блюдо и накрыла салфеткой.
Вечером я взялась в пятый раз перечитывать "Казаков" Толстого. Очень люблю эту вещь.
Даже когда-то, под впечатлением, приготовила казачий пирог со свининой и виноградом. Мне понравилось. Вкусно.
Всё-таки при всей дикой гордости Марьяны, ей не чужда была меркантильность. Ведь она была и не прочь пойти за богатого офицера без любви к нему. У меня в груди зашевелился подлый червь гордыни, вот мол , а я никогда не искала выгоду в любви.
 Когда я в очередной раз начала читать про пирог со свининой и виноградом, мне захотелось есть и я пошла на кухню. Поставила чайник. Заварила крепкий чай и выпила две чашки со сливками. Съела с чаем два пирожка. Потом отправилась дочитывать повесть. Всё-таки Толстой молодец, много в его душе было хорошего. Что же он не поделил с церковью-то ? Думаю, как и многих одарённых и сильных людей, его мучила зависть к священнослужителям, которые имели неограниченную власть над душами людей. Впрочем это моё , не имеющее никакого веса, мнение.
 В любом случае, Толстой - мощная фигура. А где уж теперь его душа, в аду или в раю, этого никому не дано знать. Может Бог его уж простил давным-давно. Бог, он добрый.
Дочитала книгу и легла спать, так и прошёл день.

54.  Посылка.

В конце сентября я получила посылку из Китая. Это было  странно,  я точно помнила, что никаких товаров в интернет магазинах в последнее время я не покупала. Но пришло извещение на моё имя и на мой адрес,  и я пошла на почту, захватив паспорт. Мне выдали большую, плоскую коробку , упакованную в стандартный полиэтиленовый пакет, серо -голубого цвета, в таких обычно приходит всякая ерунда из Китая. Коробка была увесистая, и держать её было неудобно, потому что у неё не было ручек. Но мне повезло, около почты стоял автомобиль соседа , а вскоре появился и он сам. Увидев меня с коробкой, он вежливо предложил мне подкинуть меня до дома, я с радостью согласилась. Дома я аккуратно надрезала пластиковый пакет, под ним оказалась пенопластовая упаковка, а уже под ней и сам предмет. Я не знала, что это такое. Это было похоже на монитор, но довольно толстый, по размеру что-то среднее между монитором и старинным телевизором, но дизайн был современный. Было видно по всему, что вещь  дорогая. Я достала инструкцию, но она оказалась на китайском языке. Я начала гадать, что бы это могло быть, но так и не поняла. Пульта не было. Только шнур питания. Я вставила его в розетку, но это ничего не дало, потому что никаких кнопок  или панели управления на этой штуке не было. Прибор не подавал признаков жизни, и я вытащила шнур из розетки, решив, что может позже, кто-нибудь поможет мне разобраться с ним. Экран отличался от обычных экранов. Он имел поверхность, которая напоминала чёрное вулканическое стекло. Он посверкивал откуда -то из глубины мелкими серыми искрами . Корпус был серебристого цвета, чувствовалось, что над ним потрудился хороший дизайнер
  Я начала размышлять над тем, кто же мне это прислал. Было два варианта, либо произошла ошибка и посылка предназначалась не мне, либо кто-то прислал посылку на моё имя, в качестве подарка.  В любом случае, предмет уже находился у меня дома, и в этом не было моей вины.
 Я поставила его на журнальный столик в углу гостиной. Пусть стоит. Весь упаковочный материал я собрала, связала скотчем и вынесла в мусорный бак , который находился в конце улицы.
  Первые несколько дней этот предмет привлекал к себе взгляд, но со временем я привыкла и перестала обращать на него внимание. Я пыталась узнать в интернете, что это такое. Но никакой информации я не нашла. К тому же я и не знала как эта вещь  называется. Ну и пусть пока стоит себе на столике, не выбрасывать же .Мысленно я назвала эту штуку странный телик. Возможно он был повреждён при пересылке, или изначально  неисправен, только специалист мог в этом разобраться .Впрочем меня это не очень расстраивало, в конце концов я за него не заплатила ни рубля.
 Через месяц он стал частью интерьера и я  забыла о нём, а через два месяца я переставила его на веранду, чтобы он не загромождал гостиную. На веранде этот странный телик прижился, он мирно расположился на комоде между двумя фарфоровыми подсвечниками.

55.Письмо от Саны.

 Вечером ,когда со мной  случился мучительный приступ обиды и ещё чего-то , похожего на ненависть, я написала очередное письмо Сане. Я не могла его ненавидеть по-настоящему, потому что я любила его. Но смесь тяжёлой обиды, жалости к себе, зависти к его беспечной, вольной жизни и униженность брошенной женщины ядовитым потоком текла по моим венам и, проникнув в душу, разъедала её. И я , чтобы как-то пережить этот приступ, написала письмо. В письме я написала ему очень много обидного, даже оскорбительного. Назвала его лжецом. Написала, что ненавижу его за ту душевную боль, которую мне приходилось и приходится терпеть из-за его отношения ко мне. Написала, что все его женщины -ничто в сравнении со мной. Хотя, если честно, я так не думала. Я писала так много и быстро, что у меня рука устала и большой палец свело судорогой. После этого я перестала писать и, не откладывая на утро, пошла на кухню и сожгла письмо в тяжёлой Саниной пепельнице.
 Вот за что мне эти муки. Почему мне досталась такая мучительная любовь, почти безответная.
За окном октябрьская ночь. В такую же ночь мы познакомились с Саной. Как он восхищался мной в первое время, в наш медовый месяц. Мы не могли насмотреться друг на друга. Ему всё во мне нравилось, а я просто потеряла голову. Он был необыкновенно привлекательным, да и сейчас он такой. Если бы не воспитание, он мог бы превратиться в альфонса. Женщины любили его. Но Сана был крайне щепетилен в таких вопросах.  У него был свой моральный кодекс и он не отступал от него ни на шаг. Но в этом кодексе не было сказано, что он должен любить только меня. Ему бы вообще показалось смешным, если бы кто-то сказал, что он должен спать только с одной женщиной всю жизнь.
  А на следующий день мне пришло письмо от Саны. Вернее не письмо, а эсэмэска на телефон, но она была длинная. Обратный номер был финский, но я и так знала, что он в Финляндии. Звонить по этому номеру не было смысла, я знала наверняка, что мой номер был заблокирован, сразу после отправления смс.
Эсэмэска была очень обидная. Как всегда , он был предельно вежлив, но от этой вежливости становилось ещё обиднее. Он писал, что теперь я абсолютно свободна, и даже давал советы, как мне лучше устроить мою личную жизнь. Эта его то ли настоящая, то ли притворная доброта была невыносима. Он даже советовал возобновить отношения с тем парнем, то есть с Сержем. Хорошо, что он не знал, что Серж сейчас, по сути,  превратился в его врага, потому что где-то там он воевал по другую сторону баррикад. Сана ненавидел этих людей, которых называл варварами , потому что они представляли смертельную угрозу его семье и родственникам. Но ему не приходило в голову ,  что Серж сейчас среди них. Для него он был просто парень , который переспал с его женщиной и исчез. Я незадолго до приезда Саны обнаружила фотографию Сержа в интернете . Фото было качественным и чётким. Он стоял с полуприкрытым  лицом среди вооружённых людей на фоне разрушенного трёхэтажного дома. Я узнала Сержа по зелёным глазам и  родинке возле левого глаза. На мизинце его правой руки, в которой он держал оружие, было особенное кольцо с чёрным треугольным  камешком, это был его талисман, спутать  с кем-то ещё Сержа было невозможно. Значит он жив. Мне бы не хотелось чтобы его убили. Всё-таки в течении месяца мы с ним делили постель. Меня до сих пор очень удивляло, что Серж подался в горячую точку. Для чего ему это было нужно, непонятно. Менее всего я представляла его с оружием в руках.
 Ещё Сана написал, что не сердится на меня, но из-за моей измены, между нами теперь ничего не может быть. В конце письма, он написал, что желает мне всего самого лучшего в жизни.
Я понимаю, что наши отношения могут показаться недостаточно серьёзными, поверхностными, но ничего другого в моей жизни на тот момент не было, и эти отношения составляли смысл моей жизни. Да и сейчас всё , что связано с Саной, для меня по-прежнему важно.
  После этой эсэмэски у меня началась депрессия. Почти неделю  я лежала в постели и смотрела в белый потолок. Я его изучила до последней трещинки. Я не плакала, слёз не было.
 Но через неделю случилось событие, которое мгновенно меня вывело из этого тупого состояния.

56.Джоконда.

Из-за переживаний у меня пропал аппетит  и сбился режим сна и бодрствования. Я засыпала на час или два в любое время суток. Всю ночь я могла лежать в темноте с открытыми глазами. Самые разнообразные мысли роились в моей измученной голове. Я то вспоминала счастливые минуты из прошлого, и тогда нежность к Сане охватывала меня, то вспоминала обиды , и тогда спазм сжимал моё горло. В одну такую бессонную ночь, через неделю после письма Саны, я вдруг отчётливо услышала диалог между двумя людьми. Звуки доносились с веранды и говорили, как мне показалось, на итальянском языке. Я из-за депрессии , в которой находилась уже неделю,  утратила чувство страха и поэтому встала и пошла на веранду. Свет я не стала включать, потому что  ночь была не тёмной, и веранда была хорошо освещена холодным, лунным  светом. Первое, что я заметила, было то, что китайский, странный телик функционировал. Удивительно,  я точно помнила, что  шнур питания лежит отдельно, в ящике комода, да и розетка находилась далеко от комода. Но экран этого прибора излучал едва заметное , красноватое свечение, которое становилось ярче к верхнему правому углу экрана. Речь шла из глубин этой штуки. Говорили скорее всего по-итальянски, но о чём, я понять не могла, потому что я не знаю языка. Так я стояла и слушала минут пятнадцать. Выключить, так же как и включить, этот странный телик было невозможно, потому что на нём не было ни единой кнопки, а пульта не было изначально.
Потом телик замолк, свечение погасло. Но речь продолжала звучать , теперь она была слышна откуда-то из глубин погреба. Я взяла фонарик с подоконника и спустилась в погреб, зашла в потайную комнатку. Одна стена этой комнатки мерцала мутным желтоватым светом. Я шагнула к ней, и пространство втянуло меня в себя, как пылесос втягивает зазевавшуюся мошку. Какое то время я была погружена в серый туман, который быстро рассеялся, и я оказалась в  большой , обставленной старинной, очень массивной мебелью , комнате. То , что это мастерская , я поняла сразу. Я долго занималась живописью. Большие окна находящиеся выше роста человека были зашторены тяжёлыми,  коричневатыми портьерами. Потолок был высокий, собственно потолка и не было, балки , сделанные из цельного ствола дерева, поддерживали крышу. К одной из балок была прикреплена фанерно - холщовая  конструкция,  напоминающая птицу. Всё помещение было заставлено самыми разнообразными предметами .Предназначение многих мне было непонятно.  Помимо запаха краски в комнате  присутствовал ещё и , незнакомый мне,  аромат чего-то растительного, приятного.    В углу стояли два деревянных мольберта, на том , который поменьше, находился, как мне сначала показалось, холст, но потом я поняла, что это доска, размером с продолговатую наволочку( не могу найти другого примера для сравнения) Рядом была  палитра на подставке, представлявшей собой, нечто вроде круглого табурета на одной толстой, витой ножке.  На палитре лежали две кисти. Судя по всему,  краски на палитре были свежие. Я люблю запах свежей, только что выдавленной, краски. Но тюбиков я не обнаружила. Только небольшие стеклянные и мраморные сосуды с разноцветными пигментами  на полу. Я начала рассматривать доску. Понять, что на ней было изображено, не составило труда.  Это был подмалёвок к Моне Лизе или Джоконде. Что такое подмалёвок, знает любой живописец. Это начальная стадия работы, когда художник наносит на холст основные тональные  пятна будущей картины. Что -то вроде предварительного эскиза. Но я подумала , что скорее всего,  какой-то копиист начал делать копию. Потому что копий с этой картины Леонардо да Винчи сделано превеликое множество.
Но в любом случае, судя по обстановке и мебели в мастерской, я оказалась в пространстве находящемся на расстоянии в несколько веков от современности.
Всё время, пока я находилась в мастерской, из соседней комнаты раздавался диалог на итальянском. Говорили бурно, видимо, о чём-то спорили. Я на цыпочках подошла к высокой, двустворчатой, резной двери. Дверь была затворена неплотно,  и я смогла увидеть , что в, хорошо освещённой, соседней комнате, за небольшим овальным  столом сидят двое мужчин. Одеты они были не бедно, да и обстановка в комнате была роскошная. На столе стоял прозрачный кувшин, судя по цвету содержимого , с вином. На блюде лежал ржаной каравай, уже надломленный. В вазе были  жёлтые груши.
Я прислушалась и услышала, как они обращались друг к другу. Они называли друг друга Франческо и Леонардо . У меня забилось сердце. А вдруг этот красивый, пожилой мужчина, что сидит слева,  в профиль и есть Леонардо да Винчи. Но уверенности не было, потому что внешне он не был похож на гения, автора Моны Лизы. Общего с известными портретами была только борода. Мужчина был , как мне показалось, высокий, но он был скорее худой, и в нём не было той величественной мощи, которая есть в Леонардо да Винчи. Одет он был в простую полотняную рубаху и трикотажные штаны, похожие на современные  кальсоны. Тот , что справа был плотного телосложения и без бороды. Он был одет нарядно, в бархатную одежду до колен, тёмно - бордового цвета , с прорезями на рукавах, а на ногах было светлое трико, что-то вроде плотных колгот. Обувь я не разглядела.
Я тихонько отошла от двери и подошла к мольберту.  На этой стадии определить та ли самая это картина, или нет,  было невозможно. К тому же я была очень взволнованна. Я боялась , что кто-нибудь войдёт в комнату. И вдруг, сама не ожидая от себя, я схулиганила. Я взяла кисть потоньше и умброй, что была на палитре, написала крошечную букву  F, первую букву моего имени, на подлокотнике кресла, под рукой Моны Лизы . Я выбрала такое место, где её было очень трудно заметить. Потом я положила кисть на прежнее место и опять подошла к двери. Мужчины продолжали разговаривать. Я отошла, села на широкий деревянный сундук, за ширмой в глубине мастерской и закрыла глаза, сжала виски руками до боли и почувствовала , как мозг начинает проваливаться в серую, ватную пропасть.  Прошло довольно много времени и я обнаружила себя в своей комнатке, в подвале. Когда я поднялась наверх, увидела, что за окнами веранды  ярко светит осеннее солнце. Я поднесла ладони к лицу, они тонко и приятно пахли краской.   В гостиной, на столе лежал мобильник, ещё не разрядившийся, по числу я поняла, что отсутствовала три дня.
 Я взяла с полки большой, альбом "Лувр" на французском языке. Сана купил его для меня  в Париже. Открыла страницу с репродукцией "Джоконды". Долго  разглядывала её. Потом, оставив альбом на столе, пошла на кухню готовить себе обед, очень хотелось есть.
  Приготовила салат из помидор с чесноком и оливковым маслом и спагетти с сыром. Съела большую порцию . После обеда устроила чаепитие с пастилой.
Потом до вечера разглядывала в интернете  всевозможные репродукции "Джоконды", их там оказалось очень, очень много. Наконец,  нашла файл с большим разрешением. Увеличила и начала рассматривать подлокотник кресла Джоконды. Когда я обнаружила свою маленькую, зеленовато-коричневую  букву F  на самом краешке подлокотника, моё сердце начало стучать так громко, что звук  напоминал стук капель о раковину из протекающего крана.  Я прилегла на диван, чтобы немного успокоиться. Полежала так с часик и не заметила, как уснула. Проснулась в три ночи, выключила везде  свет и пошла досыпать в свою спаленку.

57. Ручей.

На следующее утро, я проснулась с ощущением, что произошло что-то волшебное, приятное. Вспомнила "Джоконду"  и крошечную первую букву моего имени на подлокотнике её кресла. Удивительно.
    После этого события у меня появился аппетит и я начала вновь спать по ночам.
В ту ночь были первые осенние заморозки, которые запоздали из-за очень тёплой осени. Утром я надела резиновые сапоги и спустилась к ручью, который протекал прямо сразу за дальним забором моего сада. Сад имел форму удлинённого прямоугольника и имел выход к ручью. Там внизу была железная, скрипучая, давно не крашеная,  калитка.
Я открыла калитку, прошла ещё метров пять, и вот ручей. Около ручья была старая , покосившаяся скамейка и такой же маленький столик. На столе и скамейке лежали осенние листья. Я смахнула их и села. Ручей не замёрз и по-прежнему тихо  струился, унося с собой жёлтые, оранжевые и красные листья. Шириной он был  чуть больше метра, но через него был перекинут  деревянный мостик с перильцами, потому что летом, после обильных дождей он становился шире. Названия у ручья не было. Если бы меня попросили назвать его, я бы назвала его Чёрный, потому что вода в нём была тёмная, почти чёрная. Около скамейки росла молодая ива. Она росла на месте старой ивы, которую спилили. Ива тоже роняла свои узенькие ,жёлтые листочки в воду ручья. Вдруг позади меня раздался шорох, я вздрогнула от неожиданности . Это оказался пёс. Он посмотрел на меня и сел рядом. Это был пёс с нашей улицы. Я его видела прежде. Большой, жёлтого окраса с рыжими подпалинами. Его звали то ли Рыжий, то ли Рыжик. Он посидел около скамейки ещё минут десять , потом перешёл  через мост и исчез в зарослях. Для чего я спустилась к  ручью, я не знаю. Просто захотелось посмотреть на него перед наступлением зимы. Я приходила сюда очень редко может раз или два в год. Воздух был холодный и влажный, я надышалась им и немного  замёрзла, потому что на мне была лёгкая куртка. Захотелось домой в тепло. Я вернулась домой, подобрав в саду парочку крупных яблок.
 Взялась готовить завтрак. Запекла яблоки в духовке с сахаром. Сварила гречневую кашу, я люблю её. Вскипел чайник и я села завтракать. Опять без хлеба. Я так и не сходила за продуктами, значит надо сходить. В холодильнике почти ничего не осталось.
  Жизнь моя текла тихо , как тот ручей. Никаких перемен. Я по-прежнему одна. Приезд Саны только выбил меня из колеи. Он не сделал меня счастливее, наоборот, после его появления я стала чувствовать своё одиночество ещё острее.
 Днём я сходила с рюкзачком и сумкой в магазин . Сняла денег с карты в банкомате. Купила самое необходимое и ещё пирожные к чаю. Ужинала уже со свежим хлебом.
Вечером легла спать вовремя и проспала всю ночь без пробуждений и сновидений.

58.Не всё поддаётся логическому объяснению.

 Я уже давно поняла, что мой подвал является пересечением каких- то пространственно-временных линий. Именно в этой точке, грань между Здесь и Там оказалась особенно тонкой и перейти её можно было легко. Я только не понимала, как действует механизм перемещения Туда и обратно. Всё происходило помимо моей воли, да и случалось это не каждый раз, когда я находилась в погребе. Были периоды времени, когда я вообще забывала про это и, спустившись в подпол, набирала картофеля или свеклы и возвращалась домой, и не вспомнив об особенных свойствах моего подвала. Но после последнего посещения мастерской художника, я задумалась , а  нельзя ли понять закономерность этих перемещений, чтобы уже намеренно перемещаться Туда, куда тебе хочется. Я бы очень хотела оказаться в некоторых местах в определённое время. Но как это сделать ? Да и возможно ли это.
   Сначала предварительным признаком предстоящего перемещения были крохотные электрические разряды, пощипывание на запястье, от браслета с монеткой, но потом это исчезло и появилась боль в висках, которая стала признаком того, что скоро произойдёт перемещение. А может всё это было лишь совпадением, и никаких знаков вообще не было, просто раскрывалось пространство и меня затягивало в него. А в последний раз ещё и этот странный телик подключился. Какая же связь между ним и моим подвалом? Все эти вопросы были очень сложные, и ни на один из них не было ответа. Я вообще никогда не могла  похвастаться способностью мыслить логически. Посоветоваться с кем либо я не решалась, потому что я понимала, что никаких конкретных, вещественных доказательств  перемещения Туда у меня нет. Был перстень, но он  уже продан. Первое что придёт в голову тому, кому я расскажу обо всём, это то, что перед ним  сумасшедшая. Потом доказывай, что это не так. В общем, поделиться ни с кем я не могла, и  сама разобраться во всём этом тоже. Пусть всё остаётся так, как есть. В конце концов меня никто насильно в погреб не загоняет, если бы я не хотела, то ничего и не было бы. К тому же, не все тайны на этой земле имеют разгадку, существуют вещи , не имеющие объяснения. 
  Страх, который был в начале, у меня постепенно исчез. Да и чего бояться ?
Что я могу остаться Там?  Конечно , такой исход событий нельзя было исключить, но в конце концов, кому я нужна Здесь, кто будет переживать по поводу моего невозвращения. Никто.
 Ничто в этом мире не изменилось бы, если бы я не вернулась в него. Никто бы не огорчился, никто бы не обрадовался. У Саны своя жизнь, да и вспоминает ли он обо мне ? Если и вспоминает , то как о женщине, которая ему изменила.
 В общем, вопросов было множество, а ответа ни одного. Да мне было и не под силу найти объяснение, всему происходящему.
Я решила, что буду жить, особенно не углубляясь в разгадку происхождения и механизма  этих странных перемещений. Ведь пользуемся же мы телефоном и компьютером, хотя большинство из нас не знает как эти вещи работают.
 Может жизнь со временем сама даст подсказку. Так часто бывает.

59. Я теперь ноль для Саны
.
Вскоре я получила вторую эсэмэску от Саны. Она была ещё более обидная, чем предыдущая.  Он писал, что он уверен в том, что Серж просто попользовался мной и бросил, и что он, Сана, никогда не будет иметь ничего общего с женщиной, которая позволила мужчине так обойтись с собой. Потом он, в своей обычной, очень вежливой форме, постарался задеть меня, как можно больнее и даже написал , что я растоптала нашу любовь и что я теперь ноль для него.
 В общем я поняла, что его самолюбию был нанесён большой урон, и я никогда не увижу его с собой рядом. Я приняла для себя решение, смириться с этим и не пытаться больше вернуть его. Я никогда не смогу убедить его, что я имею такое же право на измену, как и он. Сана никогда не согласится с этим. Для него это так же неприемлемо, как если бы он согласился ходить по улицам в грязном, шутовском колпаке. Я поняла, что я безвозвратно потеряла Сану- единственного мужчину, с которым мне хотелось вместе ложиться спать и вместе завтракать утром. Это было очень горько и обидно, но надо было принять это. И я смирилась.
  Я ,чтобы успокоиться после эсэмэски, принялась за уборку. Пропылесосила ковёр в гостиной. Загрузила постельное бельё в стиральную машину. Приготовила борщ, который так любил Сана. Потом приняла душ и посидела в интернете. Так незаметно наступил вечер. Я ещё немного погоревала , потом посмотрела фильм "В джазе только девушки " на английском языке. Этот фильм мне всегда неизменно поднимает настроение. Он мне всегда казался цветным и очень ярким, хотя он , конечно чёрно-белый. Потом я легла спать. Но собаки , которых немало живёт  в округе, по дворам, надумали сделать перекличку, и они самозабвенно лаяли около часа. Я люблю слушать ночью собачий лай, меня это успокаивает. Когда уснули собаки, уснула и я.
Утром я проснулась и поняла , что мне надо что-то делать со своей жизнью. Но что с ней делать, я не знала и поэтому продолжила жить по-прежнему, в грустном одиночестве. Я была абсолютно не нужна человеку, которого любила, а полюбить другого я не могла, у меня для этого не было ни сил,  ни места в душе.
Начиналась зима.

60.Стена.

Очень трудно вести повествование в хронологическом порядке, потому что существуют периоды в жизни, которые проходят, так ничем и не запомнившись. Такой период может длиться от недели до года. А бывает так, что за несколько дней происходит множество ярких и важных событий, которые меняют жизненное русло. Та зима почти ничем не запомнилась мне. Ещё одна обычная зима. Я начала отвыкать от Саны, он превратился для меня во что-то далёкое, иллюзорное. Я знала, что он там не один, и что его жизнь намного приятней и веселей, чем моя. Лишь предметы, оставленные им в моём доме, изредка напоминали мне о нём. Мишка цвета топлёного молока улыбался мне, сидя на диване. В шкафу нашлись рекламные буклеты Парижских и Флорентийских ресторанов с фотографиями блюд , которые мы ели с Саной. Сувениры из прошлой, почти счастливой жизни.
  Прошли новогодние праздники, прошёл холодный февраль и сырой март, началась настоящая весна, потом прошла и она. И вот уже июнь. За всё это время никаких перемещений Туда не было . Я спускалась в погреб, даже подолгу сидела в той потайной комнатке и ничего...Я уже начала думать, что сверхординарные свойства моего погреба иссякли, или граница между Здесь и Там переместилась куда-то в другое место, но летом я опять оказалась Там.
  Это случилось в середине лета. Стояла жара. Кондиционер был только в гостиной. Там я и спасалась от жары. Включала на 16 градусов и спала. К утру замерзала. Но на улице и в других комнатах было очень жарко и душно. Дождя не было давно. В этот день у нас отключили электричество и мне пришлось выключить все электроприборы, чтобы они не сгорели от скачка напряжения, когда снова дадут свет. Было скучно без интернета и телевизора. Под вечер я спустилась в погреб, чтобы взять банку с компотом. В погребе было прохладно, я прошла с фонариком в свою потайную комнату и услышала шорох. Осветив угол, я увидела, что на скамейке сидит человек. Худой, смуглый, высокий, в обтрёпанном балахоне. Волосы тёмные, волнистые, длинные. Аккуратная, восточная борода. Босые ноги. Большие ,карие глаза внимательно смотрели на меня. Мы довольно долго рассматривали друг друга, потом он встал и протянул мне руку, я протянула свою. Его ладонь оказалась сухой и тёплой. От его прикосновения мне стало спокойно, я почувствовала к нему доверие. Он сжал мою руку и потянул за собой. Я шагнула и оказалась в непроницаемом тумане. Незнакомец по-прежнему держал меня за руку. Через минуту или две мы оказались на небольшой полянке возле высокой стены из светлого камня, похожего на известняк. На полянке росла мелкая ромашка, цикорий и кое-где колокольчики. Полянку пересекала тропинка, которая шла дальше , вдоль стены. Мужчина, которого я мысленно назвала  проводником, повёл меня по этой тропинке. Он шёл первый, я за ним. Было довольно жарко. Мы прошли метров сто , потом повернули. Стена была очень высокая, без башен. Пройдя ещё метров сто , мы оказались у входа.

61. В городе.

Вход представлял собой высокие, очень массивные двери из дерева. Доски были скреплены металлическими скобами. Около двери стоял человек, видимо стражник, потому что в руке у него было что-то вроде длинного копья. Древко заканчивалось металлическим наконечником. Он на нас даже не взглянул, и мы вошли в двери, которые были чуть приоткрыты. Мы оказались в городе с узкими улочками и низкими глинобитными домами, выкрашенными известью в белый и бледно-голубой цвет. Мы прошли по переулкам города метров триста, но не увидели ни одного жителя. Было жарко, хотелось пить. Мой проводник как будто даже не замечал жары, а я обливалась потом. Вскоре мы вышли на небольшую площадь. В центре её из каменного желоба струилась вода, которая стекала в каменную нишу и я, зачерпывая ладонями, стала пить воду. Вода оказалась прохладной и вкусной. Мой проводник тоже утолил жажду. Затем мы отошли в тень и сели отдохнуть на каменный выступ одноэтажного, но довольно большого здания с колоннами в виде стилизованных пальм. Мой проводник, знаками попросил меня оставаться на месте и, поднявшись по ступеням, вошёл в здание . Я стала ждать его. У меня не было часов, и я не знаю сколько прошло времени, мне показалось, что ждала я его долго, но он не появлялся. Я несколько раз подходила к источнику и пила воду, потом возвращалась на своё место в тень. Прошло, наверное, часа три и тогда я поняла, что ждать его нет смысла, он не придёт. Я осталась одна в жарком , абсолютно безлюдном городе. На мне было длинное домашнее платье бирюзового цвета и пляжные шлёпки, в которых летом я ходила дома. Я решила войти в здание, в котором исчез мой проводник. Поднявшись по каменным ступеням, я вошла в арку и пошла по длинному, узкому и высокому коридору. Этот коридор привёл меня не в помещение, а вывел на берег моря. Безлюдный и красивый берег моря. Провожатый мой исчез без следа. Первое, что я решила сделать, это искупаться, а потом уж думать , что делать дальше. Вода в море была достаточно солёная, но не такая тёплая, как я предполагала. Слева было нагромождение камней, возле которых я разделась. Берег был покрыт мелкой галькой. Я медленно вошла в воду и плавала, пока не устала. Затем я вышла, оделась и села на камень. Я не знала, что делать дальше, после купания хотелось есть. Далеко справа виднелось что-то вроде острова. Далёкий серо-голубой силуэт, чем-то похожий на японскую живопись. Я решила вернуться в город, там ,по крайней мере, была питьевая вода. Я прошла обратно по коридору и вышла на ту же самую маленькую площадь. На ней по-прежнему никого не было. Я пошла, как я думала, обратно по той улочке, по которой мы пришли, но очень быстро заблудилась в лабиринте маленьких улочек, переулков и тупиков. Наконец я решилась войти в один из домов. Я выбрала дом украшенный орнаментом из разноцветной гальки. Сначала я постучала в дверь довольно громко, но никто не отозвался и я вошла. В комнате было темно и не жарко, я прошла в следующую , потом дальше и оказалась видимо в главном помещении этого дома. Потому что здесь стоял большой деревянный стол на очень коротких ножках. Вокруг лежали циновки. Я села на одну из них. На столе стоял глиняный кувшин. Рядом в миске были фиги. Крупные, штук семь. Я не удержалась и съела их. В кувшине оказалась вода. Я сделала несколько глотков. Потом я прилегла на циновки и не заметила , как уснула.
 
62. Завтрак.

Разбудил меня резкий крик какого-то животного. Он доносился с улицы. Я поднялась с циновки. Наверное я проспала долго, потому что я чувствовала себя отдохнувшей. Я прошла по маленькому коридорчику и вышла в небольшой внутренний дворик. Крики издавал попугай. Большой жёлто-синий попугай, с длинным хвостом, внимательно посмотрел на меня и замолчал. Потом он стал вертикально ползать по решётке, медленно перебирая лапами. Улетать он не собирался. Он видимо был домашним, потому что внизу, на глинобитном полу для него стояла глиняная миска с водой и большой кусок арбуза, который был уже поклёван. Я посмотрела на арбуз и поняла, что очень хочу есть. Но отбирать еду у птицы мне не хотелось. Судя по небу, было раннее утро. Да и жара спала. Я решила обследовать дом, может я найду для себя какую-нибудь пищу. Я вошла в дверь, которая находилась за решёткой для попугая. В первой же комнате я увидела человека, Это был мужчина , который увидев меня, встал со своей низкой лежанки и слегка поклонился, приложив руку к сердцу. Я поневоле сделала то же самое, потому что не знала на каком языке здороваться. Потом я назвала своё имя и знаками объяснила, что хочу есть. Он взял меня за руку и повёл в другую комнату, большую и светлую. В углу комнаты стоял большой холодильник. Это поразило меня, потому что он был здесь абсолютно инородным предметом. Мужчина стал доставать еду из холодильника и ставить её на низенький столик. Потом пригласил меня к завтраку. Еды было достаточно. Я съела всё без остатка. Всё было свежее и необыкновенно вкусное. Особенно понравился густой, как сметана, йогурт с мёдом. Прохладные кусочки арбуза таяли во рту. Всё я заедала мягкими тонкими лепёшками. Я давно не ела с таким аппетитом. Пока я ела, мужчина куда-то ушёл, и я так и не дождалась его возвращения. Внешне этот мужчина напомнил мне моего покойного отца, но у моего отца были серо-голубые глаза, а у этого мужчины карие. К тому же у моего отца на правой руке не было двух пальцев, которые он потерял ещё в молодости, а у этого мужчины пальцы были на месте. В остальном сходство было поразительное.
От сытного завтрака меня опять стало клонить ко сну, да и вставать так рано я не привыкла. Я выпила из глиняного бокала напиток, напоминающий разбавленный вишнёвый сок , прилегла на лежанку в углу комнаты и тотчас уснула.

63. Город.

Когда я проснулась, солнце стояло уже высоко. Не смотря на жару, я решила обследовать город, соорудила нечто вроде зонта из ветки низкорослой пальмы, которая росла во дворике, и вышла на улицу. Город был по прежнему безлюден. Я пошла в ту сторону, где, как мне казалось,  должен был быть центр города. Улочка поднималась вверх. Я прошла метров сто, и  услышала, будто кто-то зовёт меня по имени. Кто мог знать меня в этом городе? Я вошла в низенькую арку, откуда донёсся голос, и попала в небольшой сад. К каждому дереву и растению был подведён узенький каменный жёлоб, по которому струилась тоненькая струйка воды. Мне удалось сделать несколько глотков, зачерпнув воду ладонями.
В саду росло одно оливковое дерево, гранат и мандариновое дерево, на котором было много, ещё не зрелых, зелёных мандаринов. Гранаты тоже ещё не созрели. Я побродила по саду, посидела под кустом с крупными оранжевыми цветами, и хотела уходить, как опять услышала своё имя. Я пошла на голос и попала в маленькую комнатку. В углу сидела пожилая, или даже скорее старая, женщина. Это она звала меня по имени. Я подошла к ней и села рядом. Лицо этой женщины напомнило мне что-то давно забытое, доброе, хорошее.
Женщина погладила меня по волосам и улыбнулась.
Потом она встала и вышла. Я осталась в комнате одна. Я собралась уже уходить, но вдруг в комнату вошёл Сана. Откуда он появился в этом странном городе. Как он вообще оказался здесь. Мой мозг не смог найти ответа...и я перестала задаваться этим вопросом. Мы начали разговаривать. Сначала доброжелательно, но через полчаса прошлые обиды вдруг подняли из глубины всё злое , что было в наших душах, и мы начали словесное сражение. Цель этого сражения заключалась в том, чтобы , как можно больнее обидеть друг друга. Но силы были не равны. Мои уколы почти не задевали его. А его рассказ о его новой любви, которую он обрёл в одной из Скандинавских стран ранил меня в самое сердце. Сана, заметив, что я начинаю ревновать, принялся в деталях описывать свою возлюбленную и их трепетные отношения. Она блондинка, с длинными волосами, у неё голубые глаза, прекрасный характер и фигура. К тому же она молода, но имеет свой бизнес, и богата. В общем у меня внутри всё клокотало, и я не выдержав мучений, начала бессмысленно и беспощадно оскорблять его. Сана же , наоборот, проявил великолепную выдержку, и ни разу не оскорбил меня лично. К концу разговора, я уже рыдала. Сана сказал, что хочет курить и вышел из комнаты. Через полчаса я поняла, что он не вернётся обратно. Я вышла из комнаты , прошла через сад и оказалась на улице. Я долго бродила по пустому городу, но Сану так и не нашла. К вечеру я ужасно устала и  вернулась в дом с попугаем, с трудом найдя к нему дорогу.
Я упала на лежанку и уснула тяжёлым сном без сновидений.

64.Эпилог.

Очнулась я в своём погребе. Я лежала на полу. Очень болела голова. Я встала на ноги и поднялась в дом. Был поздний вечер. Я включила интернет, оказалось, что я отсутствовала дома десять дней. И этот мой визит Туда стал последним. Вскоре после этого что-то изменилось в моём сознании. Сана отошёл на второй план , боль затихла. Он , обладая сверхчувствительностью, наверное понял  это и сменил гнев на милость. Нет наши отношения не возобновились, но мы просто стали писать друг другу на электронную почту. Страсти улеглись и стало ясно, что мы  не можем взять и резко оборвать отношения. Был необходим плавный переход. Письма были нежными, он даже снова начал иногда называть меня baby. Но попыток встретиться со мной он не делал. Через общих знакомых до меня дошли слухи , что он вполне счастливо живёт в Финляндии. Пользуется успехом у северных красавиц, но до сих пор не женат. Впрочем это меня уже не ранило. Что-то изменилось во мне. Я переболела им. Через несколько месяцев  я нашла покупателей и вполне удачно продала свой дом с гаражом и садом. На эти деньги я купила небольшую квартирку в уездном городке, недалеко от Московской области. И в моей жизни произошли новые события, но это уже совсем другая история. А с Саной мы до сих пор общаемся по электронной почте, может потому,  что в его душе осталась какая-то крупица любви ко мне.