Все это уже было. Был этот голубовато-серый в сумерках снег. А сумерки начинались с утра и не заканчивались до вечера, наступавшего сразу после обеда. И были невидимые пчелы мороза, они кусали за нос и щеки. Было, все было много раз. Особенно январь.
На улице Чкалова номер двадцать три, квартира шесть – он был. По мостовой проезжали машины, по тротуарам проходились дворники, и после них вдоль дороги возникали динозавры сугробов.
Потом, тоже много раз, этот январь приходил на улицу Милютенка, номер опять двадцать три, но квартира четыреста пять. Приходил и мешал ездить в школу. Хватал снежной вязкой кашей за ноги, а на автобус до метро уже очередь, надо бегом. И после тоже мешал, варил свою кашу, выпускал своих пчел, когда видел, как я стою в очереди у входа в молочный магазин или везу детскую коляску.
Каждый раз, когда я думал: как же ты примелькался, январь – он приходил в другие места. Дольше всего захаживал на площадь у автовокзала, дом номер сто девяносто шесть, квартиру не помню, седьмой этаж. Перед домом стоял памятник героическому грузовику, внутри елок зимовали воробьи. Санди поджимал лапы, я брал его на руки, вытаскивал застрявшие между пальцев льдинки. И думал: это правильная мысль ставить памятники не людям, а гусям, волкам, автомобилям, предметам, собакам. Памятники людям в этой стране рано или поздно обязательно хотят разрушить.
Приходил ли январь на Дмитриевскую? Еще как! Видимо, чувствовал, что недолго ему сюда приходить, и торопился изо всех сил, второпях обрушиваясь н площадь и цирк дождем вместо снега. Во дворах жались друг к другу юные многоэтажные дома. Они появлялись во дворах, прячась за спинами старых пятиэтажек. По мере роста их стеснительность пропадала, становясь своей противоположностью, заметной даже из других районов.
Жилянская, одна из лучших улиц на свете, куда январь заходил в гости множество раз. На окне стояли растения, за окном январь рисовал уютные дома, всплескивающие ветвями деревья, длинный двор. Внутренняя живопись тоже старалась: мягкие кресла и лампы, и еще такие специальные катализаторы уюта под общим названием висюльки.
Бегает за мной январь. Я оттуда – он за мной, я сюда – и он здесь. Не поспевает, запыхивается. Извини, синий месяц, так получилось. Есть такие люди, которые отовсюду уходят, даже от себя.
К тому же мне всегда нравился июль.