Предыдущая страница http://www.proza.ru/2018/01/14/1298
Когда началась Крымская война, шведская писательница Фредерика Бремер выступила в печати с призывом объединиться в «Мирный союз» для прекращения военных действий, грозивших охватить всю Европу.
Её обращение напечатали газеты Швеции, Англии, России, Франции, Германии и Соединённых Штатов. Однако для женщин воевавших государств оно появилось слишком поздно, население этих стран уже охватил военный угар, кроме, конечно, России,
в которой газеты читало ничтожное число людей по сравнению с общей численностью неграмотного или малограмотного населения, где далеко не все даже знали, что началась война.
Призыв шведки сочли пустым мечтанием. В Англии в связи с войной жителей гораздо больше интересовала дискуссия по поводу медсестёр в военных госпиталях: является ли специальность медсестры неоплачиваемой, добровольной, можно сказать, подвижнической, «для леди»,
или это нормальная рабочая профессия, занятые в которой получают зарплату и содержат на неё свои семьи?
В то время у образованных англичанок существовали только две профессии, позволявшие зарабатывать деньги, - школьная учительница и гувернантка.
Английское общество осознало потребность в медицинских сёстрах после репортажа Томаса Ченери, опубликованного 12 октября 1854 года в газете «Таймс», об ужасающем положении больных и раненых в английском госпитале в местечке Скутари, под Константинополем.
В этом госпитале роль младшего медицинского персонала исполняли несколько старых вечно полупьяных греков-санитаров, пышно значившихся в официальных документах как «санитарный корпус».
«Санитарный корпус» в Крыму был ничуть не лучше. Все санитары пьянствовали. Удивляться не приходится: пила вся английская армия, и даже не просто пила, а спивалась, ещё со времени пребывания в Болгарии.
По возрасту санитары годились солдатам в отцы, а поскольку к тому же занимались не спортом, а беспробудным бражничаньем, то физически они оказались совершенно непригодны для своей работы.
О нравственности этих «тружеников» говорить вообще не будем. Поздней осенью 1854 года в Крым для английской армии доставили медицинские повозки, чтобы перевозить на них больных и раненых в Балаклаву.
Сразу выяснилось, что в санитарном корпусе нет никого, кто когда-либо имел дело с лошадьми. А требовались не только возницы, но и кузнецы для подковки лошадей, мастера по ремонту колёс, повозок и упряжи.
Впрочем, вскоре оказалось, что всё это вообще никакого значения не имело, потому что кормить лошадей было нечем. Бедные животные умирали мучительной голодной смертью. К тому же крымские дороги в период зимних дождей становились совершенно непроходимыми от грязи, а в громоздкой повозке по раскисшей дороге проехать было просто невозможно.
Чтобы отправить раненых и больных в Скутари, сослуживцы вытаскивали их из грязи больничной палатки, закутывали в мокрые одеяла и усаживали на чуть живых кляч, кое-как ещё передвигавших ноги.
Солдат, сопровождавший раненых и больных англичан, вёл лошадей в Балаклаву, где потом люди долгие часы дожидались на берегу погрузки на транспортное судно. Для ухода за ранеными назначали совершенно неподготовленных для такой работы людей.
Доплачивали им за такой труд всего четыре пенса в день.
Солдаты считали, что четыре пенса – совсем не те деньги, чтобы каждый день подвергаться риску заразиться какой-нибудь эпидемической болезнью или ухаживать за беспомощными людьми.
Работать в госпитале они не хотели, а потому относились к своим обязанностям спустя рукава, за что их снова отправляли назад, в окопы. Огорчения у «медбратьев» это не вызывало. Окопная жизнь казалась им лучше пребывания в госпитале.
Поваров, которые кормили раненых и больных, также назначали из солдат. Готовить они не умели. Их стряпню можно было есть только от полной безысходности.
Продолжение http://www.proza.ru/2018/01/16/1180