Я очнулся от тяжелого сна, в котором мне чудились образы неведомых хищных рыб, а одна из них особенно запомнилась. Она скалила острые клыки, насмехалась и то и дело превращалась в Великого Рыбака, а затем обратно, в уродливую рыбину.
Лежал я на животе и долго удивлялся тому, что такой привычки отроду не было, поскольку, когда отец, укладывая меня в детстве на узкую койку, обязательно наставлял, чтобы я не переворачивался на живот и строго следил за собой. Он обычно обращался ко мне со словами: «Пароход вдруг резко накренится, а ты упадешь с койки на спину и переломаешь все себе напрочь».
Дальше я почувствовал, как Ватрушка усиленно втирает мне в спину обжигающую мазь, по запаху напоминающую разные смеси перцев и горчицы с чем-то еще, а может быть и от веселых комментариев Дедыча усиливалось восприятие чего-то жгучего, неизвестного, но тем не менее спина с поясницей потихоньку прогревались.
- Да что ты ему всякую ерундовую дрянь втираешь, - опять послышался голос старичка и я, посмотрев в ту сторону, увидел довольного Дедыча, который будто в театре удобно устроился в кресле и с любопытством, смешанном с сарказмом наблюдал за происходящим актом святой инквизиции.
Я кряхтел и стонал, уткнувшись в подушку, жалел себя и опять услышал:
- Спирту ему надо, спирту! Для начала внутрь, потом снаружи и втирать!
На что получал от недовольной, но должным образом усердной Ватрушки негодующее фырканье, только я не понял носом или ртом она издавала эти звуки, а старый шутник после этого заливался веселым беззаботным смехом, явно довольный своей очередной остроумной шуткой. Только это ему одному так казалось.
По-видимому, эта экзекуция длилась уже давно, поскольку жена высказывала Дедычу то, что я не слышал до сих пор и понял, что этот престарелый хулиган давно уже балагурит на разные темы, а я просто напросто проснулся от боли и вынужден быть попасть в этот разрушающий мои нервы балаган.
- Отстаньте от меня, - прислушиваясь к боли, хрипел я. - Дайте умереть спокойно.
- Так я вот и говорю, спирту ему надобыть, спирту, - веселился Дедыч.
В то же самое время Ватрушка достала с полки эластичный бинт и попросила страдальца в моем лице немного привстать, хотя бы упершись на локти.
- Эх молодежь, молодежь, - не унимался старикашка.
- Да отстань ты уже от нас, надоел, - пытаясь мне помочь встать, ворчала жена. - Ты лучше помоги нам.
Дедыч как будто этого и ожидал, поскольку шутки в нашу сторону он прекратил и теперь бодро направился к постели, которую я представлял адом.
Вдвоем они меня подняли на ноги, аккуратно перебинтовали и сопроводили в ванную комнату для того, чтобы я имел возможность исполнять свои утренние ритуалы.
Услышав умолкнувший шум воды, они робко постучались в дверь, а далее проводили в кухонную комнатушку и усадили на стул, предварительно подложив мне под поясницу мягкую подушечку, а сами затеяли готовить моей персоне и немного для себя завтрак.
Дедыч вознамерился сделать для меня свой любимый суперчай с замечательными и не менее загадочными травами. Ватрушка же, вооружившись ножом и маленькой деревянной дощечкой, воевала с петрушкой, луком, помидорчиками и прочими овощами, не забывая при всем этом переворачивать в сковороде оставшуюся часть камбалы. Запах рыбы, от которой меня теперь уже тошнило, видать накануне надышался ею вдоволь и лишь умолял жену не показывать мне приготовленную рыбешку, мотивируя это тем, что запросто смогу испачкать пол.
- Да, к этому нужно привыкать, - бормотал то и дело я, сосредоточившись только на своих внутренних ощущениях и не обращая никакого внимания на реакцию Дедыча и Ватрушки. - Наверное привыкну когда-нибудь? - преодолевая отвращение к запаху заключил я и сам поверил в это может быть возможное чудо.
Когда мои соратники уселись за стол, Дедыч важно произнес:
- Рассказывай все, что с тобой было, не ври, - затем ухмыльнулся и вдруг неожиданно выдал тираду, вогнавшую меня во смущение и неловкость. - Али под какой мобиль бросился и свой вымышленный стресс взял продуктом в качестве компенсации за моральный и физического свойства убыток… - но увидев суровый взгляд Ватрушки будто осекся.
Несмотря на боли в спине, я все же порадовался тому, что у Дедыча хорошее настроение и тому как собственная супруга защищает меня, сам немного развеселился этому факту и поэтому пока что на первое время, доколе не надоест, решил поинтриговать их двусмысленным и вымышленным ответом.
- Меня вчера включили в очень секретное и тайное общество, - начал я украдкой и долей многозначительности.
- На испытание своей шкуры для катков асфальтного укладчика,- снова не выдержал неугомонный старикашка, но опять осекся, получив от Ватрушки увесистый шлепок по плечу и посему тему передумал продолжать, но по лицу было видно, что любопытство зашкаливает через край и рвется на свободу вместе с разговорчивостью и искрометным юмором, которым сукин сын зело гордился, стараясь не упустить ни единого шанса, предлагающего ему отличиться в красноречии, позабавить себя и удовлетворившись острым словцом успокоиться.
- Нет, еще пострашней, - решил я до конца довести собственную игру в великого интригана.
- Да отстань же ты от него, - ворчала с негодованием Ватрушка, глядя на меня с нескрываемым любопытством, - пытать потом начнем, - на что дедулька опять расхохотался и тут вдруг у меня возникла мысль, что Дедыч действительно сначала вознамерился растереть мою многострадальную спину спиртосодержащим, но по видимому сам по дороге к пациенту увлекся и попросту не донес его.
Я хотел было почуять характерный аромат со стороны старикашки, но не получилось, видать запах рыбы напрочь отбил у меня обоняние и оставалось только гадать над странным поведением Дедыча.
Но тем не менее разомлевший и поэтому сильно подобревший после трапезы, в которую предусмотрительно не была включена обжаренная камбала и удовлетворившись вполне лишь овощным салатиком, я благодушно решил больше не лукавить и неспешно начал повествовать историю о двух последних минувших днях.
Через некоторое время они вдруг насторожились, стали очень серьезными и с еще большим вниманием слушали мой монолог.
Когда я окончил повествование, то победоносно осмотрел свою маленькую аудиторию, явно ожидая восхищение с их стороны и всяческих восторженных комплиментов, но по всей видимости Кайя, судя по ее взгляду, и половины из моих сумбурных слов не поняла. Я уловил наступившее неловкое молчание и перевел взгляд на Дедыча, лицо которого выражало сосредоточенность, недоверие и как мне показалось, он подбирал слова, пытаясь что-то сообщить, сделав это в крайне деликатной формулировке.
Эта неловкость длилась вечность, но я все же надеялся услышать комментарии со стороны Дедыча по поводу рассказанного, тем паче мне это было по сердцу и радовало воображение о дальнейших перспективах.
- Ты бы поаккуратнее что ли, - окончательно омрачился старичок,- судя по всему мутный какой-то он тип выходит.
На что получал от меня возражения типа: «Да нет, это была простая проверка на выносливость и мужество, в море и не такое приходилось испытывать».
Но на все доводы он лишь укоризненно качал головой, в то время как до Кайи только начали доходить мои слова и теперь она уже смотрела очень внимательно, не отрывая свой взгляд и явно не понимала, как я согласился продолжить работать с таким своеобразным человеком, который способен был меня убить.
Если мне попытаться им объяснить, что такое на море бывает повсеместно, это заняло бы не одну неделю. Ведь рассказ надо начинать с момента моего рождения, когда мать мучилась в шторм, пытаясь вызволить на свет божий свое чадо, одновременно страдая приступами, вызванными морской болезнью. А заканчивая его выходом на берег, когда я на прощание напоил весь экипаж и устроил дикий шабаш с кровопролитиями и увечьями. Вот такой бывает лихой народец даже по отношению к себе, близким и родным.
- Да не о убийстве же речь, - уговаривал я их. - В закалке дело, он меня просто проверял. Ну как мне разговаривать с сухопутными! - вдруг осенило меня и я умолк больше не желая общаться по данному вопросу, дабы не портить ни себе ни им настроение, поэтому попытался перевести тему на иной мотив.
- Вот к примеру ты, Дедыч, давеча рассказывал про великого геолога, было очень весело, хорошая получилась история. Ну так что же не так с моим Великим Рыбаком? - вразумлял я его.
- Да то байка, а тут… - не сдавался старикашка.
- Ну ладно, а у тебя разве не было подобных случаев? - решил сменить я тактику наступления.
- Да то ж я, а ты вот с женой, - неопределенно отвечал дедулька.
Осознавая, что разговор заходит в тупик, я попытался встать со стула, Ватрушка мне помогла в этом неожиданно трудном деле, вышел на улицу, закурил трубочку и долго размышлял о реакции Дедыча, пытаясь осмыслить, чем она вызвана, теперь уже точно зная, что совершенно не понимаю философию и уклад бытия береговых людей.
Далее увидел Дедыча, который не глядя в мою сторону куда- то заторопился, громко стукнув на прощание калиткой.
Целый день я провел в кровати, читал книгу, прислушивался к болям в пояснице, одновременно вспоминая вчерашний день, морально готовился навестить Цифрыча, чтобы он подарил мне маленькую крупинку в освоении математической науки.
Услышал, как пришел Дедыч и попросил Кайю выйти на кухню. Там через некоторое время завязалась монотонная беседа, больше похожая на переговоры или обсуждение. Ватрушка эмоционально что-то говорила, а Дедыч что-то бубнил ей в ответ, явно оправдываясь или стараясь что-то доказать.
Наконец стулья с шумом отодвинулись и я понял, что совещание окончилось, а делегация сейчас направляется ко мне.
- Ну ты это, ладно, извини меня, - первым начал Дедыч, - после твоих слов все надо было проверить самому. Я же беспокоюсь.
- Да не тяни ты, Дедыч, - вклинилась Ватрушка.
- Странный он какой-то, - почесал щетину на подбородке старичок. - Слухи ходят двоякие, да и разговаривал я с ним сегодня на квартире, - старик попытался выдернуть волосок с подбородка, болезненно поморщился и продолжил.- И квартира странная какая-то…
- Зачем ты это сделал? - прервал я его на полуслове, стараясь говорить спокойным голосом.
- Просто я раньше что-то подобное слышал и решил проверить тот ли человек, о котором идет речь.
- Ну так что же? - уже не на шутку начал раздражаться я.
- Ничего, - простодушно ответил Дедыч.
- Так отстаньте же вы от меня, - рявкнул я, - тоже мне сплетницы нашлись. Дайте отдохнуть, сегодня иду к Цифрычу на обучение, ступайте бабничать на кухню да сидите там не высовывайтесь, - я уже от негодования готов был забыть о боли, вскочить на ноги и вытолкать их взашей, а еще чуть-чуть промедления с их стороны, так и вообще на улицу вышвырнуть.
«Не дают человеку самореализоваться и жить спокойно, одним словом бабы, - бушевало у меня внутри. - Видите ли заняться им нечем».
И напрочь позабыв о книжке, которой доселе увлекался, читая ее с интересом, я погрузился во мрачные размышления о человеческой глупости, о желании совать нос куда попало и непонимании поступков других людей, которых считают ниже своей особы.
Идти к Цифрычу уже совершенно не хотелось, но я все же пересилив себя поборол это чувство, понимая что иного выхода нет и надо двигаться к задуманной цели. Затем медленно встал с кровати, почувствовал себя одиноким и неторопливо направился к выходу при этом, не забыв напротив кухонного проема злобно зыркнуть глазом на тех, которые мирно попивали себе чаек и спокойно обсуждали очередную глупую новость на острове.
«Да пошли бы они куда подальше, эти предатели, - ощущая лютую злобу и безмерную обиду, думал я».
- Подожди нас, - донеслись за моей спиной голоса.
После чего я медленно обернулся и обнаружил этих предателей, которые как ни в чем не бывало направлялись ко мне.
- Мы тебе поможем идти. Подождем на улице, пока ты будешь обучаться.
Вот так бывает все запутано в нашей жизни и от любви до ненависти или наоборот всего один шаг, к тому же многие эмоции зависят от физического состояния, поэтому я смягчился.
«Ну не поняли они моего раздражения, бывает, ну и ладно, зато свои люди».
Я широко раскинул руки, а они под них подстроились, стараясь помочь всеми своими силами менее болезненно добраться до домика учителя.
Когда я переступил порог преподавателя математики, он любезно предложил мне сесть за стол, а сам куда-то вышел, затем, судя по звукам, немного посуетился на кухне и наконец поставил передо мной поднос с чайником и двумя симпатичными чашечками. Далее подошел к комоду, немного покопался в нем и выудил на свет тетрадочку да пишущий инструмент, которым одарил меня в знак начинающейся дружбы и начала трудного, но наверное интересного обучения за период которого я был обязан просто освоить и осмыслить великую кучу новой информации и полностью забыть о старой.
Спустя некоторое время мы, побаловавшись чайком, решились провести первый и самый настоящий урок в моей жизни.
- Ну вот теперь представь, - начал Цифрыч, в его взгляде ясно читалось недоверие и желание проникнуть ко мне в голову.
- Допустим на встречу друг с другом двигаются не два поезда, а просто прогуливаются с разных концов парка два благородных джентльмена, - он еще раз внимательно посмотрел на меня и продолжил. - Так вот в парк они одновременно вошли с разных концов ровно в полдень и нам необходимо узнать следующее, а именно: это когда они встретятся, если один из них идет со скоростью далеко не прогулочного шага, видимо спеша по своим делам шесть километров в час, а другой, наверное, бездельник или тунеядец скорость которого едва достигает двух, видимо спешить некуда, - Цифрыч пальцем указал на тетрадку и ручку. - А теперь запиши условие и отгадай задачку.
- А зачем мне записывать что-то и решать? - удивился я. - Я и так все прекрасно знаю…
- Что? - округлил глаза математик.
- Ну так это же не какие-то там самоубийцы, - с достоинством вымолвил я, - а весьма уважительные джентльмены, которые поравнявшись, через двадцать четыре минуты, почтенно приподнимут шляпы и вежливо кивнут друг другу, а может быть на ходу даже перемолвятся словечком.
У профессора почему-то полезли глаза на лоб, а я как ни в чем не бывало, продолжал:
- Так вот, один из этих господ в момент встречи пройдет два километра четыреста метров, а более ленивый восемьсот метров.
- Ну как же ты не смог мне сдать задачку про поезда? - профессора аж затрясло.
- Да вот так, - чувствуя превосходство, ответил я. - Не охота было подначивать этих потенциальных самоубийц к еще большим злодеяниям.
После чего Цифрыч схватился за голову:
- Ай да каша у тебя в голове, - бормотал он. - Ну причем тут поезда?
Я вдруг подумал, что бедный профессор бредит.
- Ну это же метафора такая, просто напросто, - заклинал он, пытаясь внушить свою мысль. - Ну а вдруг там несколько железнодорожных полотен и поезда промчатся не столкнувшись?
- Ну так и надо было написать, - возмутился я, - зачем порядочным людям морочить головы всяческими глупостями.
Я немного подумал над экзаменационным билетом, вспомнил условия задачки и пренебрежительно ляпнул:
- А в том билете, который был на экзамене, если действительно было два полотна и они не садисты-самоубийцы, паровозы примерно, на вскидку должны встретиться этак через четырнадцать минут, двадцать семь с половиной секунд, - после чего Цифрыч побледнел. - Ну почему вы в задачке не поставили определение, что поезда едут по разным путям. Так что сами виноваты.
- Сколько говоришь секунд? - Цифрыч смотрел на меня остекленевшим взглядом.
- Ну может быть не двадцать семь с половиной секунд, а двадцать семь с четвертью, ну или около того, с поправкой на ветер. К сожалению, микросекунды не умею считать.
- Да и… ладно, а я то думал, что ты… да и без бумажки… в голове, - у преподавателя явно начали путаться мысли.
- А что тут такого? - допытывался я. - Самое обычное явление такое решать все в голове. Для моряков главное чтобы без садизма и суицида, - произнес я, разглядывая мечтательное выражение глаз Цифрыча, который смотрел на мою особу уже с другим выражением лица.
- А сколько будет если тысячу пятьсот разделить на четыре, а потом умножить на полтора? - Цифрыч с непонятной надеждой и одновременно недоверием уставился на меня. - А ну, запиши и подсчитай.
- А зачем мне это надо, я и так знаю,- не понимая его любопытства, отвечал я, - что это за закорючки лучше объясни мне, которые в билете, а остальное ерунда. Кстати то, что ты попросил подсчитать будет пятьсот шестьдесят две целых и пять десятых, а вот закорючки всяческие в виде молний мне интересней, давай будешь объяснять, что они обозначают, - говорил я в пустоту, поскольку не замечал, что профессор глубоко погрузился в себя и ничего попросту не слышит.
- А я ведь теперь догадался о том как ты знаешь математику, - вынырнул Цифрыч из оцепенения. – Нет! Ты ее знаешь даже намного лучше, чем некоторые, но по-своему. Понимаешь в чем загвоздка? Огранки и формы тебе не хватает, - профессор опять задумался и несколько минут молчал. - Знаешь что, давай поступим так: я тебя обучаю этим, как ты их называешь закорючкам, а ты их привносишь в свою практику, ну а дальше уж не обессудь, как поймешь, так и будет.
Профессор взял лист бумаги и ручку:
- Вот посмотри,- нарисовал он на бумаге зигзаг, - это интеграл, - и я его сразу перебил.
- Знаю как они решаются, - весело щелкнул пальцем и добавил, - на раз, два, три. Ничего сложного, вот только никогда не подозревал, что эта штуковина так обозначается на бумаге.
- Молодчина, - улыбнулся Цифрыч, - запоминай, а так все идет правильно, по плану.
После этих слов накарябав на листе еще один значок, он подставил к нему цифры и сказал:
- Теперь решай.
Я долго привыкал к значку, но теперь уже твердо знал что он обозначает, но тем не менее робко попросил у преподавателя лист бумаги и перо. Немного покумекав, я отгадал сию головоломку и с надеждой показал решение задачки.
- Опять молодчина, - произнес Цифрыч, - мозг у тебя исправно работает, думаю, что буду обучать тебя только знакам, которые определяют действия, а дальнейшее ты сам поймешь и самостоятельно обучишься. Тебе будет легко.
«Так вот чего мне не хватало в этой жизни, - размышлял я, - условностей да значков разнообразных».
А в это время Цифрыч смотрел на меня с умилением, улыбался и все порывался погладить по голове, но вовремя одергивал руку. Видать совершить этот поступок не позволяло воспитание и условности.
«Шаблонов, вот оказывается как. Надо пользоваться ими и тогда будешь перспективным, остальное мысли, чувства, все это чепуха и не подходит для карьеры, они годятся разве лишь для неудачников. Шаблон - главное».
- Я все понял, Цифрыч, - вслух проговорил я. - Буду заходить к тебе в гости за символами.
- Тебе чайку еще подлить? - спросил довольный моими умозаключениями профессор.
- Да нет, спасибо, меня на улице ждут.
- Ах боже ж ты мой, зачем раньше не сказал, пригласили бы в гости, - сокрушался профессор.
На что я ехидно ему отвечал:
- Сами напросились, да и отомстил им за недоверие к людям и балагану, который они устроили. В следующий раз зайдем втроем, готовь четыре чашки, а то… - и вдруг запнулся, вспомнив про шаблоны, которые не позволяли мне продолжать дальше.
- Ай-яй-яй, нехорошо так, - неодобрительно помотал головой он, - выйдем хотя бы на улицу, познакомишь меня со своими друзьями. Заодно провожу вас до дома.
Я долго отнекивался, лелеял планы по перевоспитанию Ватрушки и Дедыча за их сплетни и хотел сегодня подержать их в строгости, а теперь профессор может испортить мой эгоистичный мини спектакль.
Не получилось.
Знающему таинственные кабалистические значки Цифрычу удалось меня уговорить. Мы следовали в сторону нашего дома уже вчетвером, они весело обсуждали очередную сплетню про какого- то мужика на острове, это опять раздражало и приводило меня в бешенство.
Но не в этом суть. Главное, что я находился в окружении своих друзей и любящей супруги.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2018/01/21/1349