Жизнь прожить - не поле перейти... - 1

            
                1.Восток – Запад

                Военный городок

           Послевоенные дети кадровых офицеров Советской армии в большинстве своём помнят и хорошо знают эти самостоятельные населённые пункты, которые строились и оборудовались, как правило, на окраинах городов и посёлков. Но среди них случались и такие, которые располагались где-нибудь в лесу или в степи, с полным автономным жизнеобеспечением: свои коммуникации, объекты социальной сферы, транспорт...
Большой интерес у местного населения вызывали обитатели этих городков, в первую очередь офицеры.  Вначале среди них преобладали прошедшие через горнила войны фронтовики, а затем - постепенно  вытесняющая их молодая поросль. Реже здесь проживали вольнонаёмные – преимущественно жители близлежащих населённых пунктов.
          В те годы офицерское собрание относилось к элитарной части общества : армия была в большом почёте, служить офицером считалось престижным и денежным. Потому-то и публика в военных городках слыла высокообразованной, интеллектуальной и, что очень важно, ещё и спортивной. В 50-х – 60-х годах именно военные городки были носителями культуры в местах их расположения по всей стране.

         ... Юрий Борисов, Танин папа, был командиром ракетной части, которая дислоцировалась в таком военном городке в трёх километрах от небольшого посёлка , расположенного вокруг железнодорожной станции и окруженного хвойными лесами житомирского Полесья.
Служившие в воинской части офицеры- в основном выходцы из больших городов Москвы, Ленинграда, Свердловска. Военнослужащих срочной службы призывали также из столицы, Питера или Прибалтики. Это наложило отпечаток на характер инфраструктуры военного городка: здесь имелся свой кинотеатр, отличный спортзал, русская школа;  даже экзотический по тем временам теннисный корт. В середине пятидесятых на зданьице Дома офицеров водрузили высоченный шест – антенну, в результате чего в лесной глуши люди впервые увидели телевизионное изображение (на маленьком «Рекорде» с водяной линзой).

           Военный городок жил своей совершенно независимой от соседнего посёлка и окружающего мира жизнью: со своим начальством, кумирами, любовными драмами, бытовыми склоками. И главной властью, советчиком, судьёй и спасителем выступал командир  части уже упомянутый выше полковник Борисов.
Таня, героиня моего рассказа, - девчонка красивая, сообразительная, заводила в компании своих сверстников – других офицерских детей. В школе у Тани Борисовой проблемы с учителями:  тут сказывается как независимый характер девочки, так и начальственный статус родителя. Несмотря на её хорошую успеваемость, она постоянный источник головной боли педколлектива.

     После восьмого класса за красивой командирской дочерью тянется шлейф поклонников, состоящий из старшеклассников, а также прибывающих в часть юных офицеришек. Удивительно, но разбитная, со смазливым личиком и горящими на нём жгучими черными глазами «предводительница военногородского дворянства» на деле оказалась однолюбкой, и счастливчиком, ставшим предметом её первой любви, оказался Генка Парамонов – рослый, красивый паренёк, капитан баскетбольной команды школы,  учившийся на класс старше Тани. Маленького роста, изящная, резкая в движениях и поступках Таня и несколько медлительный, рассудительный, себе на уме Гена составили неразлучную пару на несколько школьных и послешкольных лет.
Контраст  между оборотистостью, резкостью, граничащего с отчаянностью напора в повседневности, и сдержанностью, скромностью, даже беззащитностью во всём, что касалось сугубо личных, интимных вещей, у Татьяны сохранится на всю жизнь. Эту особенность надо запомнить, чтобы  отчетливей понять события этого повествования, которые ждут нас впереди...

                Штат Орегон

          Расположенные на расстоянии около пятнадцати тысяч километров друг от друга американский Орегон и украинское Полесье, тем не менее, имеют определённое сходство. И там и там пробладают гигантские массивы хвойного леса; в первом случае расположенные в достаточно высоких горах или вдоль побережья могучего Тихого океана; во втором – на равнине, в топи болот и по берегам многочисленных рек и речушек. И там и там преобладает плачущее дождями небо; но в первом случае вода быстро уходит в землю, а во втором – киснет, отравляя  всем существование грязью и комарами. Сказанное выше – это попутные обстоятельства; главное же то, что в Орегоне проживал (и до сего времени благополучно живёт) ещё один герой нашего рассказа.

          Рональд, Рон Шиндлер принадлежит к роду немецких колонистов, эмигрировавших в Америку ещё в середине 1ХХ столетия. Дед Рона уже был урожденным американцем. Прибывшая в Америку сразу же после Гражданской войны между Севером и Югом многочисленная семья Шиндлеров разделилась: часть осталась жить на восточном побережье, а другая, большая, отправилась через всю страну осваивать Дикий Запад. Там семья претерпела ещё один раздел -  все, кроме прадеда Рона, остались жить в Калифорнии. Прадед же с молодой женой подались на север в тогда совсем ещё девственные места с прекрасной, но строгой природой.
          Застолбив за собой обширный земельный участок, Рихард Шиндлер начал бой за выживание и процветание рода, который длится вот уже почти полторы сотни лет. С немецкой пунктуальностью он взялся за реализацию своего плана.  Семейное предание гласит о невероятных трудностях и напастях, которые
перенесла молодая семья: в первый год, кровью и потом, денно и нощно обрабатываемый участок земли с пшеницей и бобовыми посевами, почти полностью выгорел от невиданной в этих местах засухи; через год весь урожай за день съела налетевшая откуда-то с юга туча саранчи. Через год-другой ближе к осени случился пожар и дотла сгорел своими руками выстроенный домик, а семья (тогда молодые имели уже двое детей) в преддверии зимы осталась без крова...

         Наверное, такие испытания  выковывают суровых людей. Именно таким человеком  и был отец Рона старый Конрад. Трудовая деятельность сына началась с пяти (!) лет. Специально для юного Шиндлера был куплен маленький тракторец, на котором тот «пахал» вместе со взрослыми, подвергаясь строгому наказанию за попытки увильнуть от работы или за отставание...
При этом наследники (Рон был поздним ребёнком, а ещё были два старших брата) учились в школе и получали специальное образование в колледжах. Все трое пошли по отцовским стопам.
          К тому времени фермерское хозяйство Шиндлеров сильно разрослось. Кроме рук четырёх мужиков, на плантациях и в садах уже использовался труд наёмных рабочих, в основном нелегалов из Мексики, прибывающих в Орегон на сезонные работы. Преуспевающий фермер, обладатель уже значительного капитала, Конрад Шиндлер своих потомков, тем не менее, не шибко баловал. Каждый из них по старшинству получал свой надел земли и минимально необходимый набор оборудования и оборотных средств. А там все зависело уже от персональных усилий и смекалки потомков: свой капитал старый фермер не разбазаривал.
 
                Хождение в люди

         Нельзя сказать, чтобы Таня была «домоседкой», иными словами , такой уж привязчивой к родным пенатам. До того, как полковник был назначен командиром этой ракетной части, семья Борисовых покуралесила по Союзу: выпускник высшего училища ракетных войск делал свою военную карьеру в гарнизонах на Дальнем Востоке, Крайнем Севере и даже в «огнедышащей» пустынным зноем Кушке прежде, чем он попал командовать в/ч в ПрикВО. За ним и Таня меняла школы, друзей, подруг, как перчатки. Но в этом, окруженном лесом райском уголке, Борисовы прожили уже целых пять лет. И когда отзвучал последний вальс на выпускном вечере, пришла пора прощаться  не только с родителями и друзьями, но и со ставшим родным военным городком.
         Несколько слов о семье Борисовых. Танюша росла папиной дочкой. Её мама, типичная «воендама» все годы была занята только собою, своими интересами и планами, которые не всегда совпадали с интересами собственно семьи. Соответственно материнского внимания единственной дочери недоставало. В этой ситуации полковник, командир части, человек предельно занятый делами службы, находил и время, и возможности, и душевное тепло для воспитания взрослеющего ребёнка.
         Татьяна, которой предстояло поступать в Ленинграде в университет, не без грусти, но с пылкой надеждой отъезжала из своей тьмутаракани в большой город. Прожившую всю жизнь на отшибе девушку никто не надоумил об опасностях и подводных рифах, которые таила в себе городская жизнь. Да и кому было этим заниматься? У отца и без этого было дел по горло: всё же он «раскинул сети» среди друзей в питерском генералитете, так что Таня ехала поступать застрахованная от неприятных сюрпризов. Справедливости ради заметим, что и училась девушка хорошо, не дотянув одну-две пятерки до школьной медали.
         Заканчивая тему, надо признать, что воспитание детей в тогдашней офицерской среде было достаточно жестким. Например, считалось недостойным «косить»  (термин современный) своих сынов от армейской службы. Генка Парамонов, будучи переростком, сразу после школы «загремел» в армию. На станцию, для отправки на сборный пункт он пришел один с солдатским вещмешком за плечами. Отец – майор и мать даже не вышли проводить сына, а платочком ему вслед махала Таня и ещё несколько одноклассников....
        ...И вот, семнадцатилетняя Таня - студент факультета иностранных языков ЛГУ- живёт в городе-мечте, городе-сказке венценосном Питере, прилично загаженном за годы советской власти. Представьте себе девчонку, выросшую в провинции, с одной стороны ошарашенную разнообразными искусами и соблазнами большого города, с другой стороны – воспитанную в семье, где ей практически ни в чём не отказывали.
Присылаемые отцом весьма приличные по студенческим меркам деньги расходились за считанные дни, а потом начиналась жизнь впроголодь до стипендии или следующего перевода. Тут ещё надо обозначить Танин характер ( это будет сопровождать всю жизнь, порой составляя ей плохую службу) – то, что называют «широкой душой». Когда Татьяна оказывалась при деньгах,к ней льнули приятели (в основном из университетской «золотой» молодёжи), которые странным образом исчезали в периоды безденежья.
          Исключением стал молодой человек лет на семь-восемь старше Тани по имени Аркадий. Впрочем, по имени его никто не называл – Арканчик, и все дела. Принадлежал Арканчик к числу «вечных» студентов, через год покупая усилиями денежного папы академотпуска «по состоянию здоровья», которое у розовощёкого Аркаши было вполне в порядке...
Сам Аркадий тоже слыл денежным человеком: если к наукам слушатель одного из лучших вузов страны проявлял, основательно преувеличивая, умеренные способности и рвение, то в своем деле он был выдающимся артистом. А само дело, которому Арканчик в «тени» посвятил жизнь, было весьма благодарным и, как выяснится лет двадцать спустя, самым перспективным. Арканчик занимался фарцовкой и был одним из зачинателей этого бизнеса в городе на Неве. Внешне расслабленный и вальяжный, Аркадий был холодным и расчетливым, а когда надо – решительным и жестоким дельцом.
           В компанию с таким человеком попал «божий одуванчик» из глухого Полесья, наша героиня. Арканчик сразу обратил внимание на всё-таки незаурядную личность второкурсницы: броская внешность, острый ум, бесстрашие и самообладание – черты весьма подходящие к делу, которым занимался этот городской хлыщ. В схему его бизнеса как раз и вписывалась особа с такими качествами.
           Тем временем, разрыв между скромными для города финансовыми возможностями и растущими, как снежный ком, потребностями у Тани всё увеличивался. Посещение театров, ресторанов, других «злачных» мест требовало денег. Красивую, миниатюрную похожую на Эдит Пиаф девушку приглашали молодые люди, но как только они предъявляли плату за своё внимание, Танюшка решительно обрывала связь: разбитная и острая на слово, вращавшаяся среди великосветского бомонда она странным образом сохраняла свою неприкосновенность (держала слово, данное ушедшему на службу Генке).
           В этом месте интересы Тани и Арканчика совпали. Аркаше вовсе не нужна была возлюбленная, ему была необходима помощница. Тане тоже нравилось, что после посещения ресторана или ночного клуба, кавалер не льнёт с обычными приставаниями,  а ведёт себя по-дружески доброжелательно. Исподволь присмотревшись к девушке и убедившись в том, что она «то,что надо», Арканчик решился на деловой разговор.
          Однажды, пригласив даму в престижный ресторан гостиницы «Астория», сидя в модных тогда кабине, великосветский лев сделал провинциальной золушке лестное предложение:
          -  Танюша, как ты намерена прожить свою жизнь? На одну зарплату учителя средней школы после окончания факультета? Или выйти замуж за какого-нибудь богатого оболтуса и всю жизнь содрогаться от его близости? Или ты надеешься выиграть сто тысяч по лотерейному билету?
Я думаю, такая перспектива недостойна умной девчонки, какой ты мне представляешься. Предлагаю тебе своё счастье сделать собственными руками...
Привыкшая к «деловым» предложениям молодых людей, которые все однообразно заканчиваются постелью, Таня подобралась, готовясь резко отшить ухажера и тем самым закончить необычно долго затянувшиеся отношения.
         -  И что же я должна для этого сделать... своими руками?
         -  Для начала руками будешь разносить пакеты по адресам, которые я тебе дам. Потом, когда немного пообвыкнешь, займёшься делами посерьёзней...
         -  Всего-то? И что же я с этого буду иметь?
         -  Если всё пойдёт, как я предполагаю, твой доход окажется таким, какой тебе и не снился. Одно железное условие – что бы ни случилось, ты меня не знаешь и никаких дел со мной не вела. В этом случае я всегда смогу придти тебе на помощь и выручить из беды. Если же расколешься, я всё равно откуплюсь (у меня всё схвачено), а ты «загремишь под фанфары» на всю катушку. Так что учти...
Голос обычно приветливого Арканчика отдавал металлом, а голубые глаза враз приобрели стальной оттенок. Прощаясь, Аркаша слегка насмешливо и доброжелательно произнёс:
         -  Подумай основательно. Может у тебя есть более радужная альтернатива...
        ...Ни более радужной, ни какой-нибудь другой альтернативы у Тани не нашлось и стала наша героиня вначале подручной, а затем и ценной помощницей городского фарцовщика Аркаши Крисса.