И. Зангвилл
Плавильный котел
Перевод с английского: Дан Берг
Глава 7 Нельзя не любить его
Разные резоны побудили покинуть Российскую империю Давида Квиксано и Веру Ревендаль. Но один резон – любовь – соединил их души. В Америке, где обосновались молодые иммигранты, союз еврея и аристократки не потрясал устои, как в России.
Барон Ревендаль прибыл в Нью- Йорк со своей второй женой. Любящему отцовскому сердцу нестерпим разрыв с дочерью, и ради примирения с нею барон готов простить Вере грех антимонархизма. Куда как тяжелее барону принять в семью зятя-иудея. Не допустить брак дочери с еврейским музыкантишкой, спасти, пока не поздно, честь дворянской фамилии!
Американский миллионер Квинси Девенпорт влюблен в Веру, хочет жениться на ней и поэтому не менее горячо, чем барон, желает избавиться от Давида. Баронесса мечтает стать тещей миллионера. В надежде на помощь барона и баронессы, Квинси привел их в дом Веры. Хозяйка вот-вот должна появиться. Ожидая ее, супруги ведут семейную беседу.
- Алексис, жаль, что ты не ободрил милого Девенпорта, - сказала мужу баронесса.
- Тише, Катюша. Я его только терпел: он был связующей нитью между мной и Верой.
- Мы пользовались его яхтой, автомобилем...
- Он хочет развестись с одной женщиной, чтобы жениться на другой. Это не слыхано!
- Ты все тот же провинциальный бессарабский чиновник, Алексис!
- Хватит!
- Салдофон! Я хочу зятя миллионера! Ты не используешь свое высокое положение! Глупо!
- Ты знала, что я Ревендаль. Мы рук не мараем.
- Свою драгоценную репутацию ты ставишь выше меня и дочери!
- Катюша, ты не знаешь Веру, я не могу навязать ей мужа. Я не властен над женщинами.
- Не властен, ибо женщины – не солдаты! Ты знаешь только: “Молчать! Стой! Марш!”
- Были б солдаты – отведали бы плетки!
- Дикарь!
- Пойми, Катюша, я хочу завоевать ее любовь для себя, а не для Девенпорта.
Раздался звук шагов за дверью. В гостиную вошла Вера.
- Отец! – воскликнула Вера.
- Верочка! Дорогая моя! Ты стала еще прекраснее!
- Ты в Нью-Йорке!
- Баронесса захотела посмотреть Америку. Катюша, это моя дочь!
- И моя тоже, если она позволит мне любить ее, - сладким голосом проговорила баронесса.
- Как ты добрался? – спросила Вера, продолжая обращаться только к отцу.
- Один очаровательный молодой человек одолжил нам свою яхту, - пояснила баронесса.
- Мы хотели сделать тебе сюрприз, Верочка.
- Дождаться минуты, на которую не надеешься почти – чем не сюрприз, отец!
- Я не чувствую дочернего тепла...
- Когда в последний раз мы виделись с тобой, ты не назвал меня дочерью...
- Не вспоминай об этом. Слишком больно.
- Я стояла на пристани...
- Я ненавидел тебя за крамолу в твоей душе, но благодарил бога, что ты спаслась.
- Я больше жалела тебя, чем себя. Надеюсь, на тебя не пало подозрение?
- Еще как пало! Отец не получил повышение, и велик твой долг! – протараторила баронесса.
- Как я могу вернуть долг?
- Вновь полюбить меня, Вера!
- Я боюсь, мы стали слишком чужими... наши взгляды столь сильно разнятся...
- Надеюсь, ты больше не революционерка? – спросил барон, испуганно озираясь.
- С бомбами покончено. В России я боролась с самовластием...
- Тише, дочь, тише!
- Здесь я воюю против нищеты. В Америке я нашла свое предназначение.
- Я в восторге, Вера! – воскликнул барон.
- Позволь поцеловать тебя, чудное дитя! – присоединилась баронесса.
- Я вас недостаточно знаю, я поцелую отца.
- Наконец-то! Я вновь обрел свою маленькую Веру! – воскликнул в великой радости барон.
- Нет, отец. Маленькая Вера осталась в России, с ее матерью, как в дни далекого детства.
- Ах, твоя бедная мать!
- Алексис, я чувствую себя лишней, - с обидой промолвила баронесса.
- Катюша, не надо. Вера и тебя полюбит!
Вера промолчала. Разговор принял новое направление.
- Мы сможем приезжать сюда, когда ты выйдешь замуж, - сказала баронесса.
- Вы уже знаете? Вы видели Давида? – покраснев, спросила Вера.
- Давид? – прохрипел барон.
- Нет, мы не видели Давида, - сказала баронесса и сжала руку барона, удерживая его гнев.
- Так кого же вы имеете в виду? – спросила Вера.
- Мистера Девенпорта, - ответила баронесса.
- Он женат. И я не соглашусь занять место другой женщины. Даже если она мертва.
- Неприятно слышать.., – вновь обиделась баронесса.
- О, простите. Я допустила бестактность. Необходима ясность. Я помолвлена.
- Его имя Давид.., - обреченно промолвил барон.
- Да, отец, его имя Давид Квиксано.
- Еврей!
- Да, отец, он еврей. Человек достойный.
- Еврей – достойный человек! – горько усмехнулся барон.
- Его предки в Испании были вельможами, идальго. Крещению они предпочли изгнание.
- Вера! Ты – Ревендаль! И твоим мужем станет некрещеный пес? – возопил барон.
- Ты называешь моего мужа псом?
- Боже, вы уже поженились? – ужаснулась баронесса.
- Нет пока, но мы умеем хранить верность. Давид – гениальный музыкант, и настанет день...
- Алексис, она предпочитает музыканта миллионеру из старинной американской семьи...
- Семья Давида покинула Испанию еще до открытия Америки! – рассмеялась Вера в ответ.
- Какое заступничество! Словно ты стала иудейкой!
- Не более, чем Давид – христианином. Отец, все религии служат одному богу, не так ли?
- Неужели это речь атеистки? – вставила слово баронесса.
- Любимица моя, по мне лучше Сибирь, чем это.., - страдальчески проговорил барон.
- Не рань себя, отец...
- Я так тосковал, так хотел твоих писем, ловил всякую весть о тебе, и вот...
- Отец, если ты так сильно любишь меня, то полюбишь и Давида... ради меня...
- Я полюблю еврея? Это невозможно! – содрогнулся барон.
- Ты хочешь вновь войти в мою жизнь, и я тоже устала от разлуки...
- Но полюбить еврея...
- Ты не должен ненавидеть Давида. Сделай свой выбор.
- Выбор? Полюбить еврея – что взвалить на плечи гору.
- Браво, Алексис! – воскликнула баронесса.
- Не взваливай на плечи гору. Сбрось с плеч гору. Предубеждений гору. Увидь его сперва!
- Я не хочу его видеть.
- Так услышь его! Он – гений. Тебе не сбежать от него с твоею любовью к музыке.
- Да, музыка – моя страсть.
- Я телефонирую ему. Он близко. Он придет и будет играть для тебя.
- Мы не хотим его! – решительно вмешалась баронесса.
Вера уловила перелом в настроении отца. Замечание баронессы она пропустила мимо ушей.
- Папочка, ты уже меньше хмуришься. Я позову Давида, он придет со своей скрипкой.
- Мы не хотим его! – повторила баронесса.
- Чудной игрой он сотрет последнюю морщинку на твоем лице и последний знак зла в душе.
- Верочка, ты так сильно любишь этого е... этого Давида?
- Нельзя не любить его, папочка! Ты сам увидишь! Я иду телефонировать ему.
- Ты словно воск в ее руках! – вскричала баронесса, когда Вера вышла.
- Она единственное мое дитя, Катюша. Ее детские ручонки обвивали мою шею...
- У тебя будет зять еврей!
- Ребенком она прятала свое мокрое от слез лицо на моем лице...
- Картавый еврейчик назовет тебя дедушкой!
- Ты сводишь меня с ума!
- Крючконосый внучонок будет прятать свое сальное рыльце на твоем лице!
- Молчать! – вскричал барон.
На физиономии барона отразилась неподдельная мука. Он бессильно уронил голову на стол. Потом сказал, глядя перед собой: “Я не могу вновь потерять Веру... нельзя не любить его...”
В интернете полностью произведение опубликовано здесь:
Альманах "Еврейская старина", № 88
и здесь:
Журнал "Что есть истина?", № 47