Рассказы моей мамы. Зимняя Волга

Маргарита Морозова 3
Продолжение.

Начало: http://www.proza.ru/2018/01/13/1765

Зимняя Волга – другая, опасная.

Обе реки моего детства  - и крохотная Камышинка, и широкая Волга, - в те годы замерзали. В суровые зимы лёд был крепкий, толстый, по нему прокладывали дорогу, ездили машины, но я всё равно боялась ходить по льду. Боялась, но нужда заставляла.

Моя мама заболела. Тяжело, страшно. Лежала неподвижно в больнице. Сколько лет ей предстояло там провести – никто не знал. А у мамы была ещё одна дочь, моя младшая сестра. С рождения она была умственно больная, глухонемая. Вот маме и предложили сестру отправить в интернат для глухонемых, на другом берегу Волги.

С весны по осень на тот берег ходил паром – для машин, и катер («речной трамвайчик») - для людей. Они швартовались у пристани, и дальше, до посёлка, люди шли пешком. А я шла пешком ещё дальше, до интерната . 

Наш берег был высокий и крутой, а противоположный – пологий, низкий, весной затапливался. Вода разливалась километра на три, и приходилось пережидать, пока она спадёт. Потом люди шли в посёлок по заливным лугам.

Маме приходилось отпускать в такую даль меня одну. При этом она мне строго наказывала: «Старайся идти со взрослым человеком, не отставай!». Я так и делала. Мы все, приплывшие из города, шли гуськом, друг за другом, рядом с проезжей дорогой. Кто куда, а я – до интерната.

Я навещала сестру каждое воскресенье. Приносила ей угощение, как могла, утешала, чтобы ей там не было страшно.

Так прошли весна, лето и осень.

Зимой Волга замерзла, и люди стали переправляться на тот берег по льду, пешком. Люди шли на рынок, в руках или на санках везли товар, шли в посёлок по делам, в гости, к родне. Даже тяжёлые гружёные машины ездили по льду через Волгу.

Пришлось и мне, ещё совсем девчонке, переходить на тот берег по льду.

Через саму Волгу идти ещё было можно. Дули страшные ветра, сметая снег с прозрачного на много метров льда, но тропинка была видна, хорошо утоптана, дорога наезжена.

Но вот километры заливных лугов становились непроходимыми! Зимой все они заполнялись, как водой, глубоким снегом. Машины оставляли в нём глубокую колею, а мы старались идти рядом с ней. Чтобы можно было идти по снегу, я надевала тёплые штаны на валенки, сверху, прямо в штаны, запихивала пальто, и только тогда можно было как-то идти, не боясь набрать снега под пальто.
Я очень боялась отстать от взрослых, или упасть в невидимый под снегом овраг, откуда выбраться было невозможно…
Мне было жутко идти по этой белой, промозглой, равнине без конца и края…

К весне лёд стал рыхлым, мокрым, машины через Волгу уже не ходили.

Но однажды мама всё равно отправила меня на тот берег, сказав: «Если взрослые идут через Волгу, тогда и ты иди… А если взрослых нет, то и ты не ходи!»

Вышли мы, несколько человек, очень рано. Перешли на тот берег хорошо.

А когда пошли назад, солнце пригрело вовсю, и казалось, что вот-вот лёд треснет и начнётся ледоход. Возле тропы собралась небольшая группа взрослых, попробовали лёд: можно идти или нет?

Я тоже наступила на лёд, и провалилась в него, как в подушку. Он сразу отрыгнулся водой, прогнулся. Мне стало страшно.

Тут вызвался один мужчина: «Идите за мной, я знаю, где можно перейти!»

Я онемела от ужаса, но делать было нечего. Мы пошли за ним, человек восемь.

Километра три вверх по реке, до нефтебазы, мы шли вдоль берега. Мужчина всё время пробовал лёд.

Я так устала! От ходьбы по рыхлому снегу, но ещё больше от переживаний. Я всё думала: куда мне деваться, если перейти на свою сторону не удастся? К кому мне идти на чужом берегу? И сколько времени придётся оставаться здесь, неужели до ледохода?

Только напротив нефтебазы, намного севернее того места, где мы обычно переходили, мужчина сказал: «Будем переходить!»

Он нас выстроил цепочкой, и мы пошли… Мне так было нестерпимо страшно! Внутренняя дрожь заставила меня сжаться в комочек. Я чуть ли не руками переставляла непослушные ноги, стараясь идти по следам взрослых… Только одна мысль: «Скорее, скорее, успеть бы…»

И мы перешли!

Маме я долго потом объясняла, почему так задержалась.

До сих пор не понимаю, не знаю, отказываюсь понимать, почему мама не боялась меня отпускать одну?
Или ей, лежачей, невдомёк было, в каком состоянии лёд, как страшно замёрзнуть в метель, или провалиться в полынью?
Или не читала она в газетах и не слышала по радио, как уходили машины под лёд, гибли люди?
Или меня совсем не жалко было?
Может, за больную дочь переживала больше, чем за меня, здоровую?
В любом случае, выбора у меня не было.

И я шла.

…Сейчас Волга – море без конца и края.

Мне она стала чужая, безрадостная, хоть и полноводная…

Летом - с зелёными водорослями и мутной, еле живой водой. Чистой она бывает в октябре и апреле, когда вода ещё ледяная.

А я вспоминаю её той, которой запомнила во времена моего короткого и тяжёлого детства и горькой юности…

«Та» Волга была моя!   

13.01.18

https://utropress.ru/novosti/1596-reka-moego-detstva