Я знаю, сколько глотков в этой бутылке воды. Ровно тринадцать. Для кого-то получится больше, кому-то достанется меньше, но это число совершенно точно выверено мной за многие годы. Каждый свой рассказ я начинаю, сделав глоток из бутылки, и завершаю, когда она опустошится. Это не традиция, не ритуал, не придуманное мной правило, так получилось.
Помню день, когда я непонятно зачем начал считать глотки. Погодка выдалась паршивая, компания полный отпад – один скучнее другого, не с кем нормально поговорить о наболевшем, всем нужно трындеть о бизнесе, налогах, крутых тачках и о том, сколько он заработал в прошлом году.
«Раз!» – я начал мысленный отсчет, сделав первый глоток, а затем крикнул, перекрыв монотонный надоедливый шум, терзавший душу подобно бормашине.
– Вы понимаете, что я ее убил?
Вокруг моментально образовался звенящий вакуум, все смолкло. Хоть на сантиметр, но каждый сделал попытку инстинктивно отодвинуться от меня, словно я мог убить и его.
– Она доверилась своему самому любимому мужчине, а я рассмеялся в ответ на ее слова и ушел за выпивкой. Потом, в морге, куда вызвали на опознание тела, меня накрыло так, что я сам едва не сдох. Из-за меня она выбежала на дорогу и попала под колеса машины. Это я ее убил!
«Два» – вода, устремившаяся в глотку, гремела в ушах Ниагарским водопадом. Или это кровь бешено пульсировала в висках, заставляя морщиться от боли. Никто не сделал попытки сбежать, все смотрели на меня, как завороженные.
– В тот день мы говорили о свадьбе, о платье, кого пригласим, где устроим мальчишник и девичник. Она была такой красивой и… не знаю, какое подобрать слово – легкой, да, именно так, с ней всегда было легко, как бы тяжело не шли мои дела. Она была для меня глотком свежего воздуха, лучиком Солнца, лунной дорожкой на глади моря. Черт, звучит приторно романтично, но это было именно так. Зачем я ушел?
«Три» – присутствующие начали переглядываться, явно собираясь как-то изменить тему, превратить все в шутку и вытолкать виновника мрачного диалога взашей вместе с его настроением.
– Лучше вам спросить, зачем я пришел сегодня сюда? Тогда всем вам станет чертовски интересно, чем закончится история и, поверьте, вы не встанете с места, пока не услышите этого. Видите эти коробки на столе? И вот того робота, забавно моргающего лампочками? Ничего не напоминает? Ага, вижу, ты все понял, парень! Как тебя зовут? Рональд? Хорошее имя. Чтобы всем стало понятно – робот это взрыватель, а в коробках с подарками взрывчатка. Бум и все мы отправляемся на небеса. Правда, страшно?
«Четыре» – они смотрели на меня со страхом, сжавшись, стараясь спрятаться за другими, надеясь уцелеть при взрыве. Но при этом слушали меня, как бандерлоги перед Каа.
– Я любил ее по-своему, как фею, волшебницу, как чудо, неожиданно упавшее в руки с небес. Она была для меня всем. Моей жизнью, автомобилем, квартирой, счетом в банке. Чему вы удивляетесь? Она платила мне за то, что я доводил ее до безумия в постели. Думаю, что среди вас найдется много желающих обменять презренные, холодные деньги на горячие страсти. Но вам не хватает смелости, а ей это было в радость. Она погибла, и я лишился всего! Вы понимаете? Всего!
«Пять» – в их взглядах плескалось презрение к альфонсу, потерявшему источник дохода, построившему свою жизнь на обирании женщины, продающего секс ради успеха в жизни. Если бы это стало возможным, они бы брезгливо отвернулись и ушли немедленно прочь, но такого шанса я им не предоставил.
– Мы познакомились случайно. Я брел по улице мимо роскошных магазинов и ресторанов, надеясь как-то заработать денег или хотя бы перекусить. В животе бурчало так, что шарахались прохожие. Возле меня, точнее возле очередного модного бутика затормозила крутая машина, из распахнувшейся двери выпорхнула она, едва не столкнув меня. Слова, уже готовые ударить ее наотмашь, замерли в глотке, потому что я увидел ствол автомата, поднимавшегося в ее направлении со стороны неожиданно рванувшегося мотоцикла. Не знаю, что на меня нашло, но я прыгнул, чтобы закрыть ее от смерти и поймал три пули. Так сказал доктор, когда я пришел в себя после операции. А рядом сидела она и ела мороженое. Мне казалось, что я в жизни не видел ничего более прекрасного, чем девушка с мороженым.
«Шесть». Я поднес пальцы к носу, словно они до сих пор хранили запах ванили. Она хотела покормить меня и случайно капнула на руку, а я слизал машинально холодную сладкую кляксу с ладони. А потом притянул ее руку к своей и расцеловал пальчики. Доктор деликатно вышел из палаты. Сейчас мои руки были чистыми и немного влажными, скорее от волнения, чем от жары, но запах ванили пробивался ко мне из памяти, заставляя чувствовать странную тоску.
– Потом они, те кто в нее стрелял, пришли ко мне и потребовали денег. Почему? Да потому, черт побери, что это были мои старые подельники. Мы с ними проворачивали крутую штуку – я втирался в доверие к богатой красотке, а потом меня типа похищали, и она выкладывала за мое спасение хорошие деньги, но всякий раз меня типа убивали. Нельзя продолжать отношения с теми, кого кинул. Но в этот раз все было по-другому, и я не собирался ни с кем делиться своим сокровищем. Тем более, что у нас не было никакого совместного дела, мы пересеклись совершенно случайно, но они почуяли запах больших денег.
«Семь»
– Вы когда-нибудь видели гиен, окруживших умирающего льва? Они не откажутся от возможности полакомиться падалью, что бы им при этом ни мешало. У меня были деньги, и я дал их им, чтобы они нажрались досыта и отстали. Другого способа отвадить падальщиков нет, только накормить до отвала или пристрелить.
«Восемь». В их глазах я видел презрение, понимание, сопереживание, ведь каждый из них сейчас попытался поставить себя на мое место. Большинство выбрало вариант «накормить», ведь их с детства учат отдавать все ради жизни. С преступниками должна бороться полиция.
– Да, вы правы, если подумали, что я выбрал последний вариант, потому что падальщики никогда не утолят голод до конца, они будут приходить еще и еще. Первым умер Джонни, он любил целовать деньги, прежде, чем спрятать их в тайник. Они не доверяли никому и ничего, особенно деньги, поэтому сразу разделили добычу. Следующим был Хорги, он сразу же засунул деньги под резинку трусов, как делал это с самого детства. Самуил, отсчитывающий пачки, первым заподозрил неладное, сообразив, что я не потребовал своей доли в награбленном. Яд, которым я обрызгал пачки денег, убил их практически одновременно, это был хороший яд, дорогой и сильный. В таких вопросах экономия приводит к плохим результатам. Они сгорели вместе с деньгами в украденной тачке, скрыв тайну собственной смерти и освободив меня и мою фею от шантажа. Не думаю, что вы пожалели об их смерти, как и я тогда. Свобода! Что еще нужно человеку?
«Девять». Их передернуло от отвращения, когда они представили пылающий автомобиль и жуткую вонь горящей плоти. Тонкой ноткой в их переживания вторгалась жалость к утраченным деньгам. Видимо, они бы придумали что-то умное, к примеру, обернуть каждую пачку в пленку и отравить уже ее, а не деньги. Сжечь деньги? Все равно, что спалить храм или Библию!
– Думаете, план придумал я? Нет. После их визита я сразу же все рассказал своей фее, потому что не собирался с ней расставаться ни при какой погоде, меня не устраивала перспектива завязнуть в очередной авантюре. Она сказала: «А давай их отравим! Я читала в книжке, что можно обрызгать ядом деньги и твои враги сами себя убьют, когда хотя бы мгновение подержат их в руках. Я тогда ради любопытства купила в каком-то притоне флакончик с таким ядом, но духу не хватило проверить его действие, кругом сплошь приличные люди. Мне их жаль!» Она не шутила! Эта фея, хрупкая, нежная женщина легко и просто предложила отправить на тот свет трех взрослых мужиков. Её план мне понравился, тем более, что это были не мои деньги.
«Десять». В глазах женщин сквозило явное недоверие к моим словам, я ловил их чувства, жадно вдыхая запах адреналина, заполнивший пространство. Они не верили, но способ им понравился. Не дай мне Бог стать их врагом или тем человеком, который предаст их чувства.
– Знаете, когда мы праздновали в дорогом ресторане нашу победу над злом, я впервые подумал, что она с такой же легкостью отправит и меня на тот свет, если почувствует ложь, желание уйти, другую женщину в моей жизни. Вспомнилось, как легко и беззаботно она ела мороженное в палате, где решался вопрос жить мне или умереть. Её легкость стала давить на меня, как удавка, я не мог жить как прежде после того, что мы с ней сотворили. И я решил пойти в полицию. Ну, правда, сколько бы мне дали? Хороший адвокат докажет, что это была самозащита, пусть и в такой уродливой форме. Отсижу свое и выйду на свободу без чувства вины, скинув удавку с шеи. Но, чёрт побери, тогда я теряю всё: машину, квартиру, деньги, роскошную любовницу, светлое и богатое будущее.
«Одиннадцать»
– Мне показалось, что она прочитала мои мысли. Мы говорили о свадьбе, девичнике, платье, списке приглашённых. Она смеялась легко и беззаботно, отпивая маленькими глотками шампанское из бокала, но взгляд её был холодным и отстранённым. Она слегка прищуривала правый глаз, словно смотрела на меня сквозь оптический прицел снайперской винтовки. Сказать честно, я запаниковал, когда она сказала, что хочет сделать мне подарок и открыла небольшой дипломат. Пачки денег. Явно больше ста тысяч долларов. Мне на какое-то мгновение показалось, что на одной из пачек я вижу не успевшую впитаться капельку яда.
«Двенадцать»
– Она подтолкнула дипломат ко мне поближе и предложила потратить все эти деньги до свадьбы. «Хорошенько повеселись, Фредди, напоследок!» – сказала она мне и забыла улыбнуться, как это делала обычно. И правда, подумал я, зачем улыбаться покойнику? Я оттолкнул ее подарок, сказав, что не нуждаюсь в подачках и могу купить выпивку на свои деньги! Хлопнув дверью, я ринулся вниз по лестнице, забыв в панике про лифт. Когда продавщица в супермаркете спросила, кому я набрал столько алкоголя, до меня дошло, что мозг тупо выполнил последнюю разумную команду и отправил меня за выпивкой. Взяв шампанское и виски, я поплелся обратно и увидел возле дома полицейские машины. Детектив, явно знавший о моём существовании, с ходу взял меня в оборот, пытаясь вытянуть из меня причину, по которой моя любовь буквально прыгнула под колеса машины.
«Тринадцать»
– Кстати, деньги оказались нормальными. Мышь, купленная в зоомагазине, жевала их с довольным видом и не сдохла даже через два дня, когда половина купюр была ей частично погрызена. Доллар всегда доллар, мать его. Я обменял испорченные деньги в банке, обналичил, сколько мог кредитные карты, от которых знал код доступа и смылся подальше, пока мной не заинтересовались всерьез. И перестаньте так трястись, я вовсе не собираюсь покончить жизнь в компании с вами. Это обычный робот-игрушка, а в коробках подарки. Вы хотели знать, кто я такой и как добился успеха в жизни? Теперь вы знаете, что деньги могут скрывать чей-то страх, смерть, но от этого они не теряют своей привлекательности. Правда, парни? Кто следующий расскажет, как он заработал свои первые деньги?
Тринадцать глотков, бутылка опустела, закончилась моя история, придуманная только что, и мне доставляло удовольствие впитывать противоречивые чувства первых читателей этой истории, которую завтра я отправлю в журнал. Они ведь знают, что я писатель, но по какой-то причине страх напрочь вырубил способность анализировать сказанное. Неужели я похож на альфонса, авантюриста, мачо или хладнокровного убийцу? Вы же знаете меня не первый день и читали десятки моих историй! Что с вами случилось, ребята? Нельзя так включаться в чей-то бред только потому, что вам стало страшно.