В понедельник к Юрию подошёл мастер и сказал, что его вызывает начальник цеха.
Ничего хорошего это не предвещало, и под сочувствующие взгляды ребят, он побрёл к начальству.
В кабинете было накурено. Сам начальник не выпускал сигарету изо рта и другим разрешал курить.
Рабочие уважали его. Побаивались.
- Пил вчера? - спросил, не глядя.
Юрий кивнул.
- А сегодня?
- Нет.
- Сможешь до среды продержаться? Я нарколога пригласил. За свой счёт. Ты хороший слесарь, но если не согласишься лечиться - уволю.
- Согласен.
- Вот, распишись.
Юрий боялся лечиться, но понял, что выхода нет. Ему скоро полтинник, работу трудно найти.
Врач оказался весёлым, добродушным. С шуточками и анекдотами уговорил Юру сделать укол на год. А потом вдруг сделался очень серьёзным и рассказал, как разрушается от алкоголя сначала мозг, потом сердце и печень.
Их было восемь человек. Никто не отказался, все сделали уколы и дали расписки.
Приближался Новый год, каникулы, неизвестно зачем придуманные, аж целых двенадцать дней. Конечно, буратинки поедут кататься на лыжах или в Таиланд. А простым людям что делать? Пить? Но до этого никому нет дела.
Юрий решил съездить в деревню, где родился и не был уже десять лет, с тех пор, как умерла мать.
Сестра приезжала летом, выращивала овощи, картошку, кое-как поддерживала дом.
Автобус не доезжал до их деревни, пришлось идти три километра пешком. Снега было мало в этом году, дорога хорошая, и Юрий благополучно добрался до дома. Бросилось в глаза, как постарела, обветшала изба.
Знал, где лежит ключ, открыл дом - пахнуло холодом, сыростью, нежилым помещением.
Пошёл в сарай за дровами.
- Юрка! Ты, что-ли? - услышал вдруг.
Сосед, дядя Миша. Старый стал, Юрий едва узнал его.
- Я. Вот приехал. Печь хочу растопить.
- Дом отсырел, дня три надо протопить сначала. А то заболеешь. Поживи пока у меня.
Дед принёс щепки, помог растопить печку. Но в доме было действительно сыро, и Юрий перебрался к нему.
От сестры Юрия, Любы, дядя Миша знал всё про него. Что жена ушла, не выдержала пьянства.
А сосед рассказал о себе. Жена умерла, сгорела за погода. Старшая дочь живёт в Германии. Средний сын в Москве. Зовёт к себе, и жена его вроде неплохая, но пока не решается. Приезжают за яблоками в яблочный год. Свинину не берут, он и перестал поэтому поросёнка выращивать. А старший, Степан, служит на севере, до полковника дослужился. Это он с гордостью сказал.
- Ты помнишь, какое хозяйство было у нас? - Михаил вдруг заплакал.
- Ты брось это. Чего тут слёзы разводить. Не пойму я только. В Германии ведь медицина хорошая, что же тётя Лиза не поехала туда? Тем более, что дочь там?
- Она запретила мне писать дочери, не знаю, почему.
Дочь меня ругала потом, что не сообщил. А что было мне делать?
Помолчали. Михаил налил прозрачного, как слеза, самогона, выпил.
- Мне не наливай. Завязал я.
- Дело хорошее. Я тоже пару стопок, не больше.
Попили чайку со зверобоем. Юрий сбегал подбавить дров в печку, принёс ведро угля.
- А Степан мой так и не женился, бобылём живёт. Тонька тогда не дождалась его из армии, а он видно любил её сильно, вот и не женился. Приезжал осенью, вот телевизор большой привёз, тарелка спутниковая, смотри, что хошь. Денег привёз много, да только я не взял - на что они мне? Тут и купить-то нечего. Лавка два раза в неделю приезжает, да аптека с ними.
- Мало людей в деревне осталось? Молодёжь небось уехала?
- Одни старухи, да три старика. На лето многие приезжают: грибы, ягоды собирают,
некоторые продают на трассе, а кто себе заготовки делает. В этом году опят было - море! Сколько можешь унести, столько и набирали. Я тоже пару раз выходил на трассу, хорошо заработал. Да и себе засолил и заморозил.
Под его монотонный разговор, Юрий уснул на лежанке у печки.
Ночью проснулся, вышел покурить, да угля подсыпать в печь.
Разъяснилось. Мерцали звёзды, ярко светил месяц.
"В Москве и звёзд не увидишь"- подумал он.
Утром опять старик всплакнул, выпив стопку, как плохо ему без Лизки.
А Юрий, неожиданно для себя, не выдержал: - Бил ты её, я же помню, как она у нас пряталась с детьми. А сейчас слёзы льёшь.
- Бил?! Да ты... мы жили душа в душу! Иди отсель!
Юрий ушёл. Злился на себя, чёрт его дёрнул сказать!
В избе было тепло, но сыро, как в бане. Один угол совсем отсырел, обои отстали.
Значит, течёт крыша, чинить надо. Принёс из сарая лестницу, залез - действительно, один лист шифера лопнул, надо менять.
Думал, как помириться с соседом, но тот сам подошёл, видно отходчивый дед, да и скучно ему стало одному.
- Дам тебе лист, остался от ремонта сарая. Пойдём.
Вдвоём притащили шифер, тяжёлый оказался. Дед помог поднять и гвоздей с широкой шляпкой принёс.
Потом чинил забор и калитку - болталась на одной петле.
Дед в это время сварил борщ с квашеной капустой, позвал обедать.
Внезапно зазвонил мобильник, громко, Юрий аж вздрогнул. Дочь из Германии поздравляла деда с Новым годом. Тот был доволен - не забыла.
- Сегодня же 31-е! Приходи, президента послушаем, по рюмашке выпьем. Тьфу, забыл, ты же в завязке. Так посидишь. Поедим чего-нибудь. Ты небось привёз из Москвы колбаски, рыбки.
- Всё привёз. Встретим, как положено.
Опять зазвонил телефон. Дед поговорил и с досадой махнул рукой.
- Вот незадача! Что делать, ума не приложу. Степан едет.
- Так это же хорошо! В чём дело-то?
- Ты что не понимаешь? Тоньку ведь ты у него увёл! А Стёпка парень горячий, да и пистолет у него может быть. Он же военный! Пристрелит тебя, как пить дать!
- Ты чего несёшь-то? Бред какой! Сколько лет прошло, да я и не знал ничего.
- Как не знал? Сманил девку Москвой, она и рада, дурёха, помчалась!
- Подожди, не так всё было. Я тогда приехал к родителям на Новый год. Потом на танцы пошли с ребятами в клуб. Танцевали, провожать пошёл. Она не говорила, что ждёт парня из армии. Чего тогда по танцам шастать! Ничего у нас не было, я точно помню. И вдруг она приезжает ко мне. Я в общежитии жил, перед ребятами неудобно было, помню. Они нам условия создали, осталась она на ночь.
Ну и поженились потом, быстро как-то всё получилось.
- Стёпке это не объяснишь! Надо тебе домой ехать. Предчувствие у меня плохое. Быть беде.
- Да ну вас к чёрту! - Юрий ушёл в свой дом, включил старенький телевизор. Шёл
фильм про Ивана Васильевича, сто раз смотренный, а всё равно интересный.
Он не боялся Степана, просто тошно стало, старик совсем из ума выжил, болтает незнамо что.
Незаметно задремал. Проснулся от шума мотора. Хлопнули дверцы джипа, и Степан в камуфляже, с двумя большими сумками, направился к отцу.
Юрий почувствовал что-то вроде зависти - приехал издалека отца навестить, Новый год вместе встретить. А приедет ли так вот его сын, большой вопрос. Валерка изредка забегал взять денег и всё. А ведь Михаил не был идеальным отцом! И пил и поколачивал их вместе с матерью. Выходит всё простил, зла не держит?
Примерно через час, Степан постучался к нему и сразу вошёл - не заперто. Руку протянул, поздоровались.
- Батя наболтал тебе ерунду всякую, не слушай его. Пойдём к нам, посидим в мужской компании. Новый год встретим.
Юрий обрадовался, засобирался.
- Ты не бери ничего, нам такой паёк к празднику выдали - деликатесы одни.
Стол действительно ломился. Коньяк, шампанское, соки, рыба разная, икра, нежная ветчина, балык - аж слюнки потекли.
- Я специально уехал в деревню, чтобы не соблазняться, а попал из огня да в полымя! Я же непьющий теперь.
- Ничего, соку выпьешь. Ну, давайте, петуха проводим, чтобы он нас напоследок в зад не клюнул.
Выпили, закусили хорошо. И полилась беседа, обо всём понемногу, больше, конечно, о политике, да о выборах. Юрий удивился, как много знает Степан, разбирается во всём. Ум не скроешь. Да не всё говорит. И опять почувствовал что-то вроде зависти - а его лучшие годы в каком-то угаре прошли, вспомнить нечего. Но теперь всё по-другому будет, может и Тонька вернётся.
- Хорошо тут у вас! Тишина, покой. Пожалуй, когда в отставку выйду, к тебе приеду жить. А, бать? Не прогонишь?
Дед опять прослезился, расчувствовался.
- Надолго приехал? - спросил Юрий.
- Завтра к вечеру уеду. Я себе не принадлежу, сам понимаешь. А ты на рыбалку сходи - сейчас налим должен пойти. Батя тебе покажет.
Потом послушали президента, стоя выпили за Новый год, каждый за своё, и снова разговоры до утра.
У Степана планы были генеральские - возродить деревню, чтобы молодёжь вернулась. Типа совместного хозяйства или фермы большой, современной.
Потом дед захрапел на печке, и они уснули. Начинался Новый год.