Игры и забавы нашего двора

               
               
                «Ехали цыгане, кошку потеряли,

                кошка сдохла, хвост облез,
               
                кто слово скажет, тот ее и съест!»

                (фраза из игры в «молчанку»)


     Наверняка, кто-то рос во дворах, где детвора играла в правильные советские игры, например, «Пионер, пионер, дай комсомольца». В нашем - играли в другие. Да и не только  в нашем.
Не берусь судить, во что  играли детишки в других республиках СССР, но на Украине в конце 50-х – начале 60-х г.г. дворовые игры отличались только названиями.  Возможно, «ляндрочку», скажем, в Полтаве называли иначе, но в южных городах она носила именно такое название. Итак, «ЛЯНДРОЧКА».
 
К небольшому лоскутку кожи с шерстью, лучше, овечьей или козьей, снизу пришивался маленький кусочек свинца. Внутренней стороной стопы «ляндрочка» подбивалась вверх и так продолжалось, пока она не падала на землю. Мы набивали до одури, порой, пропуская школьные уроки.  Среди дворовой шпаны я был в авторитете и моя фартовая ляндрочка из длинной козьей шерсти лихо подскакивала до пятидесяти и более раз. Когда надоедало, я менял подбой, переходя с внутренней стороны стопы на наружную и обратно, а мог и носочком поддать для форсу. Она подлетала на уровень глаз, замирала на мгновение и мягко падала вниз, пока...однажды, её не схватил своей лапой с синими татуированными перстнями местный урка по кличке «Блан» и не сунул в карман.

      Блатных  в  районе  было много, но они  всегда тёрлись именно в нашем дворе,  потому, что у нас было своё футбольное поле, а за ним – россыпь огромных камней и обломков бетонных плит. Пока мы играли в футбол, они сидя на камнях за воротами, резались в «очко», пили креплённый «шмурдяк» и курили «дурь».
Частенько мы прерывали матч и смотрели, как блатняки выясняли отношения, иногда  дело заканчивалось серьёзной дракой и в ход могли пойти ножи и «швайки». Однажды на острую, как игла швайку поймал летящий за ворота мяч один пришлый урод. Мяч был настоящий футбольный, несколько дней назад подаренный Витьку на день рождения. Он не лопнул, не сдулся, а плотно сел по самую рукоятку заточки.  Урка стоял с надетым на швайку мячом и криво скалился железными «фиксами». Со слезами Витька кинулся на урку, а мы побежали за ним, готовые разорвать чужака на куски. Тот спокойно достал из-под пиджачка сзади «пушку» и, продолжая лыбиться, пальнул нам под ноги.  Выпущенная из «Нагана» пуля, со свистом срикошетив от камня, пролетела над нашими головами. 

     Скорее всего, от блатняков мы переняли игру в «СЕКСОТА».  Тот, на кого выпадал жребий, становился спиной к остальным и закладывал левую руку под мышку правой, подставив ладонь, другую руку сгибал в локте и закрывал ухо. Кто-нибудь наносил сильный удар  и все разом  вскидывали руки с оттопыренным вверх большим пальцем. Получившему «плюху» нужно было угадать, кто так смачно приложился.
Глазами и жестами все старались «заложить» друг друга, отсюда и название игры. Если бедолага, потирая отбитое собственной ладонью ухо или плечо, угадывал вражину, нанёсшего удар, то они менялись местами, игра в «сексота» продолжалась.

     Когда надоедало или кто-то получал с двух рук так, что летел через голову несколько метров, мы шли играть в «ПАРАШУ».  В то время мы не задумывались, почему в названиях игр  было много словечек из лагерного жаргона.  Но сейчас, я могу объяснить, каким образом они перекочевали в дворовый лексикон.  В 1953-м после смерти Сталина из лагерей по амнистии вышли сотни тысяч уголовников, а через год начали освобождать и осужденных по пресловутой 58-ой.  Бывшие уголовники и  «враги народа»  влились в нашу жизнь, принеся с собой лагерную лексику.   
«Парашу» строили из пустых консервных банок одна на другую, иногда, за неимением под рукой банок, использовали половинки кирпичей. Чертили линии, каждый находил для себя подходящий  камушек и начиналась игра. Все становились на последней линии и бросали.  Чей камень оказывался ближе, становился «сторожем» возле параши. Остальные по очереди кидали с дальней линии, пока один не попадал. «Сторож» быстро собирал развалившуюся пирамиду, а стрелки мчались за своими камнями. Нужно было успеть  пересечь черту  пока  сторож  не восстановит парашу  и не достанет ударом ноги или руки зазевавшегося. Тот, кого «зачеканили» становился на его  место .
Позднее игру в «парашу» сменил «ПЕКАРЬ». Суть оставалась та же, но вместо камней бросали палки или обрезки арматуры.

     Кроме «параши» и «сексота»  были игры с приличными названиями, например,  в «квача», «жмурки», «вышибалы» или  в «штендер-пендер», однако, мы предпочитали игры на интерес, т.е.  под деньги или, на худой конец, фантики. На фантики от конфет мы играли в «КОТЁЛ»». Каждый имел битку, отлитую из свинца, диаметром 4-5 сантиметров, некоторые вместо свинцовой битки использовали разобранные медали своих отцов. Выкапывалась лунка и в неё клали фантики, иногда мелочь, чертилась линия, с которой начинали бросать. Если чья-то  битка падала в лунку, то он перекладывал содержимое в свой карман. Фантики – дело хорошее, но деньги - лучше.  На асфальте ставилась пирамидка из трёшек или пятаков решками вверх.  Битки летели и когда одна из них попадала в пирамидку, а мелочь со звоном рассыпалась, начиналось самое интересное. Если хоть одна монетка переворачивалась вверх орлом – разбивший пирамиду забирал всё. Случалось не повезло сразу, тогда он бросал пятак ребром, пытаясь  попасть по краю лежащей на земле монеты. Перевернулась орлом – твоя. Игра так и называлась «ПИРАМИДКА».

То же самое происходило при игре в «СТЕНОЧКУ», только там в качестве битки использовалась монета. Нужно было сильно ударить её ребром  об стенку. Второй игрок старался ударить своей  так, чтобы  накрыть первую. Если монета падала рядом, то он должен был с помощью большого и безымянного пальца дотянуться до монеты противника, поставив  большой палец на свою. Дотянулся – забрал  чужую.

Однако во время игр на интерес, нужно было держать ухо востро. Во-первых, родители, но была опасность пострашнее. Проходящий мимо блатняк мог легко подхватить пирамидку и купить на неё бокал пива.

     Мальцы играли в «НОЖИЧКИ»», но нам уже было «западло». Разве только, когда Колян выносил свой знаменитый  нож немецких штурмовиков с готической надписью на лезвии  «Alles Fur Deutchland» («Всё Для Германии»),который Колькин отчим привёз с войны и спрятал от греха подальше. Он работал в кочегарке и частенько напивался так, что Колян с мамашей тащили его волоком домой. В общем, забыл он, куда спрятал ножик, а тот, просто,  перекочевал в Колькин тайник. Выносил он его редко, когда отчим был на работе или в дребодан пьян. Все игры сразу заканчивались и мы шли в укромное местечко нашего двора, где нас не могли застукать родители. На земле чертился круг с секторами по количеству участников.  Начинал всегда хозяин ножа, взяв его  за лезвие, бросал в соседний сектор. Проделав оборот, нож глубоко втыкался, а Колян  отрезал шмат чужой земли, если мазал - нож переходил к следующему игроку.  Иногда мы прислоняли к забору старую дверь и с пяти шагов швыряли в нарисованную углем рожу с усиками. Тот, кто попадал в «гитлера», получал право второго броска. Как мы не хоронились, но, однажды, нас застукал пьяный отчим. До самого дома он тащил за ухо бедного пасынка, поддавая ногой под зад,  с тех пор ножа мы больше не видели.
 
     Потом на месте футбольного поля начали строить дом и все наши игры переместились на стройку. Мы играли в «ВОЙНУШКУ», разделившись на «наших» и «немцев». Иногда, пьяный сторож пытался нас выбить с объекта, тогда «наши» и «немцы» объединялись в «партизан», и с боем отступали со стройки. На войне, как на войне, наши игры часто заканчивались ранениями. Однажды, когда мы, окружив чан с продолжавшей кипеть смолой, пытались заглянуть внутрь, какой-то придурок кинул сверху кирпич. Смола брызнула во все стороны и мы с визгом бросились врассыпную. Все получили ожоги.  Те места на голове, куда попала смола, мама аккуратно выстригала и тёрла бинтом, смоченным в одеколоне «Шипр», не забывая при этом давать подзатыльники. Случались и тяжёлые ранения. Как-то сторожу  удалось освободить стройку от нашего «партизанского отряда» и  мы решили применить тяжелую «артиллерию». Расположив длинную доску на пачке кирпича, на один конец  положили  бетонные обломки, а потом прыгнули с песочной горки на другой конец. Они полетели в сторону объекта и орущего  благим матом сторожа. Кусочек бетона, соскользнув с доски и описав короткую дугу, приземлился мне на голову. Раненного, истекающего кровью «бойца», на руках вынесли с «поля боя» товарищи и доставили домой.  Бедная матушка! Сколько раз ей приходилось бинтовать мою бедовую голову! Даже сейчас можно сосчитать шрамы на изрядно полысевшей башке.

     Были игры,  в которые мы играли вместе с девчонками. Как правило, это была «БУТЫЛОЧКА» или «КИС-КИС-МЯУ»». До раздеваний не доходило, но первый раз я поцеловал девчонку в губы в подвале нашего дома. Туда мы уединялись всякий раз, когда играли в «сексуальные» игры, правда, слова такого мы не употребляли, а наши познания о сексе ограничивались грязными словечками, которыми хвастались друг перед  другом, выйдя из подвала.
Ну, и, конечно, презервативы. А как же без них? Украв у родителей «изделие номер 2», мы по пожарке лезли на крышу, прихватив с собой в бутылках воду.  Наполнив презерватив несколькими литрами воды, сбрасывали его вниз на головы прохожих.  На всякий случай, если вы забыли, «изделием номер один» в СССР называли  противогаз.

     С наступлением сумерек  забавы продолжались. Они зависели от настроения или  от того, что попадалось  под руку, например, обычная коробка из-под обуви.  Её нужно было просто  «зарядить». Заряженная коробка представляла опасность  для любителей пнуть предмет, валяющийся на тротуаре. Внутрь мы клали кирпич и накрыв крышкой, оставляли на видном месте. Сами располагались неподалёку, спрятавшись в кустах. Какой-нибудь фраер, спешащий на танцы или с подругой в кинушку,  не мог пройти спокойно мимо картонной коробки. По- футбольному, как при нанесении штрафного, он разбегался и... нужно было успеть скрыться от погони. Кстати, в кустах  часто находили  предметы для новой забавы. Украв и вынув содержимое, воры  выбрасывали пустые кошельки и дамские сумочки. Леска у нас была всегда под рукой. Привязывали какой-то из этих предметов  к леске и оставляли на том месте, где ещё совсем недавно раздавались вопли неудачно пробившего штрафной,  фраера.   Дядечка «под шофе» наклонялся поднять кошелёк и...он исчезал в направлении кустов, где мы уже дружно ржали.  Надоедала очередная забава и мы, не долго думая, переключались на «дымовухи». Фотоаппараты были у многих. Засвеченную фотоплёнку заворачивали в фольгу, оставив маленький уголочек, его поджигали и тушили каблуком. Плёнка продолжала тлеть выделяя столько едкого дыма, что стоять рядом было невозможно.  Дымовухи  забрасывали через стену летнего кинотеатра во время сеанса или  кому-нибудь под дверь, а однажды,  в открытую форточку чужой  квартиры. Когда приехала милиция и пожарники, мы уже были в соседнем дворе.
 
     Но самой любимой забавой, конечно, была «ПОСТУКАЛОЧКА». Здесь требовалась «техника» посерьёзней: очень длинная нить,  картошка  и канцелярские кнопки. Картошка привязывалась к нити и самый смелый лез по пожарной лестнице на второй или третий этаж. Закрепить на окне спальни небольшой блок с оттяжкой умели все.  Корнеплод висел на оттяжке в пяти сантиметрах от стекла, а мы, тем временем, разматывали нить на всю длину и занимали боевую позицию.  Когда в спальне выключался свет, начиналась постукалочка.  Осторожно  дёргая, чтобы не нарушить хлипкий баланс  устройства, приводили в действие систему и картошка  ритмично била в стекло.  Свет в спальне зажигался, мы видели испуганный силуэт, хорошо, если это была молодая женщина или девушка в ночнушке.

     Пиротехническим нашим забавам я уже посвятил труд под общим названием «Диверсанты»,  однако, несколько слов о «САМОПАЛАХ»  сказать обязан.  Конструкция этого огнестрельного оружия была предельно проста. К выточенной из дерева рукоятке крепилась запрессованная с одной стороны медная трубка с отверстием. В трубку набивалась сера от спичек или порох, затем – бумажный пыж и, наконец, дробь или мелкие обрезки гвоздей... К отверстию в трубке прикладывалась горящая спичка и раздавался выстрел. Эдакая минипищаль, которая применялась в средние века.  Запомнился случай, когда мой сосед Мишка Борщов вышел на балкон с самопалом в руке и попытался произвести выстрел, но ничего не вышло. В качестве боеприпаса он использовал ртуть из градусника. Этот придурок повернул ствол и заглянул в него, продолжая держать зажжённую спичку возле отверстия. Раздался выстрел. «Скорая» приехала через полчаса и глаз удалось спасти, но следы от ртути целый год украшали наглую Мишкину рожу.

     Мог бы рассказать и о играх,  в которые мы играли на речке, но это – отдельная тема, когда-нибудь напишу и об этом.  Не сомневаюсь, что в такой огромной стране, как СССР существовало огромное количество игр и забав, о которых я не знаю или забыл. Но если бы в те времена вы случайно забрели в наш двор, то могли  встретить кучку пацанов сбившихся в кружок, а в центре лихо взлетала фартовая «ляндрочка» из длинной козьей шерсти.

ПОСЛЕСЛОВИЕ.
 
     Я сижу на скамеечке возле подъезда своего дома. Это та самая скамейка, где почти шестьдесят лет назад сидели наши бабушки и обсуждали,  случившийся ночью скандал. Неизвестный притащил со свалки манекен, напялил на него рваную фуфайку, прислонил к двери управдома дяди Миши,  постучал и убежал. Конечно, я помню этот случай до сих пор. Громкий стук поднял дядю Мишу с постели и он пошёл открывать дверь. Манекен упал на него в тот момент, когда дверь открылась.  В полумраке, лампочку неизвестный шутник выкрутил, управдом вступил в единоборство с «набросившимся на него грабителем». Соседи по площадке выбежали на шум, дядя Миша в сатиновых трусах стоял посредине площадки с оторванной рукой от манекена.  Так никто и не узнал, что это была наша с Вовкой Петровым месть за закрытый на замок подвал.

     И вот, я сижу на той самой скамейке, спустя почти шестьдесят лет, а рядом – незнакомый мне человек.


- А где детвора? – спрашиваю  мужика.

- А где же ей быть? – отвечает  он.  –  Ясное дело, сидят за компьютером!

- А что, в игры дворовые уже не играют?!

- Ты что, с луны свалился?! Сейчас у детей одни игры – компьютерные.