Гибель богов натурализма 19

Виктор Аксючиц
Миф в све­те хри­сти­ан­ско­го соз­на­ния

Ис­то­рия че­ло­ве­че­ст­ва за­ча­лась в глу­би­нах при­род­но­го кос­мо­са, древ­ние ми­фы ока­зы­ва­ют­ся един­ст­вен­ной фор­мой па­мя­ти об этих ан­тро­по­го­ни­че­ских про­цес­сах, о том, что про­ис­хо­ди­ло с ду­шами в то вре­мя, ко­гда на пла­не­те Зем­ля ещё не было людей. Ан­тро­по­го­ни­че­ские ми­фы по­ве­ст­ву­ют о том, ка­кие пу­ти про­хо­дит ду­ша в Бо­же­ст­вен­ном ло­не до начала че­ло­ве­че­ской ис­то­рии, что про­ис­хо­дит с ду­шой в мо­мент вне­дре­ния её в ха­ос зем­ли, ка­ко­вы фор­мы су­ще­ст­во­ва­ния ду­ши в ми­ро­вой пло­ти до мо­мен­та во­пло­ще­ния че­ло­ве­ка в ми­ру в пол­но­те сво­его те­лес­но­го об­ли­ка.
Но ус­лы­шать это по­ве­ст­во­ва­ние воз­мож­но толь­ко при ис­тин­ном от­но­ше­нии к ми­фам, иначе они вы­гля­дят ложными фантазиями или наивными сказками. Миф ста­но­вит­ся фор­мой за­блу­ж­де­ния, ко­гда ка­кая-ли­бо ми­фо­ло­ге­ма пре­вра­ща­ет­ся в един­ст­вен­ную и уни­вер­саль­ную кар­ти­ну ми­ра, ко­гда со­б­ра­ние ми­фов пре­вра­ща­ет­ся в ре­ли­гию. Ко­гда час­тич­ное пре­тен­ду­ет на аб­со­лют­ное.
В ар­хаи­че­ских ми­фах лю­ди стре­ми­лись за­фик­си­ро­вать вос­по­ми­на­ния о со­бы­ти­ях, пред­ше­ст­во­вав­ших их по­яв­ле­нию на зем­ле. Пер­во­на­чаль­но на та­ком за­кре­п­ле­нии кон­цен­три­ру­ют­ся все твор­че­ские си­лы. Но по­сте­пен­но соз­на­ние че­ло­ве­че­ст­ва об­ра­ща­ет­ся не к про­шед­ше­му, а к гря­ду­ще­му, не к прой­ден­ным пу­тям, а к це­ли всех пу­тей, к по­зна­нию смыс­ла су­ще­ст­во­ва­ния. Тра­ди­ция бо­го­слов­ствования и фи­ло­соф­ствования на­ро­ж­да­ет­ся в ло­не ми­фо­ло­ги­че­ско­го соз­на­ния, по­это­му пер­во­на­чаль­ная кар­ти­на ми­ра, цель эво­лю­ции и роль че­ло­ве­ка ог­ра­ни­че­ны ми­фо­ло­ги­че­скими пред­став­ле­ниями. Та­ко­вы раз­лич­ные фор­мы язы­че­ских ре­ли­гий. Ми­фо­ло­ги­че­ские ве­ро­ва­ния ори­ен­ти­ро­ваны на про­шлое, на за­кре­п­ле­ние па­мя­ти о про­шед­шем в об­раз­ах пер­вич­но­го ан­тро­по­морф­но­го соз­на­ния. В них и на­стоя­щее объ­яс­ня­ет­ся в об­раз­ах про­шло­го.
Ми­ро­вые же ре­ли­гии обращены, пре­ж­де всего, к гря­ду­ще­му, к его окон­ча­тель­ной це­ли. Че­рез ми­ро­вые ре­ли­гии че­ло­ве­че­ст­во по­ды­ма­ет­ся до уни­вер­са­лиз­ма, объ­ем­лю­ще­го кос­ми­че­скую, Богочеловеческую и че­ло­ве­че­скую судь­бу и на­зна­че­ние. Наиболее полно от­кро­ве­ние в хри­сти­ан­ст­ве – уни­вер­саль­ной и все­лен­ской ре­ли­гии, со­еди­няю­щей строй кос­мо­са, ход ис­то­рии и на­зна­че­ние че­ло­ве­ка – в един­ст­ве воплощённо­го Ло­го­са-Бо­го­че­ло­ве­ка. В све­те хри­сти­ан­ско­го от­кро­ве­ния вы­яв­ля­ет­ся час­тич­ность и этап­ность вся­кой ми­фо­ло­ги­че­ской кар­ти­ны ми­ра. Но, вме­сте с тем, в хри­сти­ан­ском уни­вер­саль­ном соз­на­нии мо­жет рас­крыть­ся глу­бин­ное со­дер­жа­ние ми­фов.
Ми­фо­ло­ге­ма име­ет две сто­ро­ны. Миф фик­си­ру­ет вос­по­ми­на­ния о дов­ре­мен­ном бы­тии че­ло­ве­ка, о дои­сто­ри­че­ских пу­тях че­ло­ве­че­ской ду­ши. Вместе с тем, ми­фо­ло­ги­че­ская кар­ти­на ми­ра скла­ды­ва­ет­ся в ре­зуль­та­те по­пыт­ки объ­яс­нить со­стоя­ние ми­ра и че­ло­ве­ка, со­вре­мен­ное ми­фо­твор­че­ско­му ак­ту. В пер­вом слу­чае древ­ний миф ока­зы­ва­ет­ся един­ст­вен­ной фор­мой па­мя­ти че­ло­ве­че­ст­ва. Во вто­ром – это пер­во­быт­ные фор­мы соз­на­ния, от­ра­жаю­щие погружённость ду­ши в сти­хии кос­мо­са, на­чаль­ные эта­пы кри­стал­ли­за­ции ду­хов­но­сти и под­чи­нён­ность че­ло­ве­ка яв­ле­ни­ям при­ро­ды.
Спе­ци­фи­ка ми­фо­ло­ги­че­ско­го сим­во­ла в том, что он опи­сы­ва­ет один вре­мен­ной пласт, преломленный другим. То, что на­хо­дит­ся за пре­де­ла­ми непосредственного жиз­нен­но­го кон­тек­ста, ото­бра­жа­ет­ся об­раз­ами вполне житейскими. Миф и пред­став­ля­ет из се­бя слож­ное спле­те­ние раз­но­бы­тий­ных планов. Этим он от­ли­чается от на­уч­но­го по­ня­тия, ко­то­рое опи­сы­ва­ет одно-порядковые ему яв­ле­ния.
Ду­хов­ный ана­лиз ми­фа, с по­зи­ции хри­сти­ан­ско­го от­кро­ве­ния, спо­со­бен вскрыть пер­во­эле­мен­ты, пер­во­об­ра­зы че­ло­ве­че­ской па­мя­ти, ко­то­рые яв­ля­ют­ся не фор­маль­ны­ми схе­ма­ми пси­хи­ки (Юнг) и не схе­ма­ми че­ло­ве­че­ско­го ду­ха (П.А. Фло­рен­ский), а сим­во­ли­че­ским ото­бра­же­ни­ем метафизических со­бы­тий и фак­тов. Ми­фо­ло­ги­че­ский сим­вол в дан­ном слу­чае – не при­кры­ваю­щая и ис­ка­жаю­щая мас­ка, не фик­ция, ну­ж­даю­щая­ся в пси­хо­ана­ли­ти­че­ском ра­зо­бла­че­нии, и не фор­маль­ный знак че­го-то при­сут­ст­вую­ще­го толь­ко сво­им от­сут­ст­ви­ем, но не­кий ре­аль­ный пер­во­эле­мент ду­хов­но­го опы­та. Спе­ци­фи­че­ской сим­во­лич­но­стью ми­фо­ло­ги­че­ское соз­на­ние ока­зы­ва­ет­ся близ­ким ху­до­же­ст­вен­но­му твор­че­ст­ву (твор­че­ский акт в ху­до­же­ст­вен­ных об­раз­ах или сим­во­лах вы­ра­жа­ет про­об­ра­зы бы­тия) и дру­гим экс­та­ти­че­ским со­стоя­ни­ям. Вы­ход за пре­де­лы (экстаз) воз­мо­жен и в сно­ви­де­ни­ях (от­сю­да бли­зость сим­во­ли­ки сно­ви­де­ний и ми­фов).
Бы­ва­ют со­стоя­ния, в ко­то­рых прон­зи­тель­но ощу­ща­ет­ся за­ис­то­ри­че­ское, предысторическое. В эти мгно­ве­ния ду­хов­ный взор прон­за­ет тол­щу ис­то­рии, и на­чи­на­ют све­тить­ся пер­во­об­ра­зы. По­это­му-то древ­ние пись­ме­на и вы­зы­ва­ют со­дро­га­ние, что ве­ща­ют не о том, что бы­ло ко­гда-то, а о том, что есть все­гда, что бы­ло до то­го, как всё ста­ло быть. То­мас Манн пи­сал: «Вся­кий миф – это из­на­чаль­ный об­ра­зец, из­на­чаль­ная фор­ма жиз­ни, вне­вре­мен­ная схе­ма, из­древ­ле за­дан­ная фор­му­ла, в ко­то­рую ук­ла­ды­ва­ет­ся осоз­наю­щая се­бя жизнь, смут­но стре­мя­щая­ся вновь об­рес­ти не­ко­гда пред­на­чер­тан­ные ей при­ме­ты». В экс­та­ти­че­ских со­стоя­ни­ях, в ко­то­рые мо­жет по­гру­зить нас древ­ний миф, об­на­жа­ют­ся при­кры­вае­мые обы­ден­но­стью, со­ци­аль­но­стью, инерцией куль­ту­ры ар­хе­ти­пы – про­об­ра­зы, пер­вич­ные фор­мы бы­тия. В ис­то­ри­че­ском чу­дес­ным об­ра­зом на­чи­на­ет све­тить­ся ме­таи­сто­ри­че­ское.
В све­те хри­сти­ан­ско­го от­кро­ве­ния древ­ний миф мо­жет об­на­жить пе­ред со­вре­мен­ным зна­ни­ем тай­ны бы­тия. Хри­сти­ан­ст­во не созда­ёт сво­их ми­фов по­то­му, что оно возвысилось над мифологическим мировосприятием и проясняет су­ще­ст­вую­щие ми­фологии. Хри­сти­ан­ская ус­та­нов­ка даёт ключ и тре­бу­ет от нас ак­тив­но­сти в пе­ре­ос­мыс­ле­нии древ­них ми­фов. Для та­ко­го ро­да ду­хов­но­го ана­ли­за ми­фа не тре­бу­ет­ся но­во­го от­кро­ве­ния, но не­об­хо­ди­ма твор­че­ская ак­тив­ность хри­сти­ан­ско­го соз­на­ния.