Матрёшек бесконечен бег
Её измерит только вечность:
Живому – мера человек,
Ему же мера бесконечность…
Мелкая рябь на водной глади всегда действует умиротворяющее и даже завораживающе, особенно на голодного рыбака.
Голод – вечный спутник всего живого, необъяснимо дающий и радость насыщения и отчаяние голодной смерти. В те мгновения-бесконечности когда голодный организм добирается до белка в голове, поедая «всё что плохо лежит»: живое в тихом вопле сходит с ума, да не сочтёт читатель меня фаталистом, но смерть от жажды куда предпочтительнее голодному безумию.
Эту уду и снасти которые были созданы из сочетаний самых прочных материалов известных цивилизации Хор добывал и мастерил сам в течении последних пяти лет. За это время он ещё ни разу не был сыт, еда чудилась ему, снилась каждую ночь, уговаривала снизойти до падали и каннибализма. Но Хор в отличии от многих был и умён и мудр не в годы, а потому избрал путь скорбный и не обещающий награды, потому что у него был редкий орган – совесть. Совести нужна была какая-то отдушина для того чтобы её советы не казались совсем уж безумными для логики.
Когда рыбачишь ради азарта и развлечения не поймёшь и не испытаешь того восторга, страсти и нерешительности которое обрушивается с поклёвкой на истинно голодное существо. Истинное потому что не голодает ради красоты и служения неведомому и невидимому, истинно голодными живые становятся когда не знают удастся ли им поесть ещё раз….
Поклёвка ворвалась в мир шквалом: зовом жизни, стоном самки, рыком схватки и криком победы. Туша глубоководного чудовища с басовитым эхом грохнулась о берег, удочка размером со взрослую секвойю с нежностью достойной Елены Троянской легла наземь. Чудовище было мертво не выдержав перепада давления: пасть с легионом зубов и глаза на брюхе и спине затекли кровью. «О только бы не ядовитая» - носилось у Хора в голове. Удача! Удача! Анализатор органики не выявил опасных концентраций! Крючок был также с нежностью вырезан из филей пасти. А Хор смотрел на добычу трясясь от счастья: неужели сегодня он наестся до отвала, как когда-то в детстве. «Нет, нет много есть нельзя: кишки свернутся с голоду, сегодня съем 2-3 центнера, а остальное завтра, и налог заплатить».
Налог в кризисы всегда берётся самым дорогим: в сытые времена драгоценностями, а в голодные едой. Уши и нос не только помогли человечеству покорить мир, но и открыли путь к теоретическому бессмертию. Уши и нос ростут на протяжении всей человеческой жизни, а всё что ростёт, пока оно ростёт не стареет. Объединив эти знания с генетикой люди смогли изменить себя так что перестали стареть, но не перестали рости. В первые сотни лет проблем не было, человечество стало великим. И великим в прямом смысле, люди выростали до таких размеров что кости ног не выдерживали веса и ломались. А самым ужасным был дефицит продовольствия, нет Земля не перестала родить, а приносила даже в десятки раз больше, благодаря науке, плодов чем раньше. Но люди стали есть в сотни раз больше – как последствие возвеличивания. Старое поколение породило законы обязывающие всех вносить налоги в виде еды, причём чем меньше весил сам налогоплательщик тем больший процент от своего веса он должен был сдавать в день, что сделало рождение новых людей «делом крайне затратным» и опасным т.к. тех кто не платил налоги просто съедали. Те же кто обладал весом в несколько тонн не только платил меньший налог, но и считаясь инвалидом получал съестное пособие от правительства. Часто это было пособие сделанное из переработанных – т.е. из бывших должников и покойников.
Гор разделал тушу лазерным ножом, упаковал в хладопакеты и обработал пастеризатором. С наслаждением он оглядел добытое: при его весе он может быть сытым всю неделю или заплатить налог на месяц – «нужно выбрать золотую середину» - подумал Хор. Посолив морской водой Хор проварил и съел кусок в пару центнеров, затем сложил драгоценную поклажу в тележку привязанную к его инвалидному креслу и счастливый полетел в город.