Из тридцати миллионов Стэн потерял только три, банки всегда берут свой процент. Анна не стала подавать в суд, но дело возбудили и без неё. В домике, где прятали ребенка, эксперты нашли следы крови. Возникло много вопросов. Старик Дибус лежал в больнице и не мог отвечать, допрашивать Гарри Анна не разрешила. Её было достаточно, что её мальчик жив и здоров, она и слышать ничего не хотела о Дибусах. Гарри тоже ничего не рассказывал и только однажды доверительно прошептал Стэну:
- Они страшно кричали друг на друга, дед говорил разные плохие слова. А папа сказал ему, что дед будет гореть в аду за то, что сделал. А дед сказал, что очищает мир. А папа сказал: «Тогда можешь и меня, как Барби». А дед подскочил и ударил его по лицу. У папы кровь потекла. Я забоялся и залез под стол.
Гарри надолго замолчал, потом вздохнул и сказал:
- Теперь папа совсем-совсем умер. Я знаю. Он больше не придет. Ты будешь моим папой?
Неделю спустя жизнь вернулась в прежнее русло. Перед возвращением в Портленд Алек уладил все дела в Нью-Йорке и проводил время вместе со Стэном и Анной. Малыш Гарри тоже был с ними. Анна бегала по пляжу за Гарри и её оранжевая юбка надувалась как парашют.
- А что ты один? Где Эрика? - Стэн впервые назвал её по имени.
- В Лос-Анджелесе.
- Съемки?
- В этот раз нет. С её подругой беда. Кажется, на неё напали.
Так ты совершенно свободен, дружище? Может махнешь с нами? Мы завтра с Анной будем летать.
Алек вздохнул:
- Не получится. Пора возвращаться в Портленд. Слушай, Стэн, зачем тебе в небо? Из-за неё? - Алек кивнул на Анну.
- Знаешь, я и сам раньше так думал. Адреналин и все дела. А потом понял.
- Что?
- Вот ты знаешь, сколько миль до горизонта?
Алек пожал плечами. Стэн продолжил.
- Ну вот с высоты моего роста – три мили. И всё. Дальше не заглянешь.
Стэн смерил Алека взглядом, засмеялся.
- Но ты-то явно дальше глядишь со своих ходуль. Но всё равно: три с половиной мили и всё. А когда поднимаешься вверх – горизонт отступает. Уже не три – десять, тридцать миль – вот такой простор! А там, где мы с Анной летаем то вовсе – все сто миль до горизонта. А тебя тянет и тянет вверх и горизонт отступает всё дальше и уже не крыло тебя поднимает над этим миром, а…
Стэн задержал дыхание, потом выдохнул и сказал.
- Знаешь, Алек, я никогда не думал, что буду говорить об этом. Мысли были, много раз, но чтобы говорить кому-то, по-серьезному… Может быть полеты эти и не причем. А может и причем! Когда мы с ней ещё с парашюта прыгали, она куполом рулила, я думал, что первый раз в жизни женщине доверился. Представляешь? Я от этого чувства неделю отойти не мог. «Любит – не любит» - это уже потом было. А поначалу: прыг – и словно душу из меня выдернули, а потом – бац. И я у неё на ладошке. Тут ещё призадумаешься, кто из нас сверху. А ведь маленькая такая с виду, как птенчик. А характер – стальной.
Стэн не отрывал взгляда от Анны и Алеку со стороны казалось, что они пропитаны любовью, как ветер наполнен воздухом.
- Во так-то Алек. Давай уже поднимайся. Хватит жить в радиусе трех миль.
- Трех с половиной, - засмеялся Алек.
- Не суть. Ты понял.
Они замолчали. Ветер с океана доносил детский смех.
Алек помедлил, но все же спросил.
- Вы много разговариваете с Анной?.
Стэн пожал плечами, задумался.
- Знаешь, Алек, с ней даже помолчать приятно. А у тебя, с Эрикой?
- Мы молчим. Но как-то каждый о своем.
- И о чем молчишь ты?
- Я расстаться с ней хочу.
- Ну и что ты мнёшься?
- Я не знаю "как".
Стэн оживился:
- Вариантов - тьма. Самый простой: говоришь "давай расстанемся" и сматываешь. Да... Тебе не очень подходит, она ведь у тебя живет. Тогда другой вариант. Говоришь: "Давай поживем отдельно, я снял тебе чудную квартирку." Тут придется раскошелиться, но думаю на пятьсот баксов ты не обеднеешь.
Алек покачал головой:
- Я не знаю, что сказать.
- Главное - расставаться цивилизованно. Сначала надо сказать о невозможности быть вместе: «Мы разные, бла-бла.» Потом, и это обязательно, - Стен поднял вверх палец,- надо рассказать, что она хорошая. И потом обнадежить. Вот и всё. Три шага. Итак, конспектируй: "Давай расстанемся друзьями" - раз. "Я всегда буду тебя вспоминать" — два. "Ты ещё встретишь своё счастье". Ну вот как-то так. Можно вообще ничего не говорить, а написать письмо и приложить к нему билет в Лос-Анджелес. Я так делал пару раз, но у тебя не прокатит. Ты ведь у нас джентльмен.
Стэн прервал своё красноречие и внимательно посмотрел на Алека.
- А вообще я рад, что ты решился.
- Я ещё не решился. Я думаю.
- В чем сомнения, Горец? Ох, втянет тебя эта девица в какую-нибудь историю.
- Не успеет.
- Твой самолет завтра?
- Поезд, Стэн. Теперь только поезд. До Чикаго, там пересадка...
Стэн посмотрел с сочувствием:
- Совсем не можешь летать?
- Совсем.
Стэн помедлил, сдержанно улыбнулся:
- На мою свадьбу тоже на поезде приедешь?
Алек встрепенулся.
- Она согласилась? И когда?
- Через три месяца. Можно, конечно, по-быстрому, в Лас-Вегасе, но мне хочется по-настоящему, в доме родителей. Они были бы рады. Будешь моим шафером?
- Куда я денусь? - засмеялся Алек.
Вернувшись в Портленд, Алек погрузился в прежнюю размеренную жизнь, но теперь не спешил домой. Его тянуло побыть в одиночестве. Он выбирал самый длинный путь, а если попадал на развод мостов, то не спешил, как раньше, объехать по соседнему, а терпеливо ждал, наблюдая, как плоскость дороги, сверкнув на солнце, поднимается почти вертикально и через полчаса возвращается в прежнее состояние.
"Если бы я был художником.." - думал Алек. Ему нравилось смотреть на отражение разведенных мостов в спокойной глади Колумбии. Мосты разводили по-очереди, и Алек стал замечать, что какой бы маршрут он не выбрал, обязательно попадает "на мосты".
Это стало ритуалом возвращения домой.
Алека привлекала и спокойная набережная, особенно в сумерках, когда фонари ещё не зажгли, а от реки исходит спокойное сияние догорающего дня. А над всем этим высится розовая от закатного солнца гора Маунт Худ.
"Я попробовал жить без любви и проиграл, - думал Алек. - Стенли прав. Эрика не та девушка. Не стоит обманывать ни её, ни себя."
Алек подготовился к решительному разговору еще в Нью-Йорке, но Эрика вернулась из Лос-Анджелеса такой потерянной и несчастной, что Алек просто не смог нанести ей ещё один удар.
- Там всё было в крови, представляешь? Вся квартира, - плакала Эрика. - Бедная Рита! Её так уделали. Все зубы, нос, ключицу... Он бил её бейсбольной битой. А если бы заместо неё была я?
Она снова плакала.
Теперь сказать Эрике, что хочет с ней расстаться, Алек не мог. Вот если бы Эрика занялась чем-то другим, например, съемками в кино...
Тут Алек впервые пожалел, что у него нет связей в Голливуде.
Стэн оказался прав: Эрика действительно "девушка по вызову". Это было неприятно. Хуже оказалось только то, что миссис Макалистер платила ей. Теперь, вспомнив оговорку отца, Алек понял, что и отец в курсе этих событий. Но он хотя бы не вмешивается.
В один из вечеров, возвращаясь с работы, Алек решился.
«Я сам уйду. Объяснюсь с ней и пойду ночевать в отель».
Алек считал, что выгонять девушку из дома на ночь глядя не очень-то по-рыцарски.
Приняв это решение, Алек повеселел, заказал номер в отеле, забронировал билет до Лос-Анджелеса.
Подъезжая к дому, он заметил полицейскую машину.
«Что-то случилось?» - у него тревожно заныло сердце, но он отогнал дурные мысли.
Если бы случилось что-то серьезное – машин стояло бы больше. Наверняка соседи опять скандалят. Очень уж шумная парочка, темпераментные, как итальянцы. Алек усмехнулся, вспоминая их. Ссорятся бурно и шумно. Потом так же бурно мирятся и на следующий день едут покупать новую мебель.
Алек взглянул на окна. Эрика не спала. И в гостиной, и в столовой горел свет.
«Ладно, значит сегодня» - подбодрил себя Алек.
Дверь ему открыл почему-то полицейский. Это был инспектор Прайм, Алек хорошо знал его.
- Мистер Макалистер? – почему-то спросил он и Алеку не понравился его официальный тон.
- Конечно, Том, это я. Мы же виделись в прошлую среду.
- Так положено, - смутился Прайм.
Из гостиной вышел ещё один полицейский, Алек не знал его имени, но видел довольно часто.
- Что-то случилось, Том? Где Эрика, то есть мисс Холидей?
Из столовой высунулось зареванное лицо Эрики.
- Я здесь, зайчик, - всхлипнула она.
- Вы не могли бы поехать с нами и кое-что уточнить, мистер Макалистер?
- Это арест?
- Нет, что вы. Просто мы хотели кое-что спросить у вас.
- Ночью?
- Не ходи с ними, зайчик! – крикнула из столовой Эрика и Алек вдруг решился.
- Поедем, инспектор. Надеюсь, я не буду скучать.
- Зайчик! – взвизгнула Эрика и выбежав из столовой бросилась на шею Алеку. - Пожалуйста, зайчик, не ходи никуда с ними! Не базарь с ними без адвоката!
Алек отцепил руки Эрики от себя.
- Ты забываешь, что я сам адвокат.
Разговор в отделении сводился к выяснению когда и где был Алек последние две недели. Алек отвечал сверяясь с ежедневником, но его ответы почему-то не удовлетворяли полицейских.
-Прайм, давай начистоту. Что здесь произошло?
- Преступление.
- Кто-то из моих клиентов?
Прайм вздохнул.
- На этот раз все сложнее и под следствием можешь быть ты.
- Почему я?
- Мотив. У тебя была причина.
- Кто убит? - голос Алека дрогнул и сердце заколотилось: "Неужели Гонсалес?"
Это первое, что пришло ему в голову, единственный человек, которому Алек желал зла.
Прайм смотрел внимательно.
- Почему ты решил, что речь идет об убийстве?
- Остальное могло подождать до утра. Кто убит?
Следователь назвал имя. Алек облегченно вздохнул.
- Я не знаю этого человека.
Следователь внимательно следил за каждым движением, за каждым вздохом Алека.
- Чтобы убить, не обязательно знать имя. Взгляни.
Фотографии были парными. На одной - фото мужчины в костюме, на другой - его же фото, но уже в неживом состоянии.
- Почему вы решили, что это убийство? Вот странгуляционная борозда, повешение. Он мог сам...
- Теоретически? Мог. Но вот ещё.
Прайм выложил на стол еще две пары фотографий. Алек успокоился окончательно.
- Во-первых, - Алек отодвинул фото. - Я не знал этих людей и не убивал их. Во-вторых, у меня вопросы. Что связывает этих людей? И почему убийство? Двое первых, вроде, повешены.
- Ты, я вижу, слишком спокоен, умник. Все три - убийства. Третий тоже был повешен, а потом сожжен в собственной машине.
- Но почему вы обвиняете меня?
- У каждого из них была визитка твоей конторы.
- Ну, её добыть не сложно. Не аргумент. Что за мотив?
Следователь не ответил, только щелкнул пультом.
Алек был готов к чему угодно. За свою адвокатскую практику он видел многое, но это видео шокировало. Он вскочил, опрокинув стул, задохнулся и больше уже не мог смотреть.
- Выключи. Выключи, - повторял он не замечая, что колотит кулаком по железному столу.
Он узнал людей на экране и пожалел, что они уже мертвы.