4

                (предыдущее:http://www.proza.ru/2018/01/08/790)



Акам и Сузи, то пританцовывая под музыку с Небес, то останавливаясь, чтобы помиловаться, одолели уже половину мужского города, как Ам замер, качая головой.
  Девушка проследила его взгляд и тоже удивилась. Над входом в жёлто-голубой дом была нарисована доска для игры в шишки. Такую же доску и Акам изобразил на своём доме. Хорошо ещё, что дом у него был красно-синий.
  - Наверняка, это Тихий, - сказал Акам, - мой первый соперник. И как сегодня выяснилось, не только в игре. Когда я возвращался с первого свидания с тобой, то не мог отыскать свой прежний дом. Свихнулся от счастья. Так и ходил бы до сего дня, если б он мне не встретился. Отвёл меня. Думаю, сначала решил, что я «того», но поняв, что влюбился, успокоился за меня. Он действительно хороший парень.
  - Может, ему девушку подыскать? – улыбнулась Сузи.
  - Разве что деву, которая любит шишки больше всего остального. Но таких не бывает.
  - Пожалуй, - согласилась девушка.
  - Я загляну к нему, вдруг сидит над позицией и забыл про праздник? Вытащу тогда на свет.
  - Как бы ты сам не застрял у него. Давай вместе!
  Они подошли к двери, и Акам постучал. В ответ раздался непонятный звук. Звук напоминал то ли стон, то ли… Сузи с Акамом переглянулись. Он дёрнул на себя дверь.

  Когда они обнаружили Тихого, ещё слабого, но идущего на поправку, то несколько успокоились.
  - Как это тебя угораздило? Да в праздник… – спросил Акам.
  Тихий слабо улыбнулся и произнёс:
  - Я гулял с Эвоной.
  Тут настало время удивляться и Сузи. Оба гостя уставились на больного, ожидая продолжения.
  - Она каталась по реке, как по льду… не проваливаясь. Я испугался за неё и полез в реку.
  Влюблённые вновь переглянулись. Их взгляды говорили: не бредит?
  Тихий молчал, блаженно улыбаясь.
  - А дальше? – осторожно спросил Акам.
  - Проводил её и договорились, что утром приду.
  Тихий опять замолчал.
  - И? – не выдержал Акам.
  - Заболел. Жар был, плохо помню. Кто-то приходил ко мне, компресс ставил… А когда очнулся, то увидел Смерть.
  Тихий произнёс это как-то обыденно, словно видел её не раз.
  - Смерть? – Акам дико посмотрел на Сузи, - Ты не бредишь?
  - Нет. Бредил ночью. Утром очнулся, а она сидит там, где ты сейчас.
  Акам невольно приподнялся со стула.
  - И… как она… выглядела? – поинтересовался он.
  - Как её и представляют. Длинная, в чёрном балахоне с капюшоном, вместо лица – череп. Глаза ввалились… красные. Голос хриплый и грубый. Как труба. Я испугался… что за мной. Попросил её не забирать меня. Дела есть здесь, важные. Она согласилась, сказав: «Живи!» И ушла. А я снова уснул.
  Акам явно не знал, что сказать. Тогда спросила Сузи:
  - Как чувствуешь себя?
  - Слаб пока, но куда лучше, чем ночью.
  - Скажи, а в чём была Эва, когда вы гуляли?
  Тихий улыбнулся.
  - В седом ведьмином парике. Она изображала немую. Мы знаками объяснялись.
  - … Лекарицу тебе поискать?
  - Не стоит никому портить праздник. Я точно выздоравливаю.
  - Чем-то помочь?
  - Нет. Даже воды кто-то ночью принёс. Вон, стоит у изголовья. Погуляйте ребята и за меня. Встретите Эвону – передавайте привет.
  - Непременно!

  Выйдя от него, Акам и Сузи какое-то время шли молча. Потом Акам сказал:
  - Думаешь, не привиделось ему?
  - Прогулка с Эвоной?
  - Да. И её бег по воде в ведьмином парике…
  - И объяснение знаками… Странно. Может, привиделось в жару. Эва, конечно, – большая выдумщица, но бег по воде… Нужно поспрашивать на поле, не называя её имени. Послушай, Ам… а он не шутит? Праздник – время розыгрышей.
  Акам усмехнулся.
  - Тихий? Да ешё после жара… Скорее, привиделось.
 
  В то самое время, когда Сузи с Акамом подходили к полю, слыша песни и музыку, Эва прекратила рыдать в новом доме, истратив последние силы. Внутри неё было мертво и пусто. Не вставая с ковра, она безразлично подумала: та, что некогда была Эвой, пообещала Небу не кончать с собой. Но она не обещала остаться в Коронтэне. Ей следует уйти, лучше к ночи, чтоб напугать поменьше народу. Уйти по воде, раз та держит. Уйти в иные миры. Арти, возможно, утешится с другой. На такого мужчину выстроится очередь, только выбирай!
  Успокоенная своим решением, дева впала в забытье.

  Очнувшись в полумраке, она вспомнила, что собиралась уходить. Отметила безо всяких эмоций, что ничего не ощущает. В прежнее время она бы встревожилась, а позже – обрадовалась, ибо не могла горевать, но сейчас это для неё не имело никакого значения. Жизнь Эвоны, высокой властной красавицы, разбившей немало сердец и сумевшей посеять смуту в Коронтэне, а потом соблазнить ангела, являлась для неё ныне чем-то чужим и далёким, не заслуживающим особого внимания. Теперь ничто не заслуживало внимания.
  «Не иначе, как я совсем умерла, - подумала она, - но тогда откуда я это знаю?»
  Она предположила, что если мертва, то должна быть невидима и неощутима для других. Для интереса она попробовала издать звук. Не получилось.
  «Но может статься, что тело Эвоны лежит на ковре, где и умерла. В состоянии ли я увидеть его? Увижу ли я хоть что-нибудь?»
  И она увидела ковёр с толстым ворсом от кровати до окна. На нём никто не лежал. На кровати тоже. В зеркале никто не отражался.
  «Эвы просто нет. Она ушла.  Навсегда. По воде в сторону скал и водопада… Поэтому я и не вижу её. Но кто тогда я? Не знаю. Однако если мне неизвестно кто я, я – невидима и неслышима, то… меня просто нет. А раз меня нет, то я и не чувствую ничего».
  Эти мысли показались ей верными, но потом она задалась вопросом: «Если меня нет, я – не Эва, которая ушла, то откуда мне известно про неё, про этот дом, и что ковёр – это ковёр, а там висит зеркало?»
  Это умозаключение поставило её в тупик.
  Поломав над ним голову, она ни к чему не пришла, подумав: «А не всё ли равно… У самых обычных вещей бывает множество противоречивых объяснений. Что ж тогда говорить о вещах невероятных?»
  Она полу спала, полу пребывала в прострации, временами проваливаясь в чёрную пустоту. 

  А что же великан Арти? 
  Он вышел, схватившись за голову и, пошатываясь, побрёл вниз по улице. Острые на язык девицы, следившие за столь необыкновенным мужским экземпляром, принялись обмениваться между собой предположениями. Им не верилось, что их не дурачат. В праздник не случалось плохого и происходившее с исполином воспринималось ими как шуточное представление.
  - Это он так показывает, что место утешительницы вакантно!
  - Ловкий ход…

  - Ждёт, что за ним пойдут…
  - Или за ними.
  - Показали бы хоть, сколько им требуется утешительниц.
  - Ты же была готова утешить всех?   
  - Брать не глядя? А вдруг по отдельности они хуже, чем вместе? 
  - Боишься, что тебе не станут завидовать?
  - Если уведу всех, завидовать будут всё равно. Хотя девы заявят, что не очень-то и надо было, а я подобрала то, что медленно бежало.

  - По-моему, он не знает куда идти.
  - Лишний повод подсказать ему дорогу.

  - Этот раздавит и не заметит.
  - Так держись от него подальше.
  - Нет, хочется такого парня…
  - Чтобы знать: кто виновен во всех бедах твоей жизни?
  - И это тоже.

  - У меня больше шансов, чем у тебя в этом деле.
  - Почему?
  - У него явно чёрная полоса, он нуждается в чём-то светлом в своей жизни.
  - И что?
  - А я – блондинка.
  - Ха-ха!
   
  - Знаешь, всё-таки я возьму всех. Пусть мне их завернут.
  - Та, что завернёт, и возьмёт.

  - Этот парень, конечно, выберет меня.
  - Вот как? И на каком основании?
  - Было б основание – давно бы выбрал. А так приходится мечтать вслух.

  - Он не может быть хорошим парнем.
  - Откуда ты знаешь?
  - У хороших парней есть одна примета – они уже разобраны.
  - Точно! Одно утешение. Уже нам.

  - Я буду для него верной подругой. Он должен выбрать меня.
  - Верной подругой? А знаешь, чем отличаются от прочих дев верные подруги?
  - Хочешь сказать, что это – наивные, которые верят своим парням?
  - Ничего подобного! Это – женщины, которые никогда не заставляют страдать мужчин вокруг себя. Они предпочитают всю жизнь мучить своего одного. Вот кто такие верные подруги.
  - Ха-ха!

  Эта невольная девичья свита, заинтригованная загадочной фигурой великана, сопровождала Арти до его жилища, в котором он скрылся, ничего не замечая вокруг. Мужской дом в женском городе? Такого прежде не водилось. Девицы, стоя у забора, переглядывались, недоумевая.
  Схожее объяснение пришло в их головы: в розыгрыше замешана дева! Это было новым поворотом в сей истории. Стали гадать: кто ж эта девушка? Сошлись на том, что если не выдумщица Лина, то, возможно, Эвона. Запомнили местоположение и цвета дома, чтобы проследить за теми, кто оттуда выйдет. Решили дежурить по очереди. Две девицы остались на лавочке напротив, а остальные отправились на поле, где происходило что-то завлекательное, судя по доносившимся взрывам смеха. 

  Арти, едва за ним закрылась дверь, упал на колени и принялся биться головой о ковёр от отчаяния.  Бывший ангел, ныне во плоти, не понимал, что с ним происходит, ибо прежде не испытывал подобного. В груди давило, он задыхался, волны эмоций захлёстывали его, смывая и унося любую попытку понять: что это?
  Арти растянулся в коридоре и затих, надеясь, что вот-вот умрёт и отойдёт во мрак, перестав что-либо ощущать.  Безо всяких мыслей он лежал во тьме закрытых глаз, чувствуя, как болит слева в грудной клетке.
 
  Сколько так прошло времени, он не знал. Почему-то боль не отступала, а Смерть словно забыла о нём. Ну, да, она же прогнала его! Не хочет забирать. Видимо, Небу нужно, чтоб он здесь помучился. Может быть, потому… что больнее уже не будет?
  Подобная мысль никогда не приходила ему в голову, как не могла придти к тому, кто не горевал во плоти. Неужели подлинные муки возможны лишь тут, материализовавшись? Когда есть чему болеть и страдать, есть что бояться утратить… Но тогда…
 
  Он даже открыл глаза, поражённый открывшимся ему.
 
  Тогда… взбунтовавшиеся ангелы не отказались возвращаться, а оставлены на земле в наказание, полагая вначале это своим выбором! Хотели? Получите! О, Небо… Худшие кары для нас – исполнение наших желаний. Разве мог бы он так горевать, будучи бестелесным… Конечно, нет.

  Арти сел на ковре и, тяжело дыша, продолжил постигать мудрость Небес.

  В Коронтэне, не то, что в других местах, не умирают, оставаясь молодыми, значит, мучения будут вечны. Правда…

  Он попытался вдохнуть и не смог. Слева уже просто резало внутри.  «Небо, когда же, наконец, умру?..»
  Чуть отпустило. Он вспомнил недосказанную мысль: «Правда, и здесь, внизу, придумали, как прекратить муки, обманув Небеса. Коронтэнцы забывают со временем то, из-за чего страдали… Пропадает острота чувств. Если те не убивают их. Вечная война низших и высших. Вот оно как… Но я не хочу забывать Эву. С ней никто не сравнится для меня. И… возможно, я себя обманываю… но сколь сладок такой обман! Мне кажется, она меня тоже полюбила. Впервые в её жизни. В сущности…
 
  Его мысли прервались на вдох, давшийся с трудом.

  … в сущности, и я полюбил впервые. Нет, мысль была иной… но какой? Вот! В сущности, в этом случае Эва получила то, из-за чего хотела уйти из жизни, будучи не в состоянии сама полюбить. Небо действовало также, дав желаемое. Но почему же она была лишена жизни? Из-за того, что её предметом стал я, сбитый ей с пути ангел? Или из-за того, что обманула меня при этом? Небо-то не обманешь…»

  Последняя мысль его испугала. 

  «Нет, только не это! Не верю! Её покарали из-за меня. Я принёс ей беду... Посланец того мира, для которого нет невозможного, я был отправлен к той, что лишь невозможного для себя и желала. Впрочем… желают всегда того, что недостижимо обычным образом».

  Дышать стало легче, а значит, и думать.

  «Конечно, сначала Эве хотелось… страшно сказать… утереть нос Небу, отбив меня. В отместку за запрет умирать. Она не привыкла подчиняться не своей воле. В Коронтэне она не находила предмет достойный её любви. А любить она умеет… достаточно вспомнить подруг, за которых готова была отдать жизнь. Она удивительная… Второй такой не сыщешь. А я повидал немало, зря не болтаю».

  Он почувствовал, что может свободно дышать. Приступ прошёл. Следовало решить, что делать дальше.

  «А почему, собственно, я послушал Смерть, уйдя? Если та забрала Эву, жизнь мою, то надо просить взять и меня. Пусть мы встретимся, хоть на суде. Без неё я жить не хочу».
 
  Он поднялся, и решился было пойти назад, как его остановила странная мысль.   
 
  «Не могло Небо покарать Эву тем, на чём она сама настаивала сначала – уходом из жизни земной. Это означало бы пойти у неё на поводу!
  …Погоди, Арти, ты не прав. Если Эва влюбилась, то уже не желала Смерти, и тогда можно было применить это наказание. Как неоднократно исполнявший подобные решения верхов – по разным основаниям, включая обычную милость, прерывающую страдания, утверждаю. Но… тогда я – её палач! Не влюбись она в меня – жила бы.
  …Стой, она не желала именно такой жизни – без любви. В отсутствии Любви и Смерти.
  Кажется, я окончательно запутался. Получается, так или иначе, но Эва добилась того, чего желала! И полюбила, и умерла.
  Вероятно, я схожу с ума, раз у меня такие мысли. В любом случае мне нужно вернуться к Смерти и просить меня забрать».   

  Он сделал шаг в сторону двери, но ноги подкосились и, беспомощно хватая воздух ртом, Арти упал на ковёр…

  Двум оставленным наблюдать девам надоело ждать. Их манило поле, где было весело, а сидеть тут впустую, лишь точа лясы...
  Одна из них предположила:
  - Они давно сбежали через задний двор. Что они – слепые, чтобы зная: их поджидают для разоблачения, выйти к нам?   
  Вторая подошла ближе к калитке и всмотрелась в рисунок над входом.
  - Э, - позвала она подружку, - гляди их сколько!
  Та приблизилась, ничего не понимая. Проследила взгляд. Присвистнула.
  - Да… - протянула она, - точно розыгрыш изначально! Сколько голов и ног!.. участвовало трое или четверо. Только крылья к чему?
  - Намёк, что улетели не разоблачёнными, одурачив нас… - предположила другая и засмеялась. Подруга заливисто поддержала её.
  - Но как они это сделали? – спросила в воздух одна из них, когда уже шли к полю.   
  Вопрос её так и повис в воздухе.


                (продолжение:http://www.proza.ru/2018/01/10/1532)