Слава прошел в скафандровый отсек. Здесь царила санитарная чистота хирургического кабинета. Мягкий, белый свет заливал весь отсек, не давая отблесков на матовых металлических панелях, которыми он был обшит. Единственным, нелогичным пятном – была жидкокристаллическая панель вывода скафзахватов – она пульсировала голубым светом. Он подошел к компьютерной панели, на которой по схеме «вспомогательное-орбитальное», располагались различного вида скафандры. Скафандры делились на несколько видов:
1) вспомогательного класса: для производимого ремонта внутри спейсбелла (космический колокол – дос.); для производимого ремонта и обслуживания в открытом космосе; для осуществления профессиональной деятельности вне атмосферы смежным службам: медикам, ремонтникам, двигателистам, операторам и общего назначения.
2) орбитального класса: каркасного типа – полужесткой конструкции, для выполнения несложных и неопасных задач, при средних значениях радиационного фона; экзоскафандры – для выполнения миссий повышенной опасности. Скафандры орбитального класса были чистой прерогативой десантников.
У Славы намечалась обыкновенная инспекция исследовательских катеров - подготовить их к очередной вылазке группы ученых в сопровождении десантников на Умбриэль – поэтому он и выбрал «Чеглок» - скафандр общего назначения. На пневмолыже выехал из депозитария в скафзахвате нужный. Слава начал одеваться.
По слухам, ходившим среди десантников, высадка планировалась в область загадочного кратера Ванда. Исследовательская команда Бьерна, при поддержки десантников, планировала взорвать центральную группу скальных новообразований в самом «сердце» кратера. Высадку рассчитывали производить на «Чайках». Кстати, среди навигаторов «КАСТРы», кратер прозвали «Зловредный Глаз». Непонятно только почему один. Но когда Слава увидел в мониторе спардека сам кратер в близком приближении (видео передавалось с одного из спутников), ему показалось, что это действительно глаз, который сквозь монитор заглядывает ему в душу. «Зловещий глаз», по - своему определил свойства кратера Слава. Действительно – в темном, до черноты, кратере радужной оболочкой - кольцом выделялся иссиня белый наст снежного покрова, а неправильная окружность кратера – придавало хмурое выражение «глазу».
… Слава вышел «наполовину из спейсбелла» - на половину, потому – что размеры скафа и проема не совпадали и поэтому приходилось в проем сначала «входить головой», к тому же «Чеглок», благодаря своим ватным размерам не позволял делать акробатические приемы в безвоздушном пространстве парковочной палубы. Это был еще один повод для зависти к космодесантникам и их лощеным, сверкающим доспехам, позволявшим без труда производить практически любые цирковые номера в невесомости, возможно даже - жонглирование. Слава нажал на панель закрытия переборки кессонного отсека, огляделся, поводя из стороны в сторону лучом фонаря. Хотя фонаре и не было нужды - палуба достаточно освещалась, для того, что бы все можно было разглядеть в мелких деталях, но фонарь являлся частью обязательного атрибута Славы при выходе в космос.
Парковочная палуба стыковалась к верхней части технического основного корпуса корабля и жестко не была закреплена, разворачивалась только при необходимости. Она служила «стоянкой мини флотилии», а так же, при необходимости, ремонтным доком. Атмосферы на ней не было – большую часть времени вакуум-створ был распахнут в пустоту, но так как она являлась неотъемлемой частью модуля массы, то какая – никакая, а сила тяжести там была, что в значительной мере способствовало ремонтным работам. Катера малой флотилии на палубе располагались по схеме «елочка», по параллелям друг к другу – это экономило место, и позволяло свободно производить необходимый ремонт. «Чайки» и «Сибири», размещавшиеся на палубе, как некие жуки, сидели, поджав под себя щупальца – ступоходы. Тускло поблескивали испытанные многочисленными испытаниями Внеземельем «Чайки», радужно и весело сверкали своей новизной и лощеностью «Сибири», а еще были многочисленные «Одиссеи», «Мустанги», «МИРы» и «Муравьи». Но среди всего этого великолепия особенно выделялись «БАРСы» и «ПУМы» - десантно-штурмовые катера малой и средней дальности. Эти особенно выделялись своими чернеными корпусами, а какая уж это была техника – песня! Он с завистью засматривался на эти катера – знал, что на них даже пассажиром не сможет полетать.
Слава направился к первой «Чайке», именно с неё он планировал начать свой обход, сделал несколько шагов в нужном направление, как вдруг, где – то внутри головы, предупреждающе затрезвонил колокольчик тревоги. Что – то было не так и по опыту он знал, что случится некая неприятность, в которую будет невольно вовлечен. Опасливо огляделся – никого, тогда сделал еще несколько шагов вперед – звоночек яростно затренькал в его голове. Слава беспокойно обернулся….
…От ближайшего катера отлетела штанга пневмоопоры, пару раз крутанувшись в пространстве, с силой вонзилась в область живота. Он не почувствовал боли и вообще ни чего не почувствовал, кроме того, что умирает…
…Слава стоял и тупо смотрел на пневмолыжу со скафандрами и ни как не мог сообразить, где он, и что с ним сейчас происходило. Точно знал одно – никогда он не спал на ходу, не бредил – иначе не прошел медкомиссию на лунной базе и уж точно с головой у него все в порядке.
- Что же это было? – Удивленно спросил он сам у себя. – Вот, до необъяснимого странно. – Он еще немного постоял, отупело рассматривая пневмолыжи, а потом, словно придя в себя, махнул рукой на все эти видения. – Померещится же такое порой!
Слава выбрал нужный скафандр, и начал одеваться.
…Он вышел «наполовину из спейсбелла», на половину, потому – что размеры скафа и проема не совпадали и поэтому приходилось в проем сначала «входить головой», к тому же «Чеглок», благодаря своим ватным размерам, не позволял делать акробатические приемы в безвоздушном пространстве парковочной палубы. Это был еще один повод для зависти к космодесантникам и их лощеным, сверкающим доспехам. Слава нажал на панель закрытия переборки кессонного отсека, огляделся, поводя из стороны в сторону лучом фонаря.
Он направился к первой «Чайке», именно с неё он планировал начать свой обход, сделал несколько шагов в нужном направление и вдруг…. Где – то внутри головы, предупреждающе затрезвонил колокольчик тревоги. Что – то было не так….
Он опасливо огляделся – никого, тогда он сделал еще несколько шагов вперед – звоночек яростно затренькал в его голове. Слава беспокойно обернулся….
В бешеном скачке он успел отпрыгнуть от летевшей в его сторону штанги. Ошарашено он проводил взглядом ударившуюся о стену переборки штангу, та отлетела от стены, и не торопливо, вяло вращаясь, направилась через распахнутый зев вакуум-створа палубы, в открытый космос, что – бы пополнить ряды искусственных спутников Умбрэля.
- Ой!? - Ожил динамик в шлеме скафандра. - Ни кого не зашибло? – По интонациям и голосу Слава безошибочно узнал Жозе (он же Джей). Это был самый бесшабашный и безбашенный космодесантник во всем доступном сейчас Дальнем Внеземелье. - Если есть кто живой на палубе, отзовитесь!
- Ты ж мать твою… какого хрена…вы… Я тебя… у….- Орал в шлемофон Слава. - Какого черта ты тут делаешь? - Немного успокоившись, но все же еще очень громко прокричал Слава.- Ты меня чуть не убил! Сволочь!
- Я же сказал «Ой!» - Жозе появился из-под выпуклой, словно страдающей легкой степени ожиренья, кормы по соседству стоящей «Чайки». Выпрямившись во весь свой гигантский рост, он примиряющее поднял ладони. - Если бы знал, кто меня посетит в столь ранний час – кофе сварил бы.
- Значит вместо кофе, ты своих гостей так потчеваешь? Кидаешь в них что плохо лежит?!
- Я же извинился.… Хватит дуться. А в знак примерения, у меня в каюте есть кое-что из контрабандного…. Предлагаю зайти.
- Это у русских называют «выпить за мировую».
- У вас, русских, вообще, что ни случай, то «Война и Мир». Так ты заходи….
-Зайду…. А что ты вообще-то здесь делал? - Что, Слава очень не любил, это когда в его ведомстве кто–то наводил свои порядки и поэтому его брови опять сошлись на переносице.
- Не беспокойся. - Видел ли сквозь блистер шлема Жозе брови Славы, но недовольство, скорее всего, почувствовал в голосе механика.- Кнут распорядился о размещении в Ванде здоровенного куска «мергалита». Я погрузил два.- Задрав нос от гордости, заявил десантник. – Рванет теперь и бабахнет.- Жозе мечтательно вздохнул.
- Взрывы – это ваше с Кнутом дела. В мое, главное не лезьте. - Все еще не довольно проговорил Слава.
- Ты же знаешь - словно оправдывался Жозе - я ни-ни. Ни рукой, ни головой.
- Ну и ладно…. Ты, кстати, всё здесь?
- Да. Пожалуй, пойду. - И как бы боясь, того, что Слава за что-то ему еще может всыпать, поторопился удалиться. Катафоты его скафандра, отражая свет и плавно покачиваясь на плечах, удалились в сторону кессона.
Слава все еще не мог прийти в себя от случившегося и что бы как-то отвлечься, он подошел к краю палубы, облокотился на шлюз вакуум-створа. Вид, открывавшийся с края, был действительно изумительным. Открытый космос, всегда поражавший впечатлительные умы всех поколений ученых, сейчас предстоял перед ним в расхристанном виде , не утаивая и не скрывая ничего от его взгляда. Большая медведица сверкала рассыпавшимся бриллиантами, Млечный путь, словно молоко, пролитое каким-то гигантом, так же невероятно прекрасно сверкал и переливался звездным светом. Но не это сейчас главенствовало на горизонте. Умбриэль, сияя отраженным светом от единственной стороны, повернутой к Солнцу, затмевая Уран (ввиду приближенности), красовался испещренной метеоритными атаками, изрытой геологической активностью поверхностью.
«КАСТРА», исходя из необходимости разведки планетоида, зависла над самым видном кратере – Вандой. Этот кратер находиться вблизи экватора планетоида и на дне у него, есть кольцо яркого материала, по-видимому который, просочился из залежей под внешним воздействием. У соседних кратеров, таких как Вувер и Торопыга, нет ни ярких окружностей, ни каких-либо других столь же ярких особенностей. При зондировании кратера – было обнаружено сильное радиационное излучение, а также рентгеновское слабое. Но, что наиболее удивительно – в центре кратера, там, где были обнаружены скальные новообразования, температура планетоида поднялась на 600 Кельвинов. Планетоид с момента открытия считался мертвым, без вулканической активности и вообще без какой-либо активности. Но конкретно это открытие привело к осознанию, что ядро по неизвестным причинам стало разогреваться, передовая тепло внутреннему океану. Вот и исследовательскую группу заинтересовала эта неожиданная и необъяснимая активность как ранее казалось, мертвого спутника. Особое внимание привлекло «снежное» кольцо, как потом на поверку оказалось, припорошенным снегом природным стеклом, образованным из расплавленной горной породы. Для исследователей это оказалось как гром средь ясного неба – на планетоиде, где ни разу не бушевали шторма, обнаружено стекло, да и еще такой правильной, в геологическом смысле, формы. Дальнейшие вылазки на поверхность спутника дали основания предполагать, что в череде довольно не рядовых открытий, связанных с Вандой, более всего повинна скальное новообразование. И видимо не зря десантники, обычно дававшие точные прозвища какому-то человеку и здесь не ошиблись, назвали новообразование Дити – матерью демона.
Простояв еще с полминуты и в последний раз окинув взором безмолвную красоту космоса, Слава с сожалением отвернулся и пошел исполнять свои прямые обязанности.
sanitarNeo@yandex.ru
Дорогие друзья! Поддержите канал голосом.