Хмельник как зеркало украинской эволюции - 3

Нил Крас
            
Вы уже устали читать, но я хочу сообщить всё, чем располагаю, как бы вы к этому ни отнеслись. Иначе ниже приводимые воспоминания канут в лету. А в них приводятся сведения, которые побуждают к дополнительным размышлениям.
Принадлежат эти материалы перу моего дяди - мужу Фаины, одной из маминых сестёр (1909 - 1992). [Она на фото 2 - вместе с дядей Хаимом; снимок сделан 20.04.1928 г.  На фото 1 — моя мама, студентка Воронежского университета; снимок от 06.10.1926 г. На фото 3 мама (в косынке) — во втором ряду, а Фаина - в первом (в шляпке); личности двух других женщин точно установить не удалось; снимок от 15.03.1926 г. Все фотографии сделаны в Воронеже.]
Автор мемуаров [ фото 4 и 5 ] Лев Самсонович Гольдис (1906 - 1989), родился в Хмельнике, где он провёл детство и раннюю юность круглым сиротой, но в семье очень заботливых приёмных родителей (его дяди и тёти). [ На фото 6  - Л. С. Гольдис в военное время. ]  Начаты эти воспоминания ещё где-то в 60-х годах и дополнялись, исправлялись почти до конца жизни. Не забывайте, что тогда не было интернета, в прессе - рассекреченных документов, а не только в народном хозяйстве, но и во всём прочем - под руководством престарелых членов Политбюро КПСС - царил  застой. Зато в кабинетах и даже в квартирах многих руководителей на книжных полках красовалось очень даже многотомное собрание всего-всего, написанного «вождём мирового пролетариата» (от философских статей до записочек в секретариат Совнаркома, и пр.).

В отличие от моей матери, никогда не бывшей комсомолкой и рьяной коммунисткой (хотя и вступившей под угрозой увольнения - «Как это так — главный врач и беспартийная?!» - в партию в предпенсионном возрасте), Л. С. Гольдис с юных лет связал свою жизнь с комсомолом и большевиками. Врач по образованию, заместитель заведующего Воронежским облздравотделом (получил эту должность, будучи ещё студентом 4-го курса!) до войны, начальник госпиталя в войну, потом долгое время - главный врач Областной станции переливания крови в Курске, инспектор горздравотдела в Харькове — он, тем не менее, постоянно конфликтовал с властью, пытаясь, скажем так, вернуть власть и партию на ленинский путь, с которого, по его мнению, они постоянно соскальзывали. Л. С. Гольдис был не раз в опале (в годы террора перед войной сидел в тюрьме, ему грозил расстрел), такая же участь «светила» ему в войну за рациональное, а не формальное исполнение распоряжений начальства, был исключён из партии (позднее — восстановлен). Он писал в местные и центральные газеты, в журнал «Крокодил», пр., критикуя царящие порядки и их насаждающих. Печатали не всегда, но когда его заметки публиковались, это было «радостью со слезами на глазах»: ему предстояли новые неприятности.
Я тут не могу вдаваться в детали, которые я хорошо знаю, так как в 1955-1956-м годах мы оба жили в Курске и я, конечно, очень часто бывал в доме своих тёти и дяди.

Перехожу к цитированию воспоминаний хмельничанина Л. С. Гольдиса о времени Гражданской войны , но перед этим — ещё одно замечание. Евреи поколения моих матери и дяди имели в своих рядах невозможное прежде, при царизме, высокое число лиц с высшим образованием. Но это были интеллигенты первого поколения, с весьма слабым начальным и средним образованием. О причинах сего говорить не приходится — они ясны и без этого. Поэтому не сетуйте на не всегда гладкий стиль изложения: я практически ничего не исправлял, за исключением явных опечаток.

                ***

«В заявлении своём Комиссариат по еврейским делам от имени трудящихся евреев России заявил, что они имеют свою социалистическую Родину, которую они защищают на фронте вместе с рабочими и крестьянами России против империализма, что еврейский вопрос в Советской России больше не существует, что трудящиеся евреи вовлечены в революционную борьбу на стороне большевиков, их активному участию в Октябрьской социалистической революции, в утверждении молодой Советской власти и защите её от врагов.

Ленин в 1919 году также выступил с речью, записанной на граммофонной пластинке «О погромной травле евреев». Запись эту привожу полностью ниже:
«Антисемитизмом называется распространение вражды к евреям. Когда проклятая царская монархия доживала своё последнее время, она старалась натравить тёмных рабочих и крестьян на евреев. Царская полиция в союзе с помещиками и капиталистами устраивала еврейские погромы. Ненависть измученных нуждой рабочих и крестьян помещики и капиталисты старались направить на евреев. И в других странах приходится видеть нередко, что капиталисты разжигают вражду к евреям, чтобы засорить глаза рабочего, чтобы отвлечь их взоры от настоящего врага трудящихся — от капитала. Вражда к евреям держится прочно там, где кабала помещиков и капиталистов создала беспросветную темноту рабочих и крестьян. Только совсем тёмные, совсем забитые люди могут верить лжи и клевете, распространяемой против евреев. Это — остатки старого крепостного времени, когда попы заставляли сжигать еретиков на кострах, когда существовало рабство крестьян, когда народ был задавлен и безгласен. Эта старая крепостническая темнота проходит. Народ становится зрячим.
Не все евреи - враги трудящихся. Враги рабочих — капиталисты всех стран. Среди евреев есть рабочие, труженики, их — большинство. Они наши братья по угнетению капиталом, наши товарищи по борьбе за социализм. Среди евреев есть кулаки, эксплуататоры, капиталисты, как и среди русских, среди всех наций. Капиталисты стараются посеять и разжечь вражду между рабочими разной веры, разной нации, разной расы. Народ нерабочий держится силой и властью капитала. Богатые евреи, как и богатые русские, как и богачи всех стран, в союзе друг с другом, давят, гнетут, грабят, разъединяют рабочих.
Позор проклятому царизму, мучившему и преследовавшему евреев! Позор тем, кто сеет вражду к евреям, кто сеет ненависть к другим нациям!
Да здравствует братское доверие и боевой союз рабочих всех наций в борьбе за свержение капитала!»

Чем была вызвана эта граммофонная речь Ленина «О погромной травле евреев», спустя всего лишь восемь месяцев после опубликования Постановления Совнаркома от 25 июля 1918 года по этому же вопросу, объявившее вне закона погромщиков?
Это по-видимому объяснялось тем, что несмотря на то, что очень многое сделанное Лениным после Октябрьской социалистической революции в борьбе с антисемитизмом, сыгравшее огромную роль в снижении случаев погромов против евреев и антисемитизма вообще, еврейские погромы всё ещё частенько продолжались…

… Еврейские погромы в годы Гражданской войны стали проводить, в основном, всяческие петлюровские, махновские и белогвардейские отряды, противосоветские банды многочисленные, хотя и малочисленные по их составу, возглавлявшиеся атаманами типа Зелёного, Григорьева, Шепеля и других. Эти банды врывались в мелкие города, такие как Хмельник, Литин, Калиновка, Уланов и т. п., перестреливали милицию и местную власть советскую, а затем устраивали грабежи и убийства еврейского населения.

Очень хорошо помнится осенний день 1918-го года. Мне было тогда уже двенадцать лет и забыть этот трагический день было бы непростительно: банда Шепеля ранним утром двигалась откуда-то в Хмельник. По пути их догнал двигавшийся из Калиновки в Хмельник пассажирский поезд. Поезд был остановлен в поле. Всех пассажиров выгнали из вагонов с их вещами, построили мужчин с одной стороны, а женщин отдельно, напротив с другой стороны. Приказав всем неевреям выйти из строя, тщательно проверив, чтобы среди них случайно не оказался еврей, разрешили им вернуться в вагоны, а машинисту паровоза тронуться в дальний путь.

Когда поезд тронулся с места, Шепель приказал всем оставшимся сложить все их вещи в одно место и вернуться в строй. Когда это приказание было выполнено, группа мужчин тотчас же была расстреляна на глазах у женщин. Среди женщин начался ужасный крик, слёзы, истерия. Но не прошло и нескольких минут, как бандиты погнали всех женщин и девушек в рядом расположенный лесок, где их вначале обесчестили, а затем расстреляли.
Напившись вполне еврейской крови, банда, ворвавшись к полудню в Хмельник и быстро расправившись с милицией и коммунистами, принялась за грабёж и расправу с «жидами». Первым-наперво они расстреляли казённого еврейского раввина, очистили почти все еврейские магазины и лавчонки, а затем направились по еврейским домам, главным образом, в центральных частях города. Так как мы жили на окраине города, то всей этой страшной картины нам видеть не довелось. По окраинам бандиты не орудовали вначале, поскольку на окраинах города большинство домов были православных и католиков.

Не прошло и часа после вступления этой банды в Хмельник, как специальный посланник атамана Шепеля явился в дом Красуцких, находившийся почти рядом с нашим, и приказал молодому Красуцкому («молодому», потому что им не было известно, что незадолго до этого скончался хозяин дома — старший Красуцкий), бывшему прапорщику царской армии лично немедленно явиться к атаману Шепелю. Когда Красуцкий, в полной форме прапорщика, явился к атаману, последний предложил ему занять пост начальника полиции города. Подумав, Красуцкий ответил: «С вашим предложением, господин атаман, почти согласен, но прошу вас дать мне лишь один час на раздумье и на согласие семьи, и ровно через час опять буду у вас.»

Получив согласие, прапорщик Красуцкий прямо от атамана направился в нашу квартиру и сказал моему дядюшке собраться хозяину дома и всем рядом расположенным евреям. Когда они собрались, Красуцкий сообщил о предложении Шепеля занять ему пост начальника полиции. Спросив у собравшихся мнения, как ему поступить, сам добавил: «Если откажусь от предложения, то живым от атамана навряд ли выйду — это первое; если дам согласие и стану начальником шепелевской полиции, то много могу сделать, чтобы уменьшить грабежи и трагедию еврейского населения — это второе. Если дадите мне ваше «добро», то приму его при обязательном условии, что гарантируете мне, что после изгнания из города банды Шепеля красными, подтвердите моё согласие принять пост начальника полиции по вашей просьбе и в интересах еврейского населения. «Договор» этот был согласован и прапорщик Красуцкий стал начальником полиции.
Вечером, когда на улице стало совсем темно, к нашему дому подъехал верхом на лошади назначенный начальником полиции Красуцкий и сообщил, что по договорённости с атаманом Шепелем грабежи и убийства еврейского населения в центральной части города почти прекратились. Но гарантии, что они не повторятся ночью, особенно по окраинам, где полиция отсутствует, нет. Предложил, когда в домах православных и католиков угаснет свет и люди уложатся спать, всем трём еврейским семьям, живущим здесь, перебраться потихоньку в его дом и провести там самые опасные для них дни жизни, расположившись на чердаке.

Так мы и поступили, все  двенадцать человек расположились на чердаке дома Красуцкого. Как и предполагал Красуцкий, ночью бандиты действительно орудовали по еврейским домам  на окраинах. Побывав во всех трёх еврейских домах и не застав никого из жильцов, они забрали с собой самые ценные вещи и направились по окружающим домам православных и католиков в поисках «жидов». Раздался ночью грубый шум, крик и стук в двери дома Красуцких. Но в это время дома был уже сам начальник полиции Красуцкий, вернувшийся поздно, почти ночью, спать и он лично открыл им дверь. Не разглядев в темноте, что перед ними сам начальник полиции, они крикнули ему: «Жидив у себе заховав? Дэ воны, покажы их нам!». «Яки вам жиды, у мене шукаетэ? Хто перед вамы стоить? Хиба перед вамы нэ сам начальнык полиции Красуцкий? Гэть вид мэнэ по мисцям!»

Услышав, что перед ними начальник полиции, бандиты сразу же замолчали, извинились перед начальником и отправились обратно в город. Всю оставшуюся ночь мы провели спокойно, как и весь последующий день. Явившийся почти ночью домой Красуцкий предложил моему дядюшке и другим двум хозяевам еврейских домов спуститься с чердака вниз в квартиру, где поведал им следующее: «Благодаря моей заботе, лично сам Шепель приказал прекратить грабежи и убийства населения, в результате чего в городе наступила почти тишина и относительный порядок; за всю прошедшую ночь и весь прошедший сегоднящний день было лишь несколько случаев грабежей, но ни одного убийства; сам Шепель приказал мне силами самого еврейского населения и полиции обеспечить похороны всех погибших, которых насчитывается несколько десятков мужчин, женщин, детей, гарантировав свободное продвижение населения по городу и еврейскому кладбищу; он также разрешил тяжело искалеченных, которых больше, чем погибших, перевезти в городскую больницу для их лечения. В течение прошедшего дня большинство погибших уже похоронено, а остальные будут похоронены не позднее сегодняшнего утра. Сам Шепель также приказал завтра, не позже полудня, направить десять подвод, несколько евреев, под охраной двух и даже четырёх полицейских в район железной дороги, где два дня назад расстреляли евреев, перевезти всех погибших на еврейское кладбище и похоронить там.»

Для этой цели Красуцкий в течение дня уже поручил полиции подобрать десять двуконных подвод, назначил четырёх конных полицейских для сопровождения этих подвод к месту гибели евреев, а также обратно с погибшими. Остаётся ему только назначить не более четырёх евреев для поездки туда, погрузки и перевозки погибших в город и доставки их на еврейское кладбище, где организовать их похороны. Для этой цели он принял решение направить к месту гибели евреев этих трёх, которые находятся перед ним здесь, а также кладбищенского сторожа. Предложил живущим здесь на чердаке отправиться всем по своим домам очень тихо, чтобы никто не видел их продвижения отсюда. А утром к их домам приедут назначенные полицейские, которые их «мобилизуют» для перевозки погибших в поле евреев, а от вас — на кладбище за его сторожем. «А когда перевезёте на кладбище погибших, вы сами организуете сбор евреев для обеспечения похорон. Обеспечение всех нуждающихся в организации похорон евреев будет за мной, для чего выделю двух полицейских.»
Всех нас спустили с чердака и каждая семья потихоньку отправилась по своим домам.

Утром, примерно, часов в десять к нам подъехало четыре верховых полицейских и одна двуконная подвода. Полицейские, собрав всех трёх еврейских хозяев наших домов, посадили их на подводу и , не сказав ни слова, направились на еврейское кладбище, где, разыскав сторожа, посадили и его на подводу и тогда лишь сказали: «По приказу начальника полиции, поедете с нами к месту расстрела жидов с поезда, погрузите трупы на подводы, которых будет ещё девять, и привезём их сюда на кладбище, где вам приказано всех их похоронить.»

Только к концу дня в город вернулись подводы с трупами, которых оказалось более шестидесяти человек. Многие сотни евреев, в том числе родные погибших, сопровождали их до кладбища. Плач, слёзы, проклятья по адресу убийств не прекращались и по пути на кладбище.
До конца всего оставшегося времени и до глубокой ночи люди готовили могилы. Утром следующего дня на кладбище явился фотограф и сфотографировал всех лежавших на полу в прикладбищенском здании и народ принялся за вынос трупов к могилам. Как раз в это время подскочили два верховых шепелевца, набросились на фотографа и отобрали у него фотоаппарат. Находившиеся здесь же два полицейских, специально наблюдавшие за обеспечением свободного передвижения здесь населения, не препятствовали конфискации фотоаппарата, так как лично Шепель запретил сохранить такой фотографический документ его действий для истории.

После окончания похорон погибших в городе наступил относительный порядок, погромы прекратились и кое-какие люди даже рискнули открыть свои магазины и лавчонки для того, чтобы снабдить население самым необходимым для жизни, хотя абсолютное большинство товаров в них было разграблено.
На десятый день пребывания в городе Шепеля его банда без всяких боевых действий оставила город, а в город вступил мощный советский пехотный отряд и восстановил советскую власть.

Но отряд этот, выполнив свою задачу, спустя пару недель собрался оставить город. Народ весь взволновался, опасаясь, как бы опять не вернулся Шепель и восстановил свой «порядок». Собравшись на площади, тысячи евреев города решили: чтобы не впустить больше в город банду Шепеля и ему подобных, организовать самооборону из евреев в возрасте от 20 до 50 лет, добыв любым путём огнестрельное оружие, а пока его не будет, во всех кузницах города ковать холодное оружие всякого рода. Сразу же были тут избраны командир и штаб самообороны. Присутствовавший на митинге военный комиссар воинской части выступил в конце, всячески одобрил принятое решение об организации самообороны, рекомендовал обратиться к соответствующим властям Подольской губернии с просьбой выделить самообороне необходимое оружие, а со своей стороны, от имени командования части, обещал выделить самообороне 50 винтовок с патронами, а возможно даже один пулемёт. Речь комиссара была встречена бурными аплодисментами.

Ещё до отбытия воинской части из города начальник её штаба организовал обучение участников самообороны пользоваться оружием, оказал большую помощь штабу самообороны в выборе участков для засады самооборонцев по окраинам города, а также места пребывания штаба и пребывания дежурных частей самообороны — обе еврейские синагоги.

Спустя всего неделю после отбытия из города воинской части Шепель опять предпринял его вступление в Хмельник. Но на этот раз его совершенно неожиданно встретили не только вооружённые силы самообороны, но многие сотни вооружённых холодным оружием. И Шепель был вынужден отступить, потеряв убитыми пять своих человек. Это была первая победа самообороны в борьбе с бандой, потеряв всего лишь одного человека в лице известного в городе парикмахера.

Через три дня после этого первого боя с бандой Шепеля к западной части города (Угриновка) подошла, человек двести, какая-то воинская часть, которая сразу же разоружила здесь находившихся в засаде нескольких самооборонцев, что вызвало особое беспокойство населения, тем более, что по внешнему виду и обмундированию эта часть была больше похожа на банду типа Махно. С другой стороны, она была весьма сильно вооружена: в ней имелось несколько пулемётов и даже две пушки. Воинская часть эта расположилась на отдых в парке Ксидо и никаких агрессивных мер к населению не предпринимала. Между тем вся самооборона была полностью подготовлена в случае необходимости вступить с ней в бой.

Однако, несколько часов спустя к охране самообороны с восточной стороны города, у Слободки, подошёл средних лет крестьянин и вручил ей письменный ультиматум Шепеля на имя штаба самообороны, который гласил: если самооборона без боя встретит его вступление в город и сложит оружие, то он гарантирует полный порядок во всём, а в противном случае он возьмёт город боем и расстреляет всё еврейское население, оставив на память о себе лишь одного еврейского грудного ребёнка. Ответ на ультиматум был установлен ровно к 17 часам.

Ознакомившись с ультиматумом Шепеля находившийся здесь в составе охраны самообороны мой родной брат Моисей под ружьём направился с представителем Шепеля в штаб самообороны. Однако, не дойдя ещё далеко до штаба самообороны, услышана была сильная стрельба со стороны Слободки: не дождавшись ответа на свой ультиматум Шепель начал своё наступление. Штаб самообороны вначале воспринял эту стрельбу как выступление прибывшей с утра воинской части. Но командир этой части Запшалко быстро лично сориентировался во всём и лично возглавил свою воинскую часть вместе с еврейской самообороной, и они нанесли банде Шепеля огромный урон убитыми и ранеными. Самооборона пополнилась почти сорока винтовками и винтовочными обрезами.

Воинская часть Запшалко также оказала самообороне огромную помощь оружием и боеприпасами и к моменту её оставления города у самообороны было уже более 150 винтовок, до десяти пистолетов и три пулемёта. Она представляла уже внушительную силу в борьбе с бандитизмом. И сколько раз Шепель и какие-то новые другие банды (в числе которых была банда атамана Хмара), появившиеся в районе Хмельника, пытались, проникнуть им в город не удавалось, так как самооборона давала им решительный отпор. Самооборона успешно справлялась со всеми их наступлениями, а однажды даже объединёнными силами банд Шепеля, Григорьева и Хмара. Этот успех стал известен далеко за пределами Хмельника и всей Подольской губернии, в связи с чем в адрес самообороны поступила поздравительная телеграмма от Реввоенсовета республики.

Банда Шепеля также продолжала пополнять свои силы за счёт населения окружающих Хмельник деревень. Всё чаще до города доходили сведения о бандитских налётах на другие города и местечки и о страшных еврейских погромах. Среди еврейского населения Хмельника появилась опасность, что на помощь Шепелю, Григорьеву и Хмаре придёт сам Петлюра с его армией и всё население города будет уничтожено. Это привело к тому, что среди еврейского населения началось массовое бегство за пределы республики, особенно в Румынию, откуда они перебирались в Соединённые штаты Америки. Эмигрировали, в основном, молодые люди — мужчины и женщины. В числе нескольких сот эмигрантов оказалась и моя старшая сестра Шендля (Женя), которую я лично тогда ещё не знал, так как с первых месяцев моей жизни, в связи со смертью матери, я жил вне семьи своей. [В 1964-м, 1966-м и 1972-м годах Л. С. Гольдис встречался со своей сестрой в Москве, куда она прилетела из США. В 1966-м году его сестра посетила не только Москву, Киев, Кишинёв, но также и Хмельник. Ответный визит в те годы полностью исключался.— Н. К.]

Бандитские отряды орудовали вокруг района Хмельника всё сильнее и сильнее. Весною 1919 года силы самообороны, со своей стороны, также укрепились, в связи с организацией в городе части особого назначения («ЧОН»), состоявшей из коммунистов и комсомольцев. Хотя ЧОН была весьма незначительна, имея в своём составе не более 20-25 человек, и её роль самостоятельно не могла играть решающую силу, но слившись с самообороной, она несомненно её подкрепила.

Несмотря на пополнение сил самообороны, вдруг неожиданно, примерно в мае 1919 года, подошла совершенно ранее не слыханная и не виденная крупная банда, которая быстро овладела городом. Разоружив всю самооборону и ЧОН, арестовав всю городскую власть, всех самооборонцев и около двухсот евреев. Разместить всех арестованных, число которых было более четырёхсот, негде было, так как городская тюрьма не превышала 80-100 мест. Поэтому в тюрьму поместили не более 50 арестованных, главным образом из числа самооборонцев, заняв для них почему-то только одну половину её. Всех остальных самооборонцев и других гражданских лиц еврейской национальности поместили в одной синагоге на «новом городе», обеспечив её сильной и строжайшей охраной. Всех ЧОНовцев, коммунистов и комсомольцев, а также работников городской власти поместили в первом этаже здания Уисполкома, превратив его в тюрьму, а на втором этаже того же здания разместили командование и штаб этой банды.

Живший в нашей квартире близкий родственник моего дядюшки Лев Фикс, известный коммунист, как только в город вошла банда, он явился домой, забрался на чердак, где спрятал свой пистолет, а, спустившись вниз, переоделся в его грязный рабочий костюм, в котором он слесарил прежде, сделав вид, что он прячется от бандитов. Но минут через тридцать, не более, к нам подскочили трое вооружённых бандитов. Фикс выбежал из комнаты и бросился к чердаку, но тут его как раз поймали, связали его руки и посадили на стул в комнате, начав большой обыск не только в комнатах, но и на чердаке. Очень быстро в руках бандитов были и его партийный билет, красногвардейский значок и даже пистолет, найденный на чердаке. После окончания обыска арестованного пару раз стукнули кулаками, окружили его со всех сторон и повели из квартиры как крупного преступника. Когда его вывели из нашего дома, на улице стояли наши соседи православные и их мальчишки, наблюдая, как сцапали и тащат в тюрьму коммуниста.

Однако, когда Фикса выводили из квартиры, он незаметно и тихо сказал по-еврейски моей тётушке: «Особенно не волнуйтесь». Это, конечно, не могло нас не удивить, так как и сам его арест, и обыск не не могли вызывать сомнения, что это настоящие бандиты были у нас. Тем более, что прошло не более часа, как те самые, которые арестовывали Фикса, вернулись и арестовали самого дядюшку, а в квартире забрали самую ценную одежду, другие ценные вещи, вплоть до ложек и вилок, нагрузив ими два больших мешка.

«Не волнуйтесь особенно, не волнуйтесь», - говорил мне Фикс, когда его выводили из комнаты. Как же не волноваться, если арестовали даже дядюшку и забрали из дома всё ценное, что у на есть? «Это же — самые настоящие бандиты и грабители», - сказала плача тётушка.

На следующее утро по всему городу и всем окружающим деревням был вывешен отпечатанный типографией большими буквами приказ №1, в котором сообщалось о расстреле председателей уездного комитета партии и Уисполкома, с указанием их фамилий и имён; второе — об объявлении военного положения в городе с 20 часов до шести часов утра; в-третьих, всем контрреволюционным и антисоветским силам присоединиться к ним; в-четвёртых, в субботу в Хмельнике объявляется день террора против коммунистов и жидов.

Этот приказ, вывешенный в понедельник, встретил большое удовлетворение со стороны контрреволюционеров, которые с первых же дней являлись в штаб этой банды и просились зачислить их в её состав. Абсолютно всех являвшихся охотно зачисляли в отряд, обеспечивали питанием и устраивали им соответствующее помещение для жительства, обещав им выдать оружие в субботу с утра для участия в терроре над большевиками и жидами, предупредив их, однако, что до субботы категорически запрещается грабить и убивать жидов.

В течение дней недели явились и записались в отряд многие десятки контрреволюционеров. В четверг явился лично атаман Хмара с двумя десятками головорезов. Все евреи с ужасом узнали о прибытии банды Хмары и с часа на час ожидали прибытия и банды Шепеля. И тогда все эти головорезы устроят настоящий антиеврейский массовый террор и перестреляют всех евреев от велика до грудных детей, памятуя ультиматум Шепеля оставить на память только одного грудного еврейского ребёнка. Но, к счастью, ни в четверг, ни в пятницу Шепель с его бандой в город не явился.

В ночь на субботу всех добровольцев, записанных в отряд, включая и банду Хмары, подняли со сна, окружив их со всех сторон сильной охраной, построили и повели их на православное кладбище, где всех их расстреляли и похоронили в заранее приготовленную для них могилу.
Одновременно с расстрелом бандитов отпустили по домам всех арестованных в первый же день (воскресенье) прибытия невиданной прежде «банды» - самооборонцев, ЧОНновцев, евреев, работников власти, в том числе обоих «расстрелянных» в первый же день председателей Укома партии и Уисполкома.

Ночью вернулись к нам домой и мой дядюшка, и наш коммунист Фикс, которые поведали подробнейшую историю этой небезынтересной «банды». В связи с большими трудностями борьбы с бандитизмом и его ликвидации, командование Красной Армии пошло на хитрость, придав двухсотенному коммунистическому конному отряду видимость банды, для чего весь состав отряда специально был переодет в разную гражданскую одежду, многие лошади были без сёдел, да и оружие было различное, вплоть до того, что некоторые бойцы были с обрезами, охотничьими ружьями и т. п. Вид отряда типично был бандитским. За два дня до вступления «банды» в Хмельник, губернский военный комиссар вызвал к себе в Винницу председателей Укома и Уисполкома, командира самообороны, где с ними встретилось командование коммунистического отряда и подробно обсудили время и порядок подхода его к Хмельнику, видимость «боя», при котором сильную стрельбу с двух сторон следовало проводить только в воздух с тем, чтобы не допустить жертв, а затем самообороне и ЧОНу «сдаться» наступающей «банде», которая очень быстро овладеет городом, где разыграет всё так, как фактически и было сделано.

В установленное время, субботу утром, ровно в десять часов у здания Уисполкома вывесили красный флаг, а оркестр заиграл «Интернационал». Все прежде одетые в разную одежду и головные уборы «бандиты» были уже в красноармейском обмундировании, а на головных уборах блестели красные звёздочки.

Как только услышано было, как оркестр очень звучно играл «Интернационал», сотни людей побежали к зданию Уисполкома и увидели уже построенный отряд Красной Армии. Я в течение минуты был здесь одним из первых. Нас, всех присутствующих здесь не могло не удивить, как перед всеми людьми хорошо был виден красноармейский отряд, красный флаг, а оркестр ещё продолжал играть «Интернационал» и на лестничной площадке стояли командиры Красной Армии и руководители местной власти, а к ним быстро подбежал запыхавшийся молодой человек, лет тридцати, опоздавший, видимо, к началу дня террора и обратился к одному из командиров, попросил записать его.
«Запишите его», - обратился командир к стоящему рядом красноармейцу,  и этот молодой человек, будущий бандит, хорошо одетый и в шевровых сапогах, через какие-нибудь полчаса был уже на том свете.

Через несколько часов к нам явились уже известные нам «бандиты», арестовавшие в прошедшее воскресенье Фикса, а затем дядюшку, одетые по всей форме красноармейцев, принесли оба больших мешка с «украденными» ими вещами, извинились перед нами за большую тревогу и обиду за всё ими совершённое, но в наших же интересах, и добавили, что наши мешки они даже не открывали: «Как их у вас завязали, та к они и остались. Хотите проверяйте все ваши вещи, хотите верьте нам на слово».
«Спасибо большое за всё. Проверять вещи не будем, верим, что всё в порядке», - сказал дядюшка и пригласил их с нами пообедать. Они поблагодарили и уехали.

Много было достигнуто коммунистическим отрядом, но далеко не всё, чего они ожидали, так как атаман Шепель, не доверившись этой так неожиданно появившейся здесь в районе «банде», не пошёл на её хитрость. Видимо и атаман Григорьев не пошёл на эту хитрость или же он в этот период орудовал где-нибудь в другом районе, вдали от Хмельника.

Покидая Хмельник, командование коммунистического отряда передало самообороне и ЧОНу не только оружие банды Хмары и других добровольцев, явившихся со своим оружием (таких было совсем мало), но и часть оружия самого его и боеприпасов. Самооборона превысила уже более двухсот вооружённых человек, а ЧОН, примерно, сорока человек. Зная, видимо, о возросшей силе самообороны и ЧОНа, Шепель даже не предпринимал больше походов на Хмельник, а орудовал в других городах и местечках, продолжая грабить и убивать еврейское население вплоть до 1920-го года, когда Шепель с небольшой частью самых верных ему головорезов последовал за отступающей польской армией и перебрался в Польшу. Оставшаяся здесь часть банды Шепеля, возглавляемая уже другим атаманом, ещё долго орудовала на территории Подольской губернии, нанося немалый урон советской власти и еврейскому населению, вплоть до конца 1923 - первой половины 1924 года, когда её окончательно ликвидировали, а также распустили ЧОН и самооборону, хотя в других местах Подольской губернии ЧОН распустили ещё на год-полтора раньше. Вступив в августе 1922 года в комсомол, я успел походить с винтовкой в руках в рядах ЧОНа до середины 1924 года.»

                ***
               
Вы спросите, что особенного в этих воспоминаниях неисправимого ленинца? Отвечаю: факты, свидетельства очевидца. Пусть и обрамлённые в большевистскую идеологию, пусть и окрашенные коммунистическим красным, но всё же — факты, запомнившиеся мальчику-наблюдателю и юноше - участнику событий.
Не всегда совпадают, к примеру, даты с теми, что приводились в других воспоминаниях. Не исключаются какие-то неверные частные детали. Но зато есть новые подробности, присочинить которые Л. С. Гольдису не было никакого смысла. Эти воспоминания печатались им на машинке, как выражаются, в стол: о типографском издании их не могло быть и речи, о размножении и распространении каким-либо иным путём — то же самое.

Я повторяюсь: получить справки где-либо в советское время было невозможно. Архивы были засекречены для всех (в ультрадемократической Виннице сейчас, судя по собственному опыту - только для избранных), в прессе подобные темы не поднимались. А если где-то публиковалось что-то о Гражданской войне, то только о масштабных событиях, о «назначенных» Героях этой войны. То, что вообще начали вспоминать о тех «бывших назначенных» Героях, которых в годы террора укокошили за приписанные им преступления, уже расценивалось как восстановление «ленинских принципов партийной жизни».

Но до полной правды и сейчас не близко. Потому что и большевики действовали, скажем так, «не чисто», о чём было упомянуто выше (например, так называемые раскулачивания оказывались, на самом деле, явными грабежами; расправлялись с «врагами», как описывается в этих воспоминаниях, без расследования и судопроизводства, пр.). А не предвзятых исследований тех событий, всестороннего анализа их нет до сих пор. Цельное полотно о  происходившем в годы Гражданской войны всё ещё не нарисовано.

Посему даже несколько дополнительных пикселей всегда будут полезными. Известно, что чем больше пикселей на единицу площади содержит изображение, тем более оно детально. Перекрёстная проверка каждого пикселя, разумеется, необходима. А далее всё зависит от РАЗРЕШЕНИЯ монитора. Что (кого) я понимаю под монитором — догадайтесь сами. Для меня, например, монитор в винницком Облархиве светился желтым, а в архиве МВД - красным светом. Зелёного не дождался...

Л. С. Гольдис дожил только до «перестройки» - отсюда его несокрушимая вера в ленинскую партию. Во время работы над этими мемуарами он вёл переписку со многими ещё живыми весьма пожилыми хмельничанами, чтобы восстановить возможно ближе к реальности, с не известными лично ему подробностями, период Гражданской войны в Хмельнике. Если даже воспринимать изложенное выше через наше нынешнее понимание происходившего тогда, полностью отрицать факты безумной «борьбы» атаманов с еврейским населением и не менее жестокой расплаты красноармейцев как с прожжёнными бандитами, так и с вовлеченными в банды простыми людьми, никак не получается.

                ***

Казалось бы, мы узнали достаточно много дополнительного, из чего можно сделать выводы.
Можно, но выводы — предварительные.
Согласно философскому словарю, эволюция - с интересующей нас позиции - это процессы изменения (преимущественно, необратимого), протекающие в социальных системах. Социальная эволюция, подобно другим видам эволюции, бывает как прогрессивной, так и регрессивной.
В применении к социальным системам эволюция рассматривается как аспект истории, связанный с выделением тех или иных целостных социальных комплексов (эволюция общественных институтов, идеологии, культуры и так далее как часть общей истории).

Если рассматривать социальную эволюцию Украины за несколько веков её вхождения в состав Российской империи, затем краткого и неустойчивого существования Украинской Народной Республики, семидесятилетия пребывания в СССР и, наконец, обретения независимости около трёх десятилетий тому назад, то становится видимым, что эта эволюция шла не только по прямой от низшего к высшему, а в какие-то времена находилась в стагнации и даже возвращалась назад. Многие процессы изменения оказались, увы, обратимыми и в отношении немалого числа их до сих не решено, были они позитивными или негативными для развития страны.

Это касается всех сторон истории Украины, но мы коснулись тут преимущественно идеологии и её последствий. Надо бы было упомянуть ещё о религии, но атаманы, судя по их свершениям, не верили ни в бога, ни в чёрта. Яков Шепель, ведь и об этом я когда-то читал (но источник, вопреки моим правилам, не выписал), объединялся ненадолго с большевиками и анархистами (конец 1918-го - начало 1919-го годов).

[Требует и дифференцированной оценки жизнь и борьба упоминавшегося в статье С. Гиля «деятеля штаба Петлюры» Ю. О. Тютюнника (1891-1930) — генерал-хорунжия (по - нынешнему, генерал-майора) армии УНР,  а потом, в частности — преподавателя Школы красных командиров в Харькове (курс лекций «Тактика партизанской и противопартизанской борьбы»), автора серии публикаций против Петлюры  - «З поляками проти України», в которых категорически выступил против Петлюры и политики УНР.  Как указывалось в предисловии, «эта книга в первую очередь не воспоминания, а акт обвинения Петлюры и петлюровщины» - ВикипедиЯ.
Ю. О. Тютюнник был расстрелян ОГПУ, в Москве. Реабилитирован  Генеральной прокуратурой Украины в 1997 г.]

Отсюда — мой результирующий вывод: не следует спешить с низложением одних и возвышением других. Есть, конечно, одиозные фигуры (хотя бы, «вождь всех народов») и есть - в большинстве своём - неверно (превратно) понятые (недопонятые), неверно воспринятые (недовоспринятые) до сих пор.
Оценочная характеристика последних в целом не соответствует истине, действительности. Она возникла из-за недостаточного изучения всего материала о них, в спешке (по так называемому « требованию времени ») или, что легко заметить, умышленно искажена.

То - для оценки - на первый план выступают анкетные данные (происхождение из низов, национальность, вероисповедание), то - вырванное из контекста какое-то заявление, почти всегда - не зафиксированное в документе, а кем-то «пересказанное» (придуманное?). А им содеянное,  д е л а , а не слова, преднамеренно пропускаются через идеологические фильтры, сита, дуршлаги, задерживающие одно и пропускающие совершенно противоположное. В каких-то случаях выпячивают не пропущенное цедилкой, в других, наоборот, - процеженное через таковую.

« Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет?… Но хочешь ли знать, неосновательный человек, что вера без дел мертва?… Видите ли, что человек оправдывается делами, а не верою только?» (Послание Иакова, глава 2: 14, 20, 24).

Если же сотворённое «новооткрытым народным героем» расценивать иначе как зло и преступление никак не получается, то вспоминают о хаосе, беззаконии того времени: мол, «грех не вменяется, когда нет закона» (Послание к римлянам, глава 5: 13). Короче, как сказано Святым апостолом Павлом там же (гл. 4: 15), «где нет закона, нет и преступления».

Авторы многих публикаций затрудняются или просто не отваживаются правдиво высказаться (не рискуют навлечь на себя гнев сторонников или противников этой исторической личности) — и ограничиваются выборочной фактологией. Они, дабы облегчить себе задачу, не проверяют сообщаемые ими факты на объективность, не «взвешивают» их информативность, не оценивают надёжность источника получения этих фактов, пр.

Не хотелось предаваться теоретическим обобщениям, но напомнить об основных ошибках (случайных или предумышленных) при работе с фактами считаю полезным для прояснения не только конкретной, но и общей цели сей публикации. Эти ошибки сгруппированы следующим образом (http://isy.ucoz.ru/index/0-10):
1. Преднамеренный выбор или подбор факторов, формирующий одностороннее представление проблемы, тенденции развития, и так далее.
2. Подтасовка фактов. Замена главных и существенных второстепенными и частными.
3. Искажение содержания факта, его ложное разъяснение интерпретацией.
4. Фальсификация фактов. Определенный их подбор, искажающий действительное положение вещей.
5. Абсолютизация отдельных фактов, которая влечет ложное представление о проблеме и ограничивает мышление.

И вот - при наличии таких вольных или невольных заблуждений - одним личностям инкриминируются (вменяются) страшные грехи, другие же получают от горе-историков индульгенцию (полное или частичное отпущение грехов). В ряде случаев это происходит прямо таки по Шарлю Морису де Талейрану-Перигору (1754-1838) — беспринципному дипломату, который, видимо, как раз о подобных ошибках иронично заявлял: «Это больше, чем преступление, это ошибка».

Не будучи абсолютно уверенным в том, что представленные мною новые факты об «антибольшевистских повстанцах» Шепеля и о нём самом свободны от ошибок, не желая - упаси господь - быть уличённым в преступлении, я воздерживаюсь от окончательного и безапелляционного приговора Я. Шепелю.
Хотя не хочу скрывать, что уверен: гордиться этим своим земляком литинчане должны с превеликой осмотрительностью...

P. S.

В декабре 2015-го года свершилось инициированное Указом Президента Украины переименование многих винницких улиц. О той тенденции, которой придерживались винницкие «переименователи», я писал неоднократно — и нет смысла повторяться.
Просто приведу два примера.
М. П. Бронштейн (1906-1938), родившийся в Виннице выдающийся физик-теоретик с мировым именем, жертва сталинского террора, так и остался вне списка новых названий улиц его родного города.
Винница лишилась улицы, ранее называвшейся в честь другой жертвы сталинского террора — В. М. Примакова (1897-1937). Теперь она — улица Якова Шепеля. Обоснование:
«Шепель Яков Матвеевич (1894 - 1921) - повстанческий атаман Литинщины, полковник Армии УНР. В 1919 - 1921 гг. оперировал против большевиков на Литинщине, Хмельниччине, Козятинщине, Калиновщине (территория Винницкой области). В течение 1919-1920 гг. неоднократно занимал Винницу.» (http://www.myvin.com.ua/ru/news/useful/39258.html)