Родился я в конце ВОВ, в Хабаровском крае, куда моих родителей, по отдельности, занес молодежный энтузиазм предвоенного времени.
В девятнадцатом веке произошло польское восстание Костюшки, после чего в Поволжье появилось немало ссыльных поляков. Откуда и взялся посреди России мой дед с такой моей фамилией. Отец после армии (служил пограничником на польской границе) решил продолжить службу и отправился на Дальний Восток ловить бандитов. В НКВД, отдел борьбы с бандитизмом ББ.
Мама окончила в Орле фармацевтическую школу и получила направление в Хабаровск.
К началу войны она была беременна старшей сестрой. Потому осталась в тылу. Мать поклялась, что, если война будет кончаться благополучно, она родит сына. Так я и появился.
Старшая сестра на два года раньше меня пошла в школу. Садиков тогда вокруг не было и я, в свободное от игры в войну и лазания по крышам сараев время начал учиться грамоте и арифметике, помогая сестренке делать домашние задания.
Воспитательная деятельность родителей мне кое в чем совершенно не нравилась и я подумывал: не начать ли писать дневник с критическими замечаниями и моими взглядами на воспитание, чтобы потом, когда сам стану родителем, не повторять их неправильных поступков. Однако, была высока вероятность, что мои педагогические труды найдут и поведут меня к нервопатологу, психиатору, начнут поить теплым молоком и рано выключать свет... Так что я эту затею оставил. Был бы, конечно, тогда компьютер и сайт Проза.ру, может быть вы бы теперь читали труды семи - восьмилетнего школьника о некоторых аспектах воспитания детей и ошибках педагогики.
Отец нас с сестрой очень любил, но все время пропадал на службе. А мама была фармацевтом, свято верила во врачей всемогущих и таблетки животворящие, так что мы с сестрицей старались все время выглядеть здоровыми. Иначе: глотай-запивай-ложись. Ставь градусник, показывай язык...
Читать я пристрастился рано и прибегал к всевозможным хитростям, чтобы мама не отбирала книжку «а то испортишь глаза». Когда никто не приставал, сидел около книжного шкафа на полу и читал. Родители подписались на нескольких классиков, в т.ч. на Чехова. Которого я сразу полюбил за тонкость восприятия мира и прочел от корки до корки. А потом взялся за Гашека, Чапека, Бажова... Они и сейчас у меня на полке рядом с Киром Булычевым, разве что сыновья кое-что утащили.
В школе учиться нравилось, учебники прочитывал еще в августе. Их в конце каникул в школе выдавали. Несмотря на то, что рано начал носить очки (врожденная дальнозоркость) никто меня никогда очкариком или как-то еще не дразнил. Было много друзей с которыми мы всегда что-то мастерили. В меру сообразительности.
Все мы знали, что начался век инженерной мысли и поголовно собирались стать технарями. У каждого была отдельная тетрадка с изобретениями, которые мы бурно обсуждали на переменах. Подозреваю, что космический корабль и судно на воздушной подушке мы тогда уже создали в своих тетрадках. И еще много чего.
Так что, почти само собой, после седьмого класса я подал заявление в авиационный техникум .
Учился я легко, с удовольствием. Курс «летательные аппараты» вел местный писатель-фантаст Борис Фрадкин. Все мы слушали его как завороженые. Фрадкин перед войной окончил МАИ и всю войну работал на заводе авиадвигателей — мотался по фронтам с ремонтной бригадой. Знал о самолетах такое, о чем разработчики и летчики, скорее всего, не догадывались. А мы тогда уяснили себе что значит знать дело и уметь о нем рассказать.
Техникум окончил с красными корочками и, чтоб не сильно рисковать, поступил в том же году в местный Политехнический. Поскольку в техникуме многое уже изучали, учился без надрыва и, как опытный экзаменуемый, руководил сдачей экзаменов . Так что мы всегда были лучшей группой по успеваемости и почти все всегда со стипендией. А также играл на гитаре в оркестре факультетской самодеятельности. И что-то мастерили на кафедре.
После второго курса списался с Ленинградским Электротехническим и перевелся туда. Это был сплошной восторг жизни, хотя, время от времени и приходилось несладко.
За время жизни в Питере сильно поднаторел в истории и искусстве. Мало того, что это было всеобщее увлечение, но и прекрасный способ знакомства с девушками. Идем втроем в Эрмитаж, видим группку симпатичных студенточек, останавливаемся у ближайшей картины и один из нас с жаром начинает объяснять чего это и почему так импрессионисты изобразили, а не как у всех принято. Или кто такой Святой Себастьян и за что его стрелами истыкали. Ну, девчата к нам. Прислушиваются. Потом спрашивают.... Так из Зимнего и выходим вместе...
Институт готовил специалистов с уклоном в научную работу, поэтому все мы старались на распределении попасть в НИИ. Так я оказался в Вильнюсе, в Институте Электрографии. Разрабатывавшем, и довольно успешно, копировальную технику и принтеры.
Коллектив был что надо, много выпускников Ленинградских и Московских ВУЗов. Для начала меня пытались сунуть в неинтересное дело, я воспротивился и добился перевода в отдел разработки устройств управления. Мою ершистость приметили и назначили «Председателем совета молодых специалистов». Пару лет помимо основной работы, я успешно воевал с руководством за места в общежитии, квартиры молодым семьям, оклады и участие молодых в семинарах и курсах повышения квалификации. Проводил конкурсы молодых ученых. А поскольку я был завсегдатаем баз отдыха и всех спортивных мероприятий, а также пел у костра под гитару, быстро перезнакомился со всеми. Поэтому начальники отделов не гнушались попросить меня подыскать им подходящего специалиста. А я мог раздобыть или одолжить в институте все, что угодно. Начальник сектора на это брюжжал: "Почему это мне так легко что надо найти не получается?". А я ему: " Пой под гитару на базе отдыха по выходным и тебе никто ни в чем не откажет".
Надо сказать, что научные работники и проектировщики довольно замкнутый народ. Хоть и развитый. Почему? Как сформулировал один солидный ученый «Научный работник всегда на работе. Он не может, как токарь, выключить станок и отдыхать.» Чистая правда, между прочим. Хоть у костра, хоть за бутылкой, хоть за обедом - всегда о работе.
Короче, у некоторых умных голов возникла идея «добавить коммуникативности» в коллективе. Позвали посоветоваться «с молодым». Мне идея понравилась. Тем более, что в ЛЭТИ студенты выпускали такую газету и она всем нравилась, а я представлял себе как подобное творение должно выглядеть. Вот, меня и назначили наладить выпуск институтской малотиражки и создать регулярные передачи по «местному радио».
А чего не попробовать? Я бодро взялся за дело.
Заставить ученых-удрученых внятно, простым человеческим языком рассказать народу чем они занимаются было не так уж просто. И руководство неохотно рассказывало «куда идем».
Но и получив все это, надо было сделать газетку «читабельной». Поэтому приходилось самому писать передовицы и заполнять последнюю страницу: спорт, отдых, юмор... Было, правда, пара человек а институте с подвешенным языком и интересными жизненными историями. Замечательным рассказчиком и знатоком устройства жизни оказался зав. парткабинетом- бывший фронтовик, дошедший до Берлина Витюгов. Часами бы слушал его рассказы, будь на то время.
Редакционная группа отдела технической документации института безжалостно кромсала мои и прочие наивно изложеные тексты и добивалась, чтоб слов было мало, мысль видна и понятна, русский язык не травмирован. Если технические тексты литредакторы опасались сильно менять, то здесь в них проснулись давно дремавшие учительницы русского языка и литературы. Одну из первых моих передовиц редактор Ляхова почеркала так, что осталось меньше половины текста. А на мое недоумение сказала: «Прочти теперь. Потерялась хоть крупица смысла? Нет? Вот и не рассусоливай в другой раз! Все вычеркну».
Таким способом я и близких друзей вымуштровал писать кратко, интересно и понятно. А у самого появилась привычка «запасаться текстами»- фиксировать и копить то, что может потом в газете или радиопередаче пригодиться.
Как связано с работой? Вполне. Один американский профессор, специалист по «инженерингу», то есть, по раздаче полезных советов инженерам писал: «Как научиться писать краткую и понятную техническую документацию? Надо побольше читать хорошей художественной литературы». Бороться с косноязычием, то есть. А попытка написать что-то литературное- разве не то самое? Внятность изложения, в свою очередь, не дает путаться в мыслях. Что ученому и надо. Орднунг в словах- орднунг в головах.
Был у нас такой доктор физмат наук Каминскас. Спрашивает подчиненного «Сделал?». «Сделал!» «А где?» «У меня в голове» (как теперь в кино любят показывать). «Ну вот что,- отвечал док, -Пока в рабочем журнале все подробно и грамотно не написано, считай, ничего не делал!»
В общем, начал появляться запас кое-чего написаного, стало жалко, что пропадет. Начал искать куда бы пристроить понадежнее. И с пользой - прочтут, выскажутся. Сунулся на пару сайтов - те на глазах завяли. Или составителей заест тяга к совершенствованию собственного сайта так, что не поймешь куда попал. А то одни злопыхатели соберутся - желчь так и брыжжет. Особенно на эмигрантских. Может им за это приплачивает кто, а может нереализованая жажда мести за эмигранство... Кто их разберет.
И, наконец, славный сайт ПРОЗА.РУ! Открытый, спокойный, со всеми удобствами для авторов! Ей богу, без лести! Хочешь - бурно обсуждай все подряд, во всем участвуй, хочешь- сиди тихохонько на своей жердочке. И, по настроению, чирикай.
Так что, в первую очередь- ценное надежное хранилище, как швейцарский банк.
Во-вторых — могучий коллектив (может быть «племя»?) с похожими влечениями.
В третьих- всегда можно найти что почитать по интересам. И оценить, если охота.
В четвертых - возможность показаться, коли интересно автору - участвуй в конкурсах: тебя прочтут, оценят, возможно, порекомендуют читателю.
Даже, при желании, можно карьеру писательскую сделать и имя заработать.
Особая благодарность учредителям и активистам Фонда ВСМ. И устроителям различных литературных конкурсов. Не раз меня, например, подвигли на воспоминания и на написание миниатюр по теме конкурса. Фамилии не называю, чтоб в корысти не заподозрили. Кто в курсе, тот знает.
Чего, спрашивается, людям не хватает? И зачем им заниматься такой громоздкой организационной работой? По нынешним шкурным временам и не понять многим.
Если, конечно, не помнить, что мир держится на бескорыстных энтузиастах, на любви к ближнему. На тяге к совершенству.
Авторов на Прозе давно перевалило за 200 000. Всякие есть. Немало политизирующих мужиков преклонного возраста. Действующих, видимо, по принципу «Перепиши сто раз и смысл сам войдет в тебя». Читать другим нет смысла- читано и видено сто раз.
Есть брюзги или откровенные русофобы. Чего они сюда забрели не понятно. Может привычка гадить на чужом пороге?
Есть немало пишущих женщин с пространными и однообразными исповедями «Его взгляд направился в мою сторону, но ничего не выражал...» Эти пишут себе.
Но немало авторов с прекрасным мировосприятием, цепким аналитическим умом, прекрасным, образным языком, здоровым сарказмом. Таких читать одно удовольствие.
Впрочем, не один я так считаю: можно почитать произведения, представленные на звание «Народный писатель». Почти все они соответствуют вышеприведенным критериям.
Поэтому еще раз поздравляю себя: В ХОРОШУЮ КОМПАНИЮ Я ЗАТЕСАЛСЯ!
И насчет планов. Нет никаких планов. Разве что накатит. Как там у Пушкина? ВЗМАХНУ РУКАМИ, НА РИФМАХ ВДРУГ ЗАГОВОРЮ...