Месть.
Младший брат моей матери, дядя Шаммед, был одаренным человеком, много читал и писал замечательные стихи под псевдонимом «Накам». Благодаря ему, в свои 14 лет я был очень начитанным подростком, и, «перелопатив» всю школьную библиотеку, перешел в городскую. Здесь обо мне уже знали от моей учительницы и, как только сотрудники библиотеки получали новую партию художественной литературы, оставляли специально для меня вновь появлявшиеся книги. А читал я произведения разных авторов, начиная с мировых классиков Жюля Верна, Виктора Гюго, Теодора Драйзера, Александра Дюма, и продолжая русскими писателями — Ф. Достоевским, Л. Толстым, М. Шолоховым. Обожал и всегда цитировал великих восточных поэтов, писателей- Низами Гянджеви, М. Физули, М. Ордубади, М. Сабира, С. Вургуна, М. Ибрагимова. С последним мне посчастливилось познакомиться в студенческие годы, и даже побеседовать с ним.
Открывая новое произведение, я начинал читать не торопясь, смакуя каждый эпизод, который оживал в моем воображении. Проанализировав ситуацию, порою придумывал иную сюжетную линию для героев и делился своими мыслями с любимым дядей. Нынешнему поколению не понять с каким трудом наши родители укладывали нас в постель, а мы, невзирая на то, что утром рано вставать в школу, тайком читали любимые книги, спрятавшись под одеялом, освещая страницы карманным фонариком, у которого быстро разряжались батарейки и ослабевал свет. Поколение послевоенных лет — это дети, видавшие разруху, нужду, бедность, но вдохновленные оптимизмом и трудовым примером своих родителей, поднимавших державу из пепла войны, на получение хорошего образования, профессии для дальнейшего участия в развитии и процветании нашей страны. Мои ровесники уже в начальных классах определялись с выбором профессии, и большая часть из них не меняла его до окончания школы, упорно двигаясь к достижению цели. В их числе был и я. В двенадцать лет твердо решил помогать людям в борьбе с их болезнями, спасать человеческие жизни, став врачом-хирургом. Что делаю и по сей день, ни разу не усомнившись в правильности выбора профессии, и получая удовольствие от счастливых лиц моих пациентов, исцелившихся от своих недугов.
У моих родителей было пятеро сыновей. Все мы учились хорошо, старшие помогали младшим делать домашние задания, терпеливо объясняя трудные и непонятные моменты. Наш отец — человек эрудированный и высокообразованный — в учебный процесс не вмешивался, воспитывая нас самостоятельными, ответственными людьми, умевшими ориентироваться в разных жизненных ситуациях. А мама, окружая нас вниманием и заботой, контролировала учебу, рано утром будила в школу, потом встречала вкусным обедом и очень радовалась нашим успехам, которые выражались в отличных оценках и благодарностях учителей.
В моем окружении в те годы люди жили достаточно скромно. Состоятельные и богатые, конечно, были, но они особенно не хвастались своим материальным благополучием, как это происходит в настоящее время. Жили с соседями дружно, помогая в горе и радости. Знания, умение, опыт, то, что мы сегодня говорим — профессионализм, в какой бы области человек не трудился, ценились очень высоко!
С одиннадцати лет в летние каникулы я трудился в деревне на колхозных полях, зарабатывая трудодни для покупки обновок к новому учебному году. Деньгами еще помогал маме. Для своего возраста я был очень самостоятельным, физически развитым подростком. Окружающие меня воспринимали скорее, как юношу, а мне иногда казалось, что подростковый период вообще пролетел мимо меня.
Борьба
Итак, в четырнадцать лет я серьезно увлёкся спортом — классической борьбой. Школьный учитель физкультуры Валид бей рекомендовал меня своему брату Халиду, который был тренером по классической борьбе в обществе «Нефтяник». Он пригласил меня в городской спортклуб и начал со мной основательно заниматься. Я не отличался особыми физическими данными, был худощавым и рослым, рельефной мускулатуры к тому времени не нарастил. Но Халид бею нравились моя гибкость, молниеносная реакция в самый неожиданный для соперника момент, аналитическое мышление. По его мнению, на ковер я выходил с головой, а не с мускулами. Моими слабыми местами всегда было дыхание, несмотря на то, что никогда не курил, и выносливость. Если за первые три-четыре минуты я не укладывал соперника на лопатки, а от моей фирменной «вертушки» мало кто уходил, то в оставшееся время мое преимущество испарялось, и я завершал схватку побежденным. Вот такая «картина маслом» складывалась перед взором моего, горячо любимого и оптимистично настроенного, тренера. Он был убежден, что сделает из меня мастера спорта и в будущем — чемпиона! К сожалению, я виноват перед ним, так как не оправдал его надежды.
Однажды вечером тренер взял меня с собой на открытый чемпионат города по классической борьбе среди взрослых. Соревнования проводились в спорткомплексе «Динамо», в самом центре города. Мой учитель входил в судейскую бригаду. Он посадил меня в первый ряд за собой, и сказал обратить внимание на молодого парня в спортивном костюме, который разминался на тренировочном ковре отдельно от других участников.
Я стал внимательно его разглядывать: длинный, худой, нескладно сложенный, широкоплечий парень с плоской грудью и выпирающими из-под борцовской формы лопатками. Длинные, как у гориллы, руки свисали почти до колен, мышечная масса отсутствовала полностью. Одним словом, без слез не взглянешь. Спортсмен вел себя очень спокойно, на лице читалось полное безразличие к происходящему. Он не следил за отбором претендентов на очередной этап соревнований, кто из них станет его соперником в схватке, и был сосредоточен только на разминке.
В это время, на ковре, обстановка накалялась и бушевали страсти. Раздавались крики спортсменов во время проведения приемов, со стороны трибун слышались бурные аплодисменты и свист болельщиков, реагирующих на происходящее. Особенно темпераментно себя вели близкие и родственники спортсменов. Все как обычно — кто-то выигрывал, кто-то проигрывал. И вдруг главный арбитр объявил по микрофону:
— На ковер вызываются борцы весовой категории до 82 кг. В синем углу — мастер спорта СССР, победитель чемпионата республики и действующий чемпион Европы — Самвел Мкртычян, общество «Динамо». В красном углу…
Красный угол меня уже не интересовал. Я, как завороженный, смотрел на того худощавого парня. Он лениво встал, снял тренировочный костюм и неуклюжей походкой, вразвалку вышел в центр ковра, приняв борцовскую стойку. Его соперником был мощный, мускулистый спортсмен, который, играя мышцами, смотрел на него, как удав на кролика. Абсолютная противоположность!
Прозвучал свисток судьи, и схватка началась. И вдруг произошло чудо! Противник взял Самвела на прием, бросая через бедро, и тот, как будто, ему поддался. Но во время броска, Мкртычян моментально преобразился. Легко освободив голову из подмышки соперника, оказался за его спиной, цепким захватом корпуса поднял своего визави над ковром и кинул через себя. Не дав ему опомниться в партере, заблокировал шею на «двойной ключ», и, перевернув, припечатал лопатки соперника к ковру мертвой хваткой. Безоговорочное «туше»! Побежденный борец хлопал глазами, и не мог понять, как все произошло, а вокруг раздавались бурные аплодисменты зрителей!
Самвел поблагодарил зал кивком и быстро ушел с ковра в свой угол той же неуклюжей походкой. Я был потрясен таким Божьим даром! Этому научиться невозможно! Судьи, тренеры, спортсмены анализировали его, не поддающиеся логике, действия на ковре. Определить или предугадать ход мысли Самвела во время поединка было невозможно. Тогда я окончательно понял, что не сумею стать таким выдающимся спортсменом! Самое большее, чего я мог со временем достичь, это звания мастера спорта. Такая перспектива мне была не интересна! В моей крови бушевал адреналин, юношеский максимализм, которые жаждали «великих достижений», что претило мне быть обыкновенным статистом!
Став первым в спортивном обществе, где занимался, в весовой категории до 57 кг, на открытом Чемпионате города проиграл по глупости финальную схватку слабому сопернику, хотя был уверен в своей победе. Первый раунд выиграл по очкам. В начале второго провел свою фирменную «вертушку» и прижал лопатки соперника к ковру, но его скандальный тренер давил на судей своим авторитетом, чтобы они не зафиксировали чистую победу в «туше», спорил с моим тренером. В результате силы мои иссякли, и я проиграл поединок. Из-за несправедливости интерес к борьбе стал угасать. А финальную точку в моей спортивной карьере поставил другой «соперник», о котором и хочу рассказать.
Кара-Коч
Дело было так… Каждый год вторую половину летних каникул я проводил в деревне у бабушки Гюллер и деда Гусейна. По соседству с ними находился и дом моего любимого дяди Шаммеда, который был для меня примером для подражания, и я старался равняться на него во всем. Он собрал для меня богатую библиотеку художественной литературы, мы вместе обсуждали прочитанные книги, раскрывая суть каждого персонажа. Дядя формировал мой характер, прививая любовь к чтению, трудолюбию, хотел, чтобы я вырос высокообразованным, эрудированным человеком. Он начал свою карьеру с экономиста в колхозе, со временем стал председателем этого же колхоза. Личностью дядя был известной, имел большой авторитет не только в своем районе. Меня любил больше своих двенадцати детей. Каждый год мой приезд отмечался, как праздник. По этому случаю дядя Шаммед жертвовал барана, приглашал всех родственников и друзей, а они потом по очереди приглашали меня в гости. Это было похоже на какой-то ритуал и повторялось из года в год.
Старший сын дяди — Фикрет, которого я ласково звал Федей, был на девять месяцев младше меня. Мы с ним очень дружили, ходили всегда вместе, делились разными секретами, сокровенными мечтами, планами на будущее, никогда не ссорились и не дрались. Он любил все преувеличивать, что-то фантазировать. Собираясь вечером на окраине деревни мальчишеской компанией, мы рассказывали сверстникам всяческие небылицы с привидениями, колдунами и другой нечистью, таким образом пугая их. Иногда доходило до того, что ночью, возвращаясь домой, сами боялись входить в темный двор с садом и вздрагивали от малейшего шороха.
Днем, пока я работал на колхозных полях, зарабатывая трудодни, Федя пас семейное стадо, около пятидесяти голов, состоящее из овец и коз. Рано утром брат уходил на пастбище, расположенное на окраине деревни, а к заходу солнца возвращался назад. Его постоянно сопровождал наш любимец, небольшой пес по имени Бобик, который помогал приглядывать за отарой, чтобы никто из животных не отставал и не уходил слишком далеко. Стадом единолично «командовал» грозного вида огромный черный баран породы «меринос», по кличке Кара Коч. Вид у него был устрашающий: на голове красовались два мощных, завитых наружу, спиралеобразных рога. Между рогами проглядывала довольно широкая лобная часть. Туловище держалось на коротких крепких ногах. Задняя часть в районе хвоста представляла огромный курдюк, при беге болтавшийся в разные стороны, как «хурджун» (восточная сумка, состоящая из двух мешков, которая накидывается на осла, верблюда или другой скот для перевоза какого-то груза).
Кара-Коч постоянно бодался с баранами из других отар, пасшихся неподалеку, выходя из любого поединка победителем, тем самым укрепляя свой авторитет в собственном стаде. Когда разгневанный Кара-Коч за кем-то бежал, то создавалось впечатление, что летит черный метеорит, сметающий все на своем пути. В этом случае оставалось быстро спрятаться в каком-то укрытии или залезть на дерево, таким образом пережидая пока его гнев сменится на милость.
Если верить Феде, однажды на пастбище он чуть ли не полдня просидел на ветке старого дуба, «беседуя» с птицами. Они к нему уже привыкли и принимали за свою особь. А вредные вороны, которые сидели выше, «обкапали» его с головы до ног. Ситуация разрешилась, когда из деревни прибежал запоздавший Бобик и отогнал бунтаря. Только после этого Федя покинул место «временной дислокации» и на всю оставшуюся жизнь возненавидел ворон, впоследствии охотясь на них с рогаткой.
Брат мог рассказывать про спесивого барана ночи напролет, так как мы спали на одном широком топчане. Правда, я быстро засыпал — напряженный трудовой день давал о себе знать. Я чертовски уставал, работая на колхозных полях. Подменял уставших водителей на грузовиках, работавших с комбайном при сборке силоса. Заполненную под завязку машину, отгонял в хранилище для разгрузки. Научился водить разные марки машин, включая трактор. Одним словом, за день выматывался полностью. Поэтому, когда ложился спать, веки становились свинцовыми и опускались сами по себе. А Федя в это время, не умолкая, рассказывал о своих дневных приключениях, еще быстрее убаюкивая меня. Так что утром я не мог вспомнить ни одну его историю.
День за днем лето незаметно подходило к концу, приближались первое сентября, школа и мой отъезд домой в город. Я уже получил расчет в колхозной бухгалтерии, появилось много свободного времени. Летом в деревне бывало очень жарко, и в эту пору некоторые мужчины вывозили свои семьи в прохладу гор города Дашкесан. Там раскидывался большой палаточный лагерь, в котором женщины с детьми из разных поселков жили, как единая семья. Делились всем необходимым между собой, атмосфера царила теплая и дружеская. Мужчины приезжали к ним на выходные и привозили провизию на неделю. Пища готовилась на керосиновых примусах или костре в больших казанах, воду брали из горной речки. Вечерами для освещения пользовались свечами, переносными лампами. Детям скучать не приходилось, так как у них было много забав и развлечений в виде подвижных игр, викторин. В детстве я несколько раз бывал в таком лагере с мамой и родственниками. По возвращении оттуда, в деревне всегда чувствовалось оживление. Многие жители все лето не видели друг друга, не знали последних событий, а было, что рассказать. Подолгу беседовали при встрече, сидя на лавочке, делились впечатлениями и новостями.
Один из последних дней августа был особенно радостным, так как в деревню привезли кино. «Машину-кинобудку» с надписью по бокам крупными буквами «Кино» я увидел издалека. Она стояла у летнего импровизированного кинотеатра на открытом воздухе. На стене клубного здания натянули матерчатый белый экран, из маленького и душного сельского клуба выставили длинные скамейки для зрителей. Из двух мощных динамиков всюду доносилась индийская музыка, как анонс и приглашение к вечернему просмотру.
Я побежал к киномеханику и узнал, что будут показывать двухсерийную индийскую романтическую драму «Господин 420» с гениальным Раджем Капуром и потрясающей Наргис в главных ролях. Вернувшись домой, увидел, что Федя еще не пришел, хотя уже было пора, и решил пойти его встретить. Возле соседского дома столкнулся с младшей дочерью дяди Касума — Дуней. Она только вернулась из лагеря в горах.. Ей было тринадцать лет. Увидев меня, девушка от неожиданности растерялась и сильно покраснела, опустила большие карие глаза, смущённо хлопая длинными ресницами. На смуглом, овальной формы, лице выделялись пухлые алые губы. Тёмные густые волосы падали ниже талии. В ситцевом, синего цвета платьице в мелкий горох она выглядела обворожительно. Я остановился, как вкопанный. За последний год Дуня очень изменилась, превратившись в красавицу! Наконец девушка, слегка улыбнувшись, поздоровалась дрожащими губами. Я невнятно пробормотал что-то в ответ, постепенно выходя из оцепенения. Не найдя больше никаких слов, кивнул ей головой и удалился прочь в сторону поля. Но мысли мои остались с Дуней! Ее образ не отпускал и волновал меня. Как добрался до пастбища, я не помнил.
Федя сидел под старым дубом, рядом лежал верный пес Бобик, высунув язык от духоты и часто дыша, хотя знойная дневная жара была уже позади. Стадо расположилось неподалеку в тени деревьев и мирно жевало траву. Я сообщил брату новости про кино и сказал:
— Что ты сидишь и ждешь? Вскоре стемнеет, фильм может начаться раньше времени, а мы с тобой начала не увидим.
— Видишь, Кара-Коч еще лежит, — ответил брат, — у него свои «часы» для определения времени. Пока он не встанет, стадо с места не сдвинется! Когда он поднимется и отправится в сторону деревни, вся отара пустится за ним вслед! Приходится ждать!
— Бред какой-то! Ты что, будешь ждать, когда эта «ходячая лохматая папаха» созреет и соизволит вам всем домой возвращаться? Я сейчас быстро подниму его жирный зад из тени! — и, взяв чомак (специальная длинная палка у чабанов с округленным тяжелым концом), двинулся в сторону «предводителя».
Федя бросил мне вслед:
— Не трогай его! Он очень злопамятный, и обязательно отомстит за обиду!
Я уже ничего не слышал и, подойдя к «хозяину» стада, приложился чомаком к его заднему месту, приговаривая:
— Давай, шевелись! Тоже мне, авторитетом себя возомнил! Быстро вставай и гони своих любимцев домой! А то я тебе покажу, кто тут хозяин!
Баран повернул голову в мою сторону и удивленно посмотрел. Он, видимо, не привык к такому наглому поведению. Перестав жевать, медленно поднялся. Затем принял «боевую стойку»: выставил вперед рога, начал бить передними ногами так, что земля вылетала из-под копыт, собираясь атаковать городского, далекого от «психологии животных», дерзкого парня. Вдруг до меня дошло, что дело приняло нешуточный оборот, и здесь бойцовскими приемами не отделаться! Я стал смотреть по сторонам в надежде найти спасительную «гавань». Увидел мощный ствол старого дуба, находившегося в нескольких метрах от меня, про который рассказывал Федя. Но, чтобы добежать до него, мне надо было набрать «вторую космическую» скорость, которую когда-то развивал Олимпийский чемпион Валерий Борзов в спринте. С испуга можно сделать многое, только я очень сомневался в своих сверхвозможностях. Одно я знал точно! Как только отвернусь от барана, он мигом «обогреет» мою «пятую точку», и ругал себя за то, что все это затеял.
Мы стояли и сверлили друг друга немигающими взглядами, а позади меня слышался смех Феди, который ждал развязки происходившего. Но зрелища не получилось, так как Бобик, в очередной раз, спас мою репутацию. Он с громким лаем набросился на рогатого драчуна, и тому ничего не оставалось, как подчиниться «стражу порядка» в стаде. Кара –Коч, отвернувшись от меня, ленивым шагом взял курс в направлении деревни, и вся отара, немного отставая, пустилась за ним в путь.
Федя вытирал слезы от хохота и приговаривал:
— Благодари Бобика! Если бы он не вмешался, посмотрел бы я как ты, городской стиляга, вскарабкался на дерево в узких брюках.
Возбужденный верный пес прыгал рядом, как будто пытался извиниться за случившееся. Я присел на корточки, обнял его, прижал к себе и погладил. Он успокоился и довольный побежал рядом. Бобик меня очень любил, и не один раз выручал в разных напряженных ситуациях. Я помню его отчаянный бой с соседскими собаками, когда они однажды вечером напали на меня на окраине деревни. В этой схватке Бобик был ранен, и я долго лечил его порванное ухо. Одним словом, дворняга имел бесстрашное сердце льва, и я часто угощал его чем-нибудь вкусненьким.
По дороге домой я рассказал Феде новости прошедшего дня, особенно о предстоящем фильме, который давно мечтал посмотреть. Промолчал только про встречу с соседской девушкой, и о странных чувствах, охвативших меня.
С наступлением темноты сельчане начали подтягиваться к деревенскому клубу. Так как мест на скамейках хватало не всем, некоторые приносили с собой из дома стулья или табуретки. Когда мы с Федей подошли, Дуня уже сидела на стульях с мамой и старшей сестрой. За ними были пустые места на скамейке, к которой я быстро потащил Федю. Когда мы усаживались, девушка мельком посмотрела на меня и улыбнулась. Я расположился прямо за ней, чувствуя аромат ее волос. Иногда мой взгляд задерживался на статной фигуре Дуняши, и от всего происходившего у меня учащенно билось сердце, да так, что казалось мой «сердечный колокольный звон» слышали окружающие.
Сидевшие впереди смотрели внимательно фильм, уплетая жареные орехи и каштаны. События менялись кадр за кадром, вызывая у зрителей, восхищавшихся неподражаемым юмором Раджа Капура и красавицей Наргис, различные эмоции. Вдруг экран потемнел, на улицах Бомбея пошел ливень, и жалкий вид бездомного Раджа, промокшего с головы до ног, заставил многих женщин достать платки, чтобы вытереть навернувшиеся слезы. В этот момент теплая и мягкая рука Дуняши коснулась моей, протягивая в ладошке горсть ароматных орешков. У меня не осталось сомнений, я понял, что она тоже неравнодушна ко мне! Этот эпизод не ускользнул от зорких глаз моего брата. Таким образом, все тайное стало явным, и мы с Федей увлеченно смотрели фильм, смаковали угощение, временами многозначительно переглядываясь.
В этот романтичный вечер я впервые увидел легендарного Раджа Капура на экране. А фильм «Господин-420» живет в моем сердце до сих пор, не отдавая первенство никакому другому. Не могу сказать точно, сколько раз смотрел эту наивную и трогательную до слез картину, но она цепляет меня снова и снова до сегодняшнего дня! Искусство Великого маэстро мирового киноэкрана не имеет возрастной границы. Может быть, потому что мы все — родом из детства?…
На следующий день я уехал домой в город, чтобы подготовиться к началу нового учебного года.
Финальная схватка
Год пролетел незаметно. С учебой проблем не было. В школе мой портрет, как отличника, висел на доске почета. Я продолжал заниматься борьбой, чувствовал себя увереннее, особенно после первенства города. Уже не сторонился уличных драк с местными хулиганами, вставая на защиту девчонок. Успел «поставить на место» тракториста Мехди с нашей улицы, который был на несколько лет старше меня. После пятого класса парень бросил учебу и пошел работать. В свободное от работы время он вращался среди ребят младше себя. Строя из себя авторитета, часто обижал, унижал детей и подростков, особенно старался показать свое превосходство при девочках. Я вызвал его на публичный поединок в присутствии всех, обиженных им, с условием, если он проиграет, то больше не будет глумиться над ними.
Мы договорились не драться, а бороться где-нибудь в укромном месте, подальше от глаз взрослых. Физически Мехди был сильнее меня, но неуклюжий, как медведь. Несмотря на свою мощь, он в течение пяти минут дважды оказался на лопатках после моих молниеносных «вертушек» и броска через бедро. Каждый его захват заканчивался контрприемом, и Мехди оказывался на траве, пролетая через меня. Я не дал ему ни малейшего шанса для реабилитации подорванной репутации, и мой противник сломался духом. Наш поединок закончился его капитуляцией со словами: «Так нечестно, ты знаешь много хитрых приемов».
Мехди никак не мог смириться с фактом, что взрослого и сильного парня безоговорочно победил подросток физически слабее его. Присутствующая ребятня была в восторге, поддерживая меня свистом и криком. Похоже, у них появился новый лидер, который готов их защитить. Мехди сдержал слово и больше детей не обижал. Вскоре он уехал в армию, по возвращении — женился. На этом наши пути разошлись.
Мой двоюродный брат осенью и зимой несколько раз приезжал к нам в гости, но в городе ему было неуютно. Он ходил со мной на тренировки, городские соревнования. Болел и переживал за меня, гордился моими успехами. Много рассказывал о соседской дочке, восхищаясь ее красотой и воспитанием. Передавал приветы от нее, рассказывая, когда он возвращается из города, девушка под разными предлогами приходит к его маме, и тайком, смущаясь, интересуется у брата мной.
Федя времени зря не терял, вел мощную «рекламную кампанию» в деревне, сильно преувеличивая мои спортивные достижения. В глазах местных подростков я стал чуть ли не легендарной личностью. Со слов Феди, они с нетерпением ждали лета и моего приезда, когда я покажу им «мастер-класс» по классической борьбе.
Успешно завершив учебный год, в начале июня, по старому маршруту на автобусе я отправился в деревню. Во второй половине дня прибыл к правлению колхоза в «распоряжение» дяди. Деревня дедушки находилась отсюда в нескольких километрах. Дядя встретил меня, как всегда, с восторгом. Накормил с дороги в столовой, расспрашивая о моих успехах, интересах и планах на будущее. Мы общались пару часов, затем посадил в служебную машину, чтобы водитель отвез меня к дедушке.
В деревню я приехал ближе к закату. Когда машина остановилась у дома деда, из нее вышел, стильно одетый городской парень. На мне была тонкая черная шёлковая рубаха в продольную белую полоску, заправленная в лавсановые брюки того же цвета, с безупречно отутюженными стрелками. Облик завершали черные замшевые туфли, которые в ту пору были очень модными, и тонкие носки с изящным узором. С молодых лет я любил красиво и модно одеваться, очень часто обращался к одному популярному портному, который шил мне индивидуальные, неповторимые вещи. Одним словом, «картина маслом» — парень, что надо.
Наш дом стоял ближе к окраине деревни. Рядом с ним протекал ручей метра полтора шириной, который брал свое начало в горах, спускаясь вниз, тек мимо мельницы, находившейся намного выше жилых строений, и через весь поселок. Вода из него использовалась для разных хозяйственных нужд, в том числе для полива садов и огородов сельчан. Наиболее расширенный участок ручья пролегал около нашего дома, но его можно было преодолеть, благодаря разложенным плоским большим камням. Устраиваясь на этих камнях, женщины также мыли посуду и полоскали белье. Я почувствовал, что за прошедший год успел соскучиться по родной деревне!
Вдруг мое сердце замерло! Я увидел Дуняшу, сидевшую у ручья и мывшую посуду. С важным видом подойдя к ней, я поздоровался. Дуня растерялась от неожиданности и уронила тарелку в воду. Я вытащил посудину и вернул ей. Поблагодарив меня, девушка еще сильнее засмущалась. Федя был прав. Дуняша за год повзрослела и похорошела. Она опустила красивые, огромные глаза, начала поспешно укутывать свои ноги длинной юбкой. У нас было не принято стоять на улице и разговаривать с девушкой, поэтому я перешел по камням ручей, и легкой вальяжной походкой направился к своему дому.
С радостью и слезами на глазах, как и всегда, во дворе меня встретила бабушка. Причину ее слез я не мог понять! Когда парни возвращаются из армии через два, три года — все ясно. А тут, я жил в двух часах езды на автобусе, и мог приехать в любое время… Чувства бабушек и мам нам, молодым, тогда были не понятны. Осмысление пришло с годами, но уже поздно! Дорогих людей не вернуть! Бабушка держала в руке плетеную корзину, доверху наполненную куриными яйцами. Она пригласила меня в дом, приговаривая:
— Я скоро вернусь. Отнесу яйца Мина ханум, она хочет кое-что испечь. Заодно попрошу, чтобы сделала твои любимые сладкие лепешки.
Мина ханум, мама Дуняшки, меня очень любила. Всегда, при встрече, говорила об этом моим родителям. У меня появился идеальный предлог еще раз увидеться и, хоть немного, пообщаться с девушкой. Я выхватил корзинку из бабушкиных рук со словами:
— Бабуля, ты приготовь еду. Скоро Федя вернётся, все вместе поужинаем. А корзину я отнесу тете Мине. Пойду встречу брата, заодно и к ней загляну поздороваться, уже год, как не виделись.
Бабушка возражать не стала и вернулась в дом.
Когда я подошел к ручью, Дуня была еще там, что меня обрадовало, так как заходить к ее маме в мои планы не входило. Чтобы находиться с девушкой лицом к лицу, я не стал переходить на другую сторону. И это было роковой ошибкой! За моей спиной находилась дорога, которая, огибая крайний деревенский дом, уходила в колхозные поля. Обратившись к девушке со словами: «Вот, бабушка просила передать», я нагнулся вперед и начал аккуратно протягивать корзину c яйцами, в надежде кончиками пальцев коснуться руки Дуняши.
Вдруг я увидел, как глаза девушки расширились то ли от страха, то ли от неожиданности. В следующий миг мне показалось, что пушечный заряд неимоверной силы «обогрел» мою пятую точку. Правый хук Мухаммеда Али в нижнюю челюсть Джо Фрезера за титул чемпиона мира, пожалуй, был слабее, чем подлый удар, адресованный мне, в самый неподходящий момент в моей жизни. Искры полетели из глаз! Я пролетел с одного края ручья, как аист, неся в руках корзину, полную яиц, приземлился на другой стороне рядом с Дуняшей, лицом в сырую землю. Звонкий смех девушки вернул меня из «нокдауна». Я пытался понять, что произошло? Корзина полетела в сторону, яйца разбились. Часть из них валялась в грязи, другая часть украшала мою растерянную физиономию и одежду. Пытаясь подняться, я услышал за спиной Федин голос:
— Лежи, чемпион, не вставай! Второй удар будет еще сильнее!
Оглянувшись назад, я увидел на противоположной стороне своего обидчика. Кара — Коч стоял в боевой стойке, направив вперед рога, из-под копыт летела земля. Подпрыгивая, он ждал ответного удара, словно заправский дуэлянт. За ним стояла вся его отара. Наверно, увидев меня, баран припомнил «старые долги» и решил, что «час расплаты» наступил — прицелился и, набрав «бешеную» скорость, смачно приложился к моему мягкому месту.
В очередной раз верный Бобик примчался на помощь, так как от Феди не было никакого толка. Его самого надо было приводить в чувство после такого зрелища. Песик отогнал рогатого драчуна и сочувствующе подпрыгивал возле меня, как бы извиняясь за случившееся. Моя юношеская гордость была оскорблена и унижена, мигом исчез высокомерный пафос. В тот момент мне хотелось провалиться сквозь землю от стыда и позора. Соперников на спортивной арене побеждать, вроде бы, научился, а мстительный деревенский баран разделал меня в два счета, как мальчишку!
Весь мокрый и грязный, побежденный бараном, я встал и потопал домой. Дуня стояла, закрыв лицо руками. Было непонятно: то ли она плачет, то ли смеется? Бабушка сразу начала приводить мою одежду в порядок, сильно переживая за произошедшее. Во всем винила себя.
Через некоторое время пришел Федя и сообщил, его отец обещал зарезать наглого барана после такого оскорбления, нанесённого любимому племяннику. Брат язвительно хихикал и говорил, что просил отца не делать этого, так как стаду без вожака не обойтись.
После такого «позора» я не мог оставаться в деревне и показаться людям на глаза. Мне казалось, что вся деревня обсуждает меня. Один «нокаутирующий» и подлый удар Кара-Коча поставил жирную точку в моей первой влюбленности! Рано утром я покинул деревню, вскоре бросил и спорт, полностью сосредоточившись на учебе. Меня тянула медицина, и я решил стать хирургом.
Впоследствии я сделал два вывода в жизни:
— Никогда не теряй бдительности, так как враги не дремлют!
— Не обижай другого — это когда- нибудь бумерангом вернется к тебе!
2015 год, Москва
Zabil