Спустя неделю после окончания московской олимпиады плацкартным вагоном поезда «Томич» мы с мамой отправились в столицу. Мне было десять лет, и поездка стала первым путешествием за пределы родного города. Два с половиной дня на верхней полке скорого пролетели незаметно. Клянусь проглоченным за это короткое время самым невероятным поездом советской фантастики, «Фирменным поездом Фомичём» Виктора Колупаева. Были и вкуснейшая картошечка в бумажном кульке, щедро сдобренная сливочным маслицем и присыпанная укропом, купленная у бабушки на полустанке. Было много рейсов к титану за бесплатным чаем в подстаканниках, И, куда ж без него, без немного влажного постельного белья за рубль. На третьи сутки был заказан и одобрен комплексный обед из вагона-ресторана. Еще бы, первый иной обед после надоевшей курицы, яиц, колбасы, пирожков и «Кильки в томатном соусе» – трехдневного набора для выживания в условиях плацкарты, следующей из Сибири на запад страны. Визжащие дети, бегающие по вагону, запах курева из тамбура, радио и свет ночника, очередь в туалет и волнующие последние минуты, когда поезд стал замедлять ход и за окном показались московские окраины. Все это было.
Ясным августовским утром перрон Ярославского вокзала встретил большим количеством приставучих таксистов, квартиросдатчиков и голубей (кстати, одна из птиц, оставила белую метку на мамином плече, что ничуть не испортило нашего приподнятого настроения). Отмахнувшись от них, мы принялись покорять столицу, начав с привокзального буфета. На завтрак была выбрана странного вида широкая пластинка колбасы в вакуумной упаковке и, конечно же, детская мечта – страшно дефицитная в наших краях Фанта. Колбасный круг, шириной не больше чем в полсантиметра, состоящий из десяти полупрозрачных колец, был для нас, туристов из провинции, такой же заморской диковинкой, как Пепси и метро. Наскоро перекусив и отведав первой порции впечатлений, мы направились в подземку.
Ооо, этот невероятно суетный мир, наполненный людьми и спрятанный, как сокровище, в толще земли, сразу покорил мое сердце. Пятачок за проезд, а если нет заветной монетки, разменный автомат с удовольствием проглотит белый никель и выплюнет латунные кругляши. Никогда не забуду первый быстрый «шмыг» через турникет из-за страха быть зажатым металлическими створками на входе в метрополитен. Потом изумлялся тому, как долго можно ехать по эскалатору вниз и столько же подниматься вверх. Задрав голову, изучал вывески переходов и, набравшись духу, выбирал направление. Свист ветра и лязг колес на поворотах. Люди дремлющие и люди бодрствующие, уткнувшиеся в книги и, такие же, как мы – отсчитывающие на карте станции, чтобы не пропустить нужную.
В гостиницу мы попали таксомоторным способом.
– Вы можете нас отвезти в недорогую гостиницу? – спросила мама у водителя такси.
Тот посмотрел оценивающе и кивнул:
– Пожалуй, я знаю, куда вам нужно, – включил счетчик и добавил, – но если не будет свободных номеров, могу сдать комнату в коммуналке.
Но место с подселением в гостинице «Восток», недалеко от станции «ВДНХ», нашлось и, несмотря на то, что номер оказался на восемь кроватей, он нам понравился. С одним из постояльцев жила канарейка в клетке, которая заливистыми трелями устраивала нам заутреннюю побудку. Наверное, это было связано с тем, что птица была родом (подарком) с юга и еще не настроила свой организм на новый часовой пояс. Хозяйка ее, кстати, очень добродушная женщина, угостила меня первыми в моей жизни конфетами-трюфелями. Какие же они были вкусными – не шли ни в какое сравнение с привычной «Дунькиной радостью». Даже если та поглощалась вприкуску с горячим белым мякишем.
Завтракали мы в гостиничной столовой, и ничего вкуснее порции жирного гуляша с рисом, украшенным порубленной петрушкой, в тот момент не было. Да и в течение остальных семи дней. Заморское – оно и есть, заморское. Значит, вкусное.
Следующим пунктом нашей (скорее, моей) программы значилось мороженое. Отстояв небольшую очередь в первый, попавшийся по пути к автобусной остановке киоск, мой выбор пал на брикет в красивой розовой упаковке за девять копеек. Какое же это было разочарование! По вкусу, он напоминал замороженный кисель. Хотя, по моему разумению, любое московское мороженое просто по факту своего рождения должно быть космически невероятным объедением. Вторая попытка восстановить пошатнувшийся статус-кво столичного лакомства случилась недалеко от Красной площади. Именно мороженое с надписью «Пломбир» на упаковке, как оказалось, ждал мой детский организм. Только третья порция смогла утолить сладкий голод. И отказ мамы покупать четвертую.
И чтобы не отходить далеко от вкусной темы следует признать, что витрины продовольственных магазинов, наполненные не просто не одним десятком конфет, а еще и плитками шоколада «Аленка»!, вводили меня в ступор и бесконечное созерцание прекрасного.
Непременным атрибутом духовного развития каждого советского пионера, попавшего в столицу нашей Родины, являлось посещение Мавзолея. Отстояв длинную очередь и узрев вождя мирового пролетариата, я, увы, не просветлился. Всему виной, был, вероятно, пломбир, мысли о котором, не отпускали даже в усыпальнице.
Потом мы гуляли по Красной площади, фотографировались и «не позднее, чем через два часа» забрали снимки – черно-белых свидетелей нашего покорения Москвы.
Стоит отдельно упомянуть про ГУМ. Там даже был фонтан! Зачем это сооружение построили посредине магазина – мне было непонятно. Ведь почти в каждом из отделов продавалось столько всего диковинного (пусть и с очередями), что было не до фырчавшего резервуара с водой. Несколько часов брожения принесли в сети рыбаков (а ими были мы) порядком дефицитного товара: болгарский компот, румынские рубашки в клеточку, куртка с воротником типа «паж», финские шарфы, еще какие-то вещи и жемчужина улова – несколько цветных полиэтиленовых пакетов с нанесенными на них фотографиями фруктов, овощей и ягод. Вышли из универмага усталые, но довольные. С такими обновками мы автоматически превращались в первых парней и девчат на деревне. Точнее, в родном городе. Счастливые, подкрепились мороженым и поехали в гостиницу раскладывать добро по сумкам.
Еще очень яркое впечатление осталось от посещения цирка на Цветном бульваре. Как оказалось, просто купить билеты было невозможно – на кассе висело объявление с недвусмысленным текстом «Билетов НЕТ». Поэтому осчастливили барыгу перекупа, торговавшего тут же, на ступеньках, вожделенными пропусками в мир клоунов, фокусников и гимнастов. Кстати, несмотря на свой почти заслуживающий доверия вид и заверения в том, что места отдает самые лучшие, мы очутились в каком-то Богом забытом дальнем секторе на верхнем ряду с высокой металлической конструкцией, ограничивающей обзор, прямо перед нашими креслами. Впрочем, как только раздались фанфары, приветствующие зрителей, и на сцену стали выходить артисты, все дурное и неприятное потеряло важность. А уж когда к куполу цирка в клоунской бутафории, в тупых широконосых желтых штиблетах и седом парике, стал подниматься сам Юрий Никулин, всеобщему зрительскому восторгу не было предела. Это были одни из самых скоротечных и увлекательных два с половиной часа моей жизни. Но, увы, прекрасные мгновения – на то они и прекрасные, что случаются лишь единожды: когда я, ослепленный фееричным представлением, попросил маму (во имя всех святых!) купить еще раз билеты, сделать это оказалось невозможным. Это был последний выход на сцену замечательного Мастера комедии Юрия Никулина. Завершилась эпоха публичного выступления Великого клоуна и именно на нем нам с мамой выпала огромная честь присутствовать.
Было еще много новых открытий: брусчатка, Москва-река, шумные бульвары и тихие дворики, необычной формы чешские трамвайчики, множество бронзовых памятников и, конечно же, Джуси Фрут и Детский мир.
Спустя неделю, мы отправились домой, загруженные подарками и яркими воспоминаниями. И всю дорогу в голове звучала одна и та же песня:
Утро красит нежным цветом
Стены древнего Кремля,
Просыпается с рассветом
Вся советская земля.