– Дорогие мои, вы совершенно напрасно пытаетесь убедить меня в незыблемости отстаивания своих принципов. Поверьте мне, просто вы ещё не попадали в ситуацию, когда вдруг, в мановение ока, рушатся все ваши воздушные замки, которые вы принимали за неприступные крепости, сооружённые из камня.
Уж я-то, всегда придерживался твёрдых убеждений, и на ниве просвещения постоянно руководствовался постулатом Глеба Жеглова: «Вор должен сидеть в тюрьме!». В педагогической интерпретации это означало, что двоечник, которому случайно на экзамене выпал счастливый билет, с известным для него ответом, не должен получить отличную оценку. Так же как и отличник, от волнения, или по какой-либо другой причине, ответивший неудачно, не должен схватить «неуд».
Поэтому перед экзаменами по своим предметам, я всегда убеждал студентов, что не следует бояться экзаменов, воспринимая их, как некую рискованную лотерею: каждый получит именно то, что он заслужил, исходя из того как успешно учился в течение семестра.
В итоге каждый студент на экзамене получал заслуженную им оценку, причём никто из них не мог предъявить мне претензии на необъективность. И во время экзамена у меня не было необходимости рыскать по аудитории, чтобы засечь пользующихся шпаргалками, поскольку они не смогли бы помочь, так как на вопросы экзаменационного билета нужно было отвечать у доски и без бумажки. А, следовательно, с помощью наводящих или дополнительных вопросов, без особого труда, легко можно было определить, насколько глубоки знания отвечающего.
Понимая всю абсурдность укоренившихся методов экзаменовки, я тем не менее, не имел полномочий отменить общепринятую систему, но на экзамене ставил перед собой цель: доказать каждому студенту, чего он заслуживает, а посему никаких неожиданностей просто не могло произойти.
И это я считал вполне справедливым и всегда придерживался этого принципа. Но и у меня однажды, однако, случилась осечка. Как говориться: и на старуху бывает проруха.
А было дело так. Я принимал экзамен в своей собственной группе. И хотя за каждого своего студента готов был глотку перегрызть другим преподавателям, но сам со своих спрашивал очень строго, как говорится: «Бей своих, чтобы чужие боялись»
И была в моей группе студентка – музыкально одарённая личность. Она, играя на гитаре и обладая прекрасным голосом, прямо таки завораживала всех своим исполнением, и была душою коллектива. На всех музыкальных конкурсах она всегда бесспорно занимала призовые места. И ни один праздничный концерт не проходил без неё. Но вершиной её таланта, было исполнение авторских песен у костра. А мы, надо сказать, частенько ходили в походы со студентами, которые, так же как и я, были одержимы страстью к путешествиям. И здесь не было ей равных.
Однако утверждение, что талантливый человек талантлив во всём, по отношению к ней оказалось несправедливым. Впрочем, и на этот случай существует своя философия, говорящая, что если в чём-то человек чрезмерно одарён, то в другом он непременно обделён. Это в полной мере относилось к нашей девушке.
Нет, она не была разгильдяйкой, или прогульщицей, наоборот, к занятиям относилась очень добросовестно, но не дана ей была способность к усвоению материала, волны знаний обтекали её, не удерживаясь в сознании, несмотря на чрезмерное усердие, и более чем на «удовлетворительно» учиться она, увы, не могла.
Преподаватели же, махнув на неё рукой, ставили «трояки» скорее за усердие, чем за знания. По моему же предмету, когда перед студентами во всю доску разворачивалась принципиальная схема прибора, не то что эта робкая девочка, а и многие отличники попадали впросак.
Так вот во время экзамена, эта студентка, понимая, что и на тройку не тянет, с мольбой в глазах обращается ко мне:
– Александр Иванович, у меня никогда не было четвёрки на экзамене. Поставьте мне…, пожалуйста…
И хотел бы я знать, как бы вы, с вашим упорством отстаивания своих принципов, поступили бы на моём месте…?!
***
За свои два десятка лет преподавательской деятельности, чуть ли не половина молодёжи нашего небольшого городка, приютившегося на крутом берегу Оки, прошла у нас обучение. Уже дети наших первых студентов заполняют те же аудитории. Порой встретишь бывшего студента, он с тобой поздоровается, а ты, к стыду своему, не можешь вспомнить кто же это такой.
Но жёны…, ах, ревнивые жёны, с их избирательной женской памятью…!
Однажды, вспоминая прежних студентов, жена обмолвилась:
– Ну, помнишь, та девочка, которая тебе нравилась…!
П-ов Ямал, Мыс Каменный