Прапорщик Аникин выглядел как ребёнок, у которого отобрали игрушку. Губы
его дрожали и время от времени подпрыгивали. В глазах стояли слёзы, руки,
разведенные в разные стороны ладонями вперёд и полусогнутые ноги, придавали
фигуре прапорщика совершенно комичный, но в тоже время, измученный вид. Фуражка
съехала на затылок и начальник вещевого склада инженерно--сапёрного батальона,
пребывал в полнейшей прострации от совершенно дебильной ситуации. Подполковник
Яцук, возвышавшийся на целую голову над Аникиным, был похож на сельского голову
или председателя колхоза. Он действительно, всем своим внешним видом напоминал
актёра, игравшего подобного персонажа, в фильмах об Иване Бровкине. Я же стоял
чуть поодаль и давился от беззвучного смеха. Рядом со мной, в эмбриональной
позе, скорчился от гомерического хохота, рядовой Сероб Григорян. На то была
веская причина.
Бу-бу, он же ВРИО командира нашего батальона подполковник Яцук, дал мне
дембельский аккорд. А именно-сшить палатку. На взвод, примерно. И как я ни
пытался донести до мозга Бу-бу, что я если и шил когда-то, то только в юности,
на старой ножной швейной машинке фирмы "Зингер", которая к слову по сию пору
жива и стоит на даче, пребывая в полной рабочей готовности, но никогда в жизни
не имел дела с промышленными машинками с электроприводом. На что Бу-бу резонно
заметил:
-Не сделаешь палатку, пойдёшь домой под бой курантов.
Я же, памятуя о мстительной на туре Бу-бу, повздыхав для порядка, покорчил
"несчастные собачьи" рожи, само-собой, дал полное согласие на шитьё палатки.
Попросил только в помощь Григоряна, потому что Сероб имел навыки мотошвея.
Мы с Григоряном пошли на склад Аникина с запиской от Бу-бу, взяли две
машинки, запас прорезиненной ткани, иголки, нитки и вдвоём, в несколько
заходов, перетаскли всё это в так называемую "партизанскую казарму". В ней жили
те, кто на время переподготовки, приходил с гражданки от военкомата. В тот
момент она пустовала. Приступили к кройке. Это было нетрудно. В общем-
справились быстро. Но вот дальше! Короче, нам дали только одну бобину, да и то
не полную, нитки-нулёвки. Самой большой толщины. Мы намотали множество шпулек и
всё, нитки закончились. Надо пару новых бобин. Строчить-то мы решили на двух
машинках, чтобы в конце соединить две части в единое целое. Так что-две бобины,
а иначе-никак.
Мы пришли на склад к Аникину и попросили две бобины ниток. Аникин нам
отвечал в том духе, что-"вам всё дай только.Сами найти не можете что ли?
Пошуршите где-нибудь, авось найдёте". Кто служил в советской армии, тот
понимает, о чём я веду речь. Тебе дали приказ, а как там, что там..., на это
всегда один стандартный ответ был-"а меня это не ...ёт(волнует)". Типа-крутись
сам. Но Аникин видимо сдуру решил нас разыграть и хитро улыбаясь произнёс:
-Вот, на выбор вам, пятидесятый номер и сороковой.
Сам же он прекрасно понимал, что это очень тонкие нитки для такой
конструкции. Григорян начал потихоньку заводиться. Я, памятуя о его взрывном
характере, встал между ним и прапором. Сероб мог реально влепить прапору в
роговой отсек, совершенно не думая о последствиях. Но навредил бы он, в этом
случае, больше мне, потому что ему ещё полгода служить надо было. И тут, на
наше счастье, на склад зашёл Бу-бу. А дальше между ними произошёл диалог.
-Аникин. В чём дело?
-Товарищ подполковник, этим ниток не хватило.
-Почему не хватило?
-Говорят что все на шпульки ушли. На строчку не хватает.
-Дай им нитки.
-У меня нет.
-Врёшь. У тебя вещевой склад, нитки должный быть.
-Им нулёвка нужна, а у меня она только красная!
Я подумал-"Вот сволочь, а нам говорил, что вообще нулёвки нет." Бу-бу
выпятил губы вперёд, уточкой, руки заложил за ремень за спину, выпятил брюхо и
подумав, посмотрел на меня и спросил:
-А шо, красными нельзя?
Я вытаращил глаза:
-Таарищ подполковник! Ткань же зелёная! Какие, к чёрту, красные нитки?
Бу-бу перевёл взгляд на Аникина и их диалог продолжился.
-Аникин. Давай нитки.
-Ну нет у меня зелёной нулёвки! И чёрной тоже нет! Только красная!
-Москвич говорит шо красную нельзя, ну я тоже так думаю. Демаскировка будет!
Так шо-давай зелёную!
-Нет у меня зелёной!
-Почему?
-Закончились они, это же не первая палатка. Всё израсходовали.
- А ты найди. Поищи.
Тут я встрял, чтобы немного отомстить прапору:
-Таарищ подполковник. Я же во взводе разведки. И чутьё разведчика мне
подсказывает-нитки есть! Здесь, на этом складе!
Эту фразу я произносил с явным удовольствием, попахивавшим садизмом.
-Аникин, давай нитки.
-Ну нееет у меня их! Нееет!,-громким и плачущим голосом взвыл прапор!
-А москвич говорит, что они есть. Он же в разведвзводе. А они всё знают!
Аникин встал в позу, которую я описал в самом начале. Бу-бу продолжал:
-Так, москвич, а шо делать, если их нет?
Я ему ответил:
-Взять у Аникина нитки и поменять их в городе на нулёвку. В ателье.
Бу-бу призадумался, а потом выдал такое, от чего мы с Григоряном и впали в
этот ступор, со слезами от смеха:
-А ты возьми катушку пятидесятки и разматывай, а потом-слаживай в четыре слоя!
Всё! Это был полный аут!(Я специально написал слово-"слаживай", так ближе к
стилю автора этого изречения)
Аникин стоял и плакал. Мы плакали согнувшись. Бу-бу возвышался над нами
совершенно невозмутимый. Он просто-напросто не понимал, какую чудовищную хрень
он только что отмочил. Потом Бу-бу посмотрел на нас с Григоряном и спросил:
-А сколько времени займет обмен?
Я честно глядя ему в глаза сказал:
-Это долгое занятие. Уговаривать придётся. Так что-до отбоя, точно!
Времени же было около девяти утра...Бу-бу повздыхал, сказал Аникину:
-Встань смирно. Шо ты тут, как на огороде пугало!
Повернулся ко мне и произнёс:
-Идите до штаба, скажите-я приказал вас двоих отпустить до отбоя! Но шо бы
нитки были!
Ушёл. Аникин тоже пошёл в глубь своих владений. Ну а мы с Григоряном,
потопали в штаб, доложились и пошли в город. До отбоя мы очень весело провели
время. Вернулись к отбою с нитками. Нулёвкой. Мы их просто-напросто купили в
хозяйственном магазине. Две катушки.