«Так всегда получается. Почти постоянный процесс рождения и угасания. И лишь немногие достигают Вечности, которая отличается своей неизвестной природой. Если Вечность есть основа, на которой держится бытие и небытие, то на чем же держится она сама? А существует ли Вечность в каждом из нас или она есть для всего, что есть, что было и что будет быть?»
— Адонис, хватит думать о земных философских вещах. Ты ничего мне не хочешь рассказать?
Да, он снова прибыл, чтобы составить Эммануилу компанию.
— О чем рассказать? — Спросил он.
— А то ты не знаешь. Я всегда слышу одно и то же, постоянно… Дареайос сделал все это, Дареайос вывел систему гравитационных полей в четырехмерном пространстве. Но никто не знает, куда он ушел.
— Все, что знаю я, это то, что мне рассказывала Янтария, которая тоже мало знает.
— Эта повелительница малышей…
— Ты же сам хотел туда попасть. С таким настроем тебя не пропустят туда. Так что выбирай выражения. — Адонис лег на спину, широко расставил руки и ноги, как звезда.
— Что ты делаешь?
— Хочу создать новые псионические весы.
Из ладоней и ступней Адониса вырвались столбы яркого белого света. Они устремлялись вверх, образуя пирамиду, а на вершине ее образовалась сфера, которая светилась теплым золотистым светом.
Эммануил видел это много раз. Так что удивления не было. Насколько он знал, Адонис проделывал это для того, чтобы сместить точку восприятия у разумных существ или для одного конкретного организма.
— И что на этот раз? — Поинтересовался Эммануил, садясь ближе к Адонису.
— Нужно привести одного человека. То, что он увидел и понял, в понимании землян недопустимо.
— Если Андрей не может попасть, то…
— Андрей будет первым человеком, который своими глазами увидит Дареайоса. Но это я делаю не для него.
— А для кого тогда?
— Слишком много вопросов. К тому же, разговаривая с тобой, я трачу полсилы на это. Поможешь мне?
Вот уж никогда он не думал, что Адонис попросит помощь в его шаманских делах. Эммануила удивило его предложение на счет помощи, но он не спешил отказывать.
— И что надо делать? — Спросил Эмми.
— Видишь ту сферу, что на вершине? Сейчас я создам луч, который будет использовать сферу как опору или ось. Твоя задача — направлять луч туда, куда я скажу, но это ответственное дело. Если что-то пойдет не так, то придется посылать человека. Хотя, можно будет попробовать снова, но этим займешься уже ты, а я буду в помощниках.
— И как я это сделаю?
Одновременно с этим вопросом, была сделана еще одна сфера, но значительно меньшего размера. Над ней появился луч, вся конструкция напомнила Эммануилу компас.
— Неужели ты никогда не пользовался телекинезом? А с псионическими структурами это сделать во много раз легче. Давай. Поверни луч на четверть вправо.
Однако быстро он освоился. Это была достаточно легкая задача. Под действием мысленного потока Эммануила, луч заскользил вправо.
— А как…
— Останавливай!
Интуитивно он понял, как это сделать. Адонис продолжил давать указания. На этот раз, он поместил на одну сторону стрелки (лучше назвать это именно так. И то, не верное определение. Сфера находилась ровно посередине, так что не важно) еще одну сферу. От давления сферы, хотя в мирах без гравитационной составляющей не было силы притяжения, один конец луча или стрелы, или перекладины, опять же не важно, стал смещаться вниз, а второй конец — вверх.
— Теперь уравновесь, чтобы она стала снова горизонтальной.
А это было посложнее. Получалось — это факт, но стоило ему хоть на долю секунды ослабить внимание, как «линия» снова теряла равновесие.
— Я не могу удержать. Не получается!
— Спокойно. Этим займусь я.
Из рук Адониса вырвались белые лучи.
Эмми не заметил, что сферы Адониса уже нет. В ней нет больше необходимости.
— Да! Уравновесили! Теперь самая легкая задача, но и самая ответственная, — он почувствовал беспокойство в его инфополе. — Не бойся. Тебе придется просто следить за равновесием, а я образую вокруг конструкции сферу и сниму с опоры. Считай, что самое сложное позади.
Эмми чувствовал усталость. Такое ощущение, что он неделю напролет разгружал вагоны, находясь на Земле и пребывая в человеческом теле.
— Это нормально, что я выдохся?
— А ты что хотел? Работа с пси-полем — сложная задача. Ресурсоемкая. Ты даже не замечаешь, но постепенно твое пси-поле истощается, и ты устаешь. Потом тебе придется еще восстанавливаться, но это не главное.
— Не главное?
— Сейчас главное — создать работающую конструкцию, чтобы она дошла до «адресата». Все остальное — второстепенно… на данный момент.
— Думаю, я готов продолжить, — сказал Эммануил.
— Тогда вперед.
Работа продолжилась. Эмми старался поддерживать «линию» в горизонтальном положении. Она немного качалась, но с задачей он справлялся хорошо.
Вокруг конструкции, словно мыльный пузырь, росла оболочка.
— Воот. Теперь осталось открепить эту чертовку от оси… от каркаса.
— Это же тренировка…
— Нет. Не отвлекайся. У тебя «линия» смещается вправо. Поправь, как было и следи за этим.
Это легко.
Через несколько минут земного времени готовая конструкция, находящаяся в сфере оторвалась от опоры и устремилась вверх.
— Дальше она сама, — пояснил Адонис. — Хорошая работа. Явных косяков не было.
Теперь они оба лежали на кубе, который был домом Эмми. В такие моменты, Адонис думал лишь о том, что если бы был коллективный разум, хотя бы в эти моменты и если бы можно было получать пси-ресурсы буквально с воздуха…
— А миры делаются по такому же принципу? — Спросил Эмми.
— Честно говоря, я считаю, что каждый новый мир — это рухнувший рассудок еще одного бога! — Сказал Адонис и уснул впервые за полтора земных года.
А в это время серебристая сфера мчалась через миры. Наконец она достигла мира, единственного в своем виде, в котором присутствовало время и гравитация. Без оболочки она бы развалилась на первых парсеках нового мира. Адрес известен — планета Земля. Третья планета от звезды с населяющей ее разумными существами в виде двуногих существ, которые были созданы по образу и подобию сновидца. Теперь все. Прилетели. Дальше идет атмосфера, куда залетать нельзя. Адонис заложил в конструкцию телепатическую установку. Та, которая дойдет до адресата и повлияет на ход его мыслей.
Настало время.
Сфера взорвалась и разлетелась на мелкие кусочки. Каждый кусочек отражал солнечный свет. А отражаясь от кусочков многократно, преломляясь от атмосферы, он был уже в другом спектре света, который люди не могут видеть, но он может взаимодействовать с их сознанием.
Адонис делал так многократно, но он никогда не решал за человека или другое существо. Выбор всегда остается за существом, потому что каждый мир создается случайно, когда сновидящий теряет контроль над разумом. В результате получается безумие и хаос, что, по сути, есть одно и то же. Но даже в самом запущенном случае можно найти плод здравого смысла. С самого начала разумной деятельности, человек искал ответы на вопросы. Сначала это были вопросы примитивные, но потом, с развитием техники и обеспечением некоторой безопасности, человек стал задумываться о том, что разум не может воспринимать.
Так появились философы. Они задавали вопросы. Их было много, но один из них не давал покоя многим. Существует ли реальность? И если да, то почему? Почему мы видим сны и в них все реально, но когда просыпаемся, то понимаем, что спали. А потом в ход пошли практики изменения сознания. Кто-то сидел в темной пещере и ждал озарения. Кто-то принимал некоторые растения, которые вызывали то, что сначала называлось связью с духами. Хотя, в некоторых культурах до сих пор в это верят. А были и те, кто прибегал к радикальным мерам. Существуют исторические данные, в которых упоминалась искусственная деформация черепа. И самое парадоксальное, что это было сделано не для убийства или принесения в жертву, а целенаправленно, хирургическим путем. Древние хирурги, если их можно так назвать, не заморачивались и одному сновидцу известно, отчего умерли эти люди.
Прошли столетия, и измененными состояниями сознания занялась наука, и занимается ими до сих пор.
***
— Сколько можно дрыхнуть? Вставай уже!
Голос Люды вырвал Андрея из лап сна без сновидений.
— Скоро папа придет. Ужинать будем, а ты тут развалился.
— Да встаю я уже, — он нехотя сел, а потом встал.
Оранжевое Солнце окрасило комнату, говоря о том, что уже глубокий вечер. На стене, на однотонных обоях тень проецировала вычурный рисунок. Яблоня, которая росла прямо под окном его комнаты, заслоняла часть солнечных лучей.
«Когда же ее спилят уже? — Думал он. — И так не плодоносит, хозяева давно тут не живут. Так на кой черт она тут нужна?»
Андрей пошел на кухню попить воды. Мама делала пельмени, но увидев сына с стаканом в руке у крана сказала.
— Есть кипяченая вода. Зачем ты пьешь эту?
— Она вкуснее.
— Да ладно. И что же туда добавляют такого, что предает ей удивительный вкус и аромат?
Этот разговор никуда не приведет. Это он знал наверняка. То же самое она говорит папе, но он как пил водопроводную воду, так и продолжает. И что? Живой.
Завтра четверг. Надо сложить рюкзак. Что там у нас? Он заглянул в дневник — шесть уроков и факультатив по английскому. Хоть бы раз его не было, подумал Андрей. Однако, приходит вовремя и никогда не болеет. Ей бы авиадиспетчером работать. С таким здоровьем надо не детей учить. К тому же, десятый год на пенсии и работает!
Первый урок у нас — русский, потом литература, потом математика, которую он еще не делал… Он взял три учебника с полки и поместил их в рюкзак. Потом идет физика, астрономия и инглиш. Однако удобно. Провела английский, а потом факультатив в том же классе. Идти никуда не надо.
Домашние задания он делал, как и многие ученики нового поколения. Стоит купить в любом книжном магазине решебник и списать с него, как ты получаешь не двойку, а негодование учителя. Как у тебя из этого получился правильный ответ? Где твои вычисления? Как ты пришел к данному ответу?…
Папа помог? Да ладно. Он конечно молодец, но… где вычисления?
Такому допросу он подвергается все чаще. И не только он. Шансы получить неудовлетворительную оценку есть, и он растет с каждым выполненным домашним заданием. А почему у доски ты не можешь и двух слов связать? Надо будет поговорить с твоим папой... это уже после занятий без учеников.
Но Андрей знает, что дальше разговоров не дойдет. К тому же Петр сам купил ему решебники не только по алгебре и геометрии, но и по другим письменным предметам. Естественно, чтобы любимый сынок проверял себя на ошибки. Ведь эти книжки сделаны именно для этого.
— Ужинать! — По запаху были явно не пельмени.
— Щас, — он пошел на кухню, не помыв руки перед едой. А зачем?
На ужин была яичница.
— Ты же говорила, что будут пельмени. Даже делала их.
— Папа с дядей Егором придет сегодня.
Кто этот дядя Егор, Андрей знал смутно. Знал только то, что он папин друг. А еще знал, что мама к нему не очень дружелюбно относится. С чего бы?
В подъезде послышались шаги. По звуку можно понять, что идет один человек. Не прошло и двадцати секунд, как в дверь позвонили. Люда хотела уже пойти открывать дверь, но Андрей среагировал первым. Петр был один.
— А где дядя Егор?
— Скоро подойдет, — Петр снял ветровку и повесил ее на крючок. — Уроки все сделал?
— Алгебра осталась. А все остальное сделал.
Он имел в виду то, что сложил учебники. Домашние задания по языкам он делает в школе, а математику обычно дома, чтобы не таскать кучу решебников с собой, естественно. Устные он читал за пять — десять минут до звонка на урок. И еще как-то умудрялся отвечать. Память хорошая. Факт налицо, с этим не поспоришь. Напряг был только по литературе со стихами наизусть. А у кого его не было?
— Потом проверю.
Ага. Так же как и с сантехникой в ванной. Проверит, но как-нибудь потом.
Поставив пакет на пол, Петр пошел за стол. Запах яичницы говорил о том, что самое время набивать желудок.
Они все сели за стол. Теперь нотации пришлось читать Петру. Кстати, вполне заслуженно.
— Ты даже не переоделся. Тот хоть приходя со школы переодевается.
В этот момент у Андрея в мозгу что-то переключилось. Хотя нет. Начало немного подкорачивать. Это еще не короткое замыкание, но наводки явно были.
Андрей пришел со школы? Видимо у него проблемы с памятью, если он сомневается в таких элементарных вещах. Более того, он не помнил, что переодевался! Ну ладно, успокаивал он себя. Я пришел со школы, переоделся, лег поспать, проснулся, пошел на кухню за водой, сложил учебники… Вроде все сходится. С памятью все в порядке. Бывает такое.
У кого? У Андрея? Нет. Такого с ним не случалось. Были периоды, когда он сильно уставал и буквально валился с ног, приходя домой. Но это было осенью. А может, он болен? Может, он серьезно чем-то болен, и теперь дни его сочтены?!
— Чего сидишь? Ешь, давай. Остывает. — Голос Петра вернул Андрея к действительности.
Видимо дверь никто не закрыл.
Это был Егор с коробкой. Самая обычная картонная коробка. Такие обычно пылятся на складах.
— Здорова, Андрюх, — сказал он. Все как-то очень необычно.
И это еще мягко сказано. С каждой минутой у Андрея возникали все новые вопросы, на которые он не получит ответ. Хотя бы один. Егор вел себя не как обычно. Он просто стоял у двери и смотрел на семейство. Почему он не садится к ним?
— Давай, Егор, садись. Остывает уже, — тарелка Петра была уже пустая. Теперь пришла очередь молока. Не получив ответа, он снова обратился к другу. — Егор, давай сюда.
Тишина.
Присутствует стойкое ощущение, кстати, у всех, что он чего-то ждет. Но можно ждать, хотя бы поставив коробку на пол или… Безумие какое-то. Кто знает. Может это годная мысль.
— Я не голоден, спасибо.
Услышать его голос было тем еще чудом.
— Есть ты вообще не будешь? — Поинтересовалась Людмила.
— Я жду, когда вы поедите.
Да уж. Как-то на безумие смахивает все больше. То ли у Андрея не спеша едет крыша, то ли настал Армагеддон. Конец света он представлял по-другому.
Порция гостя распределилась на всех.
Увидев, что Андрей поел, Егор подозвал его к себе. Он открыл коробку. В ней оказался вертолет на радиоуправлении. По внешнему виду, по его изношенности можно уже сказать, что ему много лет, но до сих пор работает. Или нет?
О, ништяк, — Андрей уже вырос из того возраста, когда на подобные игрушки он реагировал прыжками и радостными визгами. Но все равно было приятно. Хоть что-то приятное, нужно заметить.
— А где вы ее запускать планируете? — Петр даже не знал, что его больше заинтересовало. То, что Егор сделал подарок Андрею или то, что вертолет был явно не новым. Но это не важно, прервал свои критические мысли на счет качества игрушки он.
— А завтра можно пойти с тобой в школу. Как раз после уроков можно и порезвиться на стадионе.
— Идея хорошая, только у меня их шесть, — в ужасе, Андрей понял, что у него снова какая-то присутствует забывчивость. — Семь.
Поправил он себя.
— Семь. Еще факультатив по английскому.
Ну, слава Богу. Может он сгущает краски на счет своего состояния? Пока что все хорошо, пытался успокоиться он, но как-то лажово получалось. Несколько раз в день — это уже подозрительно. Надо быть осторожней, потому что пойдут вопросы, на которые он не сможет нормально ответить.
— У вас за домом есть какая-то площадка. Можно там. Сегодня еще успеем.
— Завтра всем рано вставать… — начала Люда.
— И кто-то еще не сделал домашние задания, — поддержал Петр.
— Да сделаю я их, — вступился за Егора Андрей. — Не каждый день к нам приходят гости. Можно сегодня сделать исключение.
Можно. Но если у него действительно проблемы, то ждет его еще и исключение из школы. В десятом классе-то? За неуспеваемость, которой еще не замечалось за ним. В медицине так же. Есть ипохондрики, которые преувеличивают значение своих болячек. А потом психосоматика умело подстраивается под режим мыслей и надуманные симптомы могут стать реальными. Об этом им рассказывали на биологии, для общего развития.
— Ну ладно. Только не долго.
По поведению родителей ясно можно судить, что они не собираются никуда идти. Ничего. Пойдем вдвоем. Где же ключ? Андрей повернулся, чтобы снять его с крючка…
А потом спросил.
— А Алиса с нами тоже будет?
Что-то случилось. И случилось очень страшное. То, что сознание старается всеми силами цензурировать. Андрея как будто током шарахнуло. Перед глазами мелькнула до боли белая вспышка, слух резанул моментный звук, похожий на тот, когда ногтем царапаешь матовое стекло, которое шлифовалось нулевкой. Бррр.
В мире повисла тишина.
— О боже…
— Спокойно, дорогая. Это не повод.
Люда заплакала, а Петр обнял ее. Лицо Егора приобрело бледный вид. Будто он узнал дату своей смерти на специальном сайте. Были такие сайтики раньше.
Чувство такое, будто находишься в тумане. Ищешь выход, кто-то тебя касается, но потом снова вы теряетесь. Теперь есть осознание того, что ты не один, но ты все равно не нашел дорогу. Такая же ситуация сейчас происходит с Андреем. Я вспомнил то, что знал всегда, но все равно не помню этого — вот самое подходящее сравнение. Самая подходящая фраза в этой ситуации.
Кто такая Алиса? Он задал этот вопрос самому себе. Ведь он назвал именно это имя. И спросил он не у родителей. Не спросил Андрей этого раньше. Сейчас! Вопрос был адресован Егору.
Но все сохраняли молчание, в том числе Андрей.
— Почему это случилось, папа? Почему они позволили этому случиться?
Новый вопрос, который он никак не понимал.
— Андрей, послушай, — Егор все-таки заговорил. — Нам всем тяжело, но надо держаться.
— Да что с вами всеми такое! Объясните уже. Что случилось-чилось-илось-илось-ось-сь-сь?
Последнее слово прозвучало в голове парня эхом. Все стало темнее. Со всех сторон подул сильный прохладный ветер.
Андрей не смог больше стоять. Сильная усталость сковала его тело, и он сел на колени. Его взяли за руки.
— Все хорошо, Андрюш. Все позади. Этого больше никогда не случится. — Отец говорил спокойно и Андрей уже начал приходить в себя.
— Почему это случилось? Почему они позволили этому случиться?
За руку держала Андрея та самая девочка из сна. Так вот как тебя зовут, подумал он.
Несмотря на то, что было лето, он замерз. Чего только не приснится, даже днем.
Тебе не кажется, что это все не просто так? Все происходит так, как и должно происходить, думал Андрей.
Да, полный абсурд! Окошко под ванной, девочка из сна, тело, которое является единственным доказательством существования Андрея… все абсурдно. День за днем — дерьмо, все то же!
Не нужно быть человеком со сверхслухом, чтобы услышать разговор на кухне.
— Не понимаю, зачем ты снова связываешься с этим Егором?
— Он помог нам и стал другом…
— Он тебе не друг! — Люда перешла на крик. — Вас ничего не связывает. Только горе, его горе. И вместо того, чтобы найти себе бабу, он парит мозги тебе.
Петр буквально окаменел от такого. Это все равно, что сказать истинному патриоту, что его страна в жопе после убеждений в обратном на протяжении десятилетий. Такого от нее он не ожидал.
— Его горе? Бабу почему не нашел? Да ты должна век его благодарить, что Андрей растет нормальным пацаном. Не ты ли мне сама предлагала обратиться к нему. А теперь как ты смеешь говорить такое?!
Андрею и так все было понятно. Он понял то, что пришло к нему сейчас. Дверь в ванную находилась возле спальни, и они не видели, как Андрей вошел туда. Он сидел около окошка. Теперь он знал, что нужно делать. Все, что происходит, имеет причину, повторял про себя он.
Неужели этот день, этот час настал? Или не стоит рисковать… ох уж эти мысли. Мыслительный диалог, про который ему рассказывал дед. Нее, сейчас ты не нужен, проговорил мысленно Андрей. Даже не верится. А что будет дальше?
Он закрыл глаза и сосредоточился на дыхании. Одновременно с этим указательный палец нажимал на середину окошка. И тут он заметил, что палец начал погружаться.
Страх и восторг захлестнули его. Выше пупка возник клубок жара, как при очень сильном страхе. Но это ощущение было не неприятным. Наоборот — оно ему нравилось и подстегивало идти дальше. И тут он вспомнил о родителях. Может не сейчас. Еще очень рано. Надо подготовиться и… Нет. Они знают что-то и не рассказывают. Если бы они рассказали все, а не увиливали, возможно, этого бы не случилось. Во всяком случае, их ругань им важнее, чем он и так было постоянно. Как пришел один в этот мир, так и уйдет и никого не спросит.
— Андрей, свет в ванной надо выключать после себя.
Свет. Как он не догадался.
— Щас выключу, — в этой интонации можно расслышать шутливость, некоторую маниакальность и решимость. Ту самую решимость, с которой камикадзе садятся в свой последний полет. И с любопытством. Как тогда раньше, когда он лежал в ванной и погружался в воду с головой. Было страшно интересно. Как сейчас.
Боже, до чего же все это нелепо, подумал он и прислонил голову к окошку. Не застрять бы. Хотя, размеры как раз. Андрей, с его габаритами подходит как нельзя кстати.
Бля. Как же страшно!
Как же круто!
Он закрыл глаза, сосредоточился на дыхании. Теперь все. Это капец! Что же теперь будет?
Андрей понимал, что может уже никогда не вернуться.
Хватит внутреннего диалога!
Не прошло и минуты как голова начала медленно погружаться внутрь.
Практикуя остановку внутреннего диалога, Андрей научился разделять внимание. Например, он мог наблюдать за дыханием и одновременно наблюдать красоту образов, которые возникают под внутренним взором.
Что я наделал!
Все нормально, ты же этого хотел всей душой!
Голова полностью скрылась, а перед закрытыми веками пробивался очень тусклый свет. Звуки стали глухими, будто из параллельного мира. Теперь он не слышал разговор родителей. Он слышал лишь их голоса, но не понимал, о чем они говорят.
Теперь шея и торс.
Придется пошевелить ногами. Помочь себе. Черт возьми! Ему сложно сохранять раздвоенное внимание.
Не спеша, он оттолкнулся коленями и вот уже снаружи торчат только ноги. Первая нога пошла отлично, вторая последовала за ней. Он открыл глаза и увидел то, что не поддается логическому объяснению.
Пятая глава
http://www.proza.ru/2018/01/08/1664