Земной час складывается из быстро мелькающих секунд и щёлкающих, отсчитывающих невозможность вернуться в прошлое минут. Время, как колобок скатывается в сутки. Год, как точный учётчик складывает по порядку прожитые нами месяцы, а жизнь года. А наше счастье, как сверкающие бусинки нанизывается на нити судьбы маленькими радостями, которые порой мы не замечаем.
Несколько дней перед Новым годом, шёл густой снег. Но не в том понятии, как мы привыкли это действо понимать: с неба падают, кружатся милые снежинки. Он падал с неба густыми тяжёлыми хлопьями и вскоре все улицы города оказались в снежных тяжёлых от влаги сугробах. Как водится в России: снегопад перед Новым годом обрушился неожиданно. Так было у нас всегда. До тысячи девятьсот тринадцатого года и после. До перестройки и в тяжёлые девяностые, так это происходит и сейчас.
Наташа к празднику всегда готовилась заранее. Так было заведено в её семье, как и во всех российских семьях, наверное. В эпоху дефицита заранее не запасёшься вкусненьким, Новый год будешь встречать «чем богаты, тем и рады». Нет, Наташка, несмотря на сегодняшнее обилие продуктов, заранее припасла всё, что положено. Баночку икорки,рыбки двух сортов, в общем, всё сварила, нарезала, замайонезила. Успела даже после работы, забежать к маме, чтобы забрать у неё приготовленные для них с Женькой пироги и холодец. Эти подарки от мамы пока для неопытной хозяйки, встречавший первый Новый год в составе «нового семейного образования» ещё не освоены. Но всё остальное: порядок в квартире, в вещах, было к встрече Нового года готово. После работы она даже успела забежать ещё раз в магазин за горячим хлебом и так, докупить кое, что по мелочи.
Наташа ещё раз осмотрела красиво накрытый стол, открыла большую коробку с ёлочными игрушками, которые передали ей родители, и с тревогой посмотрела на настенные часы. Осталось два часа до боя курантов, а Женьки с ёлкой нет. Свой первый новый год, они решили встретить обязательно наедине и обязательно с настоящей, живой, пахнущей лесом ёлкой. За ней Женька должен был заехать после работы на ближайший ёлочный развал. Благо проблем в последние годы с этим не наблюдалось. Но время стремительно неслось к двенадцати, а Женьки не было. Мобильник отключён. Его родители, к которым она звонила, узнать был ли он у них, тоже в волнении, и не перестают ей названивать. А Женьки всё нет и нет.
Наташа подошла к окну. Снег валил с необычайной скоростью. По новостям сообщили о коллапсе на дорогах. Но муж, предугадывая это, оставил машину на стоянке.
– Женька, где же ты? – вслух сказала Наташа и села в кресло напротив читального столика, на котором стояла коробка с ёлочными украшениями.
Чтобы унять волнение, она стала медленно и осторожно доставать старые, ещё из её детства игрушки и складывать их на столе.
– Вот мой дед Мороз, красивый в красном кафтане, розовощёкий с фосфорными звёздами на шапке и мешке с подарками, такого сейчас не найти, – подумала Наташа, – хорошо было в детстве. Мы с братом всегда очень ждали этого праздника. Тайно, чтобы не видели родители, мастерили им подарки, репетировали новогодний концерт. Потом вместе с родителями встречали Новый год, смотрели праздничный «Голубой огонёк» до слипания глаз. И налопавшись до отвала «Оливье», «Трюфелей» и «Наполеона» маминого приготовления, с кучей подарков счастливыми уходили смотреть радужные сны.
Странно. Ничего необычного. Ничего сверхъестественного не было. Сейчас тот же салат, тот же торт и разнообразие конфет. Но тогда было какое-то ощущение неповторимости, радости, счастья. Сейчас все есть, всего много, правда, мужа с ёлкой нет, поэтому, наверное, и настроение не то. Интересно. В детстве, в нашей семье, тоже произошёл похожий случай. Даже снег шёл такой же густой, липкий, тяжёлый. Всё было так же. Папа после работы должен был купить ёлку. Дома мама, уставшая после трудового дня, наготовила вкусностей, накрыла стол, а папы нет и нет. И узнать о нём ничего было нельзя, так как тогда и слова такого – мобильный телефон никто не знал. Был один телефон-автомат, да и то, если не сломанный, так замёрзший, так, что две копейки не проваливались внутрь автомата. Да и у кого тогда стационарные телефоны были?
Мама сильно нервничала. Пила валериану, чтобы успокоится, и нам доставалось от неё. Тогда мы с братом, перестали носиться по комнатам, сидели, как я сейчас и молча рассматривали ёлочные игрушки, лежавшие в этой же коробке.
Но вот, буквально минут за сорок до боя курантов, раздался звонок. Мы подбежали к двери. На пороге стоял папа, весь в снегу, как дед Мороз, а в руках у него был большой свёрток из множества газет.
– Машенька, я объехал все рынки, даже до областного питомника нанял машину, но и там я не смог достать ни ёлки, ни сосенки. Я вот…– отец стал разворачивать газеты, и мы увидели необычайной красоты любимые мамой чайные розы. В букете было роз пятнадцать, не меньше. Красоты необыкновенной. Жёлтые с розовой окаёмочкой и зеленовато красной серединкой, на толстых ножках с крупными желтоватыми шипами. По коридору сразу разнёсся запах лета. Несравнимый ни с чем аромат роз в декабре.
– Водитель отказался к нам ехать, я шёл пешком, – папа ещё что-то хотел сказать, объяснить, но мама резко взяла из его рук цветы и отхлестала ими отца по лицу.
Бросив букет на пол, она плача ушла в кухню. На лице папы появились мелкие царапинки, из которых сочилась кровь. Он молча снял пальто, стряхнул мокрую шапку и пошёл успокаивать мать.
– Маша, успокойся, ну, что ты, в самом деле, – тихо стал уговаривать он её.
– Я не поверю, что в питомнике тебе не продали сосну или ёлку. Ты понимаешь, что оставил детей без праздника?
– Понимаю, но представь, что не дали. Но у них там свой закрытый розарий и я попросил для тебя розы. Не мог же я приехать в Новый год с пустыми руками.
Родители ещё некоторое время ругались, потом мирились, а мы, с братом молча, не сговариваясь, собрали то, что осталось от шикарного букета, поставили в вазу с тёплой водой и водрузили её посередине стола. Пока шло примирение сторон, мы украсили розы серебристой мишурой, и надели на них небольшие разноцветные шарики.
Первый раз в нашем доме куранты прозвучали без наших ежегодных бенгальских огней и криков «Ура». Видя, что родителям сейчас не до нашего праздничного концерта, мы с братом, получив подарки, вскоре удалились по своим кроваткам и заснули, под доносившиеся из соседней комнаты песни «Голубого огонька».
Наташа достала из коробки небольшой уже поблекший зелёный шарик.
– А вот и шарик, который украшал наш новогодний букет роз. Сейчас прозвенит звонок и войдёт Женька с букетом роз. Вот будет сюрприз! Ну и что, пусть розы, пусть ромашки, лишь бы успел вернуться к курантам. На часах без четверти двенадцать!
Звонок не прозвенел, Женька открыл дверь своим ключом. Наташа выбежала ему навстречу. Женьку не было видно из-за густых лап высокой, пушистой ёлки.
– Наташка! Успел? Не поверишь. На нашем развале были одни скелеты, а не ёлки. Я рванул на метро по другим развалам, а там, то вообще ничего нет, то закрыты уже. Не представляешь, я еле успел взять этого великана. Продавец сказал, что её никто не брал. Всем нужны небольшие, – рассказывал Женька, умываясь в ванной.
– Молодец, успел, только я очень переживала, телефон твой где?
– Сдох, давай, бокалы!
Наташа передала свой бокал мужу, а сама, взяв маленький зелёный шарик, быстро подошла к прислонённой к стене ёлке и одела его на колючую ветвь.
– Всё, ура! С Новым годом, Наташка! Не обиделась, что я опоздал и что такую здоровенную ёлку притащил?
– Ну, что ты, я не обиделась бы, если бы ты домой вместо ёлки принёс мне просто букет цветов. Роз, например.
– Ну, знаешь, вам женщинам не угодишь. С Новым годом!
– Угодишь. С Новым годом, Женька!