Предыдущая часть: http://www.proza.ru/2017/12/26/520
Биографические очерки династии лесоводов Капперов. Воронеж 2017 г.
На коллаже: Фото 1 – Автор с мамой (слева) и Инной. Фото из семейного архива 1948г. Фото 2 – дом, в котором проживала семья Капперов после войны в коммунальной квартире на втором этаже. Фото автора, 2005г. Фото 3 - Инна и мама на реке Воронеж. 1948г. Фото 4 – слева направо: Нина Ивановна Каппер (моя бабушка); Вероника Боговая – дочь Инны; Атос или Тяпа – болонка, любимиц бабушки; Автор Вадим Гарин; Во втором ряду Инна Боговая. 1956г. Фото 5 – Инна, автор (слева) и брат Максим. 1949г. Фото 6 - Инна с бабушкой и дочерью Вероникой в Сочи. Фото автора, 1958г. Фото 7 - слева направо: брат автора Максим; Инна с Арамисом на руках; за ней дочь Инны Вероника; Оскар Густавович Каппер. Фото автора, ориентировочно 1960 г. Фото 8 – слева направо: Инна с очень близкой подругой практически на правах родственницы (работали вместе в ЛенНИИПроекте) Орловой Надеждой Георгиевной; Марианна Оскаровна (моя мама) и лежит мой отчим Борис Маркович Герценштейн. Фото 9 – Инна кормит из ложки Арамиса (болонка); 10 – карикатура Инны на мою маму. Фото 11 - слева направо: О. Маяцкая - генеральный директор ООО "Нескучный сад" (СПб); И.Боговая; Черданцева О.А. - главный хранитель Садов Русского музея. Фото 12 - И.О. Боговая в кругу учеников сажают дубок. Слева направо: О. Маяцкая; И. Боговая; О.Черданцева; В. Португальская - начальник отдела эксплуатации Садов Русского музея.
Глава 5.12. Домашняя. Воронеж
Эта глава в очерках не планировалась, но приближаясь к завершению официального рассказа, мне всё больше и больше хотелось рассказать об Инне такой, какой она осталась в моей памяти. Не о профессоре Инне Оскаровне Боговой - крупном специалисте по ландшафтному искусству и озеленению населённых мест, а именно об Инне или Инночке, как мы, родные, все её называли.
В июне 1944 года моего отца отозвали из действующей армии и откомандировали в театр Советской Армии Южного Военного Округа в город Ростов-на-Дону. Отец приехал в Воронеж за мной и мамой в начале июня, а через неделю на помощь примчалась Инна. У неё в Академии начались каникулы, и она приехала нянчить меня. Это было геройским поступком. Шла война. Поезд из Ленинграда до Ростова тащился несколько суток. Было голодно, никаких условий. Общие вагоны. Поезд останавливался у «каждого столба».
Утром папа и мама уходили на работу. Мама работала в балете Ростовской оперетты. Меня оставляли на попечении Инны. Она вспоминала:
- «Есть было абсолютно нечего. Толя (мой отец) приносил паёк, в котором был хлеб и очень редко банка консервов. Марьяночка (моя мама) зарабатывала копейки. Нечего было надеть… Толя и Марьяна ходили в солдатском обмундировании. На рынке покупали незрелые зелёные помидоры и петрушку. Я «стригла» их и тушила в кастрюле на воде. Все ели, хотя эти помидоры стояли поперёк горла. Но больше кушать было нечего, и я с ужасом ждала их прихода с работы. А Анатолий ещё пил… пил здорово и вытворял всякие номера, а ты был такая кроха - я переживала жутко, но деваться было некуда».
В сентябре Инна уехала, меня сдали соседке – мы жили в подвальном помещении разбомбленной гостиницы «Ростов», на Будённовском проспекте. А в декабре мама привезла меня в Воронеж к бабушке (как оказалось «на ПМЖ»).
Инна приезжала к бабушке и дедушке ежегодно и всегда с горой игрушек для меня. Мы играли с ней постоянно, гуляли по лесу, а когда приезжала и мама, вместе ходили на речку, где катались на лодке, устраивали пикники: разводили костёр и пекли картошку. Вообще Инночка всегда для меня была праздником. На фото 1 коллажа мы с Инной и мамой. Меня по случаю фотографирования одели в парадную матроску, которой я очень гордился, но быстро непоправимо испачкал и порвал, гоняя по лесу. В обычной жизни летняя форма одежды у всех пацанов состояла из майки и трусов. А в матроске Инна водила меня в детский сад, откуда я систематически сбегал, пока это всем не надоело, и сад был забыт навсегда.
В 1949 г. родился мой брат Максим, которого мама брала с собой, когда приезжала к нам в Воронеж в отпуск. Инночка с удовольствием возилась с нами обоими. Фото 5 на коллаже. А после рождения дочери Вероники, приезжала летом вместе с ней. Мы были очень дружны друг с другом.
В 1958г. бабушка вывезла меня и Инночку с Вероникой в Сочи. Там я впервые, по новому, увидел Инну в ином свете (фото 6 на коллаже). Попав в Дендропарк я, раскрыв рот, с восхищением смотрел на окружающую красоту. А Инна рассказывала нам историю парка, которая начиналась аж с 1889г, когда издатель «Петербургской газеты», коллекционер, журналист и садовод С.Н. Худеков купил участок на склоне Верещагинской (Лысой) горы в Сочи. Впервые я услышал о ландшафных архитекторах и садовниках, о стиле французско-итальянских террасных садов, услышал названия субтропических растений. Удивлялся диковинными латинскими названиями растений, написанными на табличках, но запомнил только «Купресус семпервиренс» (Cupressus sempervirens. Лат. Кипарис вечнозеленый) . По приезде в Воронеж гордо щеголял этим словосочетанием перед своими приятелями и важно объяснял, что такое латынь. Надо сказать – поразил их учёностью.
Инна была прекрасным экскурсоводом с блестящим знанием истории. С ней я мог ходить часами, не пропуская ни одного её слова.
В середине 55-х годов бабушка, очень любившая собак, приобрела сразу трёх белых болонок из одного помёта с намерением одного пёсика взять себе, второго Инне и третьего маме. Первоначально назвали их, как мушкетёров: Атос, Портос и Арамис, но постепенно с течением времени всех стали называть Тяпочками или просто Тяпками. Братья собачата имели разный характер. Бабушкин Атосик (фото 4 на коллаже, где мы запечатлены с бабушкой, Инной, Вероникой и мной) был коммуникабельным и бесшабашным. Мамин Портос оправдал своё имя: вырос могучим и злобным. Его экстерьер проигрывал в сравнении с братьями: у него была вытянутая бородатая мордочка, не характерная для болонок. К сожалению долго не прожил: попал под машину.
Инна обожала Арамиса. Он имел аристократичный вид и изысканные манеры. Его портил неправильный прикус, который придавал ему каверзный вид. Бабушка говорила, что этот пёсик «себе на уме».
Арамис очень плохо ел и Инна кормила его насильно из ложки (фото 9 на коллаже). Кормила и приговаривала:
- За папу, за маму Инну, - он фыркал, вырывался – все умилялись этой картиной. Мама нарисовала карикатуру на Иннчку, а я сфотографировал эту сцену кормёжки.
Но мама тоже «лялила» своего Портоса не меньше. В ответ, зеркально, как сейчас модно стало говорить, Инна нарисовала карикатуру на маму, которая позже досталась мне – фото 10 на коллаже. Инна всегда хорошо рисовала. Её письма ко мне пестрят зарисовками, шаржами и карикатурами.
Лет с пятнадцати бабушка всерьёз взялась за моё художественное образование и повезла в Третьяковку, а потом несколько раз к Инне в Ленинград. Инночка в те годы проживала в одноэтажном деревянном доме вместе с мужем, дочкой и свекровью. Инночка устроила нам несколько экскурсий по пригородам Ленинграда, в которые я влюбился навсегда. С двух сторон на меня Ниагарой обрушились потоки интереснейшей информации. Бабушка рассказывала о бесконечном множестве стилей и направлениях в изобразительном искусстве. О неслучайности смены художественного мышления – чередования типов композиций, приёмов пространственных построений, особенностях колорита. Впервые на примерах я узнал, как исторически изменчиво и наше восприятие искусства.
А Инна увлекательно рассказывала о парках и дворцах. Мне казалось, она знала абсолютно всех архитекторов, которые создавали потрясающие композиции дворцовых комплексов.
Огромное впечатление произвел на меня Павловский музей-заповедник. Два дня подряд мы с Инной исходили его вдоль и поперёк. Нет, конечно, все шестьсот гектаров мы не осилили, но впечатлений хватило на всю оставшуюся жизнь. Ведь Павловский парк считается одним из самых лучших пейзажных парков не только в России, но и в Европе. Впервые от Инны я узнал, что пейзажные парки предполагают лишь небольшую переделку естественной природы. Что архитектор ходил с ведром краски по лесу и метил деревья подлежащие вырубке. Размечал посадку новых деревьев и кустарников. Инна рассказывала, что архитекторы, участвовавшие в создании дворца, занимались и парком и интерьером. Павловск строили пятьдесят лет три поколения архитекторов: Ч. Камерон (1782-1786), В. Бренна (1786-1799) и Д. Кваренги, А.Воронихин, К. Росси (1800-1825), кроме того Винченцо Бренна и Пьетро Гонзаго вносили свои дополнения в общую композицию. Инна увлекательно рассказывала о каждом. Она была человеком энциклопедических знаний.
Особенно меня поразили росписи Галереи, созданные Пьетро ди Готтардо Гонзаго, по поручению императрицы Марии Фёдоровны. Это наружная роспись фресковой живописи огромной площади. Потрясающая перспектива фресок создавала впечатление продолжения архитектурных форм. Инна рассказывала, что многие наблюдали и утверждали, что даже птицы пытаются влететь в созданный декоратором иллюзорный мир, а собаки — вбежать. Птицы разбивались о стену насмерть, а собаки разбивали носы!
В середине семидесятых годов я приезжал в отпуск с семьёй к маме и Инне в Ленинград. Мама в ту пору устроилась на работу в Гатчинский музей-заповедник и ей дали комнату в бывшем царском птичнике на берегу реки Колпанки (архитектор А.Д. Захаров. Восстановление - архитектор А.М. Байков), где размещались мастерские реставраторов. Мама там занималась книгами, а мы все жили в птичнике две недели вместе с бабушкой и мамой, вернее ночевали на надувных матрасах и просто на полу, а весь световой день гуляли по роскошному природному парку. Провели в Гатчине незабываемые дни. Особенно ждали Инну, приезжавшую к нам на выходные. Мы, люди любознательные и, находясь в таком удивительном месте, конечно в первую очередь стремились узнать историю создания дворцово-паркового ансамбля. Читали, ходили на экскурсии, устраиваемые администрацией посетителям музея, но когда приезжала Инночка, всё вставало в ином свете.
Она знала мельчайшие подробности жизни исторических личностей и историю создания парков и садов. Кроме этого умела увлекательно и красочно об этом рассказывать. Именно там, в Гатчине я впервые увидел в одном из павильонов пол, изготовленный из торцовой деревянной шашки. Этот приём и конструкцию позже я повторил в одном из объектов в Ростове и у себя на даче.
Рассказы Инны заставили меня впоследствии более глубоко подойти ко времени правления Павла 1 и его реформам и начинаниям, вопреки сложившейся картинке вздорного и безумного императора, влюблённого во всё прусское. Не всё так просто в его правлении и в самой личности императора. Вряд ли бы воевали бы мы с Наполеоном, если бы Павел оставался у власти и др…
Инна увлечённо рассказывала об изменениях и дополнениях, произведённые архитектором Винченцо Бренной коснулись не только дворца, но и парка. Под его руководством в Гатчинском парке появились регулярные сады, парковые павильоны, каменные ворота и мосты. Перед дворцом устроили огромный плац для проведения военных парадов. Инна рассказывала и о проведенных реконструкциях, о водоёмах. С огромным удовольствием мы плавали на лодке по водным лабиринтам, высаживались на некоторые острова озера и, конечно, фотографировались.
Рассказывая о парках и садах, Инна часто вспоминала об удивительных, интересных людях, с которыми ей довелось сталкиваться по жизни в профессии. Это А.Г Леляков, который руководил мастерской ландшафтного дизайна в ЛенНИИПроекте. Инна говорила о его яркой художественной индивидуальности, талантливый архитектор С.Б. Сперанский, академик архитектуры Е.А. Левинсон, с которым она работала по проекту благоустройства Пискарёвского мемориала. Рассказывала о Б. Пиатровском, Д.С. Лихачёве. Инна дружила с удивительным человеком С.С. Гейченко – директором и научным сотрудником заповедника в Пушкинских горах, которого пригласил восстанавливать заповедник сам президент Академии Наук С.И. Вавилов. Знакомство с Гейченко началось с приглашения Инны для консультаций по восстановлению заповедника. Потом пришла дружба. Инна говорила, что сама судьба подарила ей Семёна Степановича, «что от этой дружбы она стала богаче и уверенней в жизни».
Я дважды побывал в заповеднике в Пушкинских горах. Первый раз вместе с мамой и Инной. Нас тепло встретил С.С. Гейченко и устроил нам увлекательную и незабываемую экскурсию. Показал свою коллекцию самоваров и чайников. Подарил свою книгу новелл «У Лукоморья». А второй раз я с другом и нашими сыновьями целенаправленно приехали в отпуск из Ростова-на-Дону и посетили Михайловское в канун праздника поэзии, где участвовали известные поэты, литераторы, музыканты. Передал от Инны и мамы подарок Семёну Степановичу - антикварный заварной чайник, которому он по-детски обрадовался. Рассматривая старые фотографии, я с большой теплотой вспоминаю этого удивительного, умного, талантливого и энергичного человека.
Последний раз Инночка посетила Воронеж в 1999 году. Она приехала на восьмидесятилетний юбилей мамы. Это была последняя встреча сестёр.
Подготавливая материал я держал постоянную связь с коллегами и учениками Инны. Перед самым новым 2018 годом ученица Инны Главный хранитель садов Русского Музея, Ольга Альбертовна Черданцева из своего семейного архива прислала мне несколько фотографий последнего появления Инны в обществе своих благодарных учеников. На фото Ольга Альбертовна и Ольга Маяцкая - генеральный директор ООО «Нескучный сад» под руки ведут Инну Оскаровну в Летний сад во время работ по реставрации 18 октября 2011 г. (Сад открылся 27 мая 2012 г.). На фото И.О. Боговая с О. Черданцевой, О. Маяцкой и В. Португальской (начальник отдела эксплуатации садов Русского музея) сажают дубок на территории Сада.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/09/12/2100