Ирония мечты (Александр Козловцев) / Проза.ру

   Год назад в зимний морозный вечер Анатолий на своем автомобиле возвращался из командировки домой. По неотложным делам собственной фирмы ему пришлось наведаться в соседнюю область. Уже подъезжая к окраине мегаполиса, он начал ощущать гнетущую усталость, и тогда решил остановиться у придорожного заведения под названием «Пельменная». Рядом была небольшая бензоколонка, а за ней гостевой дом. Несколько фур стояло на обочине. Голод еще не проявил себя, и перекусить в этой забегаловке у него даже мысли не мелькнуло, а вот желание немного размяться, и выпить кофе вело. «Наверное, пельмени здесь обычные полуфабрикаты из ближайшего магазина, но хорошая кофемашина у них должна быть», - думал он, выбираясь с водительского места. Морозец приятно щипал щеки. Немного постояв на свежем воздухе, Анатолий направился в пельменную. В первого взгляда, после белого заснеженного пейзажа интерьер казался угнетающим: темно-зеленые стены, полы выложенные коричневой плиткой, деревянные столы и стулья, грубо обтесанные и покрытые морилкой. К тому же слабое освещение усугубляло мрачность этого места. Все посетители были мужчины. За прилавком стояла полная женщина лет пятидесяти в фартуке и колпаке. Белизна униформы контрастировала с темнотой окружающего пространства. «Накрахмаленная, - отметил он для себя. – Такую сегодня редко где встретишь». Анатолий замешкался – запах аппетитный и приятный нечаянно напомнил детство – мамину стряпню, когда уже воскресные кушанья, шипя и потрескивая на плите, были на подходе. Только остановившись у прилавка, он с удовлетворением обнаружил кофемашину, стоявшею на столе рядом с дверью служебного помещения. Попросил сделать напиток крепкий и без сахара.
   - Мужчина отведайте наших пельменей. Не пожалеете, - теплым голосом сказала женщина.
   Он сглотнул слюну и согласился.
   Канул месяц. Была пятница, конец рабочей недели. Деловая суета закончилась, сотрудники разбежались по домам, последняя из офиса ушла секретарша, пожелав ему приятных выходных. И сидя в своем кабинете, Анатолий почувствовал щемящую тоску. Он словно оказался в вакууме - остро захотелось человеческого присутствия. С женой давно уже был в разводе. Дети разъехались. И возвращаться в пустую квартиру сейчас не хотелось. Можно было просто пройтись по центру города, сходить в ресторан, вяло размышлял он, предполагая, кто из его знакомых мог бы составить компанию. Но тут его посетила странная и в тоже время заманчивая мысль. Неожиданно вспомнилась пельменная на окраине города.
   Заскочив домой, Анатолий спешно переоделся. Вещи выбрал старые: рыжий свитер, крупной вязки, потертые джинсы, видавшее виды черное полупальто, остававшееся в гардеробе только из-за уважения к прошлому. Свой автомобиль решил оставить у подъезда, а для этого мини-путишествия вызвать такси.
   Прибыв на место, он увидел то, что и хотел увидеть: все тот же мрачный интерьер, мужчин за неспешным разговором, утомленных дальнобойщиков, которым нет никакого дела до интерьера и окружающих. А его обоняние вновь уловило теплый запах утраченного домашнего кухонного уюта.
   Заказал пельмени с уксусом и сто граммов водки. Ел не спеша, тайком рассматривая людей. По его разумению посетители легко делились на две категории. Первая – это транзитники, оказавшиеся здесь, чтобы вкусно и плотно отобедать. Вторая – завсегдатаи, жители окрестностей желающие опохмелиться, поболтать с приятелями, в общем, убить время. И вот эти местные имеющие простоватый вид собирались компаниями. Иногда на их столе возникала шахматная доска, которую умело приспособили и для игры в нарда. Хозяйка прилавка относилась к этим людям снисходительно, могла и пожурить и отпустить едкую шутку в их адрес. А вот к людям незнакомым она обращалась максимально вежливо, уважительно. «А ведь эта дамочка, пожалуй, моего возраста», - заметил Анатолий.
   Выпив водку и закусив последними двумя пельменями, он вышел на улицу, вызвал такси.
   Прошло три недели и опять вечером в пятницу ему стало невыносимо одиноко. Он действовал по той же схеме: старая одежда, такси, порция пельменей, водка. Только на этот раз, немного осмелев от выпитого алкоголя, подсел к одной компании и спонтанно, не отдавая себе отчет назвался Митричем. Заказав всем по рюмочке, напросился на игру в шахматы. Его соперник выглядел пьянчужкой: темные круги под глазами, железные зубы, крепкий запах табака, пропитавший потрепанную черную куртку, надетую на тельняшку. К своему удивлению Анатолий проиграл практически сразу как ученик мастеру. Но это его вовсе не огорчило, а вызвало чувство самоиронии.
   Последующие дни вечерами он изучал шахматные дебюты на страницах интернета и играл с виртуальными соперниками.
   Теперь в гардеробе на отдельной полке и вешалке имелась сменная одежда для поездки загород. И эти вылазки на окраину города уже планировались. За три дня до этого он переставал бриться. И вот месяцев через шесть Митричь в пельменной стал своим.
   Итак, прошел год. И вот в незатейливом разговоре со своим студенческим товарищем Анатолий поведал о своем странном времяпрепровождении. Сначала Вадим выказал искреннее удивление, а спустя пять минут попросил как-нибудь взять его на эту экзотическую прогулку.
   - Хорошо. Только оденься проще. И часы свои швейцарские не забудь снять, - скрывая радость, согласился Анатолий. Ему действительно хотелось показать вновь открытый им мир простого люда, а заодно посидеть за рюмочкой другой, да пофилософствовать о жизни, как когда-то в студенческую пору, но теперь уже с приличным багажом прожитых лет.
   Чтобы не привлечь внимания местных, такси они отпустили еще на трассе, метров за двести от пельменной. Продолжая находиться в скептическом настроении, Вадим отпустил пару едких шуток по поводу конспирации. Анатолий усмехнулся. Ему все нравилось.
   Хоть Вадим и был в стареньких джинсах, но ладонью тщательно протер стул, а затем прямиком направился в туалет, чтобы смыть с ладони как он выразился, - грязь веков. Вернувшись, сел и начал осматриваться.
   А тем временем Анатолий в знак приветствия махнул рукой компании выпивших мужчин разбирающих шахматную партию и направился к прилавку.
   Заказ был исполнен и две порции пельменей с уксусом и графинчик холодной водки были доставлены на их стол.
   - А помнишь нашу студенческую столовую? – спросил Анатолий.
   - Помню, то помню, - Его выражение лица продолжало выдавать брезгливость.
   - Хочу тебе представиться. Меня здесь знают под именем Митричь, - предупредил проводник по сомнительным местам и почесал трехдневную щетину.
   - Митричь? У тебя вроде батю Сергеем звали, – удивленно произнес приглашенный, внимательно глядя на товарища.
   - При знакомстве с местными как-то само собой вырвалось, - разъяснил недоразумение Анатолий.
   - Хорошо. Тогда я по-простому – Иваныч. Это мое настоящее отчество.
   Внимательно наблюдая за своим другом, принявшимся дегустировать русское блюдо местного приготовления, сам он еще не притронулся ни к пище, ни к алкоголю. Брезгливость на лице Вадима исчезла, сменившись на сосредоточенность. И вот когда он прожевал, из его уст вылетело одобрение в виде междометия:
   - У-гу...
   - Здесь их сами готовят.
   - Да, пельмени здесь действительно хороши, - наконец членораздельно заключил он. – А с уксусом особенно…
   Давным-давно в холостяцкий период, как у Анатолия, так и у Вадима пельмени были практически единственным блюдом. Для городского жителя, так сказать палочка-выручалочка на все случаи жизни и когда цейтнот и когда одолевала лень. Минимум хлопот в приготовлении. И, как правило, для заправки использовали майонез или сметану и уж в редких случаях уксус.
   Выпили.
   - Дальнобойщики любят здесь перекусить. А местный сброд подтягивается сюда только опохмелиться, да в нарды поиграть. Иногда в шахматы играют. Тут имеется свой гроссмейстер. Есть в этой забегаловке, что-то особенное, - Анатолий настроился на философский лад.
   - Это точно. Липкие столы. Расшатанные стулья. Потрескавшиеся солонки. Гнутые ложки.
   - Я имел ввиду совсем другое. Дух заведения. Дух не в смысле запах, а то настроение, которое ощущаешь. Здесь ты свободен. Свободен от лицемерного этикета. Свободен от всех условностей, которые есть в современных ресторанах. Все эти винные карты и французские названия блюд.
   - Я люблю итальянскую кухню, - уточнил Вадим.
   - Это не важно. Я имел ввиду, что здесь все по-простому и никому нет дела до тебя. Нет дела, как ты одет и как ты себя ведешь. А этого в повседневной жизни мне не хватает. Здесь свои философы, свои местные оригиналы. За ними интересно наблюдать. Я люблю это место.
   - Ну, в принципе, я тебя понимаю, - уверил его Вадим, прожевывая пельмени.
   - Иной раз сижу у себя в офисе и мечтаю все бросить и приехать вот сюда, в эту забегаловку.
   - Что это за такая мечта?
   - Ну не мечта, а желание.
   Входная дверь распахнулась. В помещение вошли двое крепких мужчин. По внешнему виду их можно было определить как дальнобойщики. Вели они себя уверенно, очевидно не в первый раз оказались в этом месте.
   - Мне вот вдруг стало интересно, а о чем ты мечтаешь? – спросил Вадим, отрывая взгляд от вошедших.
   - Да так… ни о чем.
   - Как это? Ты добился многого в этой жизни. И многого можешь себе позволить. А вот о чем ты таком на данный момент мечтаешь?
   - Не знаю.
   - Может, ты мечтаешь о большом загородном доме, этажей так эдак три, хотя бы?
   - Что я там делать буду один?
   - А яхту не хочешь?
   - У меня нет времени на яхтах развлекаться? Могу себе позволить две недели в году, да пятничный и субботний вечер.
   В пельменной появился странный персонаж. Это был местный оригинал. Временами этот человек ясно выражал свои мысли, но частенько заговаривался, неся абракадабру, состоявшую из его политических воззрений. При беглом взгляде, возраст этого мужчины можно определить в интервал от пятидесяти до шестидесяти лет. Но стоило внимательнее присмотреться и становилось ясно, что фактически он моложе, вот только неопрятная внешность старила его. Давняя щетина, которой дай расти еще неделю и она превратится в бороду. Всклокоченные волосы с проседью. Морщинистое и как в народе говорят – пропитое лицо. Он снял черную куртку, а под ней оказался офицерский китель кроя еще советского периода без знаков различия. Перед тем как сесть за стол завсегдатаев мужчина бросил вопросительный взгляд на Анатолия и его товарища.
   - С годами я понял, что мечты все-таки сбываются, - задумчиво выдал Вадим, продолжая какую-то свою глубокую мысль.
   - Так уж и сбываются? – скептически спросил собеседник.
   - Да сбываются. Сбываются спустя время, когда ты уже забыл о своих мечтах, - задумчиво отозвался тот.
   - Я вот много работал и вовсе не мечтал. А потом все как-то само собой получалось. Появлялись свободные деньги, и я мог себе кое-что позволить: покупку или поездку. Это скорее не мечты, а умелое планирование, когда соизмеряешь свои возможности. Как говорится в одном тосте, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями.
   За это и выпили. Молча неспешно закусили.
   Вдруг Вадим наклонился над столом и приглушенным тоном заговорщика произнес:
   - А вот, что я тебе скажу, порой мечта сбывается, но как-то не так, как-то иначе. Нет, она, конечно, сбывается, сбывается по своей сути, но вот детали, обстоятельства совсем другие, не такие как ты их себе представлял.
   - Как это? Что-то я тебя не пойму.
   - Тебе нужен пример?
   - Да, приведи пример.
   - Хорошо, сейчас будет тебе пример.
   Лицо Вадима отразило мучительный поиск вразумительного и четкого ответа. Пауза затянулась. Анатолий не торопил товарища. Спокойно накалывал на вилку пельмени, отправлял их в рот и тщательно пережевывал, посматривал по сторонам. Двое мужчин похожих на дальнобойщиков пообедали и ушли восвояси. Появился одиночка и подошел к прилавку. В компании местных затеялся какой-то спор.
   - Пожалуйста, вот тебе пример, - торжественно выдал Вадим и начал повествование:
   - Будучи еще студентом, я мечтал о маленьком, аккуратном, красивом домике на берегу реки или озера. Чтобы лес был. Дубрава там или березовая роща. Ну, чтобы много зелени вокруг. Жил то я сам с родителями в фабричном районе, в хрущевке, аж на пятом этаже. Зимой холодно, а летом пекло. Крыша прогревалась, как сковородка на огне, а технического этажа, то есть чердака в этих домах не предусматривалось. Ну, ты сам был у меня, помнишь?
   Кивком Анатолий подтвердил слова товарища.
   - И вот тогда я и мечтал об уютном домике за городом. Закончил, значит, я институт и медленно втянулся в работу. Бизнесом занялся. Помнишь те боевые времена?
   - Да уж… - многозначительно вытянул тот.
   - Потом деньги завелись, не сразу, конечно, а постепенно. Женился. Сын родился. И вот жена говорит, надо бы дачу купить, чтобы лето проводить на природе. Начал я подыскивать подходящее место. Нашел. И жене понравилось и мне. Участок. Домик небольшой. Лес. Речка. Конечно, домик пришлось увеличить. Второй этаж надставил. Пристройки там всякие разные. Большую беседку соорудил. И вот я строил и строил, а когда остановился и осмотрелся, то увидел, что соседи понастроили себе трехэтажные виллы, заборы неприступные, проложили асфальт. Дорогу к речке перегородили. А лес отступил – вырубили часть его. Туда-сюда снуют машины, и шум со всех сторон доносится. Все эти люди тоже приехали туда осуществлять свою мечту, но что-то все не так вышло. И тогда я подумал, что мечты сбываются, только вот как-то иначе, не так как мы себе изначально их представляли.
   Тяжело вздохнув Вадим умолк.
   - Да, почти все мечтают о домике в деревне, - прервал молчание Анатолий.
   - И ты мечтал?
   - Я? Я нет. Не мечтал.
   - Ты хочешь сказать, что никогда ни о чем не мечтал. Такого не бывает. Так о чем ты мечтал?
   - Да ни о чем таком я и не мечтал. Я просто знал, что если деньги будут, то и куплю себе и дом и машину.
   - Ну, может ты мечтал о путешествиях, об экзотических странах? В Индии, например, побывать. Посмотреть на затерянные древние города в джунглях? Полюбоваться на Ганг.
   - Здесь то же самое. Будут деньги, и путешествовать можно. В Индии не был, а вот в Китае бывал. Там тоже много чего интересного.
   - Так значит, ты о деньгах мечтал?
   - Нет, и о деньгах не мечтал. Я работал много, вот и деньги появились.
   - Может, ты мечтал быть знаменитым? Например, писателем или журналистом?
   - Нет, не мечтал я быть знаменитым. Я не люблю публичность.
   - Так что же, у тебя вообще никогда не было никакой мечты? – удивился Вадим.
   - Нет, почему же, была одна глупая мечта.
   - Почему мечта глупая? А ну-ка расскажи.
   Губы Анатолия дернулись, но так четко и не обозначили не улыбку, не ухмылку. Он спросил:
   - Помнишь, Аньку? Подружка у меня в институте была.
   - Аньку? Аньку, помню. Такая эффектная.
   - Эффектная, - с грустью вырвалось у рассказчика.
   - И что?
   - Что? - сделав небольшую паузу и собравшись с мыслями, он начал свое повествование. – Случилось это в конце второго курса. Наступило лето. Стояли солнечные теплые дни. Мы начали сдавать зачеты, экзамены. А я как назло влюбился тогда в Аньку по уши. Ну как тут устоять. Волосы каштановые, длинные и сильные. Глаза карие. Очаровательная улыбка. Приветливая. С чувством юмора. И смех такой... знаешь, заразный. Порой смотришь на нее заворожено и не знаешь, что и сказать.
   Вадим внимательно слушал.
   Поймав волну памяти, Анатолий продолжал:
   - И запомнился мне один летний день. Даже не знаю, почему он мне так врезался в память. Не было в нем ничего особенного. Только и сейчас я вижу его во всех деталях, словно и не было стольких прожитых лет. Странно все как-то... - он призадумался, смотря мимо своего собеседника пространным взглядом и собравшись с мыслями, продолжил. – Интернет тогда еще не существовал. Необходимую книгу можно было отыскать либо в библиотеке, либо магазине. Тогда Анке потребовался один учебник, а его как назло ни в читальном зале, ни в абонентском отделе не нашлось. И попросила она меня проехаться по всем книжным магазинам. Начало лета. Солнечный день. Мы отправились в путь. В один зашли, в другой. Нигде нет. Направились в третий, и вот неожиданно начался ливень как из ведра. А забежали под крышу троллейбусной остановки. Тут набежали прохожие со всех сторон. А ливень и не перестает. Маленькие ручейки превратились в потоки. Появились большие мутные лужи, а на их поверхностях пузыри катаются. Подъезжают троллейбусы. Кто-то забегает в них. Кто-то выскакивает и бежит под струями дальше по свои делам. А нам смешно. Я смотрел на людей перепрыгивающих через потоки, на автомобили разбрызгивающие лужи, на свинцовые тучи с проседью. Обнимал Аньку. И мне казалось, что я герой какого-то фильма. Да и сейчас кажется, что это был фрагмент киноленты.
   «Странно, - думал Анатолий. - Но в этом дне не было ничего особенного, но именно он врезался в память на всю оставшуюся жизнь, и периодически невзначай всплывал из глубин прошлого, вызывая теплые сентиментальные чувства».
   Вадиму показалось, что его товарищ как-то по-особенному просветлел, что какое-то внутренне сияние, порожденное глубокими переживаниями, проявило себя в мягкости линий глаз, губ, овала лица.
   Кротко улыбаясь, Анатолий заговорил:
   - Я часто представлял себе встречу с Анной. И, конечно же, на момент этой встречи стал уже крутым парнем. У меня мерин. То есть мерседес, как тогда начали называть эту марка. Старенький, но приличный, только что пригнанный из Германии. Швейцарские часы, такие, что бы сразу бросались в глаза. Двубортный пиджак. Тогда они вошли в моду.
   - Помню, особенно ценились малиновые, - вставил свое воспоминание Вадим.
   - Да, было такое. Ну вот, подкатываю я к Анне с огромным букетом роз и приглашаю в самый лучший ресторан. Заказываю по максимуму, самые дорогие блюда и самое дорогое шампанское. И вот так мы сидим при свечах и мило разговариваем о былом.
   - Ты хотел удовлетворить свое тщеславие?
   - Скорее доказать что я что-то стою.
   - Доказать себе или ей?
   - Себе или ей? – переспросил Анатолий и задумался.
   - Да, именно, кому? Себе или ей ты хотел доказать свою состоятельность?
   Вопрошаемый никогда не размышлял над этим и сейчас сиюминутного ответа у него не было. Вадим с интересом наблюдал за своим собеседником, чьи черты лица утратили прежнее умиротворенное свечение и как-то огрубели. Проявились морщины на лбу. Щетина казалась колкой, жесткой.
   - Видишь ли... - начал, было, Анатолий, но осекся, и все-таки собравшись с мыслями, продолжил. – Чтобы доказать состоятельность самому себе, надо доказать состоятельность тем кто в тебя верил.
   - Так что, твоя мечта не сбылась?
   - Выходит, что нет.
   - Значит, не пришло ее время.
   - Да, глупая была мечта. Мальчишеская. Я уже давно никому не хочу доказывать свою состоятельность.
   - А чего вы расстались?
   - Банальная ситуация. Обычное недопонимание. Молодость. На одной вечеринке за ней начал ухаживать один студент с соседнего курса. Анька дала ему повод, чтобы я поревновал. А у меня кровь вскипела. Разругался с ней. Долго меня обида не отпускала. А потом указ вышел, что студентам не давать отсрочки от армии. Я пошел служить. Через два года вернулся. Она уже на четвертом курсе. В общем... как-то не сложилось. Первая любовь.
   С видом пресытившегося пищей человека Вадим отстранился от стола, водя языком по деснам. Рот при этом был, закрыл, двигались лишь губы. Он внимательно смотрел на своего товарища и вот, наконец, предложил:
   - Хорошо, давай еще одно мнение услышим.
   - Давай, - согласился Анатолий.
   - Надо бы найти независимого эксперта, - он не торопясь, окинул взглядом помещение.
   - Сейчас будет тебе и Шопенгауэр и Ницше в одном флаконе.
   Поднявшись с места, Анатолий окликнул человека в офицерском кителе, и тут же напомнил своему товарищу:
   - Я здесь Митричь.
   Показывая всем видом свое недовольство, этот уникум присоединился к спорщикам. Но очевидно дармовая выпивка и влекла его.
   - Вот что Хайдеггер… - начал, было, Вадим.
   - Я Петрович, - оборвал его тот.
   - Хорошо, Петрович ответь на вопрос – у тебя есть мечта?
   - Наливай.
   Анатолий исполнил требование, наполнил свой стакан и пододвинул его к новому эксперту.
   - Так что насчет мечты… - напомнил свой интерес Вадим.
   Петрович не спешил. Он выпил водку, глубоко носом втянул воздух и, выдохнув через рот, выдал:
   - Хочу найти кошелек. Но не такой, какой пацаны подбрасывают, а с деньгами, и тут же на всякий случай уточнил. – Кредитные карточки меня не интересуют.
   - Опять деньги. А какая-нибудь мечта для души.
   - Для души говоришь. Была у меня одна мечта – хотел толстые шерстяные носки. Ну, такие, какие в деревнях бабушки вяжут.
   - И что?
   - Однажды на одной свалке нашел я такие носки. Толстые. Без дырок.
   - И…
   - Колючие оказались. Когда я о них мечтал, думал, что они будут теплые, мягонькие, а они конечно теплые, но жесткие оказались и колючие.
   - Ну и…
   - Пропил я их.
   - Надо было их на простые тонкие носки одевать. Тогда бы и не кололись они.
   - Я что-то не подумал.
   - Эх ты Кант.
   - Я Петрович.
   Внимательно посмотрев на своего собеседника, Вадим как бы согласился со словами и замечанием этого человека, но на самом деле это было в знак подтверждения его собственных мыслей, о природе осуществления желаний.
   - Так вот – это доказательство того, что мечты сбываются, но как-то не так, как мы о них грезили, а как-то иначе. А самые главное мы не готовы их принять такими, какими они сбылись.
   Вдруг Петрович вполне уверенно заявил:
   - Есть такая поговорка – бойся своей мечты, ибо она может сбыться.
   - Это ты про носки, что ли? – передернул его Вадим.
   - А хоть и про носки.
   - Глупости все это. Не смотря ни на что, Мечты должны сбываться.
   - Я думаю, какие-то мечты должны оставаться мечтами, - с грустью сказал Анатолий.
   - Мечты должны сбываться, пусть и не сто процентов, - стоял на своем Вадим. – Мечта это двигатель души.
   Он достал две сотенные купюры и положил на стол перед Петровичем:
   - Пусть ты и не нашел еще свой заветный кошелок, но двести рублей сегодня заработал.
   Последний рабочий день у Анатолия выдался тяжелым, да и вся неделя была непростой. Сначала алкоголь дал ему легкую расслабленность и умиротворение, но к концу вечера навалилась усталость.
   - Душновато здесь, выйду на свежий воздух, - сказал он и выбрался из-за стола.
   Улица встретила его холодной бодрящей свежестью. Немного пройдясь, Анатолий остановился. Редкие снежинки, срываясь с мрачной беззвездной выси, искрились в электрическом свете фонарей. Мимо по трассе проносились фуры и легковушки. На автозаправке, что находилась по соседству с кафе, было две машины. Он вдохнул воздух полной грудью ощущая прилив трезвящего блаженства. Голова прояснилась. На душе стало невероятно спокойно, умиротворенно. Сейчас ему ясно думалось: - «Вот ради таких мгновений и стоит иной раз спуститься в эту клоаку, а потом стремительно вынырнуть и увидеть эти снежинки, это небо…».
   Вдруг со стороны раздалось его имя.
   - Толя?! Толя это ты?
   Повернув голову, он оторопел. Справа, буквально в пяти метрах от него стояла Анна. Та самая Анька – студенческая любовь.
   В черном стильном приталенном пальто ее фигура представлялась все такой же по-девичьи грациозной. Искрящиеся кристаллы, плавно летящие с мрачного неба едва касаясь ее темных волос ниспадающих на плечи, тут же таяли. Черты лица казались легко узнаваемыми и незнакомыми одновременно.
   - Толя, глазам не верю, неужели это ты…
   - Аня?! – Его существо наполнилось радостью, но тут же пришла тревога.
   - Толя, Толя, - она покачала головой.
   В ее взгляде он прочитал печаль и разочарование.
   - Я это... - едва слышно вытянул он.
   Казалось, время остановилось. Слова никак не складывались в предложения способные объяснить всю нелепость ситуации.
   - Я рада тебя видеть, - грустно произнесла она и подытожила свои мысли протяжной фразой. – Эх, Толя, Толя.
   - Я тут это… - снова попытался совладать с собой и оправдаться он.
   - А я часто вспоминала тебя. Думала, хорошо бы встретится, поговорить. Но как-то иначе представляла нашу встречу.
   - Я тоже, - наконец выдал он первую законченную мысль.
   - Анна, - подал голос статный мужчина у машины, что только заправилась. – Анна, что там за кафе?
   - А, кафе?.. - отозвалась она и тут же огласила приговор. – Гадюшник.
   - Тогда поехали, найдем другое, приличное место, - предложил ее спутник.
   Мужчина выглядел достойно. Расстояние не позволяло Анатолию его хорошо рассмотреть, но стать, сдержанные движения, а также интонация голоса выдавали в нем уверенного в себе человека.
   - Я очень рада тебя видеть, Толя, - вновь сказала она эту фразу, объемную и краткую одновременно.
   Порой люди повторяются от переизбытка чувств, когда и без слов все доподлинно понятно, каждому собеседнику.
   Ее глаза блеснули скупой влагой, которой не суждено было превратиться в слезинки.
   - Я тоже, - выдавил он.
   - Мне пора.
   - Да.
   На мгновение Анна замерла, грустно улыбнулась и поспешила к своему спутнику. Но, пройдя несколько шагов, остановилась и, открыв сумочку начала в ней что-то искать. Перчатки мешали ей в этом спешном деле. Неожиданно для Анатолия она развернулась и, подойдя к нему вплотную, протянула руку. Ее пальцы держали две сторублевых купюры. Он машинально, не отдавая себе отчет принял деньги.
   - Вот. Больше наличных нет. Я бы…
   - Да я это… не надо… - вновь впал в ступор он.
   - Держись Толя, - это были последние слова нечаянной встречи.
   Оцепеневшим взглядом он провожал машину. Искрящихся снежинок заметно прибавилось. Щеки тронул упругий ветерок.
   Голос за спиной отвлек его от хаотичных мыслей.
   - Кто это был?
   И Анатолий, посмотрев на скомканные купюры, ответил своему приятелю:
   - Мечта.


            1 декабря 2017 г.