У метро «Варшавская» в сторону центра расположились испанские кирпичные девятиэтажные дома, построенные сразу после войны. Вернее будет сказать, что сперва эти дома построили военнопленные испанцы, оттуда и название, а спустя более двадцати лет на улице Варшавское шоссе появилось рядом с ними одноимённое метро.
Так вот, в промежутке между первым домом от метро и вторым возвели из финского модуля палатку вторсырья, в которой работал мой знакомый Михаил Хапаев.
Всё достоверно в этой истории: и место, и фамилия, и произошедшее событие.
Дело было летом, а летом и в Москве бывает жарко. В тот смурной для некоторых день в продовольственный магазин, который находился на первом этаже одного из испанских домов, дня три тому назад завезли бройлерных цыплят.
По тем временам это был не только дефицит, хотя на всё тогда была тотальная нехватка, но и недорогая, а в умелых руках ещё и хорошо приготовленная, вкусная еда.
Но этот недолгого хранения товар просто так в продажу не поступал, а вальяжно расходился среди знакомых, родственников, - одним словом, среди своих.
Но то ли приближённых оказалось маловато, то ли цыплят завезли многовато, но бройлеры малость перележали в холодильнике, который к тому же ночью взял, да и сломался. Когда утром директриса открыла магазин, то почувствовала специфический запашок, исходящий от этих цыплят, а потрогав их, то ощутила и не совсем приятную на ощупь слизь и липкость.
По-хорошему нужно было всех этих цыплят выбросить на свалку. Ну, а кто будет покрывать немаленькие убытки? Вот руководство магазина и решило цыплят воскресить до первоначальной свежести.
В самом магазине этого делать не будешь: ни помещения соответствующего, ни подручных средств к тому же, этот мерзкий запах очень быстро стал вырываться из подсобного помещения.
И тут вспомнили про моего знакомого Михаила Владимировича. Директриса лично прибежали к нему испросить помощи. А у моего товарища на все случаи жизни всегда всё было, так и в тот раз. И раздолбанные корыта, и вода. А главное, просторное помещение.
Благо, рядом с магазином аптека находилась, где закупили всю имеющуюся марганцовку и устроили банный конвейер.
Рабочие из магазина затаскивали партию цыплят в палатку, сама директриса с замом (поскольку никого постороннего нельзя было посвящать в это рукоблудие) в кое-как наскоро очищенных от грязи корытах отмачивали протухших бедолаг в марганцовом растворе.
Но мокрых цыплят в продажу не пустишь. Подозрения могут возникнуть. Но вторсырьё — это же, считай, клондайк. Нашлись у Михаила Владимировича завезённые намедни из больницы два тюка старого постельного белья, которые и пустили на обтирку. Помытые и обсушенные цыплята выглядели так, будто только что бегали, и их мгновенно пустили в продажу.
За всей этой несусветной вакханалией с высоты своего почти двухметрового роста, стоя в сторонке, с саркастической ухмылкой наблюдал хозяин палатки. Вторсырье всегда славилось своими нечистоплотными махинациями, но такого явного криминала даже успевший отсидеть Михаил Владимирович не видывал.
Особенно ему понравилось, как орудовала директриса. Делала она это сноровисто, будто занималась подобным всю жизнь. К тому же, явно проглядывалась её личная заинтересованность.
А тем временем торговля отреставрированными цыплятами бойко шла аж в трёх местах магазина. И самое главное никакого ограничения при покупке. Обычно в одни руки не больше килограмма отпускали, а тут - сколько сможешь унести.
И вот как народ учуял? Молниеносно с девятиэтажек, а там в основном жили в коммуналках, как тараканы из воздуховода посыпался люд человеческий. Цыплята, от рождения синюшные, с худосочными крыльями разлетелись в течении каких-то двух часов.
В итоге все остались довольны.
Народ прикупил дефицит, магазин (а значит и директриса) не понесли убытки, вот только мой товарищ потом неделю настежь открывал в палатке все имеющиеся окна и двери, благо погода благоприятствовала, чтобы выветрился не свойственный для вторсырья смрад.