В нескольких своих рассказах и миниатюрах я затрагивал тему своей матери. Написал небольшой рассказ о ней под названием "Сельская учительница».
Она была маленькая, щупленькая и болезненная женщина. Большинство вопросов сельского бытия, составляли для нее неразрешимую проблему.
Если уж, наконец, завезли дрова в школу, то как и кому их колоть?
А воду как принести, если она не могла вытащить ведро из колодца?
Но, несмотря на все эти проблемы, она без малого полвека отработала в школах, причем именно сельских.
Здоровье у нее было слабое, часто болела.
Вместе с тем была, очевидно, весьма вынослива, и сумела дожить до 101года.
Всю жизнь мы прожили вместе, и я не помню такого периода, когда о ней можно было бы сказать, что она здорова.
Меня она начала привлекать к своему лечению очень рано.
Помню, мне было лет пять или шесть. Как то ее сильно скрутило, и она не могла выровняться, чтобы дойти до школы. Так вот, она попросила меня сделать ей массаж на спину и поясницу. Ну что я мог? Я сел на нее и своими маленькими ручками тер больные места. Минут через 10 ей стало легче, она смогла встать, и была тронута до слез, что такая кроха ей помогла. Благодарность ее не знала границ, и она даже поцеловала мою руку.
С тех пор и до конца жизни я ей делал массажи, когда в этом возникала необходимость.
Но дело не ограничивалось массажами.
У нее было миллион других болезней, мы вынуждены были вызывать врачей, и лет с семи я всегда присутствовал при их визитах, запоминал, что они говорили, а потом вынуждал мать следовать их рекомендациям. Это было не совсем просто. Она любила общаться с врачами, но выполнять их назначения…
Это отдельная тема. Она очень внимательно читала длиннейшие сигнатурки и непременно находила в них противопоказания, либо побочные действия, которые могли ей повредить, либо не сочетались с теми препаратами, которые она уже принимала.
Это давало ей неоспоримое право не принимать новоназначенных лекарств. ( Должен признать, что на старости своих лет, я в этом отношении стал на нее очень похожим.) Надо сказать, что такая позиция крайне раздражает врачей: и тогда, и сейчас.
Я не буду подробно останавливаться на болезнях и муках, имевших место во время войны. Но надо сказать, что постоянное общение с этими вопросами научили меня некоторые заболевания лечить уже самостоятельно, без врачей.
В особенности, если симптомы были схожими и я помнил назначения, произведенные в прошлый раз.
Таким образом, я не только облегчал положение больного, что было очень важно,
но уже выглядел в глазах семьи, как маленький, но все же заслуживающий уважения
медицинский авторитет.
И если я очень настаивал, она подчинялась и принимала препарат, который вызывал у нее сомнение.
Так, "спотыкаясь и падая", мама дожила до 78лет.
В этот период она очень сильно заболела.
Диагноз никто правильно не мог поставить. Участковый врач откровенно сказал, что у него куча молодых балльных, и ему в первую очередь надлежит подумать о них.
Я не берусь судить о правильности такого подхода.
Стал приглашать врачей, занимающихся частной практикой. Взял школьную тетрадь и на отдельных листах стал записывать рекомендации каждого из них.
Дело в том, что доброхоты понадавали мне уйму адресов. Звоню - человека нет.
Но я ведь очень спешу. Больному все хуже. Звоню другому. А затем они приходят домой, видят, что был вызов и приходят по этому адресу.
Таким образом, в течение двух дней пришли 6 врачей. А потом еще и участковый.
Я на отдельной странице записывал рекомендации каждого из них А вечером сел, и как синоптические Евангелии, стал сравнивать все рекомендации.
Только двое из всех назвали правильный диагноз - двухстороннее крупозное воспаление легких.
Что касается назначенных лекарств, то они очень различались. Я выбрал два или три лекарства, которые значились у всех, и именно их купил в аптеке и стал давать больной. Но ничего не помогает. Ей все хуже. Она уже приобретает синюшный цвет и теряет сознание.
На улице у аптеки меня встретил участковый и по-дружески сказал: "Не убивайся. Это заболевание, при ее общем состоянии, преодолеть практически невозможно"
Я, конечно, как убитый возвращаюсь домой.
Вечером я случайно вошел в комнату, где жена и дети. Они смотрят телевизор. И вдруг я слышу в передаче информацию, что главврач одной из больниц, профессор, вместе со своей ассистенткой, кандидатом медицинских наук испробовали новый способ лечения безнадежно больных, по типу моей мамы.
Опыт испытан на трех больных. И все они дали положительный результат. Больные остались живы и чувствуют себя удовлетворительно. На второй день утром, я схватил первую попавшуюся машину и полетел в эту больницу.
Разыскал нужную ассистентку и буквально ворвался к ней в кабинет. Она меня холодно "отшила" - сейчас у нее лекции и работа со студентами, поэтому она не может меня выслушать.
Ее работа кончается к 4-м часам, может быть тогда она меня выслушает. Пришлось уйти. А на дворе 31 декабря.
Весь город "на ушах" стоит. В Грузии это особо почитаемый праздник, и к нему особо тщательно готовятся.
Ровно в 4 часа дня я вошел в кабинет нужного мне врача. Она собирала какую-то сумку, очевидно собираясь домой. Увидев меня, она, не прерывая своих занятий, спросила у меня "Ну что там у Вас?»
Я довольно подробно стал ей рассказывать о состоянии своей матери. Она задала, между своими делами, один единственный вопрос: "Ну что Вы от меня хотите?"
Я рассказал, что видел передачу, освещавшую их опыт лечения безнадежных больных.
Она громко хмыкнула, но занимаясь своими делами, слушала и меня. Я поведал, что у меня уже побывала целая рота врачей, а толку ни на грош.
И последняя моя надежда только на них - на нее и ее профессора.
Я приводил массу доводов, которые с моей точки зрения, могли быть убедительными в ее глазах.
Она, не стесняясь меня, сделала макияж, потом стала одеваться. Закончив все свои дела, она, наконец, обратилась ко мне:
- Я выслушала Вас.
И вдруг обрушилась на меня с такой сокрушительно бранью, что я чуть не упал. Канун Нового года. А у нее дом не прибран, голова не мыта, а самое главное даже "гозинаки" не сделаны (национальная сладость, непременный атрибут новогоднего стола). Совести у меня нет. По внешнему виду она думала, что я приличный человек, а я оказался бессовестным эгоистом.
В общем, не менее 15 минут, даже подбирая какие-то книги, она меня бранила, иногда применяя довольно изысканные обороты. Я стоял, прислонившись к двери, фактически загораживая ей выход, молча выслушивая ее "промывание моих костей"
Наконец, мне показалось, что ей стало немного жаль меня. Завершив сборы, она направилась к двери, чтобы выйти. Ей пришлось подойти ко мне. И тут она первый раз взглянула мне в лицо. Мне показалось, что у нее чуть дрогнули губы.
Обычно это может служить преддверием улыбки. И вдруг она вполне нормальным тоном спросила меня "А машина хоть у Вас есть?"
"Какие могут быть вопросы" - ответил я.
Ехали мы молча Когда приехали к нам, и она осмотрела больную, то чуть ли не с кулаками набросилась на меня.
"Вы еще более бессовестны, чем я думала вначале. Больная уже полумертвая. Наш опыт мы делали в условиях клиники. Под капельницей, предварительно проверив переносимость больного соответствующей пробой. Под наблюдением врачей. А если я в этих домашних условиях буду что-то делать, и больная умрет, то меня под суд отдадут. Извините, ничего не могу»
Попрощалась и ушла. Я проводил ее.
По дороге, в лифте, она посчитала нужным чуть смягчить ситуацию, и сказала: "Если она пару дней еще протянет, мы возьмем ее к себе"
Почти все врачи, узнавая возраст матери, завуалировано высказывали мысль, что она свое уже отжила и нечего мне так убиваться.
Единственная польза от этого визита была в том, что я примерно понял сущность их опыта. Для таких больных, как моя мама, которые уже не реагировали на обычные лекарства, проверив способности сердечно-сосудистой системы, они увеличивали дозу препарата в 10 раз.
Одновременно поддерживая больного переливаниями и еще чем-то.
Проводив врача, я тут же пошел в аптеку и купил десятикратную дозу пенициллина и сопровождающих его средств. По соседству с нами жила одна медсестра, которую я хорошо знал.
Я попросил ее подняться к нам и объяснил ей суть дела. Она наотрез отказалась делать такой укол, считая, что такая доза и буйвола убьет. Я пытался ее убедить. Ведь мать уже все равно умирает. А здесь у нас есть хоть один шанс на тысячу, а вдруг поможет.
Она категорически отказалась.
Тогда я упросил ее быть моим консультантом. Я все сделаю сам, пусть проконсультирует в технических вопросах.
Неожиданно голос подала жена: "Ты намерен сделать очень серьезный шаг, где ставка жизнь. Наверное, следовало бы поставить в известность старшего брата. А он жил в другом городе. Телефона у нас тогда не было. Спустился к соседке, позвонил брату.
Он, в принципе, знал ситуацию и ответил: " Делай все, что по-твоему, нужно, и считай, что все это со мной согласованно".
Вернулся я домой. Подготовили необходимый раствор для укола. Но мы оба знали, что предварительно надо сделать пробу. Что-то вроде Перке. (Возможно я ошибаюсь в названии.)
Смысл ее заключается в том, что человеку, сделав легкий надрез на коже, вводят под нее капельку раствора, который надо ввести. Детям это делают непременно при прививках, вакцинации и пр.
Какое-то время ждут, потом смотрят. Бывает аллергия, или еще что-то, свидетельствующее об отторжении, появлением красноты, или припухлости. Это значит, что вводить этот препарат такому человеку нельзя.
Если все спокойно - значит можно.
Сделали маме эту пробу и сидим, ждем результата. В напряженном ожидании прошло примерно полчаса. Все спокойно и отрицательных признаков нет. Значит можно делать. Медсестра вновь категорически подтвердила свой отказ. Ведь пока только эксперименты идут. Нет ни инструкций, ни наставлений.
И она, как профессионал не только не имеет права делать такие вещи, но и должна всячески препятствовать, если ей станет известно, что это хочет делать кто-то другой.
На всякий случай я попросил сестру удалиться, чтобы она не была свидетелем такого кощунства.
С трудом нашел у мамы участочек, где были не только кожа и кости, и сделал туда укол.
У меня была маленькая практика. И в Армии и детям мне иногда приходилось делать уколы.
Второй укол надо было делать в двенадцать ночи, но доза препарата должна была быть в два раза больше предыдущей.
(Автор этой идеи, крупный ученный, впоследствии он стал министром здравоохранения, предположил, что если больной не поддается обычным способам и методам лечения, надо попробовать ударные и даже супер ударные дозы. При надлежавшей подготовке и грамотном проведении, большинство экспериментов заканчивались удачно)
Но такая огромная доза не помещалась в наши маленькие шприцы. хорошо, что аптека была рядом, купил нужные шприцы.
Мама по-прежнему лежит без движения. Никакого положительного сдвига не заметно. В мучительном ожидании дождался я 12часов.
Сделал ей второй супер укол, и на ночь, пристроившись в кресле, прикорнул около кровати больной. Часа через три я услышал, что она стала глубже и четче дышать.
Еще через пару часов она сделала попытку повернуться на кровати, но сил у нее не хватало. Я помог, и мне показалось, что она слегка погладила мою руку.
Потом я видимо задремал.
Проснулся от ощущения, что кто-то в упор смотрит на меня. Оглянулся - никого.
Посмотрел на маму, а у нее открытые глаза . Смотрит в упор на меня. Вдруг заговорила.
Так спокойно и буднично: "Я хочу пить. Но увидела, что ты спишь, и мне жалко было тебя будить".
Было раннее утро, проснулся весь дом. Все хотели повидаться с воскресшей бабушкой. Чувствовалось, что она очень слаба, но она со всеми спокойно общалась. Даже шутила.
"Побыла, мол, на том свете. Мне не понравилось. Решила вернуться".
Переход был разителен. От многодневного беспамятства к полной ясности ума, и даже к юмору.
Утром пришла врач, (без вызова) узнать, как дела. Она потом призналась, что ей стало меня очень жалко. Она даже сожалела, что в такой категорической форме отказалась от больного, и оставила меня одного со своими бедами. В последующем мы с ней подружились и много лет поддерживали добрые отношения.
Она дала мне подробную схему чем и как лечить маму, после той экзекуции, которой она была подвергнута.
Мама после этого прожила еще почти четверть века.
Мой один, ныне покойный друг (Царство ему небесное) шутил, что "Миша рассчитался со своей матерью. Она его родила, а он ее вернул с того света»
Утром у нас собрался полный дом людей. Приехал старший брат. Пришли родичи и друзья.
Очень оживленно обсуждался вопрос о том, как я решился на такую меру. Большинство одобряли и поддерживали. Но были мнения и иного толка.
Ведь человек - творение божье. И если он вознамерился взять к себе мою мать, нельзя было так ожесточенно с ним бороться.
Не знаю.
Прошло 45лет.
Но я и сегодня, случись что-то подобное, действовал бы также, разумеется с учетом моих нынешних сил и возможностей
Если бы кто-нибудь меня спросил, зачем я поведал эту невеселую историю, я бы ответил, что в большинстве тяжелых ситуаций надо бороться до последнего патрона!
Потому что при таком образе жизни, зачастую в самых безвыходных ситуациях, неожиданно может появиться ШАНС.
У апостола Павла есть примерно такое выражение - Если делаешь дело с глубокой верой в него, то и Господь с тобой. А если делаешь даже доброе дело, но сомневаешься в нем, то и Господа никогда не будет рядом с тобой.