Когда это было – никто не знает. Но когда-то же это было…
Кон Фу Цин. «Книга трезвых». VIIIIX век неизвестной эры.
День первый.
Открытие фестиваля «Пролетарский резон» в Бронтозаврске. Перипетии обустройства.
Однажды решил я побывать на неком Таврском фестивале литературного креатива.
Сел на автобус и – поехал. От дикопольского Краснопокровска, в коем я проживаю, – недалеко, часов 10 всего езды. Не заметишь, как доедешь.
Вышел в городке Бронтозаврске на обычном, маленьком автовокзальчике. Согласно инструкциям, нужно сесть на маршрутный автобус до базы отдыха «Забой». Иду не в ту сторону. Спрашиваю какого-то мужика, оказывается местный, да ещё и бывший водитель-автобусник. Он доводит меня до нужной остановки, по пути успеваем побеседовать «за жисть». Как только упоминаю, что из Дикого Поля ; интерес и оживление. Очевидно, слегка пьяненький. В прощальном жесте вскидываю руку, он в ответ ; «Слава шахтёрам-подпольщикам!»
Едем через сплошные заросли камышей, надо понимать, центр города остаётся далеко позади. Вышло так, что самого города и не удалось рассмотреть. Оказывается, со мной в тот же пункт назначения направляется местная фемина, как выяснилось, – тоже с дикопольскими корнями. Ну что удивляться – Дикое Поле – пуп Земли, центр межгалактических связей, точка взрыва Вселенной, жизнь в которой зародилась именно там, где зародился и я. Приятно.
Короче, добрались, выбрались. Попутно помогли выйти нервической бабке ; отдыхающе-подыхающей – уронить арбуз со ступенек автобуса. За что она нас поблагодарила, потому что арбуз не разбился, только помялся. Да это ей на пользу ; всё ж легче будет жевать, не трудя вставную челюсть.
Идём наобум среди смеси среднеэтажных застроек типа домиков отдыха, павильонов и открытых лотков с курортно-сувенирным и другим сопутствующим хламом. Ищем базу отдыха «Забой», на территории которого нам нужен непосредственно микро-отель «МаДам». Почему такое название – непонятно. Он что, что только для женщин предназначен? Но тут по ходу и мужиков хватает…
Свернули в какой-то закоулок, потоптались, и вдруг ; оба-на: Оби-Ван Черняев, земляк! Он землячку Ксену Горскую тоже только что встретил и определил в столовку. Ну наконец-то постоянно дремавший навигатор наладился и вывел-таки меня в нужную точку. Хоть раз – безошибочно в цель! Обрадовались, обнялись. Надо было как-то со мной и с Ксаной определиться куда нас поселить, но главной патронессы (или заве-дующей (или леди) или как там она тут называется?), нигде не могли найти. Оставили вещи в Вановом номере. Моя фемина-попутчица, узнав цену проживания и питания, незаметно испарилась.
Перед столовой кучковались люди (они же – креалитераторы). Одна фемина меня узнала, однако я, будучи ещё нетрезвым от эйфории встречи, любезно и сумбурно наговорил ей, что не помню её и попросил представиться. Та, по-видимому, обиделась и в отместку мне представляться не стала, хотя, в чём я был виноват перед ней, так и не понял. Раздумывал об этом, растравливая себя, на протяжении всего фестиваля. Даже однажды при удобном случае сделал ещё одну реверансовую попытку извиниться. Снова вышел конфуз, – не нужно было напоминать уже почти забывшееся. Ну, блин, чистый Чехов «Смерть чиновника». Правда, я не помер, а всё же потом выяснил, что женщина эта ; Алевтина Тыровая. Я ей на «Мордобуке» вопросики о поселении задавал, да и вообще, печатали как-то её стихозведения в нашем местном сборнике, а может, и пересекались с ней взглядами на какой-то «Дринкландии»… Что сказать, остаётся только жёстоко поругать другую мою нерадивую подругу по имени Память, которая спит вообще беспробудным сном днями и ночами. Да только действие это возымеет неглубокое ; почешется она, глаз приоткроет, да на другой бок перевернётся и дальше захрапит. Чтобы потом опять меня подставить. А насчёт Нафигатора я ваще молчу.
В столовой, воспользовавшись общей суматохой первого дня, поели каких-то макаронин с неопределимой съедобной хренью, похожей на микрокусочки мяса. «Первого» уже не было, ну и на «втором» спасибо. Сложилось впечатление, будто эти экземплярины макарон раскладывали отдельно по тарелке, тщательно вымеряя расстояние между ними, равное зубчикам между вилкой. Я вообще думаю, что того француза, который изобрёл вилку, нужно предать казни вилами за издевательство над человечеством. А вот ложке (уж не знаю, какой практичный мужик её изобрёл) нужно поставить памятник… Китайцам же – не завидую. В общем, с мучительным упрямством собрал я некоторые макаронины, типа немного подъел. Ну не всегда халява бывает халявной, иногда приходится и потрудиться.
Поскольку приехали мы позже, – стресс-конференцию не застали, логично (или нет) решив, на фиг оно надо. Но на концерт мы, конечно, попадали. Пепелацы уже ждали у базы отдыха. Да, на протяжении всего пребывания, нас катали ими по местам назначения бесплатно. И тут ; очередной казус ; Карину Илецкую-то сложно перепутать, я её и узнал сразу, поздоровался, а вот старичка рядом с ней сплёл с Ахтиарским художником Ладимиром Деевым. Потом выяснилось, что это Констант Федров ; выдающийся современный поэтослов, которого я в прошлом году встречал и фоткал в Старом Солхате. Ну тот, из Принудительного Опчества Защиты Божиих Одуванчиков. От кого – другой вопрос. От ветра, наверно. Но тут я хочу себя и ленивую память извинить, потому что сходство московского поэтарха и ахтиарского художника очень даже сильное.
Пепелацами нас повезли в центр города Бронтозаврск в Лабаз культуры с незабвенным Гением Революции перед зданием (лучше б уж бронтозаврика поставили). Здесь, перед входом в вестибюль, продолжили знакомиться, фотоляпаться, языкаться. Тут и отцы города подвалили, тут и ; нате вам! ; вездесущие Свет-Ладимир Илларионов с Клариссой Фанасеевой! Знакомые и почти родные всё лица! Куда ж без них!?
Официоз на сцене и официозом-то не назовёшь, настолько всё проходило тепло и непринуждённо. Как оказалось, должна была участвовать в фесте и достославная Арина Мартовеева, но, как всегда, она не приехала. Причём, узнали мы об этом из уст её родоначальника ; вот так! ; он, оказывается, депутат госсовета Таврики ; Нислав Мартовеев! Вот где собака порылась!
Концерт получился нешуточный. Реально было интересно. И, поскольку мне есть с чем сравнить такие действа, скажу, что выступали коллективы профессионально. Пели, плясали, разыгрывали театрализованные сценки. Узнав, что некоторые группы практически аматорские ; аплодирую стоя. А если прибавить сюда то, что в шоу участвовали сами работники пригородского отдела мультуры, ; то аплодирую с подпрыжкой. Тем более, что актив отдела мультуры принимал и дальнейшее деятельное участие в работе фестиваля «Пролетарский резон ; 1620». Да, именно это оригинальное его название, а разве я ещё не сказал?.. Память, итить её!
Всё было хорошо и приятно, но вернувшись в «МаДам», нам всё-таки как-то надо бы где-то бы поселиться. Мы ж не местные, мы ж туточки впервые!...
И вот начинается тягомотина. Традиционная или нет, ; сравнить не с чем, так как в прошлом году нас здесь не ночевало. Опять ищем патронессу, тыкаемся-мыкаемся, ждём…
Обнаруживается наконец-то откуда-то сия сиятельная «тестомесилка» в своём кабинете, с претензией на боссыню, этакая дива, но с торгашескими ухватками. А их не скроешь под искусно задрапированной внешностью. И (уговариваю себя), дело тут не в национальной неприязни (она – негритянка), но (как в анекдоте) ; осадок остался. Вру, не осадок – камни, мелкие такие, остренькие, не обкатанные, царапучие.
Следующий этап вживания – долго объясняем с Ксеной при поддержке Оби-Вана, кто мы и откуда. Матронесса долго решает, что с нами делать, принимая при этом других, более сговорчивых гуманоидов. Мы пока заполняем анкетные данные на бланке и даём подписку о невыезде, то бишь согласие ничего не нарушать и всё соблюдать…
Не такой уж и лёгкий денёк у нас выдался. Продолжаем искать компромисс…
«Можно ли оплатить только номера, а питаться отдельно?..» «Нельзя!» «А можно?..» «Нельзя!..» «А если?..» «У нас так не принято!..» «Ну а?..» «Не положено!..»
Понятно, сквозь лес местных (самоличных) правил не пробиться. Хотя, уверен, были бы деньги, ; пробились бы… Проблему, которую можно решить за считанные минуты, разруливаем через 30-40 мин солнечно-таврского времени. Наконец некое решение найдено. Я таки подселяюсь в номер к Оби-Вану и Манерию Мнимостьянову из Самоварска ; буду третьим.
С Манерием мы пересекались в прошлом году в Ст. Солхате, когда он заезжал с экс-курсией «Вселенских экстрадиций» из Акташска по музеям. Таврский мир огромен и тесен!.. Он, немного побурчав, успокаивается и смиряется с моим присутствием.
Ксена тоже определяется с берлогой. Правда, раскладушку и постель нам с Ваном приходится тащить самим ; «их «бойфрендики» уже в это время не работают». Потом я ещё выгавкиваю (точнее – выскуливаю) себе комплект постельного белья, подушками делится Ван, а из-под чайханной беседки во дворе временно умыкиваем высокий большой матрасон. Вот так, с миру по нитке сооружаем мне временное лежбище. Пусть возле туалета, зато удобно и – вместе. Мне не привыкать.
Ещё одна маленькая победа ; выдавили из «тестомесилки» обещание, что нам в дорогу дадут сухучий паёк. Ведь мы же не обедали, когда приехали, хотя оплатили всё «по-чесноку», или мы не правы!?.. Ибо если те россыпи макарон назвать обедом, то, в таком разе можно признать меня ; президентом Межгалактической масонской ложи! И такая дребедень – на каждом шагу! Приходилось выгрызать и вытявкивать себе некие блага и попущения. Никакого сочувствия. «Мода на Дикополье» прошла. Да и была ли она здесь, на курортной территории? В заповеднике алчбы и наживы!
Неет, в другой раз, если приезжать на фест, – то располагаться не здесь! Лучше на халупе у какого-нибудь местного папуаса.
Спасало чувство общности (соратничества) и оптимизма. Наверное, дикопольский характер всё же сказывается. И Оби-Ван, как начальник экспедиции нас аморально поддерживал своим примером.
Вот, ещё, Память проснулась: тут же недалеко есть Копчёное море. Так что в этот день (точнее – вечер) успели мы побывать на нём и в нём…
А после – устроили узкие посиделки под нашим номером, с пыхтелками, кричалками, шепталками и др. Сладкий стол, общалки, читалки стихоэзий по кругу. Ван к нам принцессу О-Лианну Окололуцкую зазвал.
Комары практически не тревожили, очевидно, мы отпугивали их своими стихозами. Некоторое недовольство проявляли только соседи ; молодая матрона из номера напротив. Она укладывала ребятёнышей спать. Мы старались не перечить и креативить тише. При этом мамаша то ли по телефону болтала, то ли детям на ночь сказки читала так, что слышно было далеко за пределами их обиталища. Но ничего, главное – детёныши закемарили.
День вторый.
Фестивальные будни. Особенности совочного сервиса. Саналакторий «Шлаки».
Утром следующего дня – понеслось! В смысле – фестомесильные будни.
Программа фестиваля плотная, насыщенная. Я подавал заявки на прозос и на поэзос. Прошёл в обеих номинациях. Ксена прошла в поэтазии. Ван не участвовал, но был приглашён в качестве почётного джедая. Но потом и ему – досталось.
Но была и ложка дёгтя: Оби-Вану обещали полностью оплатить перелёт, однако, вы-шло большое «увы», и мастеру Ва-Ба пришлось лично пожертвовать О.-В. свои кредит-ки, чтоб последний благополучно добрался в свою часть дикопольской Галактики.
Левой частью мозга, конечно, понимаешь, что при организации таких масштабных мероприятий накладки и неурядицы неизбежны, но нехорошие чувства, расположенные в правой части, противятся доводам всемирного рассудка.
Позавтракали мы и выехали двумя бусами в санаторий «Таврщина-Днепрщина», где проходило всё основное действо. Ехать недалеко, километра два по прямой, по шпалам, мы потОм, обливаясь пОтом, и пешкодралом ходили, но жарковато… Зачем пренебрегать, если возят?
Санаторий охраняемый, красивый, огромный, с большим и ухоженным внутренним двором с выходом на пляж. Умели же в Союзе ЭР строить всесоюзные здравницы ; с широтой, с размахом! Во дворе санатория ; памятник известному «любителю собак» от них же, благодарных, академику Павлову ; крашеный золотой краской. Собаку, правда, тоже не забыли рядом приделать. Ну как себя не сфоткать рядом с друзьями человечества!?
Актовый зал санатория ; тоже масштабный, уютный, с гигантскими кондиционерами, широкой сценой. Такому провинциальные полисы могут позавидовать. Недаром тут и знаменитости не прочь выступить. После нас, например, Серафим Шифрин на афише красовался. Мог бы, чего там, и «пролетарских резонёров» поддержать приветственным словом. Если бы мы его дождались. Но, очевидно, человек он занятой, капусту рубит, а мы ; так себе, с нас эту капусту дерут.
Ну нам, конечно, тоже предоставили возможность выставить «свои товары» на им-провизированной тырмарке-выставке. Но кому ж мы нужны, кроме самих себя? Может, если бы дольше повыставлялись, пропиарились, так не то что отдыхающие купили бы, но и сам Серафим… Хотя, слишком много нас таких, доморощенных писателяк. Попробуй, найди настоящего, ст;ящего!..
Я только однажды заметил, что мою «Междумирку» заинтересованно листает некая тётушка, говорю ей через плечо:
;Возьмите, не пожалеете, хороший аффтор.
Но или я тихо говорил, или интерес у тётушки быстро пропал, ; так никто ни одну книжку и не купил. Ни «Междумирку» за 100 кредиток, ни «Примочки над Ё» за 50 биткоинов. Эх, такого автора прокатили… Да что там. Даже мастеров Ва-Ба, Вя-Ки и других раскрученных не особо-то покупали. Эвона как!..
Вошли мы в вестибюль. Зарегились, внесли нас в литбазу данных, выдали бейджи-ки, да ещё интеллигентские сувениры ; бумаговый блокнот и шариковскую ручку, прошли мы в тот роскошный актовый зал, и ; первый акт начался. Номинация «Прозус».
Спасибо друзьям по Галактике, вместо моря и отдыха, они честно высидели со мной в ожидании моего вызова на сцену…
Жюрики всякий раз объявляют: «Своё произведение представляет господин пролетарий такой-то». Думаю, выйду, скажу, что не господин я. Дождался, а тут, как на зло, не объявили меня ни господином, ни пролетарием. Спинами почуяли во мне товарища маргинала, что ли? Вызывают только по ФИО, но всё равно предваряю чтение: «Спасибо, что господином не обозвали». Шутка прошла. Читаю древний смехористическо-мистический рассказик «Фантастика» с моими любимыми литгероями дедками Ваней и Егором. Немного не уложился в 6-минутный регламент. Прервали. Карина Илецкая потом отметила меня насчёт удачной шутки. Но лучше б дали дочитать. Тем более, что поначалу о регламенте позабыли, и первым выступающим глупо повезло.
Наряду со старпёрами среднего возраста, типа нас, выступала и местная школодёжь. Например, из нерченского молодёжного объединения «Дупло Пеленгаса». Это мы так с Ксеной расслышали. А чё, думаем, неплохое название, с претензией на оригинальность. Пеленгас же – летающий конь с фабержешками, вполне возможно, что он в дупле живёт, как сова или дятел. Но потом выяснилось, что не «дупло», а – «депо». Странные ассоциации. Железный конь он, что ли, паровоз? Или – Троянский конь?.. Соригинальничали те, кто такое название придумал, но как-то невпопад.
Всех выступлений мы не выдержали. Ретировались. Обедать и устаканивать быт.
Наш с Оби-Ваном и Манерием «комфортный» номер достоин всяческих похвал! Из уже упомянутых выше, стоит добавить и другие. Ключ от номера – один на троих. Вы-морачивались, как могли. Я однажды забыл о том, что ключ у меня и чуть не оставил Манерия под дверью куковать.
Голые стены, клееные второсортными обоями гостиничного типа, но не в них дело. Дело в том, что ни вешалок, ни крючков на этих стенах нет. Где располагать одежду – невыяснено. Нет тремпелей и в платяном шкафу – одном на всех. Мнимостьянов вы-просил их где-то на базарчике, чтобы развешивать свои брюки и пинжаки. Также он раздобыл где-то и верёвки с прицепками, чтобы сушить свои многочисленные сероводородные суньболки и труселя с платочками на балконе. Он постоянно их замачивал и стирал в вымоленной же миске.
За чистоплотность до повизгивания души он получил почётный аватар Йода-нотыч. Наверное, весь свой одинаковый летний домашний гардероб за собой таскал. Шифоньер был забит только его вещами. Как он не запутывался в их одинаковости – рек-бус.
Далее… Дверь на балкон – полуотпавшая, её желательно держать закрытой, потому что тут же, под балконом – кухонное помещение кафе, где работает обслуга, работает кондиционер, работают языками те самые кухонные рабочие, иногда работает ветер, несущий запахи в номер. Веселуха, как сказал бы Задорнов.
Дверь туалета – не закрывается, потому что скоба в лутке, за которую должен цепляться крючочек, держится на одном саморезике. Пришлось пожертвовать кончиком моего раскладного меча, то есть ножа – обломался, когда я выкрутил шуруп из петли шифоньера и вкрутил его в лутку. Зато дверь на кручочек закрывается.
В д;ше же, на кране-смесителе нет распылителя. Никелированные поверхности, очевидно, никто не чистил со дня постройки этой «Ма-Дамы». Межкафельные швы – тёмные от налёта. Пластиковые уголки-полочки и полочка перед краном для мытья рук – держатся на соплях. На чьих – не знаю. Но хоть унитаз не обгаженный, и на том спасибо.
За те несколько дней нашего проживания, я ни разу не видел, чтобы кто-то из при-слуги убирался в номере. Но – зато есть телевизор, зеркало, и даже кондиционер!
А Оби-Ван ещё на отсутствие Вай-Фая жаловался. Хотя везде – таблички о его присутствии. Инет-соединение с другими городами Галактики появлялось изредка.
Во дворе пансионат-отеля имеется бассейн, но он – для избранных, вип-гостей!
Что оставалось делать? Мстить! И мстя наша была ужасна! Например, я загрёб себе все одноразовые пакетики с шампунью и гелем для душа. Кое-кто взял с собой в дорогу всю туалетную бумагу. Больше ничего толком не смогли придумать, потому что в таких условиях даже творческое поле деятельности для мелких пакостей – как пустыня.
Ко всему прочему, моя старуха Память мне казусы подкладывала. Потерял своё любимое многострадальное жёлтое полотенце, каковое выиграл в прадавние времена в качестве приза на домашнем фестивале. Обыскался. Йода-нотыча поверг в глубокие раздумья, поскольку он, как кристально честный поэтарх и просто деликатно-нервенный чудаковек, не мог допустить, чтобы подозрения пали на него. Принялся перерывать весь свой гардероб. Ничего не нашёл. И если бы не фестивальная загруженность, наверное, впал бы в депрессию от заворота извилин по поводу пропажи. Но, каково же было моё ошеломление, когда я это полотенце обнаружил на своей крова-ти-раскладушке между матрасом и покрывалом! Мда, было весело-стыдно-провально. Я ж сам его засунул туда подсушиться после морского купания, поскольку (опять же) больше нигде и никак нельзя было его подсушить. А гадина Память злорадно ухмыля-лась. И как с ней поступить после такого фортеля!?.. И не вырежешь же, как аппендикс, и не вставишь новую, как зуб. Придётся коротать с ней век.
Ещё, отдельная интересная тема – насчёт столовки. Профицианты ; нерасторопны и сонны, будто мухи. Наверное, подрабатывающие межсезонники. Приходим, например, на обед. Сидим, слюну языкатим, ждём, когда чё принесут... Несут – сначала «второе». На другие столы – уже и «первое», и «второе», и десерт. Ждём долго. Начинаем жрать «второе», наконец, приносят борщ, с компотом. Хлеба нет, приходится свиснуть его с другого столика. И – множество подобных нюансов.
Ван потом уже присаживался и нас с собою тянул за «правительственный» стол – там где Ва-Ба, Вя-Ки, О-Лианна и др. важные персоны. Будто бы их лучше обслуживали, – не заметил.
После обеда мы записались в группу выступающих в саналактории «Шлаки», с Клариссой Фадасеевой. Были ещё другие группы выступавших: в музее, в библиотеке, жаль, не было на кладбище или в общественной уборной. Я бы – с удовольствием!
Но что толку, если мы приехали в санаторий, а внимателей не было. Они как раз все на процедурах, – не учли время наши администраторы. Сам Омар Шариф (зам главы бронтозаврской администрации) даже извинился перед нами и пообещал в следующий раз учесть сей факт. Но мы люди не гордые, почитали сами себе.
Ахмед-хан Хали-паша из Яркославля, поучавший некоего молодого списателя, спро-сил меня, а чем всё же закончился мой рассказец, читанный со сцены? В двух словах рассказал. Он: «А ты знаешь, что этот рассказ об одиночестве человека в мире?»... Я выкатил на него сначала один глаз, потом другой, третий не вышло. А он: «Нам, филологам, виднее. Ты мне рассказ дай, и телефон, я тебе позвоню, поговорим об этом». Не надеясь ни на что такое, дал распечатанный текст. Конечно, никто не позвонил.
Зато нам накрыли в кафе саналактория роскошный сладкий стол с компотом, вкуснейшими пирожками, булочками, конфетами. Недоедки мы и с собой забрали. Стол оставили.
А в этот день ещё, точнее – вечер, выступали поэтобардусы на открытой площадке, и – в небольшом зальчике «МаДамы». На это выступление мы опоздали. Пришли на шапочный разбор после купания в Копчёном море. Короче, то уже не/ни интересно.
День третий, заключительный. Саналакторий Билли Бэрденко.
Как по мне, плюс фестивалюса в том, что он – быстрый, как минус. Не растянут, как «Сливовые амбиции», например. Всё проходит и решается молниеносно, тем не менее, график спрессованный донемогу, по самые помидоры, на ухналь! Не успели выступить, - как жюри уже оценило. Не успело пройти открытие, как вот уже закрытие и раздача наград, орденов, бумажек… А то сколько мы бы ещё этой «тестомесилке» баблокупонов оставили!..
За завтраком в столовке Ван опять усаживает нас за «президентский» стол. Рядом со мной – старичок, похожий на Хоттабыча. Напротив – вчерашний «рецензент» Ахмед-хан Хали-паша. Дожидаемся суперскоростных профициантов, беседуем. Разговор выруливает к теме веры и религии. Я между прочим глубокомысленно изрекаю, что Бог един, только логины, пароли, явки, ипостаси, и прочие погремухи у него разные. Мне например, буддизм по душе. Хоттабыч начинает кипятиться и доказывать, что православие – единственно верная религия во всём мире! И это обсуждению не подлежит! Я так понимаю, ради православия, он готов мир уничтожить. При этом он сжимает кулачки и становится похож на собачьего академика Павлова со знаменитого портрета Нестерова. Я умолкаю, отодвигаюсь. А то щас кулачками стуканёт по тарелке, – и будем мы лапшу с ушей собирать.
Ахмед бубнит что-то примиряющее… Ну и Аллах-акбар с ними со всеми. Главное, чтобы Хоттабыч не стал рвать волосы из бородки, а то ещё наколдует фигни какой-то.
Задумываюсь: вот интересно, если Хоттабыч – джинн, значит, он – персонаж мифологический, соответственно, он априори – мусульманин!?.. Или персонажи к религиям не принадлежат, поскольку сами – символы?.. Конфуцианско-сократовская софистика какая-то, однако.
Ладно, не будем друг другу портить аппетит. Тем более, что пищу нам понемногу раздают. Слюна выслюнявливается. И поскольку желудочный сок начинает выделяться минут через 20 после начала приёма пищи, то наших охфициантов можно и похвалить. Они всё делают правильно. По космическому феншую. Чтоб не переедали.
Благополучно нафеншуившись, идём мимо торговых лотков к автобусу, Оби-Ван замечает безграмотно написанные названия фруктов (не помню – чё там было – «ананасы-бананасы» какие-то), смеёмся, хочет сфоткать на мобилку, тётища-торговка на него вызверяется, запрещает. «Чё, сильно умный!? Филолух тут мне выискался! Это моё дело – как хочу, так и пишу! Понаехали тут, тилигенты хреновы! Ыжайте в свою Турцию и там кумандуйте! А мы тут сами себе с бакенбардами, разберёмси!»
Между прочим, потом эту свою надпись на ценнике она так и не исправила. Мы специально ходили смотрели на следующий день. Безграмотность, да ещё и воинствующая… Ух, где мой световой меч!?..
Между делом успели с Ксеной сувениры приобресть, ну чтобы не с пустыми руками домой ехать: я рапу лечебную бронтозаврскую родительнице решил прикупить, ещё там финтифлюшки каки-то, а себе – интеллектуальную кружку с названием «3,14 Во!». Это если при случае кто спросит, что пью, а я ему кружку с названием поворачиваю и говорю, мол, что, сам не видишь!? Включай голову.
Итак, в саналактории, олицетворяющем вековечную гетманско-скифскую дружбу «Таврщина-Днепрщина», началась главная номинация – «Поэзикус». Чтобы не ждать, когда нас вразнобой будут вызывать – по алфавиту, попросили, чтоб вызвали вместе, по очереди, как дикопольскую делегацию. Моя читка юмора прошла успешно. Но времени всё равно катастрофически не хватало. Тем более, что сразу же – и награждение! Как я уже говорил, наградили всех, и нашего духовного лидера Оби-Вана тоже. Приятная неожиданность. И мне место по юмору дали.
Тут вдруг поступило предложение от Клариссы Фадасеевой выступить в санатории имени Вилли Бэрденко перед инвалидами-колясочниками. Я, Ксена, Хельга Анюшкина и барды местные. Ну пропустим обед, зато доброе дело сделаем. Бегом скачем в бардомобили и тут меня перехватывает мастер Йода-нотыч ; единственный ключ от номера-то у меня! Ой вэй ; забыл! Ах ты ж память проклятущая! Приходится дико извиняться. А я ж повторял неоднократно, что один ключ на троих – это нонсенс! Правда, ключей от этого больше не становилось.
Прикатили, оказалось, не очень-то близко. Похоже, как всегда ; импровизация на ходу: нас здесь будто не ждали. Кларисса и Ладимир, который, оказывается, тут лечится, уходят улаживать дела, мы ждём, барды разбардиваются. После напряжного дня червь в желудке разбесновался не на шутку. Карисса принесла зелёные, как бубон, яблоки, грызём, хоть не для моих зубов. Заткнись, ненасытный червяк!
Поэтархи перед ба(ста)рдами всегда в проигрыше. Выступаем на открытом воздухе, на площадке перед входом, кустики есть, а акустика не та, без микрофона, мне сложно, настраиваюсь. Темнеет и начинает накрапывать дождик. Вот засада…
Что читать? Выбирал-выбирал, с оглядкой на инвалидов-колясочников, блин, выбрал «Во прикинь». Дошёл до строчки: «…тогда безногие пойдут», покрылся испариной.. Безногие не пошли, но посыл восприняли верно.
Обратно приходится ехать почти на руках у Ксены ; я четвёртый сзади с девчатами. Так как одному автобарду ; с нами не по пути. Хорошо, что моя комплекция позволяет втиснуться. Сижу всю дорогу задницей на ручке двери. Кое-как едем. Даже разговоры шутим. Хельга Анюшкина из Москвославля, далёкая от дикопольских событий. Рассказываю, как и что у нас происходит. В частности, о разру(ы)гивании в местном креативном литобществе. Парадоксально точная формула о том, что идёт разделение на патриотов и адекватных вызывает смех. Но это смех горький. Как и новое название города, – Краснопокровск. Тоже – горькое и печальное. Смех сквозь гоголевские слёзы.
Приехали поздно. Идёт банкет. Не удивлюсь, если Йда-нотыч тоже прибанкетился. Ходим, заглядываем по окнам с Ксеной. Действительно, он там! Ай да мастер, ай да букин сын! А мы – чужие на этом празднике жизни, поскольку тугриков не сдавали. Но дарить ужин не намерены. Я захожу в столовку с заднего хода (так всегда у нас), объяс-няю ситуацию. «Дааайте покууушать бедным родственникам»!.. А Ксена тем временем нахрапом через банкетный зал в подсобку заскочила, тоже с тем же прошением. Короче, окружили мы их. Заставили капитулировать. Вынесли нам покушать, ура!
Поздних посиделок сегодня не устраиваем. Оби-Вану рано утром – улетать в закрытый космос. Нужно собраться и пораньше лечь вздремнуть. Печалька.
Тем не менее, повидались, пообщались, теперь будет чё вспомнить долгими зимними вечерами за Полярным кругом Диких прерий.
2016, 17.12.2017