(Предыдущая глава: http://proza.ru/2017/12/12/2115 )
Глава 2.13 Навес в штрафную
Долог путь до Шахвара, безмерно далек,
Не короче дорога оттуда.
Овевает пустыни горячий песок
Утомленные ноги верблюда.
Здесь никто не торопится смерть обогнать,
Здесь движенья томительно вялы
У горстей, набирающих плов, и опять
Не скудеют кумысом пиалы.
От полярных морей в неизмерной дали
И заснеженных гор, - да не плачь ты! -
Под пылающим солнцем бредут корабли,
Чьи горбами вздымаются мачты,
Словно перси красавиц шахварских кровей,
Тех, что ждут тебя после дороги,
Тех, которые скромно застелят постель
И омоют уставшие ноги.
Так не хмурь же сегодня вспотевшего лба,
Об утраченном доме тоскуя...
Здесь песками времен засыпает судьба
Недалёкую память людскую.
С заунывной песней погонщика было не поспорить при всем желании: путь до столицы Шахваристана оказался действительно далеким. Слишком далеким для телепорта, сколь не запасайся амулетами да зельями – и это несмотря на то, что в колдовском искусстве Филофея могли превзойти разве только пятеро Великих, возглавлявших гильдии основных стран Круга. Как максимум пятеро, да и то ещё как посмотреть. Мальгарион и Всесвят – вне всякого сомнения, это да. Но что касается Нгуена и Саонегру, тут уже бабушка надвое сказала. А вот Рафхат...
Его сиятельство Рафхат бен Эльм как раз и был целью нынешнего путешествия ректора - маленький пронырливый чародей, уверенно управляющий Магическим собранием шахварского халифата посредством сложной и хитро сплетенной сети интриг. "Вкрадчивый пустынный лев", как однажды выразился с присущей ему восточной образностью Нгуен Эффенди.
Единственно лишь ради личной встречи с многоуважаемым верховным магом и согласился Филофей пересесть из уютного кресла у себя в кабинете сначала в золоченую повозку, запряженную четверкой лошадей, а теперь вот и вовсе в крытый фургон, который неторопливо тянуло за собой нелепое четвероногое создание с двумя горбами - вослед многим другим, себе подобным. Но ничего не поделаешь, "в каждом уголочке свои заморочки", как гласит народная молва. И могущественному главе императорского Университета не оставалось иных вариантов, кроме как неспешно трястись по ухабам пустыни и предаваться праздным размышлениям. Благо цель того стоила.
Раздосадованный ректор снова выглянул в окно, но там по-прежнему колыхались необозримые пески сакхава - Великой Северной Пустыни, как пышно именовалась эта местность в Шахваристане. Хотя это еще откуда посмотреть, – скептически подумал про себя Филофей. - Из Джерба или Аль-Баххара она, может быть, и северная, но по нашим вестенландским меркам более чем южная! И на какое-то мгновение ему с грустью вспомнились родные улочки Хеертона. Блистательный императорский дворец, гранитные стены корпусов Университета, достойные всяческой похвалы увеселительные заведения Нижнего города - и прохлада, божественная прохлада, о которой теперь можно было только мечтать.
"Но ничего не поделаешь, - повторил про себя дипломированный чародей, - приходится запасаться терпением. Ибо терпение – это наше всё." Рафхат ведь тоже был не целью, а всего лишь средством в долгоиграющих и расчитанных на много ходов вперед планах вестенландского мага. Одним из многих средств для достижения его собственной цели номер один. Той единственной цели, которая только и достойна любого человека номер два. Да и не только человека: гномы, тролли, вампиры и все остальные нелюди в этом смысле ничем от человеческой расы не отличались. Равно как и волки в стае, например: за спиной у всякого вожака всегда маячит и ждет удобного случая готовый претендент на его место, так уж устроен мир.
Ректор невольно улыбнулся, вспомнив забавную картинку, увиденную вчера на стене постоялого двора, где они заночевали. Тотемный волк халифата был изображен там в виде злобного, но удачливого хитрована, который хищно облизывается из-за угла глиняной сакли на гарцующего поодаль асконского единорога. Хищно, плотоядно, предвкушая скорую поживу... Политический подтекст карикатуры угадывался без труда, хотя в ближайшее время и не представлялся осуществимым. Но местным посетителям нравилось.
Вот таким же, как зверь на рисунке, и был его сиятельство Рафхат бен Эльм – подвижным, осторожным, безжалостным. "Хват бен Волк", если уж играть в имена. Но только такой вожак соседней стаи и мог поддержать теперь Филофея в его атаке на верховного (пока еще верховного!) мага Вестенланда. Просто обязан был поддержать. Тем более, что и повод имелся: пресловутый Юрай-Отшельник. Лазутчик и тайный агент энграмской короны, который тоже неспешно продвигается сейчас по шахварской пустыне в направлении столицы. А с какими-такими коварными целями он продвигается – подходящая и весьма убедительная история на этот счет у Филофея была уже заготовлена.
- Эгей, любезный, а ну-ка давай поживее! Меня в вашей долбаной столице с важными новостями ждут. Будешь и дальше черепахой ползти, так схлопочешь от халифских палачей прутьями по пяткам, мало не покажется!
А вот теперь, сорвав злость и недовольство на возничем, можно уже и предаться более приятным мыслям. О своей дорогой племяннице, например, благо имелась у Филофея одна такая. "Причем не только имелась, но и бывала имета – давно, регулярно и в самых разнообразных вариантах", - с удовольствием отметил про себя ректор.
Впрочем, зачастую удовольствие отделяет от головной боли, плавно переходящей в геморрой, лишь расстояние в один-единственный шаг. И его маленькая девочка, она же герцогиня де Монферре, похоже, этот шаг уже сделала.
Воспоминание о последнем разговоре с Ирмой заставило мага грязно выругаться, помянув всуе Тинктара с его пламенными полями и пройдясь по матери всей вампирской братии, начиная с приснопамятного барона Зборовского. Ну кто же мог знать, что тот окажется вампиром, да еще не из последних?! И что действие тщательно приготовленного заклинания пойдёт на тихой батавской улочке, в один далеко не прекрасный час, совершенно вкривь и вкось, заставив племянницу воспылать к этому мерзавцу неимоверной плотской страстью...
Про финал давешней схватки, когда на сцене внезапно появилась валькирия, вспоминать уже совершенно не хотелось. Вот ведь выпрыгнула ниоткуда, словно страхолюдина на пружинке из детского игрушечного ларца, какие идут нарасхват на деревенских ярмарках! Выпрыгнула, выскочила, а потом прихватила обоих энграмцев и была такова, только собирай за ней потом разорванные потоки всех пяти стихий – полетели клочки по закоулочкам... И лишь богам ведомо, сколько сил пришлось потратить Филофею и сколько златых гор наобещать, чтобы Ирма не бросилась теперь вдогонку за бароном, который по последним данным растаял без следа где-то на просторах Белозерья.
- Ну да ничего, - успокоил себя ректор, постепенно отходя от внезапной вспышки ярости, - не Арман горшки обжигает. Проиграть сражение еще не значит проиграть войну: в конце концов, этот недоделанный энграмский молокосос всего лишь мелкая разменная монета в его, Филофея, большой игре, в которой он уже готов сделать следующий шаг. А похвастаться тем, что своими глазами наблюдал в действии настоящую валькирию, легендарную сущность с верхних этажей мироздания, кроме него не может ни один маг и ни один жрец! Что добавляет новых козырей в и без того неплохой расклад, который лежит сегодня у него на руке, однако.
Мерная поступь верблюдов тем временем оборвалась, и через минуту-другую ректор уже энергично соскочил на твердую мостовую столицы халифата. Его ждали роскошные гостевые покои и не менее знаменитый шахварский плов. А наутро – великие дела, о которых здешние акыны сложат в будущем еще немало славных песен. Вперед, дружище, и горе тем, кто против нас!
- Только надо будет на сон грядущий основательно проработать легенду для Рафхата. Еще раз, последний. Юрай – ренегат и отступник, заслан энграмской короной в Шахвар с целью... подготовить покушение на халифа? Нет, не пойдет, жидковат он для этого. Лучше по-другому: подсидеть самого бен Эльма. В подвалах вильдорского замка тамошние мастера подготовили, дескать, пакет подложных документов, уличающих Верховного мага Шахваристана в измене. Так?
Филофей удовлетворенно почмокал губами. Кажется, получилось неплохо.
- Подбирает, понимаешь ли, всякую шваль и нечисть по дороге, от чащобных леших и гномов-отступников до деревенских ведьм. На площадях фиглярствует, сплетни злокозненные про него, Рафхата, разносит. Да еще и со Всесвятом стакнулся, по слухам... – Ну а теперь переходя непосредственно к сути дела. – И получается, что верховному чародею халифата просто необходим надежный союзник в Совете Пяти. А показательное уничтожение засланного казачка их союз как двух высших магов как раз сплотит. И укрепит.
Повяжет, строго говоря. Но хитроумный шахварский волк и сам это прекрасно понимает. Не мальчик, чай.
И достопочтенный ректор облегченно выдохнул: получалось вполне логично. Знать бы только, где этого недоумка Юрая сейчас, к Тинктару, хромые кобылы носят?!
...
По иронии судьбы, упомянутого недоумка носило сейчас совсем неподалеку. Они с Филофеем вполне могли бы столкнуться на каком-нибудь из перекрестков торных путей, ведущих в столицу Шахваристана, если бы одна из лошадок, везущих повозку с тремя энграмцами, действительно не охромела.
Причем не по своей воле.
Лошади, конечно, заметно быстрее верблюдов. Чем и был обусловлен выбор Макса в их пользу, а оба путешественника из Вильдора признали за ним право этого выбора – после того памятного инцидента на границе, когда их едва не превратили в обугленные головешки. Поэтому бравая троица и поспешила унести ноги как можно быстрее и как можно дальше от тех пламенных объятий, которыми их проводило Асконское королевство.
Всем хороша лошадь как средство передвижения, казалось бы. Но все-таки на раскаленных солнцем южных равнинах она не более, чем чужак с Севера. Равно как и сам Макс. Будь он чуть менее самонадеян и чуть более знаком с шахварскими реалиями, трижды бы подумал, прежде чем решился спрямить по открытому песку петлю извилистой дороги. Но молодость, помноженная на опьянение недавним успехом, сыграла свою роковую роль, и в какой-то момент одна из двух кобыл, запряженных в их повозку, обломила ногу о край огромной ловчей ямы, укрытой прочным, казалось бы, слоем высохшей глины.
- Ну, здравствуй, Смерть! Так вот ты какая...
Изо всех участников опрометчивой скачки по пустынному бездорожью оказаться в ловушке угораздило только Макса – вот оно, подлинное сормское счастье во всей красе! Вовремя завалившийся на бок экипаж сыграл роль тормоза, удержав над отвесным краем как и бедолажную охромевшую кобылку, так и ее подругу по упряжи – пусть не пострадавшую физически, но бившуюся сейчас в истерике почище манерных фрейлин при вестенландском дворе. Что же касается Энцилии и Юрая, эти двое благополучно завалились набок вместе во всеми четырьмя колесами их тарантаса и теперь отчаянно пытались выпутаться из-под той кучи барахла, в которую в мгновение ока превратилась их тщательно упакованная утром поклажа. И лишь "особо везучий" шевалье кубарем вылетел со своего сиденья возницы вперед и вниз – туда, где его терпеливо поджидало огромное волосатое нечто о шести лапах. Звезда ночных кошмаров здешней публики.
- АХЧХОН !
Разным людям смерть является в разном обличье. Кому-то мерещится безносая старуха в саване с косой, другим – остроносый статный м;лодец в красном плаще и черной маске… Особо продвинутым пьяницам удается даже разглядеть ее копошащейся на дне бутылки, пятой или шестой по счету, кто считает?! Но перед юным сормским дворянином его кончина предстала сейчас в облике громадного пушистого комка шевелящихся белоснежных волос высотой в полтора человеческих роста, из которого алчно проблескивали лишь черные глаза и зубы. Завершали же картину шесть когтистых членистых лап, поддерживавших это тело на весу, а сейчас стремительно приближающее острые зубы к незадачливой жертве.
Джербский пещанник только именовался джербским, а на самом деле рыл свои смертоносные ямы по всему шахварскому прибрежью вплоть до Баххара на самом востоке халифата. У местного народа он заслужил печальную славу "убийцы верблюдов" и "шестилапого хозяина ночи", а подлинное имя зверя, ахчхон, обыватели не то что произносить, а даже и думать про себя не смели.
Особо удалые шуткари, впрочем, поговаривали, что зверь этот – лишь ночное обличье знаменитой баххарской красавицы Айюль, которое она принимает, подустав от дневных забот. Луноликая дочь баххарского губернатора славилась на весь халифат не только красотой и смоляным цветом волос, но и тем покровительством, которое она оказывала людям искусства: живописцам, сказителям, но в особенности же – музыкантам. Вот и сейчас на ее широких и округлых плечах лежали все заботы по подготовке празднования дня Гремм-ан-Итхол, главного праздника пятилетия. Но это днем, а вот по ночам, если верить досужим россказням, она и обращалась в свою полную противоположность. Недаром, дескать, живого мужа упекла куда-то в провинцию, да еще и так, что он оттуда носа не кажет!
Возвращаясь же к зверю. Он был знаменит тем, что совершенно не поддавался магическим воздействиям. Более того, длинные белые то ли волосы, то ли шерсть (мнения специалистов расходились) обладали способностью поглощать чужие магические потоки и использовать их для накопления собственной силы. Пример джербского пещанника был знаком назубок любому второкурснику Академии, как пример того, что трижды подумай прежде, чем применять свое магическое искусство.
Именно поэтому выбравшаяся наконец из–под горы тюков Энцилия и стояла сейчас на краю ямы-ловушки, бессильно сжимая руки: никакой магией здесь не поможешь, а только лишь навредишь. Оставалось надеяться на прославленный клинок Макса и его не менее прославленное мастерство как фехтовальщика.
К счастью, клинок оказался под рукой, а точнее – за спиной, где юный шевалье носил его на чжэнский манер во время переездов. На всякий случай, так сказать. И как в воду глядел! Или, с учетом обстановки, скорее как в песок. Но так или иначе, а меч был в пределах досягаемости, и Макс коротким движением руки выхватил его из заплечных ножен на полную длину. Как раз вовремя, ибо пещанник равнул к своей жертве с прытью, которой Макс не ожидал. И карусель завертелась.
Главный недостаток меча, который носишь за спиной – то, что он с неизбежностью короток. А для того, чтобы удерживать на расстоянии многопудового разъяренного зверя, скорее подошли бы алебарда или копье. "Эх, где ж ты, моя Виктория?!", - сокрушенно вспомнил герой свою красавицу-алебарду, оставшуюся дома. А теперь, в замкнутом и нешироком пространстве ямы, оставалось уповать только на скорость передвижения и на то, что представится возможность коротким прямым ударом выколоть песчаннику глаз – других уязвимых для своего меча мест он пока что не замечал.
Или надеяться на то, что Энцилия с Юраем что-нибудь придумают сверху. Ну, булыжник сбросили бы, например... Хотя где там, в пустыне, найдешь хоть один булыжник? За два последних часа поездки сам Макс так ничего крупнее песчинок и не приметил.
Ситуация тем временем становилась тупиковой. Пещанник все время норовил навалиться всей тушей, чтобы прижать свою жертву к стене, или зацепить ее одной из когтистых лап. Меча ахчхон как бы боялся, но не слишком, лениво отдергиваясь от выпадов Макса и тут же набегая обратно. Пару раз юноша сумел рубануть зверя по одной из суставчатых конечностей. но особенного эффекта это не возымело. Больше же всего он боялся, как бы меч не увяз в длинных белесых космах, Между тем пуха от шерсти пещаннника на дне ямы становилось все больше и больше. Да и усталость накапливалась – постепенно, но неотвратимо... Так где же выход?
Нашел выход, как ни странно, именно Юрай. Магия к ахчхону неприменима – себе дороже, И любой выпускник Университета знал это так же твердо, как дважды два четыре. Но Юрай-то академиев не кончал! Может быть, именно поэтому ему и пришла в голову совершенно необычная мысль. Бред конечно, но если уж ничто другое не помогает... Снаружи пещанник от потоков магической энергии защищен, да. Но вот если изнутри?
Метнув в грозу пустынь маленький шар огня (а больших-то он пока и не умел, но этого и не требовалось), волшебник-самоучка подождал, пока тот его поглотит, и постарался вдохнуть побольше энергии в свою же магию, которая оказалась уже по ту сторону барьера. Вдохнуть, накачать, направить... Да назовите как хотите, лишь бы помогло. Потому что в нормальном, немагическом языке правильных слов для этого нет.
Но результат – был. И, уловив отклик силы изнутри чудовища, выплеснул туда все, что у него было.
- Не может быть! – мелькнула изумленная мысль в голове Энцилии в тот момент когда она осознала, что именно делает сейчас Юрай. – Но ладно, удивляться будем позже, а пока что надо спасать Макса.
И вложила своей собственной силы в тот канал, который открыл для нее Отшельник.. После чего, спустя лишь несколько мгновений, яма наполнилась невыразимым смрадом и грязью: зверь лопнул изнутри. Макса они, впрочем, вдвоем за руку вытащили. Но терпеть вонь пришлось еще долго, пока Юрай на уцелевшей кобыле не сгонял до ближайшего селения за помощью. Ибо с водой для гигиенических процедур в пустыне, как вы догадываетесь, довольно напряженно.
...
- Итак, все трое живы. И уже в Шахваристане.
Этот негромкий ночной разговор слышали только сейчас двое. Несмотря на то, что собеседников разделяли многие сотни лиг. Но оба предприняли надлежащие меры к тому, чтобы их обмен мнениями остался приватным.
- Итак, все трое живы. Это хорошо или плохо?
- Хорошо или плохо? – задумчиво переспросил первый. – И помолчав, честно ответил:
- Пока не знаю. Но скажем так: сейчас это было бы преждевременно.
Он еще раз покатал свою мысль на кончике языка. И нашел вкусной.
- Да, они еще не выполнили своего предназначения, и убивать их сейчас... Или позволить им умереть, что в общем-то одно и то же...
Наконец, нашелся подходящий к случаю образ:
- Я думаю, что это означало бы зарезать курицу, которая готовится снести золотое яйцо. Пускай и последнее, но оно пока еще у нее внутри. Так что подождем.- И тут же перешел к другим делам.
- А что слышно в алатырских пределах?
- Ничего удивительного. Мятеж и смерть Венцеслава Братство может смело записать на свой счет. – В голосе второго собеседника слышалась отчетливая угроза. – Что ж, когда-нибудь и этот счет окажется предъявленным к оплате. Надеюсь.
- Тогда вместе с вами надеюсь и я. До связи?
________________________________________
Видеоклип с "Балладой Шахвара" можно посмотреть и послушать на Ютубе:
https://www.youtube.com/watch?v=qM1lTB4dOdQ
Иллюстрация - из этого же клипа (законно приобретена у правообладателя).